Он позвонил. Пять утра. С невольным злорадством подумал: А-а-а, то-то! Мне звонят – и черточки на АОНе! Ну и у тебя черточки будут! Ни хрена не вычислите, откуда и где я!… И тут же сказал:
– Нин! Я. Я здесь… – Задремавший инстинкт самосохранения вдруг подскочил и спросонок взревел: цыц! – Я пока здесь. Я улетаю через два часа. Если не получится, то в четырнадцать – у Невского простора. Важно. Все.
Угрызений совести по поводу раннего трезвона не возникло. Антонину он так и так не разбудил: на ночь у нее включался автоответчик, звук не транслировал, но записывал. Удобно. Проснувшись – проверяешь, не беспокоил ли кто-либо важный-незаменимый среди ночи: Хабаровск, Ташкент, Бишкек, Крыжопль, Нью- Иорк. Часовые пояса. У вас ночь? А у нас разгар рабочего дня. Примите факс. Принимаем – стартуем на автомате.
У Антонины автоответчик и факс на дому. Важная птица. Бухгалтер фирмы. Наша фирма производит хорошее впечатление… Антонина сама по себе производит хорошее впечатление…
… А он, Ломакин, теперь произвел самое плохое впечатление на Антонину. Назначил встречу и не явился. Впрочем, предупредил: улетаю. ЕСЛИ НЕ ПОЛУЧИТСЯ, встречаемся. Так что он улетел. И для Антонины тоже, ищи-свищи ее. Она явилась на встречу. Значит, для нее это важно. Минимум, небезразлично. Она явилась одна, без сопровождения из «Ауры плюс». Значит, это важно для нее как для Антонины, а не как для сотрудницы-подельницы фирмы Слоя-Солоненко. Потенциальный и полезный союзник. В худшем случае – нейтрал. Упустил Ломакин, упустил… Сначала угробил полдня на возню с достоевщиной. Потом к означенному сроку не оказался у набоковского дома. Да, но и не подстраховаться было нельзя. Впрочем, что уж теперь, задним числом. Даже если Антонина в связке со Слоем, теперь и тот окончательно уверится – Ломакина в городе нет. Засуетился Ломакин, за соломинки стал хвататься! Соломинка-Антонина, потенциальный и полезный союзник. Иначе зачем бы встречу обозначать?! Соломинка-Кабанов, рупор гласности. Иначе зачем бы – у Невского простора?! Не затем же, что аккурат напротив – почти идеальный наблюдательный пункт, конспиративная обитель. Ломакин ведь простодушный, Ломакин никак не коварный, Ломакин завсегда с открытым забралом норовит!
Так-то оно так, но времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Нынче не просто забрало пора опускать – полное рыцарское облачение обретай, хоть из Эрмитажа воруй. Впрочем, современная пуля прошивает древнюю панцирную жестянку на раз. А вот кольчужку – не мешало бы. Когда Ломакин работал на Батые, кольчужки заказывались умельцам Пскова – натуральные, надежные против тяжелого ножа. И вес всего двенадцать килограммов. Но то когда было! Киношники еще не считали денег, полагали: рубли с неба валятся. Запросто потеряли бы, списали. Но на кой Ломакину тогда была кольчужка после того как трюк снят? В повседневности почти лишний пуд на себе таскать? Тренинг? Идите-ка вы со своими светлыми идеями! Кто б знал…
Участи кудимовского сынка он, конечно, избежит И без кольчужки – даже в транспортной свальной неразберихе спину никому не подставит, но могут ведь и в живот шилом ткнуть. И тот же Слой-Солоненко по обыкновению сердобольно возьмет на себя ритуальные хлопоты. Ну-ну! Пусть сначала найдет. Живым или мертвым. А, к слову, что для Солоненко выгодней – живой Ломакин или мертвый? Тут призадумаешься! М-да, жизнь богаче наших представлений о ней. В кино, в том же Часе червей, – много проще: вот злодей, вот жертва, которая превращается в карателя-покорителя злодеев. Натуральное кино со сложно заряженными трюками. Поигрываешь разработанными группами мышц и при необходимости их задействуешь. Коллеги не подведут – придут точно и по месту. Кино! В удовольствие. За удовольствие надо платить. Чем?!
Щедр был Слой. Но за счет него, Ломакина, вот ведь что выясняется. А если ты сунулся, не зная брода, – тони, хватайся за соломинки. Бери в союзники главного бухгалтера и рука об руку отравляйся к прессе. И объединенными силами кропай сенсацию. И следи в окно, не стерегут ли тебя наемные специалисты! И отзванивай плохим парням: мол, отзывайте своих горилл и готовьтесь, к позору – номер уже набран и пошел в печать. Вот-вот-вот. Типа доморощенного Дела о великанах, бледной кальки с доморощенных. Трех дней конторы. О, святая простота! Здесь вам не там! Здесь генералы не стреляются, а подают иски о защите чести и достоинства. Здесь воротилы бизнеса не объявляют о банкротстве, а науськивают народное вече на тех, кто посмел вякнуть об очевидном банкротстве. Здесь, наконец, репортеры тем авторитетней, чем тесней трудятся-врастают в сомнительные структуры…
Да и о чем таком необычном собираешься, сообщить миру, Ломакин?! Меня подставили, меня подставили! Ну?! А ты? А я подставился. Ну? Сам дурак. Сам и выкручивайся, барахтайся.
Если так, то он, вызвав Антонину к Невскому простору, показал, что барахтается и глупейшим образом хватается за соломинки. Если так, то он улетев, начхав на встречу, показал, что разум вовсе отказал, только рефлексы действуют. Бери Ломакина голыми руками по возвращении.
Не волнуйтесь, я не уехал. И не надейтесь, я не уеду.
КАДР – 6
В наше время мало родиться в рубашке, надо родиться в бронежилете. Даже кольчужка – недостаточная защита.
Бронежилет сковывает движения, и жарковато в нем летом. Не лучше ли маечку? Какую? Какую-нибудь другую. А то прежняя – в подозрительных пятнах. По городу еще можно шляться, обнажив торс, и в толчее Апрашки – можно. А в метро уже неловко. И наносить визит полуголым тоже неловко.
Новая майка от Апрашки движений не сковывала. Желательно текстовую. Да ради бога! Белым по черному на груди красовалось:
ly and te Тох
Mx Party
Carles Dexter Ward
C.S.M 45
Les Cpa
T.A.
LEet Papllon
Rock n Car
Лишняя секунда никогда не помешает. А она возникнет. Проверено неоднократно. Все-таки самая читающая публика! И неважно, что читающая. Бизнес на чтиве – самый надежный бизнес, если грамотно поставить…
Гавриш грамотно поставил бизнес. Недаром Солоненко выразил готовность пригреть Гавриша. Не пожелал Гавриш пригреваться, погорячился? Остудите его, ребятки…
Ну-ка, ребятки, где вы? Ломакин выражает готовность сбить вам температурку, даже если вы отморозки.
Где Гавриш, там и отморозки. А где Гавриш? Домашний телефон не отвечал. И сестра Сима тоже. В книжном подвале Гавриш, больше ему негде быть. Но телефона там нет. Юридический адрес – это одно, конкретная точка базирования – совершенно другое. На Петроградской – да. Как-то полгода назад Тим подбрасывал Ломакина до комплекса на Каменном острове (приличный зал, тренинг, спарринг), но подбросил только до угла Большой Пушкарской и Кировского. Дальше, мол, ножками-ножками или общественным транспортом. А Тим должен здесь стопануться, с Гавришем назначено. Да-да, полгода назад – период инфицирования в бизнес Гавриша: сами подъедем, сами бумаги подготовим, сами сбегаем-подадим-принесем. Мальчик на побегушках – Тим. Злой мальчик. Про себя Ломакин обозвал его крошкой Цахесом. Из тех, кто бессилен что-либо произвести, и наслаждается-питается уничтожением чего- либо… или кого-либо. Это – Тим, дружите с ним! – провозгласил Солоненко, представляя своего консильоре. Дружите – это вряд ли. Терпеть, как неизбежное зло, – куда ни шло. На добродушного кондитерского зайчика Тима консильоре Тимофей Ровинский не похож, нет не похож. Бледно-тощий, заискивающе-вежливый, абитуриентского возраста мальчик-в-каком-классе-учишься?. Липнущий с дурацкими вопросами на съемочной площадке в тональности я – червь, ничтожество, преклоняюсь перед мастером. Мол, а спецснаряжение у каскадеров – оно какое? Мол, а неужели не страшно без страховки на вертолете? Мол, о, о!
Спецснаряжение у каскадеров своеобычное. Когда в злополучном сентябре на фестивале в Тулузе наши готовились представить свою трюковую пятиминутку, австралийцы прониклись симпатией, открыли фургон, забитый спецснаряжением: Можете пользоваться, парни!. Ломакин ответно распахнул личный чемоданчик, а там перчатки, плоскогубцы, кувалда и шлем: Тоже можете пользоваться, парни… Нет, эти русские – самоубийцы!
Без страховки – страшно. Со страховкой тоже… не беспечно. Обувные коробки – разумная и достаточная страховка? Леша Гарин, сиганув со стрелы башенного крана тогда же в Тулузе, на собственном печальном примере показал – неразумная и недостаточная. Нет, эти русские – самоубийцы!
А бледная спирохета Тим вьется вокруг и норовит без мыла влезть в душу. Иди отсюда, мальчик, мешаешь. Иди, делай уроки. Иди, займись чем-нибудь. А то противно, как волос в супе.
Неизбежное зло пристебай Слоя-Солоненко. Может дальний родственник, взятый из милости? Мальчик из провинции, нельзя ли его к делу пристроить, хоть на побегушках. Дальних родственников не выбирают, Их терпят. А Ломакин партнерствует с господином Солоненко – и терпи, даже когда невтерпеж.
Провинция у мальчика странноватая: Вот в Гетеборге на местных авиалиниях специально выделяется агент для безопасности. В форме, с оружием. Почему у нас так не сделать? Вот в Гетеборге на взлетную полосу нельзя автобусом попасть, только по специальным рукавам. Почему нам опыт не перенять?. Иди отсюда, мальчик! Мы про другое снимаем. Мы снимаем про нас и про абсолютно противоположное! Он понимает, но, если вдуматься, это ведь так просто…
Неизбежное зло. И Ломакин не избежал. Пробил его час. Час бубны. Долг. Расхожая криминальная формулировочка: Если долги не отдаются, они получаются. Кудимовский сынок приказал долго жить. У Ломакина нет детей. Ценный груз Костанды накрылся таможней. У Ломакина иных, кроме груза прожитых лет, ценностей нет. Гавриш – выбивают бубну. Ломакин сам вломит кому угодно. Тогда вот тебе, герой, твой долг – и мы тебя отпускаем, как бубна. Твой ведь долг, ты ведь должен? Вроде бы я. Ну?! Однако, Палыч! Однако, господин Солоненко! Ты же сам мне советовал, я же с тобой советовался! Н-не помню. Не было. Вот с господином Ровинским мы советовались, помню. Как раз по поводу ИЧП «Русский инвалид». И пришли к единому мнению… С кем, с ним?! Он же придурок, Палыч! Иди отсюда, мальчик, – взрослым дядям нужно побеседовать наедине. Это не мальчик, господин Ломакин, это, если можно так выразиться, мой консильоре, хо-хо, ближайший помощник-советник, и НАМ всем вместе стоит крепко подумать, как ВАМ, господин Ломакин, найти выход из положения, куда вы с