— Тарибатум, — вступил в разговор Келия, — сдается мне, что не нам судить о таких вещах. Послушать тебя, так выходит, что все мы оказались на краю земли, в пустыне, только потому, что не сумели защитить то малое, что у нас было? Разве ты сам не имел дом в Вавилоне? И не ты ли его потерял?
— Келия, мои слова истинны и применительно к нам. У меня действительно был дом, я держал трактир, и множество людей приходили туда, чтобы отведать моей стряпни и выпить в свое удовольствие. Но бог Мардук решил послать мне испытание. Моя жена влюбилась в мальчишку, который служил в моем трактире. Они наняли одного хитреца и сделали все, чтобы меня разорить. Я не знаю, как может на земле существовать такая несправедливость! Мой бог Мардук меня покинул, встав на сторону моих врагов, а я оказался в тюрьме за долги, которых не делал. После освобождения меня выдворили из города. Так я оказался среди хабиру.
Свой рассказ он закончил тяжелым вздохом.
— Каждый из нас, — сказал хуррит Келия, — может рассказать историю о несправедливости или гневе божества, вследствие чего он скитается теперь по пыльным дорогам этого мира. Но из всех нас не у тебя ли, Ява, больше всего оснований жаловаться на судьбу? У себя на родине ты ведь был сыном знатного человека, правителя одного из самых красивых городов твоего острова? И несмотря на это, не тебя ли украли пираты во время купания, а потом продали в рабство на рынке города Тира, что в Ханаане?
— Это истинная правда, — подтвердил Ява.
Позже Хети узнал, что Ява четыре года жил у хозяина, который сделал его, раба, своим любовником. Это обстоятельство, надо признать, в значительной степени облегчило жизнь пленника. Чтобы ублажать хозяина, Ява научился играть на дудочке и танцевать. Спустя какое-то время хозяин покинул этот мир, чтобы присоединиться к теням своих предков. Ява воспользовался неразберихой, воцарившейся в доме хозяина, — а причина ее была простой: многочисленные наследники оспаривали друг у друга право на имущество усопшего, — чтобы сбежать и присоединиться к одной из групп хабиру. Вот так, переходя из сообщества в сообщество, он и попал к Шукрии и его товарищам.
Пальмовое вино делало свое дело, и вскоре разговоры прекратились — собеседники запели под аккомпанемент лиры Келии. Поддавшись настроению, Хети принял участие в общем веселье, в то время как его змеи, встревоженные хлопками в ладоши и звуками музыки, укрылись в зарослях кустарника.
Тарибатум, к которому вернулось хорошее настроение, обратился к Хети:
— Выходит, ты — Повелитель змей. Я расскажу тебе историю, которую много раз слышал в своем трактире. Слушай: однажды испуганная мышка, за которой гнался мангуст, заскочила в нору, служившую укрытием змее. Увидев ее, мышка сказала: «Приветствую тебя! Меня послал к тебе заклинатель змей!»[9]
Шутка всех рассмешила, и, вдохновленный успехом, Шукрия продолжил:
— И ты тоже, Хети, посылаешь мышек к своим змеям, но для того, чтобы те хорошо покушали. По правде говоря, ты обладаешь магической властью, которая делает тебя опасным соперником. И я не ошибусь, если от имени моих спутников скажу, что, присоединившись к нашей компании, ты доставишь нам не только удовольствие, но и окажешь большую честь.
— С большой охотой, — ответил Хети, который был не против влиться в такую веселую компанию. — Вот только… Я решил наняться на службу к Шареку, царю гиксосов. По дороге к нему я должен зайти в город Содом, чтобы преподнести этих змей в качестве подарка властителю города. Малкилим, могущественный вождь племени шасу, поручился за меня.
— За нами дело не станет! Мы тоже направляемся в Сиддимскую долину. Там в одном из городов для нас наверняка найдется работа. Так почему бы не в Содоме? А если поразмыслить, то почему бы и нам не наняться на службу к царю-пастуху? Работая на рудниках, мы слышали, что он нуждается не только в оружии, но и в хороших воинах. А мы умеем воевать. Особенно ты, Лупакку. Разве не ты командовал армией своего царя на родине, в стране хиттитов?
— Верно, и армия была великолепная. Но я командовал слишком хорошо — мы одержали победу в стольких сражениях и так широко распространилась молва обо мне среди хиттитских воинов, что мой царь испугался, как бы я не лишил его трона. Поэтому однажды в бою меня ударили копьем в спину и оставили умирать. Но я выжил и, подлечив раны, готов был отправиться, безумец, к своему царю, если бы верные мне солдаты вовремя не рассказали мне, что нанес мне удар копьем один из моих людей. А его послал царь, пожелавший таким образом от меня избавиться. И теперь я знаю твердо: не стоит добиваться славы, которая затмит славу твоего суверена. Ни один царь не потерпит, чтобы чья-то доблесть бросала тень на его собственную. Вот так я оказался среди хабиру. Я живу по их законам и не жалуюсь своим богам, я всем доволен и даже благодарен Телепину, богу погоды и плодородия, моему повелителю, потому что знаю — именно он спас меня от смерти и от мести моего царя.
— Выпьем же за бога, которому поклоняется Лупакку, с тем, чтобы и нам подарил он свою милость. И выпьем за то, что с нами теперь Хети, Повелитель змей! — предложил Шукрия, хватая бурдюк и потрясая им в воздухе.
3
Много времени прошло с тех пор, как Содом вырос из своих старых границ, разбросав новые дома за пределами защитных укреплений. В северном направлении его разрастанию препятствовали соляные карьеры, во многом благодаря которым процветал город. Южные окраины продолжали поглощать обширные пастбища, посреди которых когда-то и был заложен город. Подобно остальным городам Сиддимской долины, — Гоморре, Адаму, Себоиму и Беле, — он богател за счет торговли солью, а ее неиссякаемым источником были недра Соленого моря. Древняя резиденция царей, когда-то размещавшаяся в просторном каменном доме, со временем, после многочисленных работ по ее расширению, превратилась в настоящий дворец, в котором суверен постепенно собрал всех своих управителей. Добыча соли и торговля ею обогатили лишь коренных жителей города, а все бедняки были чужестранцами. Они искали в Содоме защиты и работы, за которую платили бы достаточно, чтобы можно было неплохо жить — есть от пуза, спать под крышей, пускай и не на ложе, а на земляном полу, на куче пальмовых листьев.
Царь, его приближенные и писари, выполнявшие управленческие функции, жили на широкую ногу благодаря налогам на торговлю солью и платы за аренду соляных карьеров. Соляные копи принадлежали городу и поэтому являлись постоянным поводом для раздоров с четырьмя соседними городами.
Вот уже много дней Магдиль, царь Содома, был озабочен и взволнован. Он заперся в тронном зале с командующим своей армии Жакеном. Правда, назвать отряд из трех сотен воинов, которыми командовал Жакен, «армией» было бы преувеличением. Главной обязанностью воинов было поддерживать порядок в городе и защищать на его территории крестьян, скотоводов и путешественников от мелких воришек, а сам город — от набегов кочевых племен. И конечно, следить, чтобы жители соседних городов тайком не пробирались в соляные карьеры, объявленные собственностью города, чтобы подзаработать.
Магдиль был подростком, когда его отец Бера погиб, защищая город от завоевателей, пришедших с севера. Ходили слухи, что ту войну затеял царь Вавилона, желая прибрать к рукам всю торговлю солью на равнине. Как бы то ни было, попытка захватить власть оказалась неудачной. И вот старейшины города — главы больших родов, которые имели права на торговлю солью и были крупными землевладельцами, — посадили Магдиля на отцовский трон. Надо сказать, что в той войне против северян воины Содома сражались в союзе с воинами других городов долины. Бирша, царь Гоморры, как и Бера, погиб в сражении. Цари остальных трех городов спасли свои жизни, укрывшись в горах, окружавших долину. Они вернули себе власть только после того, как захватчики, разграбив Содом и Гоморру, убрались восвояси.
Все пять городов очень скоро вернули себе былое величие и благосостояние. А теперь новая угроза появилась на горизонте, со стороны заходящего солнца. И воплощением этой угрозы был Шарек, один из царей-пастухов, которых еще называли гиксосами. Постепенно Шарек укрепил свою власть над городами Ханаана, начиная со своей столицы Мегиддо. Возглавив армию, он словно прогулялся по Сиддимской долине, демонстрируя свою мощь и избегнув необходимости пускать в ход оружие. И все пять царей предстали перед ним, чтобы узнать, чего он хочет. Конечно, они предусмотрительно взяли с собой свои войска, которые, соединившись, образовали армию в тысячу воинов. Этой тысячи оказалось достаточно, чтобы Шарек предложил царям заключить шестисторонний мирный договор, или, скорее, договор о взаимопомощи. Он пообещал им свою, как он выразился, «защиту», а за это просил уступить ему транспортировку соли и различных товаров, которые жители долины продавали караванам ханаанских купцов. До дня переговоров соль перевозили кочевники — шасу, исмаилиты или амалекитяне.
Шарек предложил свои услуги под предлогом того, что не доверяет кочевникам — они, мол, живут не честной торговлей, а грабежами да налетами. Кроме того, в обычае кочевников всегда и всюду уклоняться от уплаты налогов и пошлин. Довозя товары до самого города Газы и продавая их с большой прибылью, они тут же тайком покидали пределы города, не уплатив положенных сборов. А поскольку отныне он, Шарек, являлся правителем города Газы, он потребовал, чтобы все налоги — на товары и на средства передвижения — поступали в казну. Вот почему он хотел, чтобы перевозкой грузов занимались послушные ему караванщики.
Поскольку изложенные Шареком требования не задевали личных интересов пяти царей и их чиновников, договор был подписан. Казалось, бедой это грозило только кочевникам, которые ранее перевозили товары и соль.
Однако скоро ситуация изменилась. Власть Шарека распространилась на все земли Ханаана. Стремясь к расширению границ своей маленькой империи, властолюбивый царь стал все чаще поглядывать в сторону Сиддимской долины, тем более что его подданным приходилось пересекать принадлежащие пяти городам земли, чтобы достичь медных рудников Мадианы, работы в которых возобновил Шарек. Воспользовавшись своим возросшим влиянием, которое зиждилось на страхе, внушенном военной мощью армии гиксосов, Шарек отправил к каждому из пяти царей посланца с луком и бараньей шкурой, как это было сделано в свое время по отношению к египетскому фараону. Правители городов Сиддимской долины всполошились не на шутку — ведь их владения находились на расстоянии нескольких дней пути от столицы владений Шарека. Что касается последнего, то через своих посланцев он приказывал парям признать его, Шарека, своим сюзереном. В случае согласия вассалы принимали на себя обязательства выплачивать ежегодную дань в таком размере, что она сразу же была оценена заинтересованными лицами как грабеж, а та