Книга была издана в 1763 году, через полвека после похода Бековича. Текстам собственно Соймонова была предпослана сочиненная Миллером история первого периода освоения Петром Каспия.
Там и предложена традиционная версия появления Ходжи Нефеса.
«Такой Астраханской компании, бывшей там в 1713 году, явился знатной муж Ходжа Нефес, Трухменского колена Садыр, и просил, чтоб его взяли с собою в Астрахань, потому, что он имеет Российскому Императору учинить предложения, касающиеся до великой пользы Российского государства. В Астрахани жил тогда Персидской князь из Гиляни, крещенной в Христианскую веру, коего по-российски называли Князем Самановым. Он познакомился с Нефесом и вскоре так подружился, что Нефес открыл ему свои предложения, состоявшие в том, чтоб Государь Петр Великий взял под свое владение страну при реке Аму-Дарье, где находится песошное золото 〈…〉. А хотя устье Аму-Дарьи, которым сия река прежде впадала в Каспийское море, Узбеками и запружено, и река отведена в Аральское море…» И так далее, о чем мы уже знаем.
«Саманов, радуясь такому предложению, и надеясь от того и себе получить прибыль, проводил Трухменца в Москву в Санкт-петербург. 〈…〉 По случаю Саманов познакомился с Черкасским Князем Александром Бекеничем, который будучи Капитаном-Порутчиком гвардии, находился в великой у Государя милости».
Источники, которыми пользовался Миллер, не совсем ясны, но материалы Военно-ученого архива эту версию опровергают, не меняя сути сюжета.
Рассказав о первом совместном с Бековичем путешествии по восточному берегу Каспия, Нефес сообщил: «И прибыв де в Красные Воды ему, господину князю Черкаскому, он, Нефес, явился и о вышеописанном о всем ему донес, и с ним де господином князем Черкаским из тех Красных Вод возвратились до Тюк-Караганской пристани, и от той де пристани его, Нефеса, отпустил он, господин князь Черкаской, в Трухменские улусы, а сам де он господин князь Черкаской пошел в Астрахань. И в прошлом де 716-м году, как оной господин князь Черкаской прибыл морем в Тюк же Карагань, и он де, Нефес, ему господину князю Черкаскому явился же, и он де господин князь Черкаской приказал ему, Нефесу, быть при себе…»
Ясно, что дальше Казани на север Нефес не доезжал. А сведения о реке Дарье и прочем Петр получил от хивинского посольства, которое побывало в Москве в 1701 и 1703 годах. Тогда, в самый первый период Северной войны, Петру было не до Востока. Но память у него была прекрасная.
Петра явно не устраивала затянувшаяся, по его мнению, подготовка к решающему этапу осуществления проекта и его главной задачи.
Стали появляться такие вот документы: «1716-го января в 31 день, по указу великого государя, Правителствующий Сенат приказали: от лейб-гвардии капитану-порутчику господину князю Александру Бекову сыну Черкаскому, ежели он прибыл к Москве, объявить, дабы он ехал в Санктпитербурх немедленно и в пути поспешал как наискоряя возможно; а приехав в Санктпитербурх, явился в Канцелярии Сената. И о том к стольнику Юрью Шишкину послать указ. Граф Иван Мусин-Пушкин».
В тот же день последовал обмен письмами между «Господами Сенатом» и сенатской канцелярией в лице стольника Шишкина и с курьером вахмистром Враским было отправлено предписание князю Черкасскому.
Но выяснилось, что «Господа Сенат» опоздали.
14 февраля начальник Московской канцелярии Сенатского правления стольник Шишкин донес в Петербург в канцелярию Правительствующего сената: «Сего же февраля 8-го дня, в Канцелярии Сенацкого Правления его, капитана-порутчика князь Александра Черкаского, человек, которой за делы ходит, Петр Зайцов сказал: как-де господин его прибыл из Астрахани и уведомился, что царское величество изволил итти в поход в Ригу, и он де капитан-порутчик поехал до его царского величества в Ригу ж, прошедшаго генваря 31-го дня».
Решение Петра после доклада князя Черкасского было более чем определенным. Последовал «Высочайший указ Правительствующему Сенату об отправлении капитана князя Черкаскаго туда, откуда он приехал»:
Господа Сенат! Понеже капитана князя Черкаского отправили мы паки туды, откуды он приехал, и что ему там велено делать, о том дали ему пункты, и чего он против тех пунктов будет от вас требовать, также и сверх того, и в том чинить ему отправление без задержания.
Петр
Из Либоу, в 14 день февраля 1716.
То есть Бекович фактически получил карт-бланш. Сенат должен был удовлетворить любое его требование.
Это означало одно: князь доложил Петру, что он отыскал настоящее устье Аму-Дарьи, уверился в возможности повернуть реку в Каспийское море и тем самым обеспечить наиболее благоприятный путь в Индию. Это было роковой ошибкой.
В тот же день в Либаве, крупнейшем городе герцогства Курляндского, сильно разоренного постоянными военными действиями, Петр вручил наконец Бековичу те самые пункты, о которых он писал Сенату еще в мае 1714 года.
Это поразительный документ, как нельзя лучше характеризующий его автора – по масштабу замысла и уверенности в исполнении.
Указ капитану от гвардии князю Черкаскому.
1) Надлежит над гаваном, где бывало устье Амму-Дарьи реки, построить крепость человек на тысячю, о чем просил и посол Хивинской.
2) Ехать к хану Хивинскому послом, а путь иметь подле той реки, и осмотреть прилежно течение оной реки, такоже и плотины, ежели возможно оную воду паки обратить в старый ток, к тому же прочие устья запереть, которыя идут в Оралское море, и сколко к той работе потребно людей.
3) Осмотрить место близ плотины, или где удобно, на настоящей Амму-Дарьи реки, для строения же крепости, тайным образом; а буде возможно будет, то и тут другой город зделать.
4) Хана Хивинского склонять к верности и подданству, обещая наследственное владение оному, для чего представлять ему гвардию к его службе и чтоб он на то радел в наших интересах.
5) Буде он то охотно примет, а станет желать той гвардии и без нее ничего не станет делать, опасаясь своих людей, то оному ее дать сколко пристойно, но чтоб были на его плате; а буде станет говорить, что перво нечем держать, то на год и на своем жалованье оставить, а впредь чтоб он платил.
6) Ежели сим или иным образом склонится Хивинской хан, то просить его, дабы послал своих людей (при которых и наших два бы человека было) водою по Сыр-Дарье реке вверх, до Иркети городка, для осмотра золота.
7) Также просить у него судов и на них отпустить купчину по Амму-Дарье реке в Индию, наказав, чтоб изъехал ее пока суды могут итти, и оттоль бы ехал в Индию, примечая реки и озера и описывая водяной и сухой путь, а особливо водяной в Индию тою же или другими реками, и возвратиться из Индии тем же путем, или ежели услышит в Индии еще лутчей путь к Каспийскому морю, то оным возвратиться и описать.
8) Будучи у Хивинского хана, проведать и о Бухарском, не мочно ль его, хотя не в подданство (ежели того нелзя зделать), но в дружбу привести таким же маниром, ибо и там такоже ханы бедствуют от подданных.
9) Для всего сего надлежит дать регулярных четыре тысячи человек, судов сколко потребно, грамоты к обоим ханам, также купчине к ханом же и к маголу.
10) Из морских офицеров порутчика Кожина и навигаторов человек пять или более послать, которых употребить в обе посылки, первая под образом купчины, другая в Эркети.
11) Инженеров из учеников Куломовых дать двух человек.
12) Нарядить казаков Яицких полторы тысячи, Гребенских пять сот да сто человек драгун и доброго камандира, которым иттить под образом провожания каравана из Астрахани и для строения города, и когда оные придут к плотине, тут велеть им стать и по той реке, где плотина, прислать к морю для провожания его, сколко человек пристойно; вышеписанному камандиру накрепко смотрить, чтоб с обыватели земли ласково и безтягостно обходилися, и для делания там города отпустить с помянутыми конными несколко лапаток и кирок.
13) Порутчику Кожину приказать, чтоб он там разведал о пряных зельях, и о других товарех, и, как для сего дела, так и для отпуску товаров, придать ему Кожину двух человек добрых людей из купечества, и чтоб оные были не стары.
По сим пунктам господам Сенату с лутчаю ревностию сие дело, как наискоряя, отправить, понеже зело нужно.
Петр
Пункты были написаны царем собственноручно.
В это же время отыскался человек, который, будучи пятнадцатилетним юношей, сопровождал с 1695 по 1701 год купца Семена Маленького, добравшегося до Индии через Иран, побывавшего на приеме у персидского шаха и у Великого Могола и умершего на обратном пути в Шемахе. Официальные документы об отправке купца в это путешествие сгорели, но появление «человека Рижского обер-инспектора Исаева Андрея Семенова» с подробнейшим рассказом о путешествии должно было еще более вдохновить Петра.
Андрей Семенов из Шемахи добрался до Астрахани, а уж как он в 1716 году оказался в подчинении у рижского обер-инспектора, неизвестно. Но это было большой удачей. Исаев явно знал о давних приключениях своего человека, очевидно, услыхал о приезде к царю князя Черкасского, ибо царь находился в это время именно в тех местах, узнал о готовящейся экспедиции и сообразил, как важна имеющаяся у его человека информация.
Обширный рассказ был записан 22 февраля 1716 года в канцелярии Сената, куда Семенова, очевидно, прислал Исаев.
Мало того что путешественник оказался сметливым и наблюдательным, у него была еще и прекрасная память. Был он человеком грамотным, судя по тому, что заверил свой рассказ своеручной подписью.
Скорее всего, ему не раз приходилось повествовать о своих удивительных приключениях, и рассказ его изобилует выразительными реалиями, выдумать которые он не мог.
«В прошлом де 203-м году (летоисчисление от Сотворения мира. – Я. Г.) ездил он из Москвы гостиной сотни Семеном Маленким, его рабом, в Персиду, а из Персиды в Индею; а он, Семен, посылан был купчиною из Приказу Болшие Казны с товары: с юфтью красною, с сукны Галанскими и Аглинскими тонкими, с костью рыбью (то есть моржовыми клыками. –