— Желаю удачи. Искренне. Если они вполовину такие, какими ты их описывал, тебе потребуется и удача, и терпение, и навыки выживания.
Иван улыбнулся.
— Спасибо. Рад был знакомству, Оля. Надеюсь, ещё поработаем вместе.
— И я была рада, — призналась женщина.
Он протянул руку, и после рукопожатия двинулся к таксисту. Тем оказался молодой улыбчивый грузин, сразу приметивший мужчину с небольшой сумкой, что смотрел и шёл прямо на него.
— Батоно Иван! — смело обратился таксист к незнакомцу.
— Да, это я. Встречаешь?
— Хо! Пойдём, дорогой, отвезу тебя с ветерком! Тебе как, сумку в багажник?
— Не тяжёлая, так что возьму с собой, — добродушно ответил Иван.
Управлял таксист видавшей виды П-четырнадцать, детище завода Покрышкина четырнадцатого года выпуска, разукрашенной в классический таксовый жёлтый. По легенде, эту модель прямо при выезде из цеха красят в такой цвет, потому что десять из десяти четырнадцатых становятся автомобилями такси. Иван уместился на заднем сидении, подметив средненький комфорт и низкий потолок отечественного седана, но смирился, как с неизбежным. Обижать человека только за то, что его заказали подвести нелюбимого родственника, Иван не собирался. Таксист тем временем, назвавшийся Зурабом, уточнил:
— Сразу едем на место, или куда заезжаем?
— Сразу на место, Зураб, будь добр.
— Хо, дорогой! Всё будет в лучшем виде!
Машина тронулась с места. Зураб развлекал пассажира нехитрым разговором, умело не задавая неуместных вопросов. Иван расспрашивал о Москве и последних интересных событиях, упомянув лишь, что давно здесь не был. А сам рассматривал город. Первое впечатление, составленное ещё на вокзале, подтвердилось. В архитектуре господствует классицизм, почти не видно стекла и стали. Машинки и люди стали несколько ярче, но это всё та же старая добрая Москва. Впрочем, несколько новых, современных и амбициозных небоскрёбов, внешне сохранивших общий городской стиль, всё же имелось, и они совсем не казались лишними среди своих монументальных тяжеловесных соседей. Машины, помимо Покрышкиных, в основном отечественные, легковые Уралы и Метеоры, несколько хотхетчей Комета разных лет, тяжеловесные паркетники Барсук, гражданские братья военных Вепрей. Ну и люксовые Волги, куда же без них. Из иностранных Иван видел несколько вагов, мерседесов, да пару поршей.
— Из самого громкого, Маншаревы судятся с Волконскими, — продолжал рассказывать Зураб. — Вроде как за Кавказскую Транспортную Компанию, но я как-то не верю. Чего господа договориться не смогли?
Иван Маншаревых не помнил совсем, а Волконские — потомки Рюриковичей, то есть одни из Великих Княжеских Родов. Напрягать память, чтобы сообразить кто там с кем и о чём, Боброву было лень.
Вскоре они покинули городскую черту, оказавшись в пригороде, где раскинулись поместья благородных семей. Здесь уже гуляли не девушки, а барышни, носящие современный турнюр. Совсем небольшой, в сравнении с модой прошлого века, но даже так ощущение путешествия в прошлое у Ивана обострилось.
Наконец Зураб остановился у больших ворот.
— Извини, батоно! Дальше не могу. Никак нельзя.
Через ворота было видно, что до особняка идти ещё если не километр, то где-то близко.
— Всё в порядке, я дойду. С тобой рассчитались?
Грузин одной широкой улыбкой выдал: «с тебя, как с друга, ничего бы не взял, но за проезд надо платить». Наличности у Ивана было мало, чисто карманные расходы, которых как раз хватило на оплату такси. Расплатившись, молодой мужчина покинул такси и подошёл к воротам. Створки, естественно, оказались закрыты. Как и калитка. Иван посмотрел в камеру, одну из двух, что висели на столбах. Его точно видели, не могли не видеть, но ворота оставались закрытыми.
— Интересно, что они будут делать, если я сейчас начну ломать замок? — спросил он вроде как в пустоту.
Зевс предложил просто перелезть забор и не обращаться внимания на столь детские попытки вредничать. Иван по большому счёту склонялся именно к такому решению. Он же обещал вести себя профессионально. Стоять под воротами и ждать — глупо. Лучше пройти мимо и сделать вид, что ничего не произошло. Однако судьба в лице трёх барышень, идущих к этим же воротам, распорядилась иначе.
Иван обернулся, осматривая девушек. Одна, в центре, лет двадцать, брюнетка в шляпке, платье — корсет и свободная юбка с турнюром, поверх обтягивающий жакет. Всё с вышивкой и из дорогой ткани. Две девушки за ней, лет шестнадцать, пусть одежда такая же, но крой и ткань попроще.
Девушка подошла ближе, явно ожидая начала разговора от Ивана, как от представителя низшего сословия. Впрочем, одежда на молодом мужчине была не простая, а иностранная. Настоящая иностранная, не подделка под неё. Поэтому, решив что-то там для себя, барышня начала разговор первой:
— Кто вы и что вам угодно?
— Не имею чести быть представленным, — вежливо кивнул мужчина. — Иван Бобров.
Лицо барышни посуровело.
— Бобров?
— Вижу, что фамилия вам знакома, — Иван озвучил очевидное.
— Матушка не говорила о… вашем приезде.
Девушка сама не знала, как именно себя вести. Когда они встречались в прошлом, ей было всего четыре года. Очевидно, что она его банально не помнила. В семье о Бобровых почти не говорили, а если и вспоминали, то исключительно в негативном ключе. Девушка не знала ничего ни о причинах негатива, ни о том, на кого конкретно негатив направлен. Она и хотела бы изобразить грозное негодование, подражая матушке, но испытывала больше любопытство.
— Не удивлён, у нас очень сложные взаимоотношения, — признал Иван. — Я тоже не хотел бы лишний раз беспокоить семью моей матери. Однако это просьба княжны Несвитской.
Указание на княжну успокоило девушку.
— Тогда идёмте.
У Ивана чесался язык, попросить не обращаться к нему столь официально, но он сумел сдержаться. Не всем нравится переходить на неформальное общение вот так с первых фраз.
Когда барышня подошла к калитке, та, конечно же, сразу открылась. Ивану пришла в голову мысль, что вот он пропускает трёх девушек, и калитка закрывается у него перед носом, тогда точно придётся брать ворота штурмом. Но нет, он прошёл вслед за барышнями, и все они двинулись к особняку.
Шли молча. Девушки украдкой оборачивались и посматривали на человека, о котором почти ничего не слышали, но знали, что он не вызывает любви у старших Бабищевых. Иван, в свою очередь, удерживая на лице располагающую улыбку. Так они и дошли до особняка, построенного три сотни лет назад.
Глава 3
Особняк носил хорошо скрытые следы недавней реставрации. Настолько хорошо скрытые, что заметил их только Зевс. Даже камеры внешнего наблюдения были великолепно спрятаны в такие углы, где их невозможно увидеть невооружённым взглядом. Барышня, так и не назвавшая своего имени, провела гостя на большую открытую веранду, заменявшую крыльцо. Все четверо они прошли через широкие двери в большой круглый холл. Здесь девушка остановилась.
— Это всё, чем я могу вам помочь, — выказывая предельную учтивость, сказала она. — Слуги проведут вас к матушке.
Мужчина кивнул.
— Искренне благодарю за помощь, — ответил Иван, сохраняя дружелюбную улыбку.
У молодого мужчины крутились на языке совсем другие слова, но он героически сдерживал порывы начинать лёгкий флирт с любой красивой девицей. Барышня покинула холл вместе со своими спутницами. Иван оказавшись в одиночестве, начал осматриваться.
«Камеры видишь?»
«Три штуки» — подтвердил Зевс.
«Значит, о нашем приходе знают» — сделал вывод Иван. — «Кто-нибудь по нашу душу идёт?»
«Нет» — с явной иронией в интонации отозвался спутник.
«Почему я не удивлён?» — поддержал иронию Бобров.
Иван ещё раз огляделся, но теперь рассматривал колонны только для того, чтобы дать слугам время как-то на него среагировать. Подождал минут пять.
«Без изменений?»
«Именно так» — продолжал веселиться Зевс.
«Ну раз они не идут к нам, то мы пойдём к ним» — принял решение молодой мужчина. — «Давай попробуем найти эту неизвестную нам матушку. Показывай дорогу»
Зевс подключил свою навигационную систему, и в голове мужчины появилось чувство верного направления. Иван вошёл в другую дверь, сразу попав на винтовую лестницу. Поднялся на третий этаж и двинулся по коридору. Здесь слуги уже курсировали. К идущему навстречу мужчине Иван и обратился.
— Постой.
Но тот даже не подумал притормозить:
— У меня важное поручение, обратитесь к кому-нибудь другому.
Иван даже слегка опешил от такого ответа. Сказать, что это было грубое нарушение поведения слуг, это сильно преуменьшить.
«Тебя игнорируют. Там на первом этаже комната, откуда ведётся управление особняком. Мужчина лет пятьдесят, вероятно — домоправитель, приказал тебя игнорировать и держаться подальше» — подсказал Зевс.
Иван улыбнулся.
«Это, я считаю, просто великолепно. Конечно, я всякого ожидал, но такое показательное пренебрежение бьёт все рекорды» — покачал он головой. — «Ну давай посмотрим, как низко они готовы пасть ради глупого пренебрежения».
До кабинета «матушки» оставалось всего ничего, когда навстречу Ивану вышел мужчина в старомодном фраке. Тот самый домоправитель, как пояснил Зевс, воспользовавшийся служебным лифтом.
— Господин Бобров, — через губу обратился дряблый сморщенный слуга. — Госпожа Анна отдыхает, не стоит её беспокоить. Ваша комната на втором этаже.
Иван, подавив желание высказать пару ласковых, ведь он обещал, благодарно кивнул:
— Это, конечно, замечательно. Но не могу же я не засвидетельствовать своё почтение…
— В этом нет необходимости, — перебил слуга Боброва. — Вас представят всей семье за ужином.
«Чем глубже в лес, тем толще партизаны» — выразил Иван свои ощущения.
— Благодарю, — и раньше, чем слуга успел смыться, добавил. — Проводите меня, будьте любезны.
И, опять же раньше, чем этот индюк успел сослаться на других слуг, добил: