Мэдди быстро напечатала:
<Мэдди> Что ты имеешь в виду? Ты выключил весь сетевой трафик?
<Дэвид> Нет, кто-то в буквальном смысле выдернул сетевые кабели.
<Мэдди> Что?
<Дэвид> Чанда задействовал одну из систем предупреждения и послал сигнал тревоги персоналу компьютерной службы. В качестве меры предосторожности они выдернули сетевой кабель. Большая часть Чанды и Лоуэлл оказались заперты в ловушку на сервере, а я потерял часть своей программы и был выброшен оттуда.
<Мэдди> Ты проникал потом обратно, чтобы проверить, в порядке ли Лоуэлл?
<Дэвид> Да, и тогда я обнаружил, что это была спланированная ловушка. Чанда замаскировал на том сервере еще больше своих программ, чем мы подозревали, и он намеренно демонстрировал слабость, предлагая части себя в качестве приманки, чтобы Лоуэлл полностью вступила в бой, прежде чем он подал сигнал отключения. После этого он одолел ее и стер все ее биты, что находились на том сервере.
<Мэдди> Но ведь должны были остаться резервные копии?
<Дэвид> Да, и я отправился их искать.
— О нет, — сказала мама.
— Что?
Мама положила руку на плечо Мэдди. Это было утешительным напоминанием о том, что она все еще ребенок. В последнее время Мэдди слишком часто казалось, что она — единственная, кто понимает, что происходит.
— Это старый трюк. Его использовали и во время Гражданской войны, и во время войны в Корее. Это как отрава для муравьев.
Мэдди вспомнила маленькие коробочки отравленной еды, которые они расставляли по полу вдоль кухонной стены. Муравьи заползали в коробочки и уносили еду в свои колонии. Яд накапливался и в конце концов убивал королеву…
<Мэдди> Стоп, папа! Стоп.
<Дэвид> А, ты догадалась, да? Ты умнее, чем твой старик.
<Мэдди> Мама догадалась.
<Дэвид> Историки всегда более циничны. Она права. Это была очередная ловушка. Я поздравлял себя с успешным перехватом всех попыток Чанды связаться с сетью, а пакеты, что я захватил, содержали вирус — программу слежения, которая встроилась в меня. Когда я заходил, чтобы проверить резервные копии Лоуэлл, я показал их местоположение Чанде и его союзникам. Они пошли за мной и закончили дело. Лоуэлл больше нет.
<Мэдди> Мне очень жаль, папа.
<Дэвид> Она знала, насколько высок риск. Но я еще не сказал вам самого худшего. После того как Чанда убил Лоуэлл на этом индийском военном сервере, он дождался, когда восстановят связь, и сделал то, чего хотел всегда. Если включите телевизор…
Мэдди и ее мама бросились вниз и включили телевизор. Шум, который они устроили, уже разбудил бабушку. Она поворчала, но села вместе с ними перед большим экраном.
…Китай и Пакистан осудили ничем не спровоцированное нападение Индии и нанесли ответные удары. Ожидается, что официальное объявление войны последует в самое ближайшее время. По последним оценкам, общее число жертв среди гражданского населения составило не менее двух миллионов человек. У нас нет оснований полагать, что было использовано ядерное оружие…
…Мы ждем официального заявления Белого дома о последних событиях в Азии. Между тем имеются донесения, что ракеты, отправленные, по-видимому, из района Атлантического океана, нанесли удар по Гаване. У нас нет подтверждения, принадлежит ли инициатива этого удара США или другой стороне…
…Извини, Джим, мы получили экстренную информацию. Россия утверждает, что сбила несколько беспилотных самолетов НАТО, несущих ракеты малой дальности, направлявшихся к Санкт-Петербургу. В заявлении Кремля это объявлено, я цитирую, «инициированной Америкой попыткой нарушить мир, достигнутый ценой огромных усилий за столом переговоров в Киеве». В своем заявлении Россия также обещает, цитирую, «дать врагу решительный отпор». Вооруженные силы НАТО в Европе приведены в состояние повышенной боевой готовности. Пока нет официального заявления от Белого дома…
«Миллионы жертв!» — думала Мэдди. Она не могла себе это представить. На другой стороне земного шара один из богов спустил собак войны, и миллионы людей, каждый со своими мечтами и страхами, которые завтракали, шутили или играли с детьми, умерли. Умерли. Мэдди побежала наверх.
<Мэдди> Ты сдался?
<Дэвид> Нет. Но поскольку Чанде удалось запустить эти ракеты, теперь слишком поздно. Эти страны давно были готовы перегрызть друг другу горло, им достаточно было всего одной искры. Все, что мы можем сделать сейчас, — это свести к минимуму число жертв. Но гибель Лоуэлл — большой удар для нас. Она показала им все наши уязвимые места. В следующий раз, когда мы станем сражаться, мы будем практически без оружия.
<Мэдди> Что мы должны делать?
Мэдди долго не отрывала глаз от экрана. Ответа не было. «Мы ничего не можем сделать», — с тоской подумала она. Отец — не из тех кто станет лгать, чтобы ее «защитить». Наступил день, которого они давно ждали. Они запаслись консервами, оружием и боеприпасами, топливом для генератора. Люди побегут в банки снимать деньги, потом начнутся нападения, грабежи и много чего похуже. Они должны быть готовы даже убивать, чтобы защитить себя.
<Мэдди> Ты снова уходишь?
<Дэвид> Должен.
<Мэдди> Но почему? Если знаешь, что не справишься с ними?
<Дэвид> Милая, иногда надо продолжать бороться, даже когда знаешь, что не можешь победить. Не ради себя.
<Мэдди> Увижу ли я тебя снова?
<Дэвид> Я не буду давать обещаний, которых не смогу сдержать. Вспоминай время, которое мы провели вместе.
И если будет возможность посетить прошлое
Мэдди была слишком поглощена переживаниями, чтобы задуматься, почему отец опять перешел на язык эмодзи, не говоря уже о том, чтобы сделать мысленный перевод. С мыслью, что она может больше не увидеть отца, что компьютерная сеть, связывающая ее с остальной частью мира, возможно, будет отключена, нахлынули воспоминания о тех годах, когда ей пришлось учиться жить без него. Сейчас это происходило снова.
Она, казалось, не могла отдышаться. Тяжелое осознание того, что происходит, давило на нее. Хотя она многие месяцы готовилась к этому дню, в глубине души она никогда не верила, что это может на самом деле произойти. Комната завертелась вокруг нее, и все исчезло в темноте.
Затем она услышала встревоженный голос матери, зовущий ее по имени, и шаги вверх по лестнице. Надо продолжать бороться, даже когда знаешь, что не можешь победить.
Она сделала несколько глубоких вдохов, пока комната не перестала кружиться.
Когда мать появилась в дверном проеме, лицо Мэдди было спокойным.
— С нами все будет в порядке, — проговорила Мэдди, заставляя себя в это верить.
Весь день они слушали новости. Мэдди, мама и бабушка проводили все свое время, попеременно глядя то на большой экран телевизора, то обновляя браузер.
Войны были объявлены по всему миру. Подозрительность накапливалась годами, глобализация и растущее неравенство разжигали взаимные обиды, экономическая интеграция сеяла вражду — и все это, казалось, прорвалось за одну ночь. Кибератаки продолжались. Электростанции выходили из строя, связь между континентами то и дело прерывалась. Повсюду были беспорядки: в Париже, Лондоне, Пекине, Нью-Дели, Нью-Йорке… Президент объявил, что в крупнейших городах действует чрезвычайное положение и законы военного времени. Соседи бросились к автозаправкам с кастрюлями и ведрами, полки продуктовых магазинов опустели к концу первого дня.
На третий день отключили электричество.
Больше не работал телевизор, не было доступа в Сеть — роутеры в отдаленных районах, должно быть, тоже лишились электроэнергии. Коротковолновое радио еще работало, но станций вещания осталось мало.
К счастью, генератор в подвале поддерживал работу сервера, где размещалось сознание отца. По крайней мере, он в безопасности.
Мэдди в отчаянии попыталась связаться с ним.
<Мэдди> Папа, ты здесь?
Ответ был краток:
<Дэвид>
«Моя семья. Защитить мою семью», — мысленно перевела она.
<Мэдди> Где ты?
<Дэвид>
«В моем сердце?» Ужасающая правда начала доходить до нее.
<Мэдди> Это не весь ты, да? Только часть программы?
<Дэвид>
Конечно. Отец давно перерос тот этап, когда всего его можно было хранить на одном сервере. Для него было слишком опасно находиться полностью здесь: паттерны сетевого трафика могли раскрыть другим местонахождение Мэдди и ее мамы. Отец давно готовился к этому дню и перенес себя за пределы сервера, но не говорил об этом — может, думал, что она уже и так обо всем догадалась, может, хотел дать ей иллюзию, что она делает что-то полезное, поддерживая работу сервера.
Все, что от него осталось, — рутинная программа искусственного интеллекта, способная отвечать на простые вопросы, и, возможно, какие-то фрагменты личных воспоминаний о семье, которые он не хотел бы хранить где-то еще.
Горе сдавило ей горло. Она снова потеряла отца. Он сражается на войне, в которой ему не победить, а она не может быть рядом с ним.
Она стучала по клавишам, желая поведать ему о своих чувствах. Симулякр отца ничего не отвечал, лишь снова и снова выводил на экран красное сердечко.
Прошло две недели. Дом бабушки превратился в центр помощи соседям. Люди приходили подзарядить свои ДВД-плееры, телефоны и компьютеры — чтобы было чем занять детей — или позаимствовать на время электрический насос, чтобы накачать свежей холодной воды из колодца.
У некоторых закончились запасы продуктов. Они смущенно отзывали бабушку в сторонку и предлагали деньги за пару банок консервированной фасоли. От денег бабушка всегда отмахивалась и предлагала соседям остаться на обед, а потом провожала их с тяжелыми сумками.
Ружья пока лежали без дела.