Благодаря все более раскрепощенному поведению Талии, которая, по слухам, «бегала… почти за любым мужчиной, который выглядел преуспевающим и чистоплотным», ее отношения с мужем вскоре превратились в постоянную череду пьяных, иногда физически жестоких ссор, часто происходивших на публике. В мае 1930 года они переехали на Гавайи, где Томми получил назначение в эскадру подводных лодок в Перл-Харборе. Под угрозой развода Талия предприняла некоторые усилия, чтобы исправить свое безответственное поведение, но жизнь продолжала казаться ей почти невыносимо отупляющей, а Томми обнаружил, что его брак превратился в источник постоянных конфликтов и унижений. Вечером в субботу, 12 сентября 1931 года, чета Мэсси вместе с двумя другими парами отправилась в «Ала Уай Инн», популярный ночной клуб на Вайкики. Пока Томми общался с приятелями, Талия, оставшись одна, скучая и злясь, поднялась наверх, где умудрилась ввязаться в перепалку с пьяным лейтенантом военно-морского флота, который оскорбительно обозвал ее и в ответ получил пощечину. Вскоре после этого – примерно около полуночи – Талия, не дожидаясь мужа, покинула ночное заведение.
Позднее несколько человек дали показания, подтвердив, что видели, как она шла в сторону пляжа, «как будто… в состоянии алкогольного опьянения». Неподалеку позади нее шел белый мужчина в темно-коричневом костюме, который, по словам одного из свидетелей, «смахивал на солдата».
За несколько минут до часа ночи две семейные пары, ехавшие в ресторан, чтобы перекусить после вечерней игры в карты, – мистер и миссис Юстас Беллингер и супруги Джордж Уильям Кларк – были остановлены обезумевшей молодой женщиной с лицом в сильных кровоподтеках. Убедившись, что они «белые люди», женщина, назвавшаяся Талией Мэсси, рассказала, что на нее напали «пять или шесть гавайских парней», которые подъехали и остановились позади нее, когда она шла домой, затащили ее в машину, ударили кулаком по губам, затем отвезли к «зарослям деревьев» и выбросили из автомобиля, после чего умчались. В ответ на деликатно сформулированный вопрос миссис Кларк Талия заявила, что не подвергалась сексуальному насилию, и попросила отвезти ее домой.
Вскоре после того, как ее высадили, Томми, продолжавший веселиться с приятелями, позвонил, чтобы узнать, где находится Талия. «Приезжай домой, – закричала она. – Случилось нечто ужасное». К тому времени, когда он несколько минут спустя приехал, история Талии изменилась. Истерически рыдая, она утверждала, что ее не только «похитила и избила банда гавайцев», но и затащила в какие-то кусты и «жестоко изнасиловала шесть или семь раз».
Не обращая внимания на возражения Талии, Томми позвонил в полицию. На допросе у детективов Талия повторила историю своего изнасилования. Однако, кроме того, что она назвала своих обидчиков «гавайцами», никаких подробностей сообщить не смогла. В темноте безлунной ночи и без очков она не сумела разглядеть лица мужчин. На вопрос о машине она ответила, что, по ее мнению, это был черный «Форд» старой модели с разорванным матерчатым верхом.
К тому времени, когда Талия закончила свой рассказ, у полиции уже были свои подозреваемые. Примерно за полтора часа до этого, в 00:45, супружеская пара, ехавшая домой с вечеринки, – Гомер Пиплз и его жена Агнес – едва не столкнулась с машиной, в которой находились молодые люди.
Обе машины с визгом остановились, между пассажирами возникла перепалка, и один из молодых людей, профессиональный борец по имени Джо Кахавай, выскочил из автомобиля, выкрикивая угрозы в адрес Пиплзов. Грозная миссис Пиплз, высокая гавайка, по словам ее дочери, «сложенная как танк ‘‘Шерман’’», вышла из машины и затеяла потасовку с Кахавайем, который ударил ее в ухо. Не успела драка разгореться, как их разняли, и машины разъехались в разные стороны, но не раньше, чем миссис Пиплз успела записать номерной знак автомобиля ее обидчика. Затем она приказала мужу ехать в полицейское управление, где сообщила о нападении и указала номер машины – 58-895.
Предположив, что напавшие на Талию молодые хулиганы были теми же, кто устроил потасовку с Пиплзами, полицейские быстро разыскали владелицу машины, японку Харуйо Иду. Как выяснилось, госпожа Ида в тот вечер одолжила машину своему брату Горацию, который поехал на ней на луау5 с четырьмя приятелями – Джо Кахавайем, Бенни Ахакуэло, Дэвидом Такаи и Генри Чангом. На допросе Ида и остальные признали, что именно они устроили ссору с миссис Пиплз, но категорически отрицали свою причастность к нападению на Талию Мэсси.
У пятерых подозреваемых был целый ряд фактов, свидетельствовавших в их пользу: неопровержимое алиби относительно их местонахождения в момент нападения и целая куча подтверждающих свидетелей; утверждение Талии, что все нападавшие были гавайцами, тогда как Ида и Такаи – японцы; ее описание машины нападавших как черного «Форда» модели Т с большой прорехой в крыше, тогда как машина Иды была новой, светло-коричневой моделью А с совершенно целым матерчатым верхом. Более того, несколько врачей, обследовавших Талию, не обнаружили никаких доказательств изнасилования.
Однако ни один из перечисленных фактов не помешал местным таблоидам окрестить пятерых подозреваемых «бандой извергов», похитивших и неоднократно изнасиловавших молодую «белую женщину, отличающуюся утонченностью и высокой культурой».
Ходили слухи, что Талию «насиловали» во «все три отверстия», что похитители «пинали ее ногами, сломали ей таз и… практически откусили сосок одной груди». Тем временем Талия, которая сначала утверждала, что не разглядела номерной знак нападавших, теперь вдруг вспомнила его: 58-805 – почти точное совпадение с номером машины Иды. И хотя внезапному воспоминанию, несомненно, способствовало то, что полицейские по рации неоднократно передавали номер машины Иды в пределах слышимости Талии, следователи восприняли его как подтверждение вины пятерых «темнокожих негодяев».
Суд над Идой и четырьмя его спутниками начался 16 ноября 1931 года и продолжался три недели. Обвинение сделало все возможное, чтобы представить подсудимых как злобную стаю «обуреваемых похотью зверей», которые жестоко надругались над невинной жертвой, превратив ее в ужасающую «массу еще недавно прекрасной молодой плоти». Однако при отсутствии каких-либо доказательств, кроме весьма сомнительных показаний Талии, защита с легкостью развалила дело против пятерых молодых людей. После более чем 97 часов совещания присяжные, среди которых были представители разных рас, объявили, что зашли в безнадежный тупик, и обвиняемых освободили до повторного рассмотрения дела.
Такой исход разбирательства привел к обострению расовой напряженности на островах. Среди небелого населения практически не было сомнений в том, что Иду и остальных подсудимых обвиняли в изнасиловании, которого они не совершали, более того, не факт, что изнасилование действительно было. Большинство белых, напротив, было возмущено неспособностью присяжных вынести вердикт. Как писала одна из бульварных газет в редакционной колонке, если судебная система не в состоянии осудить преступников, столь явно виновных, как эти пять «развратных дворняг», то Гонолулу никогда не будет защищен от всех «мерзких, склизких тварей, ползающих по его улицам» и нападающих на «невинных и беззащитных» белых женщин. Разъяренная расистской прессой группа моряков похитила Горация Иду, под дулом пистолета отвезла его в отдаленный район и подвергла жестокому избиению с применением кулаков, ремней и оружейных прикладов.
Однако худшее было еще впереди. Преисполненная решимости защитить доброе имя дочери, властная мать Талии, Грейс Фортескью, поторопилась взять дело в свои руки. Убедившись, что единственный способ добиться обвинительного приговора – это вырвать признание у одного из обвиняемых, она вовлекла Томми и еще двух моряков – Альберта Джонса и Эдварда Лорда – в гнусный заговор. 8 января 1932 года, когда Джо Кахавай выходил из здания суда после ежедневной проверки у офицера по надзору, заговорщики средь бела дня похитили его и отвезли в дом Грейс; пригрозив убить, если он не признается, один из моряков выстрелил ему в грудь.
Завернув окровавленный труп в простыню и погрузив его на заднее сиденье своего автомобиля, Грейс, Томми и Эдвард Лорд направились к бухте Ханаума, намереваясь сбросить тело с мыса Коко-Хед в бурлящие воды у подножия скалы. В качестве меры предосторожности Грейс, сидевшая сзади, опустила шторки на заднем стекле. Однако к этому времени двоюродный брат Кахавайя Эдди, который был с ним утром и оказался свидетелем похищения, сообщил в полицию и дал описание синего седана «Бьюик» похитителей. Высматривая машину, двое офицеров обратили внимание на синий «Бьюик» с подозрительно задраенными задними стеклами. Устроив погоню, они прижали автомобиль к обочине дороги, обнаружили тело убитого и арестовали Грейс и ее сообщников.
Дело Мэсси, которое до этого было в основном преступлением локального масштаба, теперь вышло на первые полосы газет по всей стране. Грейс не раскаивалась, а гордилась тем, что отомстила за позор дочери, заявив одному из интервьюеров, что «она родом с Юга», где «свои методы борьбы с черномазыми». По большому счету, материковые СМИ не только одобрили, но и прославили ее преступление, представив линчевание Джо Кахавайя как оправданное убийство чести.
«Прежде чем осуждать отдельных людей за невообразимую драму, потрясшую Гонолулу 8 января 1932 года, – говорилось в одной из типичных статей, – задайте себе такой вопрос: как бы вы поступили, если бы на вашу жену – или вашу милую дочь – жестоко напали и изнасиловали ее… пятеро мужчин чужой крови, избили с такой жестокостью, что сломали ей челюсть и искалечили тело тяжелыми ударами? Что бы вы сделали, если бы посчитали, что полиция не справилась с расследованием? Если, несмотря на опознание, присяжные не сумели вынести обвинительный приговор, если преступники, выпущенные под залог, нагло разъезжают по городу после вынесения приговора, фактически щеголяя своей юридической победой, – что бы вы сделали?»