— Зачем пожаловал? — поинтересовалась я. — Учти, я не бабушка, денег в долг тебе не дам, да и нет их.
Меня коробило от собственных слов, и с какой же теплотой я вспомнила отчима!
— Какая же ворона тебе про такое наплела? — Лицо мужчины скривилось. — Погоди, дай угадаю. Старая Квин напела тебе в уши про меня, твоего отца?
— Биологического родителя, — напомнила я. — В моем воспитании ты не участвовал и, заметь, денег на содержание не выделял. Только бабуля, но не ты. Так что отцом называть тебя нет желания.
Он стоял передо мной весь такой холеный, одетый с иголочки. Впрочем, пустить пыль в глаза — нехитрое дело. Возможно, родитель пристроился к какой-нибудь обеспеченной вдовушке, которая его и содержала.
— Так вот как ты посчитала, — произнес, словно выплюнул, горе-папаша. — Что же, так тому и быть. Хотел поговорить по-хорошему, но вижу, что смысла нет. Женский волос долог, а ум короток — так ведь говорят? Даю тебе два часа на сборы, а потом выметайся из моего дома. Я все сказал.
Услышать такое было крайне неприятно и горько, однако я не удивилась. Этот человек давно от меня отказался, а сейчас явился, чтобы забрать то, что ему даже не принадлежало. Эгоисты не меняются в одночасье.
Я немного пожалела, что пустила отца за порог. Не догадывалась, что вывернет ситуацию таким образом.
— Он мой. — Я сложила руки на груди и уставилась на горе-папашу. — Бабушка оставила наследство мне, однако даже оно едва не ушло с молотка. Мне пришлось гасить долги, которые ты оставил своей матери. Как ты жил, зная, что ей из-за тебя пришлось нелегко?
— У нее были деньги, — отмахнулся отец. — Выметайся, я дважды повторять не стану. Я старше и первым иду по линии наследования. Ты жила со своей матерью, а не здесь, так что прав на дом у тебя вообще нет. Я их оспорю в два счета. И если какие-нибудь бумажонки имеются, то разотру их в пыль. Поверь, с моими связями это возможно.
И столько самоуверенности прозвучало в его голосе, что мне стало противно и стыдно, что мой отец так поступил со своей матерью. Меня он не воспитывал, но бабушка, она всю жизнь ему отдала, все сбережения. Но главное — подорвала здоровье из-за такой кровиночки.
Порция вязкой горечи тяжелым грузом осела в груди.
Я глубоко вздохнула и окончательно поняла, что меня с этим человеком больше ничего не связывает. Когда-то мама влюбилась в красавца-сердцееда, сумевшего вскружить ей голову. Однако у нее хватило сил разорвать ставшие мучительными отношения, когда один из супругов оказался эгоистом. К счастью, в нашей стране женщина может подать на развод первой, хотя не все так просто. Как награда — отчим, сделавший для меня в тысячу раз больше, чем отец.
Сейчас же решение было за мной, и оно непростое, только иного пути я не видела. Сделала шаг к двери, распахнула ее и кивком указала на выход.
— Ты меня выгоняешь? — Отец прищурился и даже скрипнул зубами.
— Сам знаешь. Уходи.
— Дрянь! Ты такая же, как твоя мать. — Лицо собеседника перекосилось, и я едва увернулась от пощечины.
Соприкосновение мужской ладони и дверного косяка получилось громким и запоминающимся.
Понимание, что отец и глазом не моргнув еще раз меня ударит, заставило отскочить.
— Уходи, иначе я позову на помощь!
— Забудь, ты тут никому не интересна. Сейчас утро, и все заняты собой. Выметайся из моего дома, Лилиана. Живо!
От злости родитель пнул стоящую в прихожей вешалку. Та закачалась, но удержалась.
Можно было сколько угодно объяснять про права, нотариуса и наследство, однако этот человек совершенно не собирался меня понимать. Он хотел денег, а я стояла на пути к их получению.
Словно желая подкрепить свои слова действием, отец двинулся на меня. Единственное спасение в этот момент — нырнуть в дверной проем, который после меня закроется. Бегать с выпученными глазами по улице я не собиралась. Опять же, не хотелось, чтобы кто-то сплетничал, тем самым задевая память бабушки.
Я развернулась и уставилась на наглого, самовлюбленного мужчину, чья жадность и эгоизм не имели границ.
— Еще один шаг — и ты пожалеешь.
— О чем? Что стал владельцем дома? — с издевательской насмешкой произнес отец и снова замахнулся на меня.
Бывают такие случаи, когда на целителей нападают неуравновешенные пациенты или их родственники. И тогда настает время самозащиты. Нас учили этому в академии, только есть один нюанс: нужно соприкосновение, и не такое, когда рука мужчины напоминает летящую на тебя кувалду.
Мне было жалко бабушкин зонт, висящий на вешалке, однако все решали доли секунды. Как в случае с уборкой, пришлось призвать к себе предмет, который в ответ на мое заклинание обрушился на мужскую руку. Вещь победно скрипнула и упала на пол, отец грязно выругался, я же была настороже.
— Убью! — завопил незваный гость и кинулся на меня.
Перекошенное лицо горе-родителя выглядело устрашающе.
Так получилось, что я не рассчитала шаги, и вместо того, чтобы отскочить на крыльцо, треснулась затылком о дверной косяк. От боли из глаз брызнули слезы, кажется, даже искры посыпались, только рыдать я не собиралась. Потерла ушибленное место и выпрямилась.
Не хочет по-хорошему — тогда я пойду на хитрость. Совру, что оставлю дом, заставлю пожать свою руку в знак примирения и в это время ударю через соприкосновение. Разумеется, никакого членовредительства, всего лишь защемление нерва на ноге или что-то подобное. То, что позволит мне обезопасить себя и позвать помощь.
Мой план полетел в мусорную корзину, едва я расправила плечи.