Трагедия 1718 года стала некой точкой невозврата, после которой и начал бесповоротно реализовываться утопический вариант того, что принято именовать Петровской реформой и что Пушкин называл «революцией Петра».
«Дело» Алексея Петровича оказалось в центре мощной работы по созданию стройной и непреложной идеологической доктрины, которая в разных вариантах, но без потери глубинного смысла стала путеводной идеей русских самодержиц и самодержцев вплоть до Николая II, который в 1897 году определил свой статус: «Хозяин земли Русской».
Причем идеология эта рождалась в процессе подготовки общественного мнения к лишению права на престол законного наследника, а затем к созданию доктрины, оправдывающей его убийство.
Мы уже говорили о той популярности, которой пользовался Алексей в разных слоях русского общества.
Очень рано формировавшийся миф о «царевиче-спасителе», слухи о преданности царевичу казачества, о том, что царевич скрывается в народе от преследований отца, – все это, конечно же, было известно Преображенскому приказу и его главе Ромодановскому, а соответственно, и царю.
В материалах следствия сохранились ходившие в народе листки с молитвами за Алексея.
Настоящий нынешний день Преподобного Алексея человека Божия, благочестивому Государю нашему Царевичу и Великому Князю Алексею Петровичу Божиим промыслом на соблюдения жития его приданного, егда торжественными почитаем похвалами Ангела, о сем аще и недостойные наши дерзнухом принести к Богу молитвы, дабы преподобный Алексий, человек Божий, в имени своем пособителен суще нарицающимуся, благороднейшему Государю нашему Царевичу и Великому Князю Алексею Петровичу, молитвами своими подавал пособие, в непременном благополучном и душеспасительном здравии, дабы Его Царское благородие укрепился во всех, Богу и Отечеству Православному, угодных измерениях…
Так православный люд откликнулся на очередное возвращение Алексея в родные пределы из Европы.
Особым аспектом ситуации было народное представление о роли в судьбе царевича его мачехи Екатерины.
Следственное дело, начатое в 1718 году, продолжалось до 1722 года, обрастая все новыми ответвлениями.
В декабре 1721 года «в Канцелярии Полициймейстерских дел, по розыскному делу, приличная к воровству женка отставного солдата Васильева, жена Кузнецова, Марья Обросимова дочь», желая, очевидно, облегчить свою участь, донесла на служителя в доме Меншикова, столяра Василия Королька, что он говорил «некоторые слова, касающиеся к чести Ея Величества, Всемилостивейшей Государыни Екатерины Алексеевны».
Не будем вдаваться во все повторяющиеся детали допросов. Нам важно то, что касается «дела» Алексея. А именно судьба царевича и оказалась сутью этого розыска.
Марию и Королька пытали, и при допросах выяснились весьма характерные, бродившие в народной среде подробности представлений о смерти Алексея, а главное – о причинах его гибели.
А Генваря в 11-м числе, она же, Марья, в болезни своей, при исповеди отцу своему духовному назначила, а потом в распросе сказала:
Некоторых слов она в вышеписанном распросе не сказала, а именно, что при означенных, де, разговорах оной Королек говорил с нею: Пока, де, Государь здравствует, по то, де, время и Государыня Царица жить будет; а ежели, де, его, Государя, не станет, тогда, де, Государыни Царицы и Светлейшего Князя Меншикова и дух не помянется, того для, что, де, и ныне уже многие великому Князю сказывают, что, де, по Ее, Государыни Царицы, наговору Государь Царевича своими руками забил кнутом до смерти, а наговорила, де, она, Государыня Царица, Государю так: Как, де, тебя не станет, а мне, де, от Твоего сына и житья не будет; и Государь, де, послушав Ее, Государыни Царицы, и бил его, Царевича, своими руками кнутом, а от того он Царевич и умер.
«Великий Князь» в этом случае – сын Алексея Петр, будущий Петр II.
Помимо прочего, существенно то, что наиболее полные сведения следователи получили даже не от расспросов с пыткой, а от исповеди как Марии, так и Королька. Священники выполнили петровский указ и на тайну исповеди внимания не обращали.
Расспросы с пыткой, судя по записям, происходили именно после донесения священников.
К розыску привлекались новые лица из служителей в доме Меншикова. Выяснилось, что они вполне осведомлены о происходившем в царской семье.
Некая «старуха Варвара Кулбасова», одна из тех женщин, что ходили за княжескими детьми, по признанию Королька, говорила очень значимые для следователей вещи.
Будем помнить, что Королька пять раз вздергивали на дыбу, били кнутом и жгли огнем и выбили из него много разнообразной информации.
В частности, от «старухи Варвары Кулбасовой» он слышал о том, что «старую царицу», то есть Евдокию Лопухину, «сожгли или где дели, а горело, де, в то время на Конюшенном Дворе, а тут никого не пускали». То есть пожар был устроен для сожжения «старой царицы».
Стало быть, народ ждал от власти чего угодно.
Но главный и наиболее опасный мотив касался слухов о том, что шестилетнему великому князю Петру Алексеевичу «уже многие и ныне сказывают», как и по чьей вине погиб его отец.
Следствие по делу Василия Королька вели первые лица политического сыска – генерал Андрей Иванович Ушаков, будущий свирепый шеф Тайной канцелярии при Анне Иоанновне, и нынешний глава этого учреждения Петр Андреевич Толстой, главное действующее лицо в «деле» Алексея. Стало быть, этому направлению следствия придавалось особое значение.
Маленький царевич Петр Петрович, наследник, сын Екатерины, уже умер, и была высока вероятность, что трон после Петра займет царевич Петр Алексеевич. И, повзрослев и обладая властью, не забудет, кто погубил его отца…
Как мы знаем, еще в начале века, в 1700-е годы, в народном, общественном сознании уже вызревал образ жестокого будущего – неизбежный конфликт отца и сына, который мог закончиться только трагически.
Это явление – пророческая мифология, порожденная особым инстинктом, также питавшимся полуосознанным предшествующим опытом, – не в последнюю очередь определяло атмосферу, в которой развивались отношения Петра и Алексея. При длительном внешнем благополучии и тот и другой жили с ощущением опасности.
И когда в 1715 году Петр решил для себя вопрос об участи сына, то появилась необходимость фундаментально подготовить общественное, народное сознание к роковой развязке, возвести вопиющее нарушение законов Божеских и человеческих в образец государственной мудрости и в пример нравственного подвига, чтобы на этой основе и далее возводить новую вавилонскую башню идеального «регулярного» государства.
Вопреки традиционному мнению, у Петра были большие сложности с выбором надежных сотрудников.
Но в случае реформы нравственной, идеологической, при попытке создания ведущей концепции царствования судьба ему улыбнулась.
4 июля 1706 года Петр приехал в Киев. Готовилось возведение крепости. В ожидании похода Карла XII в российские пределы укреплялись границы со стороны Польши.
По традиции его приветствовал торжественной речью представитель Киевско-Могилянской академии Феофан Прокопович.
Речь молодого монаха поразила царя своей нетривиальностью и общекультурной насыщенностью.
Феофан Прокопович, преподававший поэтику, риторику, философию и богословие, очень искусно построил свою речь, так что восторженное восхваление монарха не казалось грубой лестью, а выглядело как дань высокой традиции.
Что о солнце Анаксагор философ, то я глаголю о Царском зрении. Ученейший древний любомудрец, аки бы человек тоей ради вины создан был, дабы смотрел на солнце: тако солнечному светилу удивляешеся! Но поистине аки природное всем желание есть Царя видети 〈…〉 и аще кто видел, счастием своим зовет, в благополучие себе вменяет и тем вельми хвалится, яко Царя видел. Кое же было желание Киеву узрети Царя своего. 〈…〉
Правда то, яко ты Пресветлый Монархо Наш и прежде пришествия твоего присутствовал еси зде, и всегда обитаеши. Обитавши на судех правдою, обитаеши в Церквах поминанием Твоим, обитаеши в монастырех Твоими милостями, обитаеши во всем граде державною, обитаеши во всех мыслях славою, во всех сердцах любовию.
Дальше следовал долгий и подробный экскурс в историю – повествование о деяниях предшественников Петра, киевских князей и московских царей. И примеры из римской истории, и отсылки к Священному Писанию.
Это было еще до Полтавы, но Феофан точно уловил, что` особенно понравится воюющему царю.
«Зрит весь мир избранный твои полки: удивляются иноземнии кавалерии Российской. Кая равная похвала быти может рицарству сему?»
Через три года «Слово похвальное» в честь победы под Полтавой написано было им на трех языках – на латыни, славянском и польском.
Феофан обращался не просто к миру и городу. Прежде всего он обращался к самому Петру, восторженно объясняя ему масштаб его свершений.
Вся Твоя и дела и деяния, Пресветлейший Монархо, дивная воистину суть. Дивне презиравши светлость и велелепие Царское, дивне толикие подъемлеши труды, дивне в различныя Себе ввергаеши беды, и дивне от них смотрением Божиим спасаешися, дивне и гражданския, и воинския законы, и суды уставил еси, дивне весь Российский род тако во всем изрядно обновил еси, обаче ныне достигл еси верха дивной славы, и отселе не вспомянет Тебе никто же без великого удивления. О нас, блаженных! О нас, благополучных! Что се с нами по неисчетным своим щедротам сотвори Бог? Забываются все мимошедшия скорби за нашедшая безмерная и безчисленная благая! Кия бо плоды от победы сей родишася нам? Превеликая слава народа нашего, здравие, безпечалие, мира возвращение, всякое изобилие, Церкви благостояние. Что же прочее? О, благословения на нас твоего, Боже наш! Мнит ми ся, яко светает уже день той, вон же проклятая унея, имевшая в отечество наше вторгнутися, и от своих гнездилищ извержена будет, святая же православно-кафолическая вера, юже от Малой России служители диавольскии изгнати хотяху, и во иныя страны благополучие прострется.