– Ну что,друзья мои, пинками мы тут ничего не сделаем. Ему плевать на Мишкино тело.Изволька вон уж – совсем извелась. Будто это ее тут лупят русские костоломы.
– Да неуродуйте вы его! Саня! Хоть посмотреть оста-а-а-автье! – уже рыдая, запищалаИзволь.
– На когопосмотреть? На этого гада? – Саня схватил Михаила за волосы и взглянул на негос такой ненавистью, что скрипнули зубы. – На этого гада посмотреть хочешь? Наэтого? На – смотри! Смотри и запоминай! Глубже смотри, в самую бездну глаз! Тамон сидит! Там горят его угли!
– Какиеугли, придурок? Вы чего тут с ума все посходили, уроды! А ну, снимитенаручники, я вам покажу угли! Вчетвером одного, да? – заорал Беловский и ударилСаню коленом.
Тот неожидал такого, со стоном согнулся и упал на четвереньки. Тут же на Беловскогообрушились сокрушительные удары троянцев, и он тоже свалился перед скорчившимсяСаней.
Но Михаил ужене чувствовал боли. Он уже вошел в такое состояние, когда ему было на всенаплевать. В такое состояние он иногда входил в бою, когда шел в пикирующуюатаку на вражеские системы ПВО, прямо в лоб выпущенным в него ракетам, в самыйпоследний миг, отводя машину чуть в сторону, так, что ни одна ракета неуспевала среагировать. И хотя они взрывались прямо за хвостом самолета,встречная скорость была такой огромной, что осколки его просто не догоняли ивзрыв оставался сзади. Со стороны казалось, что ракета точно поразила цель, ноон всегда выскакивал из огненного облака невредимым, и тут же поражалонемевшего от невероятности такого исхода противника. Этот прием прозвали «пуляв пулю». В такие моменты он не отдавал себе отчета. Им, совершенно отрешеннымот себя, руководила какая-то неведомая сила, которая имела нечеловеческуюреакцию и уверенность.
Вот и сейчасон, не обращая внимания на троянцев, видя пред собой только ненавистного, подлоего предавшего, напавшего на него без причин и объяснений Саню, кошачьимдвижением кувыркнулся через себя, и с наслаждением, обеими пятками врезал ему влицо. Саня отлетел в сторону, грузно ударился о вентиляционную надстройку иосел, обливаясь кровью. Не останавливаясь, Беловский кувыркнулся еще раз ивстал на ноги. Одного мига ему хватило, чтобы оценить обстановку и нанести ударногой ближайшему троянцу. Тот, выбив двери, улетел в салон. Оставшиеся троянцыкинулись на него с намереньем разорвать на части, но Михаил изворачивался какзмея и прыгал как пружина, выбирая момент для удара. В интернет-приемнике вистерике визжала Изволь:
– Оставьтеего, придурки! Не трогайте без Сани! А ну отошли от него быстро, а то рубанутранстаймер, идиоты! А ну разошлись все!
Странно, но ееистерика каким-то образом подействовала на спецназовцев. Они остановились, насекунду прекратили попытки ударить Михаила и, тяжело дыша, отошли чуть всторону. Но только Михаил не прекратил попыток достать их. Те не успели даженичего подумать, как Беловский с хрустом уже давил, обхватив коленями шеюодного троянца. Другой, видя такой поворот событий, что есть силы врезал локтемв спину Михаила. У того перехватило дыхание, и он упал, не разжимая коленей.
Падая, онсладострастно почувствовал, как не выдержала его веса шея троянца. Как онастала мягкой и безвольной. Он понял, что этот – готов. Остался всего один!Молниеносно освободившись от обмякшего тела, он перекатился по палубе на спинуи ощетинился по-бразильски ногами. Правда, троянец, увидев, на что способенБеловский, и не думал атаковать. Наоборот, он отошел на безопасное расстояние идостал пистолет.
– Ну, все,бесовское отродье, ступай, откуда пришел!
Но в это времяиз приемника раздался такой вопль, что заложило уши:
– Не стреляй!Одно движение, и врубаю транстаймер! Беловский, остынь, дурак!
Но троянецтоже вошел в раж и неуловимым движением, не целясь, выстрелил в сторону голоса.Интернет-приемник подскочил и закувыркался в воздухе, разбрасывая осколки.Стало тихо.
Пистолетсмотрел в лицо Михаила. Прямо за мушкой беспощадно блестел глаз спецназовца. Наэтот раз он целил, и целил прямо в лоб. Беловский понял, что теперь он уженичего не сумеет сделать, и как-то сразу успокоился. Ему опять стало интересно– что же будет дальше? Странно как-то получилось, к чему вся эта история сцунами, гибелью флота, спасением, троянцами? К чему все это, если они всеголишь хотели его убить? Господи, что происходит? Что за системная ошибка опятьслучилась? Неужели это действительно конец и у этой истории не будетпродолжения?
Совершенно нек месту вдруг он вспомнил, что хотел о чем-то подумать, когда выходил напалубу. Что-то его беспокоило, что-то тревожно сжимало его сердце. Но что?
Все эти мысли,вперемежку с воспоминаниями о всей жизни, пронеслись в его голове за время,пока троянец нажимал на спусковой крючок пистолета. Было отчетливо видно, какчуть расплющились подушечки его пальца, когда он надавил на курок, как посленекоторого усилия, металлическая деталька стронулась с места и стала отгибатьсяк рукояти. Он заметил, как плавно качнулся и ушел вверх ствол от отдачи, и внего полетела огненная пуля. Она была очень красивая и от пламени выстрела переливаласьзолотыми бликами. Пуля плавно вращалась и скрипела о воздух, направляясь прямов то место, куда вскидываются брови. Михаил, не отрываясь, любовался на еемистическую красоту. Но, когда сверкающий металл уже подлетел совсем близко,его глаза сошлись на переносице. Так они в детстве дразнились, изображаядурачков. Правда, при этом еще оттягивали уши, для большей убедительности, ипоказывали язык. Он бы с удовольствием и сейчас бы скорчил такую рожицутроянцу, но руки были скованы наручниками за спиной, да и времени на это небыло…
Тем временемпуля остановилась у самого лба. Зрение уже не фокусировало на ней резкость, иона представлялась каким-то расплывчатым облачком. И когда же она, наконец,долетит? Это шоу что-то слишком затянулось. Пора бы уже сменить картинку. Дальшеведь тоже что-то будет. Интересно, например, почувствовать, как в твою головувходит инородный предмет. Как он просверливает аккуратную дырочку и следуетвнутрь. С такого расстояния, то есть почти в упор, пуля должна пройти навылет.Наверное, вслед за ней в голове появится сквозняк, и мозг впервые в жизнипочувствует другую температуру. Ведь мозг никогда еще не чувствовал температуруниже 36 градусов. Мишка вспомнил, как ругалась школьная учительница НаталияСтепановна. Она говорила, что у него в голове сквозняк, а он не понимал – какэто в голове может быть сквозняк? А вот сейчас и узнаем!
Беловскомустало смешно, и он улыбнулся.
– Ну иидиотская же у тебя рожа! – вдруг услышал он девичий голос.
Медленнопереведя взгляд с пули на голос, он увидел стоящую перед ним девушку тожеодетую в форму троянцев. Она показалась ему очень знакомой. Где он мог еевидеть?
Девушкарешительно подошла к нему, схватила за футболку и оттащила как мешок чуть всторону.
– Ну, пока. Недебоширь больше! – И она куда-то исчезала.
Беловскийхотел привстать, чтобы посмотреть – куда она ушла, но в это время в палубунедалеко от уха что-то сильно ударило, и ему в щеку вонзились паркетные щепки.Он увидел спецназовца с пистолетом, удивленно смотрящего то на него, то напистолет. Хмыкнув, он опять прицелился Михаилу в лоб. Но в это время пришел всебя Саня и приказал стрелять в ноги. Боец с явным сожалением опустил пистолети двумя выстрелами прострелил Беловскому обе ноги выше колен.
Кровь залиланаборный паркет. Он ощутил себя беспомощным и жалким. Сволочи!
Отчитка
Видимо,какое-то время он был без сознания, потому что очнулся в маленьком помещении,напоминавшем древнюю деревянную церковку. На стенах висели иконы, тускло горелисвечи и лампады. Сквозь маленькие слюдяные окна с трудом пробивался свет. Вдощатом барабане купола был изображен Христос, с раскрытой книгой в руках. Наразвороте крупными буквами по-славянски было написано «Приидите ко Мне всистраждущие и обремененные, и Аз оупокою вы».
«Слава Богу! –подумал Михаил. – Наконец-то попал на родину! Ну, где еще может быть древняярусская церковь? Только в России!
Он уже давноничему не удивлялся – в России, так в России. Как попал? Потом разберемся! Жальтолько, руки еще были в наручниках за спиной и немного болели прострелянныеноги. Он огляделся. Церковь была великолепно стилизована под старину. Ни одногосовременного предмета! Ни одной электрической лампочки, ничего промышленного.Все было выполнено вручную, начиная от деревянных, резных подсвечников,заканчивая шитыми хоругвями, прислоненными к темному иконостасу.
Он сидел нагрубой скамье в центре церкви. Попробовал встать, но понял, что привязан к нейпеньковыми веревками. Массивные, но небольшие двери отворились, и в светломпроеме появились фигуры старенького худого священника и молодого дьякона.Михаил было обрадовался, но следом вошли те же самые троянцы во главе с Саней.Они имели совершенно здоровый вид, как будто и не было никакой драки. И дажетот, которому Михаил сломал шею, тоже был совершенно здоров.
Увидев спецназовцев,у Михаила на скулах заходили желваки.
– У, как лютовзирает, враже… – старческим голосом сказал священник.
Михаилудивился. Какой же он «враже»? Почему? За что? Ему стало по-детски обидно. Онтак обрадовался только что тому, что наконец после долгих лет, после столькихиспытаний и мук, попал в русскую церковь, но его считают врагом! Какой же явраг! Меня же оклеветали эти подлые люди! Господи, хоть ты меня защити!
Тем временемдьякон деловито вынес из алтаря аналой, положил на него серебряный крест икакую-то книгу. Затем перед аналоем поставил большой сосуд с водой, медныйтрехсвечник и зажег неровные восковые свечи. Священник, поправляя поручи, взялкнигу, полистал и, найдя нужное место, начал:
– БлагословенБог наш всегда, ныне и присно, и во веки веко-о-ов.
– Аминь! –громко и звонко пропел дьякон.
Потомсвященник обратился к троянцам:
– Теперьстановитесь ему ошую и одесную и зело держите его, братцы, потому как онсвирепеть сейчас начнет.
Троянцы