- Пророки, - назидательно протянул дед, - они обычно говорят путанно, на первый взгляд, но все их предсказания всегда бьют в цель. Просто понимаешь это обычно только тогда, когда нельзя уже ничего изменить. Не думаю, что тебе есть о чём беспокоиться, всё же тебе пророчил ребёнок, а их дар раскрывается с возрастом.
- Они обитатели подземного мира? – немного успокоившись решила уточнить.
- Нет, вашего, но иногда приходят. Обычно по приглашению. Но иногда пророк появляется в самый неожиданный момент, наговорит Боги ведают что, и исчезает.
Уточнив у меня, всё ли я помню про поведение и главные правила, дед слегка расслабился. Правил было немного. Самое главное – мужчина всегда прав, женщина просто следует за ним. Второе по значимости – я в глаза никогда не видела родную сестру и брата. Понятия не имею, зачем и как Святослав умудрился представить их в подземном мире убрав из родословной нашего папочку – простого смертного, но рушить его легенду мне категорически запрещалось. Коробило, конечно, что со мной он поступил по-другому, но пути назад всё равно нет.
- Пока не забыла, - достав из кармана письмо, написанное сестре, я протянула деду конверт. – Передай Акулине, пожалуйста.
В письме я просила у сестры прощения за всё, что связано с Женей. Не знаю, сможет ли она меня когда-нибудь простить, но от осознания того, что она хотя бы узнает правду, мне становилось легче.
- Ты написала…
- Нет, - перебила я Святослава, прекрасно понимая, что он имеет в виду. – Про брак и подземный мир я не упоминала.
- Хорошо, - конверт он спрятал в карман, - нам пора.
Вложив ладонь в протянутую дедом руку, я на мгновение погрузилась в темноту. А уже буквально в следующую секунду, чуть не согнулась пополам от холода и охватившего меня ужаса.
Мы стояли под пронизывающим ветром на отвесе скалы среди груды камне и валунов, рядом с черным проходом, ведущим куда-то в глубь.
- Тише, тише, - придержав меня за талию на грани слышимости прошептал мне дед, а далее добавил более громко и властно. – Проводить!
Из темноты вышли две девушки в красных закрытых платьях и накидках с меховыми капюшонами, взяли меня под руки и практически потащили в пещеру. Идти сама я была не в состоянии. Тело свело от невыносимого холода. Оставалось только надеяться, что ничего себе не отморожу, и не свалюсь с воспалением лёгких, змеелюдям на радость!
По тёмным каменным коридорам петляли мы недолго. В какой-то момент пол и стены изменились, перестав быть порождением скальной породы. Шли мы уже по мраморной плитке белого цвета с золотыми прожилками. Этим же материалом были покрыты и стены, с добавлением разноцветных камней, поблёскивающих в свете висевших на стенах факелов. Не спорю, идти было приятней, но теплее мне не стало. Температура в отделанных коридорах не отличалась от уличной.
Вскоре на нашем пути начали появляться массивные двери, и у одной из них мои конвоиры остановились. Заведя меня внутрь, девушки сдали меня на руки трём дородным женщинам в платьях медного цвета и покинули помещение. Первым, что я отметила, было тепло. Здесь было что-то вроде сауны, так как комната была наполнена паром и насыщенным хвойным запахом. По центру помещения находился небольшой бассейн, вокруг которого стояли длинные лавки и пара стоек с многообразными баночками и склянками.
Женщины шустро меня раздели и принялись наводить красоту – мыть, втирать какие-то масла в кожу и промывать волосы сомнительной зелёной жижей. Сопротивлялась произволу я вяло – с замёрзшим и непослушным телом это не так-то и просто! Вслух возмущаться мешали стучащие друг об друга зубы, вырывались из меня лишь непонятные вскрики, на которые никто не обращал внимания. А когда конечности обрели способность двигаться – водные процедуры закончились, и меня облачили в халат, надев на ноги мягкие балетки, провели через незамеченную мной ранее дверь в соседнюю комнату.
Здесь ждали ещё две женщины в таких же длинных полностью закрытых платьях, но чёрного цвета. Впятером они очень быстро натянули на меня нижнее бельё, сорочку и платье холодного золотого цвета, я даже пискнуть не успела, и творили что-то на голове, усадив меня на пуфик. Долго они не провозились, и буквально минут через пять вывели меня в следующую дверь, за которой находилась небольшая гостиная с камином и двумя креслами. В одном сидел Святослав, взмахом руки приказавший моему сопровождению удалиться.
- Ты очень красивая, - сделал мне комплимент дед, внимательно окинув взглядом с головы до ног. – И совсем не похожа на мать.
- В папу пошла, - согласилась с ним, - жаль, сама внешний вид свой оценить не могу.
- Позади тебя зеркало, - поморщившись, подсказал мне царь, переведя взгляд на огонь в камине.
Негативную реакцию царя на упоминание моего папы я решила не замечать и не комментировать. Развернувшись, увидела висящее на стене зеркало. А подойдя к нему немного разочаровалась.
Мои натуральные блондинистые волосы просто заплели в косу и уложили в колосок вокруг головы, закрепив диадемой. Честное слово – сама бы я сделала причёску лучше! Но, тут остаётся просто смириться.
Платье было ужасным само по себе. Полностью закрытое, с воротником стоечкой и рукавами, почти скрывающими костяшки пальцев – излишествами и шармом не обладало. А если добавить ко всему этому мою и так бледную кожу, которая на фоне блеклого цвета платья казалась ещё прозрачней… И даже глаза, цветом которых я всегда гордилась – насыщенно голубые, сейчас смотрелись как два выцветших пятна на безжизненном лице.
Не такой невестой я себя представляла в своих девичьих мечтах, не такой. Но я и замуж выходить не собиралась, в ближайшие лет пять, чего уж там!
- Нам пора, - неслышно подойдя ко мне, и накинув на плечи подбитый мехом плащ в тон платью, сказал Святослав.
Медленно выдохнув, внутренне собравшись, положила руку на любезно предложенный локоть.
В путь… то есть, замуж!
4
Что чувствует невеста в день своей свадьбы? Мне всегда казалось, что это некое светлое томление, ожидание, с лёгким волнением, и безграничное счастье. Несколько раз я была в числе приглашённых на свадьбах у подруг, и всегда задавалась вопросом, что испытывают новобрачные в этот день глядя друг другу в глаза? Что они там видят? Обещание всегда быть вместе, или, возможно, отражение своей любви? В любом случае, мне этого уже не узнать. Мой жених лишь на мгновение удостоил меня своим взглядом. И, вот честное слово, лучше бы вообще не смотрел!
Зайдя в небольшую пещеру под руку с дедом, я быстро осмотрелась. Ничем не обработанные стены и пол, по центру стоит небольшой постамент с чашей с зажжённым в ней огнём. Света импровизированный светильник давал немного, но его хватало, чтобы осветить стоящих рядом мужчину и женщину.
Женщина смотрела на наше приближение с лёгкой полуулыбкой, переместившись за другой край постамента и встав лицом к нам перед чашей. Меня немного смутил её белый балахон, всё же змеелюди носили вещи в цвет своих змей, а белых я припомнить не смогла. Альбинос?
Переведя взгляд на предполагаемого жениха, я споткнулась, и, если бы не придержавший царь – позорно растянулась бы на полу. Он был слишком красив! Серьёзно! На мгновенье, я забыла, как дышать, пожирая глазами точёный профиль мужчины. Любовалась, как блики горящего огня играют в его зачёсанных назад чёрных волосах, как переливается воротник камзола… Глаза сами начали изучать его телосложение, отмечая широкие плечи и высокий рост будущего мужа. В тот момент я искренне надеялась, что это именно Всеволод.
- Приветствую царя Святослава с царевной, - произнёс жених, глубоким спокойным голосом, бросив на меня мимолётный взгляд и встав рядом с чашей, напротив женщины. – Начнём.
Всё очарование момента было испорчено. Одним взглядом своих карих глаз жених убил что-то внутри меня. Не буду скрывать, такое замужество само по себе дикость, но где-то в глубине души теплилась робкая надежда, а вдруг у нас что-то получится… Ничего у нас не получится! С такой ненавистью и презрением на меня ещё никто не смотрел. Акулинины взгляды даже рядом не валялись, в сравнении с этим.
Святослав начал ненавязчиво подталкивать меня вперёд, чтобы я встала рядом с женихом. Мои ноги же будто приросли к полу. Приближаться к Всеволоду категорически не хотелось. Да что там не хотелось, у меня все инстинкты, особенно те, что отвечали за самосохранение, вопили держаться как можно дальше от брюнета!
- Василиса! – шипел царь мне в ухо, таща за руку к точке невозврата.
Жених смотрел на пылающий в чаше огонь, и казалось не обращает на нас никакого внимания, но я интуитивно чувствовала исходящую от него злость.
- Подумай об Акулине, в конце концов! – нажал на больную точку Святослав.
- Только о ней и думаю, - буркнула в ответ, с опаской вставая рядом с женихом.
Царь за нашими спинами облегчённо выдохнул, и одновременно с этим мягко рассмеялась женщина в белом, но заметив наши взгляды вновь вернула на лицо скромную улыбку.
- Принимаешь ли ты, Всеволод, царевич ужиного предгорья, - мягким голосом заговорила она, не сводя почему-то с меня пристального взгляда, - царевну ужей Василису в свой дом, в своё сердце и под свою защиту?
Я не выдержала и отвела глаза. Лучше на огонь в чаше смотреть буду, чем на её насмешливую физиономию.
- Принимаю, - тем временем совершенно спокойно ответил Всеволод.
- Клянёшься ли ты разделить с ней свою жизнь, душу и судьбу, всё что имел, имеешь и будешь иметь в этом мире и за его пределами? Клянёшься ли ты, царевич ужиного предгорья, беречь её, как того требуют традиции? Уважать, как нам завещано праотцами? Клянёшься ли ты, перед взором Богов, не нарушать данных здесь обетов?
Глядя в огонь, я нахмурилась. На дне чаши тлели угли, отбрасывая вверх мягко извивающиеся языки пламени. На первый взгляд ничего необычно, если не обращать внимание на один странно извивающийся тонкий «язычок». Он скользил по углям горизонтально, больше напоминая чей-то виляющий хвостик, нежели обычное пламя.