Вероятно, нет смысла надеяться, что человек вроде Джима поймет весь ужас ситуации.
Питер сказал:
- Вот именно. (Сразись с человеком на его собственном поле). Вот именно. В этом и заключается красота деловых отношений: мы отказываемся от варварства. Предположим, я - специалист по эпохе Меровингов: мне хотелось бы работать с человеком, который обладает сопоставимыми знаниями о Меровингах или, возможно, с кем-то, чьи знания о эпохе Каролингов дополняют мое относительное невежество касательно этой эпохи. Мы сразу понимаем, что я, скорее всего, не найду такого человека, если положусь на случай, но невидимая стрелка - на моей стороне: я могу заплатить за информацию, или, иначе говоря, оплатить стоимость совпадения, которая дает всем заинтересованным лицам получить максимальную прибыль, даже если деньги перейдут в другие руки. Предположим, человек с соответствующими знаниями не найдется. Возможно, окажется, что кто-то знает о 'Тюльпановой лихорадке', и я вдруг понимаю, что мне интересна 'Тюльпановая лихорадка', хотя раньше я об этом не подозревал. Понимаете, я могу выстраивать приоритеты своих предпочтений, а в семье об этом не может быть и речи. Так получилось, что я написал вторую книгу о роботах, и хотелось бы найти издателя с соответствующими знаниями, но если такой человек для этой книги не найдется, я охотно напишу книгу, соответствующую знаниям, которыми обладает издатель. Надеюсь, вы кратко опишете ситуацию, чтобы я смог принять рациональное решение.
Джим ответил, что он так не работает. Сказал:
- Послушайте, мы можем потратить уйму времени на разговоры об издателях. Нас интересуют только те издатели, которые захотят купить книгу, которую мы продаем. Когда составим список серьезных претендентов, сможем обсудить предметно, кто лучше всех подходит для издания книги.
В детстве Питер не переживал чрезмерно, как он сказал бы, из-за отстутствия родителей как таковых. Беспокоило его то, что все остальные взрослые сговорились, чтобы подчинить его неограниченной власти этих людей. Все взрослые, даже, несомненно, добропорядочные, состояли в сговоре со злом.
Он понял это, когда ему было, наверное, лет семь, и запомнил навсегда. Вот почему ему удавалось писать детские книги. Ему было 35 лет, плохой возраст.
Питер сказал:
- Пожалуйста.
Он попытался придумать что-то, что сказали бы американцы.
Он сказал:
- Для меня много значила бы возможность работать с человеком, который восхищается Бертраном Расселом.
Сказал:
- Это действительно много бы для меня значило.
Это заявление казалось если не бессмысленным, то бесполезно неопределенным.
(Первая книга заработала столько денег. Почему он не может использовать деньги для того, чтобы купить то, что захочет? Разве не это - главная цель обладания деньгами?).
Он сказал:
- Я с радостью передвинул бы процентное соотношение, если бы это помогло. С радостью выплатил бы вам 85 процентов комиссионных.
Это, несомненно, было точно, но, наверное, не то, что обычно говорят американцы. Джим сказал, что будет рад обычной комиссии в размере 15 процентов.
Питер прижал ладони к глазам.
- Рассел, - произес он мгновение спустя.
Рассел родился в 1872-м году. Его отец, виконт Эмберли, был атеистом и утилитаристом, он попросил Джона Стюарта Милля стать крестным ребенка. Мать Рассела умерла, когда ему было два года, отец умер, когда Бертрану было четыре. В завещании отец назначил двоих атеистов опекунами Рассела и его брата, и указал, что дети должны вырасти агностиками. Бабушка Рассела, графиня Рассел, оспорила завещание и добилась опекунства над детьми. Она воспитала Бертрана в соответствии со строгими религиозными принципами. Когда ему было одиннадцать, его брат Фрэнк познакомил его с основами геометрии. По словам Рассела, он просто не представлял, что в мире может быть нечто столь прекрасное. Позже он говорил, что только желание узнать больше о математике удержало его от самоубийства.
Питер сказал:
- Я понимаю, что мы не можем рассчитывать найти издателя детских книг с математическим, техническим или хотя бы философским образованием. Но Рассел, в конце концов, был великим популяризатором, возможность того, что обычный читатель будет знаком с его популярными работами, работами, написанными для широкой публики, вовсе не кажется невероятной. На самом деле проблема не в том, чтобы понимать теорию чисел, строение атома или традиции семантики, а в непоколебимой приверженности делу поиска истины. Я с радостью отдал бы 70 процентов прибыли от продаж книги, лишь бы не доверить ее человеку, который к ней абсолютно равнодушен. Нужно быть очень разборчивым в этих делах, если пишешь для детей. Вот главный интерес, и, надеюсь, мне удастся убедить вас его представлять. Поскольку у нас - деловые отношения, мне кажется, денежное вознаграждение не должно стать для вас оскорблением, как для математиков, ученых или философов. Мне кажется вполне разумным определить свои интересы и предложить вам финансовую компенсацию за неудобство их продвижения.
Джим сделал несколько дружеских американских замечаний. Вовсе не очевидно, что предложение финансового вознаграждения в контексте деловых отношений не будет воспринято как оскорбление. К сожалению, было до боли очевидно, что он не питал симпатии к стилю социального взаимодействия, который является главным источником привлекательности робота. Вопрос адаптации робота к американским манерам был, конечно же, амбициозной задачей.
Питер сказал:
- Не возражаете, если я выйду на минуту?.
Встал и вышел из дайнера.
В Оксфорде он мог курить прямо в здании Союза - отец подарил ему на первом курсе пожизненное членство.
Он встал с подветренной стороны здания. Достал пачку 'Данхилл' и закурил.
В детстве у него было пятеро воображаемых друзей - роботов.
Роботы перестали с ним разговаривать во время затянувшейся битвы за eiπ. Ему повезло, что он закончил вторую книгу до того, как они перестали с ним разговаривать.
Вряд ли вмешательство Джима поможет вернуть роботов.
Наверное, Джим - сирота.
Питер потушил окурок о подошву. Спрятал его в карман. Прижал ладони к глазам.
Услышал за плечом голос, который не слышал уже давно.
Робот подчеркнул любезно и бесстрастно, что, конечно же, попытка законодателя привнести элемент случайности в распределение несовершеннолетних станет политическим самоубийством, но это - далеко не единственное возможное решение. Исследования показали, что дети-аутисты хорошо реагируют на компаньонов-роботов. Это вопрос времени, роботы-компаньоны станут эффективными развивающими помощниками для всех детей. Отсюда - один короткий шаг к признанию того, что к каждому ребенку должны прилагаться роботы-консультанты. Роботов можно менять, совершенствовать, использовать в различных комбинациях без каких-либо социальных ограничений, применяемых к людям.
- Так и есть, - подтвердил Питер.
Он облокотился правым плечом о стену, правая нога свободно согнута, левая, вероятно, согнута на двадцать градусов от перпендикуляра, левая рука - в кармане.
Робот заметил, что, поскольку каждому ребенку гарантированно будет предоставлен минимум один разумный компаньон, зависимость от изменчивого рацио людей, от которых будет зависеть ребенок, будет значительно ограничена в смысле возможного ущерба.
Питер ничего не говорил, он внимательно слушал. Смотрел в землю - наименее беспокойное место.
Робот продолжал говорить. Он был спокоен, как могут быть спокойны только роботы.
Когда человек выдвигает доводы, когда человек пытается не только думать, но и говорить точно, ему дают понять, что это - признак социальной неадекватности, что в этом есть что-то комичное. Чем человек моложе, тем смешнее это выглядит. Так что люди, которые склонны думать и говорить таким образом, с раннего детства осознают себя, подчеркивают свое отличие от окружающих.
Когда-то устраивали так называемые представления менестрелей для развлечения белой публики, и для этого черные красились в черный цвет, надевали черное лицо (!!!!!!!), утрируя то, что белые воспринимали как комически гротескные черты негроидной внешности, и обменивались диалогами, которые белые воспринимали как доказательства невежества и глупости низшей расы. Сходным образом рационалист социализируется, кривляясь на камеру, выставляя напоказ непонятные факты, возражая против логических ошибок, используя многосложные слова в предложениях с большим количеством зависимых конструкций, и всё это - с насмешливым видом человека, который знает, что он - забавный посредник, подтверждая радостно поддерживаемый стереотип.
У робота нет этого самосознания, и человек понимает, что у него самосознание есть, когда видит, что его нет у робота. В любом случае, робот - это механизм: если бы у них было сознание, они знали бы, что механизмы не подвергаются социальной стигматизации за то, что говорят, как механизмы. Человека, страдающего от социальной стигматизации, как ни странно, отвергают люди с таким же социальным клеймом. Удобно разговаривать с роботом, у которого рациональность не стигматизируется.
Питер закурил новую сигарету из пачки 'Данхилла', а робот продолжал убедительно говорить.
О, оживляющие качества табака! Питер вдруг вспомнил, что в суровую годину, то есть - в три часа утра по среднему гринвичскому времени, он выпалил электронным письмом в Эндрю Гельмана, декана кафедры прикладной отраслевой статистики Колумбийского университета. умоляя о помощи. Если бы язык статистического программирования R не был для него чем-то сравнительно новым, он, несомненно, знал бы, что делать. Если бы он не торопился на аэробус в пять часов утра, он, несомненно, разобрался бы. Это - не те обстоятельства, при которых человек идет на 'Форум помощи R' и признается, что не знает Брайана Рипли, Дункана Мердока, Габора Гротендика, Уве Лиггеса, Питера Далгаарда, Дипайана Саркара и других мэтров языка R. А вот у профессора Гельмана был сын. которому понравилась первая книга про роботов, так что в три часа утра это обстоятельство показалось ему оправданием.