Мне стало жутко… Я молчал, подавленный его нагло и злорадно сверкающими глазками…
– Мы всё уничтожим и на уничтоженном воздвигнем наш храм! – выкрикивал он. – И это будет – храм всеобщего счастья!.. Я буду беспощаден ко всему, что пахнет контрреволюцией. И против контрреволюционеров, кто бы они ни были, у меня имеется товарищ Урицкий! Ха-хаха, вы, верно, его не знаете! Не советую вам познакомиться с ним!
И глаза его озарились злобным, фанатически злобным огнём, и в словах его, в его взгляде я почувствовал и прочёл явную, неприкрытую угрозу полупомешанного человека… Какое-то безумие тлело в нём».
«Съезд Советов. Речь Ленина. О, какое это животное».
«…Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и все-таки мир уже настолько сошёл с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет? На своём кровавом престоле он стоял уже на четвереньках: когда английские фотографы снимали его, он поминутно высовывал язык: ничего не значит, спорят! Сам Семашко брякнул сдуру во всеуслышание, что в черепе этого нового навуходоносора нашли зелёную жижу вместо мозга; на смертном столе, в своём красном гробу он лежал, – как пишут в газетах, с ужаснейшей гримасой на серо-жёлтом лице, ничего не значит, спорят! А соратники его, так те прямо пишут: «Умер новый бог, создатель нового мира, Демиург!»
…И если все это соединить в одно – …и шестилетнюю державу бешеного и хитрого маньяка и его высовывающийся язык и его красный гроб и то, что Эйфелева башня принимает радио о похоронах уже не просто Ленина, а нового Демиурга и о том, что град Святого Петра переименовывается в Ленинград, то охватывает поистине библейский страх не только за Россию, но и за Европу…
В своё время непременно падет на всё это Божий гнев, – так всегда бывало…»
«Ленин – планетарный злодей!»
«Выродок, помесь антихриста с сатаной».
«…Глаза были тёмные, маленькие, очень некрасивые… Лицо было очень подвижно, часто меняя выражение: настороженная внимательность, раздумье, насмешка, колючее презрение, непроницаемый холод, глубочайшая злость. В этом случае глаза Ленина делались похожими на глаза – грубое сравнение – злого кабана».
«Жорж (Плеханов) – борзая: потреплет, потреплет и бросит, а вы – бульдог, у вас мёртвая хватка».
«Злой человек был Ленин. И глаза у него волчьи, злые».
«Н.К. Крупская выявила ещё одну «гуманную» черту «пролетарского вождя». Процитирую её рассказ о зайцах и охотниках: «Позднею осенью, когда по Енисею шла шуга (мелкий лёд), ездили на острова за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают как овцы, кругом. Целую лодку настреляют, бывало, наши охотники.
«Там, где надо было вязать, скрутить, накинуть мёртвую петлю, там на первом месте выступал Ленин».
«Ленин – зловещая для России историческая личность… Невысокого роста, с неприятным, прямо отталкивающим выражением лица… Он был большим демагогом… Ленин был очень интересным собеседником в больших собраниях, когда он не стоял на кафедре и не распускал себя, поддаваясь свойственной его манере резать, прибегая даже к недостойным приёмам оскорблений своего противника: перед вами был умный, с большой эрудицией, широко образованный человек, отличающийся изрядной находчивостью. Правда, при более близком знакомстве с ним вы легко подмечали и его слабые и скажу прямо, просто отвратительные стороны.
Прежде всего отталкивала его грубость, смешанная с непроходимым самодовольством, презрением к собеседнику и каким-то нарочитым (не нахожу другого слова) „наплевизмом“ на собеседника, особенно инакомыслящего и не соглашающегося с ним и притом на противника слабого, не находчивого, не бойкого… Он не стеснялся быть в споре не только дерзким и грубым, но и позволял ещё резкие личные выпады по адресу противника, доходя часто даже до форменной ругани. Поэтому, сколько я помню, у Ленина не было близких, закадычных, интимных друзей…
Так, мне вспоминается покойный П.В. Аксельрод, не выносивший Ленина как лошадь не выносит верблюда. Он мне лично в Стокгольме определял своё отношение к нему. П.Б. Струве в своей статье-рецензии по поводу моих воспоминаний упоминает имя покойной В.И. Засулич, которая питала к Ленину чисто физическое отвращение. Могу помянуть, что знавшая хорошо Ленина моя покойная сестра, В.А. Тихвинская, несмотря на близкие товарищеские отношения с Лениным, относилась к нему с какой-то глубокой внутренней неприязнью…
… он никогда не обращал внимания на страдания других, он их просто не замечал и оставался к ним совершенно равнодушным…»
«…не смущается, когда обличают сказанную им неправду… Но, кроме беспринципности в выборе средств, у него есть более глубокая черта расхождения с новой культурой. Это его авторитаризм. Я говорю не просто о грубой властности характера – недостатке, который может быть уравновешен и исправлен влиянием товарищеской среды. Я имею в виду самый способ мышления».
«Мне предстоит лишь занести на карту только те звенья пути Ленина, которые, попадая под прожектор контрреволюции, вызывали её пристальное внимание. Восстановим, прежде всего, старую, «регистрационную карточку» Ленина, будем пользоваться для этого только документами его старых сотрудников.
Перед нами проходят страстные прения, угрозы разоблачения, подробности бесконечной тяжбы о деньгах и партийном имуществе, систематически путём обмана захватываемых Лениным и его большевицким новоявленным центром.
Приведём некоторые из них в редакции Мартова – видного меньшевика. На первых шагах своего образования Большевицкий центр отнял у Центрального комитета громадную сумму денег. Из года в год отношения Ленина к общей партийной кассе пышно развиваются всё в том же направлении. Примерам нет числа. Облечённый на пленарном собрании ЦК в 1910 г. в Париже, Ленин за возврат денег требует отступного. Разоблачаемый на каждой конференции, он вынужден давать всевозможные обещания, вроде – вернуть часть денег в три года, оставить деньги держателям, обращать доходы от издания центрального печатного органа в партийную кассу и т. д.
Перейдём к заявлениям большевиков, занимавших крайние левые позиции самой секции большевиков, кто стоял в резкой оппозиции меньшевикам и Мартову. Я имею в виду длинное воззвание группы «Вперёд», выпущенное в Париже в феврале 1910 г.
Перед нами обвинительный акт Ленину, составленный ортодоксальными большевиками. Существо обвинения и форма видны в следующих выражениях воззвания: «За последние два года не дано было организациям ни одного денежного отчёта, истрачены были сотни тысяч».
20 июня 1914 года, на заседании конференции, созванной Интернациональным социалистическим бюро в Брюсселе, Плеханов открыто заявил, что «главная причина непримиримости Ленина заключается в том, что он не желает выпустить из своих рук партийных денег, часть которых им была захвачена воровским способом». Деньгами большевицкого центра ведали только Ленин лично и его жена Крупская. Даже секретарь редакции Зиновьев не допускался к кассе.
Члены ЦК получали жалованье от Ленина. Неугодные его лишались. Такая неприятность едва не произошла с самим Каменевым, когда он не в меру увлекся неугодными философскими веяниями, но вовремя спохватился, а для сохранения своего плотного места вынужден был раскаяться в печати.
В 1905 году перед съездом в Женеве, Зиновьев подтвердил, что польские делегаты поддержат Ленина, так как им заплатят «намного больше». Мартов пишет: «Только опираясь на эти средства, Ленин мог удержать диктатуру, оказывая давление на партию силою денег. Сила денег! Сила убеждений!
Контрразведка делала свои выводы ещё на первых ступенях своей длинной лестницы, по которой спускался Ленин: деньги, деньги, добытые, по словам Плеханова, «воровским способом» деньги поставили его в исключительное по своему значению исходное положение. Они оплачивали его печатные издания и штат партийных работников, они делали его хозяином организации за границей и в России.
Деньги привели к такому положению, при котором, по выражению Мартова, «в оппозиции Ленину большевики не смели идти дальше бунта на коленях».
Перейдем ко второй странице карточки Ленина, на которой соберем несколько моментов его жизни, взятых в разных обстановках. Они рисуют его психический комплекс, относящийся к области симпатических переживаний, в частности тот элемент, из которого развивается личный страх.
Выехав из России в 1900 году с разрешения властей, Ленин предпочёл поселиться вне территории политических преследований. В его биографии мы не найдём подвига, который украшал прошлое каждого идейного революционера. Он свои советы посылает из-за границы.
Ленин не даёт ни одного примера, который бы говорил о настойчивости, связанной с личным риском, о том самоотверженном упорстве, коим богато иллюстрирована вся история русского революционного движения. За 17 лет он один раз, в 1906 году, после манифеста 18 октября, после первых выступлений других, на несколько дней приезжает в Россию. Поездка обставляется чрезвычайными предосторожностями: английский паспорт, вилла в Куоккала (в Финляндии) и запас денег, которые были всегда отложены на собственный непредвиденный случай.