пошевелил кистью, пытаясь изобразить крестное знамение. Получилось не оченьотчетливо.
– Не может,не может осенить себя, аспид! – торжествующе засмеялся батюшка.
– Могу!Только вы мне специально не даете, потому что боитесь моего крестного знамения!Отпустите руку побольше!
– Как же,держи карман шире! Знаю я ваше лукавое племя!
Но Санявелел освободить ему руку совсем. Отец Киприан выставил икону как щит, опасливовыглядывая из-за нее. Саня опять скомандовал:
–Приготовились! Держим крепче! Ракитчиков, не отвлекайся! – сказал он одномутроянцу. А потом приказал Беловскому – Крестись!
Михаил судовольствием перекрестился затекшей рукой. Он широко и смачно перекрестилсяеще раз, потом еще и еще. На душе было радостно оттого, что он мог креститься,да и просто двигаться. Рука наслаждалась движениями, а он наслаждалсявытянутыми лицами неприятеля.
– Ну атеперь, подходи по одному, бесенята, я и вас крестить буду! – раздухарилсяБеловский.
Тутнеожиданно скрипнула дверь. Все оглянулись на нее и замерли в мистическомужасе. Батюшка часто зашептал: «Свят, Свят, Свят… ». Прошло с полминуты. Всеоблегченно вздохнули. Предположили, что это, наверное, ветерок на улице дунул,и хотели уже приступить к Беловскому, но дверь скрипнула опять…
Троянцы бросилиМихаила и опять приготовились к обороне, ощетинившись приборчиками. ОтецКиприан с иконой в левой руке, и большим серебряным крестом в правой, какгладиатор, тоже приготовился к бою.
Дверьскрипнула еще. Образовалась тонкая щелочка, яркий луч дневного света высветилсрез причудливых завихрений кадильного ладана. Троянцы напряглись как пружины.Священник торопливо что-то шептал. Вдруг какая-то тень перекрыла часть света изщели. «Господи, Царица небесная не оставь нас!» – выдохнул он дрожащим шепотом.
Дверьприотворилась шире. Тень не исчезала. Наоборот, стало отчетлив видно, что заней кто-то стоит…
Напряжениенарастало. Оно передалось и Беловскому. Скрип двери казался громом, а шорох заней звуком реактивного двигателя. Наконец дверь отрылась настолько, что в щелизловеще блеснул чей-то глаз. Он внимательно осмотрел происходящее внутри, послечего открылась настежь и в церковь, как ни в чем не бывало, вошел отецВарсонофий. Он деловито трижды перекрестился на иконостас, поклонился алтарю,взял в руки псалтырь и вопрошающе посмотрел на священника. Мол, что дальшечитать?
ОтецКиприан, не отрываясь, смотрел на дьякона. Пауза затянулась. Саня покашлял.Батюшка очнулся:
– Живой ты,отец дьякон?
– Вашимимолитвами…
– Ты … гдебыл? Как уцелел?
– Я… я –тут. Нигде. Я – тут. Там, вот. Был… там, – мямлил он, стыдливо кивая на дверь.
– А как жеКараганда? – спросил один из троянцев.
– Как…какая ганда… кара… – совсем стушевался дьякон.
– Всепонятно! – воскликнул Саня. – Он его вернул обратно! Или не он, а КрестЖивотворящий!
– Слушай,ты, недоучка! Зря я тебе контрольные давал списывать… может, поумней бы вырос!– не выдержал Беловский. – Какая Караганда! Это присказка такая – «ты где? – вКараганде!»
Санявнимательно посмотрел на Мишку.
– Беляк, ты???
– Нет, нея!
– Ничего непонимаю…
– Да ты спятого класса как начал не понимать, так до сих пор не понимаешь!
– Подожди…Подожди, а как же резидент? А резидент где?
– ВКараганде!
– Но тебяже сбили!
– Меня несбили, а избили вот эти придурки вместе с тобой!
– Это ты ихизбил, вообще-то… Даже убил одного.
– Жаль, чтодо тебя не добрался!
– Ну,хорошо, тогда чем ты объяснишь тот факт, что ты не идентифицировался системойраспознавания?
– Тем, чтозасунь свою систему – знаешь куда?
– Тише, тыв храме.
– А пытатьменя в храме можно?
– Мы тебяне пытали. Мы тебя отчитывали.
– Теперь японимаю – почему бесы так орут, когда их отчитывают! Развяжите же меня,наконец!
Подошелумиленный батюшка.
– СлаваБогу! Слава Богу! Ошиблися мы! То-то я все смотрю – его не корежит ни молитва,ни водица свята! Миленький, прости меня Христа ради, старого дуралея! Дай-ка ятебе рученьки развяжу да обцелую!
– Подожди,батюшка, развязывать – строго сказал Саня и сквозь зубы процедил троянцам –Волкову ко мне! Пулей!
Один избойцов что-то понажимал в приборчике, и через мгновение в церковь вбежаламолодая зареванная девушка в форме троянцев и с распущенными волосами.
– Вон! вониз храма простоволосая, да еще в портах! Вон! – увидев ее, закричал священник.
– Прости,батюшка, некогда ей было переодеваться, – попытался защитить сотрудницу Саня.
– Хотьголову прикрой тряпицею, бесстыжая! – сокрушенно покачал головой отец Киприан.– Тьфу, срам-то какой!
Девушка какбежала, так и встала, как вкопанная. Недолго думая, она выскочила из церкви ичерез несколько секунд впорхнула опять, на ходу обматывая бедра прямо поверхштанов какой-то белой тканью, а на голове была футболка.
Батюшкаопять посветлел:
– Ить ты,какая прыткая! Молодец, доченька… – удовлетворенно мурлыкнул он.
Но Саня былнастроен менее дружелюбно.
– Волкова!Ты уверена, что это резидент?
– Я… нет,…я не уверена… – зачарованно глядя на Михаила, сказала она.
– Очнись,Волкова! Лиза, я тебя спрашиваю серьезно: кто перед тобой?
–Идентификатор говорит, что это точно не Беловский, но мне кажется, что оношибается.
– Тысоображаешь, что городишь? Идентификатор изготовлен через 30 лет после твоейсмерти! Это совершеннейшая техника наших потомков!
– Да, онопределяет его по всем параметрам как Беловского. И биоритмы, и ДНК, и возрасттканей, и даже количество протеинов соответствует рациону американского морякаплюс стимулирующие добавки, которые даются летному составу. И даже алкоголь,который он пил на спасательном боте – все совпадает!
– А чтотогда не совпадает?
– Самыйпростой показатель звонит – «пальчики»…
– А ну-ка,давай при мне проверим!
Девушкадостала из-за спины маленький рюкзачок, что-то включила и протянула Беловскомуновый интернет-приемник.
– Ну,Мишенька, приложи пальчики, пожалуйста! Только хорошо приложи! Господи! –повернулась она к иконостасу и упала на колени. – Господи, матушка Богородица,заступница! Помоги нам, помоги нам, ради сына твоего, Господа нашего!
Сзади к нейподошел батюшка. Он тоже встал на колени и начал молиться вместе с ней. Потом кним присоединился дьякон и все троянцы во главе с Саней.
Помолившись,Лиза попросила отца Киприана:
–Благослови нас, батюшка!
Священниктоже поднялся, взял свой большой крест и благословил им всех по старшинству. КМихаилу подошел в последнюю очередь.
– Примешьли благословение?
– Приму,батюшка!
–Благословляю, тебя, сынок, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь!
После этогоон положил свою теплую руку ему на голову и подержал ее так около минуты,произнося что-то про себя. Потом оторвал ее, перекрестил три раза пастырскимдвуперстием и отошел в сторону.
– С Богом,православные!
На монитореприемника опять появилось белое пятно.
– Ну, Миша,приложи пальчики. С Богом, не бойся!
Беловскийприложил, но у Лизы в рюкзачке что-то противно пискнуло и сказало: «Данныхэтого человека нет в списке допущенных в систему! Дактилоскопический тест имеетошибку 20%».
Из глазЛизы брызнули слезы.
– Не можетбыть! Я не верю! Это он! Я чувствую – это он!
– Норазведка тоже говорит, что это резидент! – с досадой в голосе воскликнул Саня.– Давай еще раз прикладывай его дурацкие пальцы!
– Я знаю,что это он! – почти кричала Лиза, в очередной раз сама с силой вжимая пальцыБеловского в дисплей. – Это он! Меня не обманешь!
Дьякон, всеэто время тихо молившийся перед иконой Казанской Божьей Матери, неожиданновстал и тихим голосом сказал:
– Проститемое скудоумие. Может быть, я глупость скажу. Батюшка, благослови сказать.Дозвольте, люди добрые…
– Ну, чеготы можешь им сказать! – махнул рукой отец Киприан. – У них такие чудесавысокомудрые! Тут мы с тобой как два полена!
– Ну, пустьговорит, батюшка! – рыдая, сказала Лиза. Она давно уже сидела на полу передБеловским в десятый раз, прикладывая его пальцы.
– Я,конечно, не знаю хитрости вашего века, но у него же две руки. Если неполучается правая, вдруг получится левая?
– Да нет,отец Варсонофий! Тут только правая рука используется… – отчаянно ответил Саня.
Но ЛизаВолкова все-таки попросила:
– Сань,давай на всякий случай и левую проверим, а?
– Нельзяего совсем развязывать. Знаешь, что он с нами четверыми на яхте с закованнымируками сделал? Это или на самом деле бес… или точно – Беловский…
– Тысегодня просто брызжешь аналитическими способностями, – всхлипывая, сказалаона. – Ну, давай развяжем, а? Ну а вдруг?
Батюшкатоже вступился:
–Александр, на Бога уповаем, не останемся без Его защиты. Если с нами Бог, ктопротив нас?
– Ну,…давайте, развязывайте, – махнул рукой Саня, – только вынесем его на улицу,потому что, возможно, придется стрелять. Не в храме же!
Беловскоговместе со скамьей вынесли из церкви. Она стояла на берегу небольшой реки.Вокруг шумел вековой бор. Меж мощных дубов возле храма было только две избушкии какие-то хозяйственные постройки.
– Хорошо-токак! – воскликнул Михаил. – Тут и расстреливайте!
– А ты недерись, тогда и стрелять не будем, – ответил Саня и скомандовал троянцам:
– Развяжитеего. Только руки! Ноги не трогать!
Один избойцов ножом разрезал веревки. К нему чуть не с кулаками кинулся дьякон.
– Разор-токакой, что же ты делаешь, мил-человек! Зачем веревки порезал!
– Цыц-те! –рявкнул батюшка. – Не нужны тебе больше веревки будут!
– Как этоне нужны, батюшка! Я сено таскать их наготовил!