— Я собираюсь сделать вам массаж. Не хочу, чтобы у вас мышцы свело…
Уголки его рта дрогнули. Я нахмурилась:
— Не смейте!
— Молчу-молчу, — покорно сказал он.
— Вы знаете, чего я жду. — Я указала на массажный стол.
— Конечно, знаю. — Глаза Эдварда блеснули. — Только удивляюсь, что вы так долго не желали это признать.
Он был так близко. И смотрел на меня так значительно. Ему достаточно было лишь протянуть руки и обнять меня…
— Признать что? — Я тяжело дышала. — Признать, что вы чудовищно трудный пациент?
— Как хотите. — Он, ухмыляясь, начал стягивать футболку. — Раздеваться догола? Я знал, что рано или поздно вы будете умолять меня…
Лицо его неожиданно скривилось, руки бессильно повисли. Сжав зубы, он вновь попытался раздеться.
— Стойте! Плечо?
— Все в порядке, — простонал он. Он явно лгал. Должно быть, плечо пострадало сильнее, чем я думала.
Я с беспокойством ощупала его плечо, затем облегченно вздохнула:
— Вывиха нет.
— Я же говорил! — Он вновь взялся за футболку.
— Подождите, дайте мне…
Он, улыбнувшись, кивнул:
— Не стесняйтесь.
Когда я стягивала с него футболку, мои руки дрожали. Я старалась не обращать внимания на тепло, исходившее от его стальных мышц, о его волосах, по которым так хотелось провести рукой…
— Спасибо, — выпрямился он.
— Не за что. — Старательно отводя от него взгляд, я облизнула губы.
Наши глаза встретились.
Наши тела были совсем близко друг к другу. Он стоял с обнаженным торсом…
Он улыбнулся.
Это была улыбка, полная мужской силы. Она грозила опасностью. Той самой, которой я жаждала. Удовольствием для тела. И непереносимой болью для сердца.
Мое сердце уже однажды было разбито — Джейсоном… А Эдвард Сен-Сир… Он разорвет его в клочья, спалит дотла и будет лишь ухмыляться, глядя, как оно осыпается пеплом.
— Вы разденете меня до конца или лучше я? — Его глаза улыбались. — А может, тоже разденетесь? Тогда массаж пойдет лучше.
«Эгоистичный мужчина может попытаться соблазнить неопытную девушку обещаниями чувственных удовольствий, — предупреждала миссис Уорредли-Гриббли. — Против него у вас есть лишь одно оружие — ледяная вежливость».
Вздернув подбородок, я холодно взглянула на него:
— Это не свидание. Вам нужен массаж, чтобы у вас не болели мышцы после сегодняшних упражнений и падения. — С этими словами я бросила ему большое полотенце. — Не поднимайте руку. Скажите, когда будете готовы.
Я отвернулась, сложив руки на груди.
Я страшно злилась на себя. Ни один клиент не вызывал во мне таких эмоций. Даже с Джейсоном не было ничего подобного. Целоваться с ним было приятно, но я никогда не чувствовала себя такой сбитой с толку. И этого жара тоже не было…
— Можете повернуться.
Я повернулась. Лучше бы я этого не делала!
Эдвард, совершенно обнаженный, лежал на массажном столе на животе, прикрыв бедра полотенцем, и мрачно смотрел на меня.
— Вы этого хотели? Чтобы я был обнажен и полностью в вашей власти?
Я открыла рот, чтобы сказать в ответ что-нибудь остроумное, но из горла вырвался лишь бессмысленный писк. Я сделала вид, что закашлялась и неуверенно подошла к столу. Ничего особенного, раздраженно выговаривала я себе. За это время я не раз делала ему массаж.
И все же что-то изменилось. Моя чувственная тяга к нему проникла сюда, в зал. Как? Почему?
— Будьте нежны со мной. — Эдвард насмешливо поднял бровь и, прикрыв глаза, ждал, когда я прикоснусь к нему.
Прикоснуться к нему.
В пальцы будто впились десятки игл. Я отлично умею делать профессиональный массаж, так почему же у меня дрожат руки? Я чувствовала себя не компетентным специалистом, а испуганной девственницей — как когда-то назвал меня Эдвард.
Эдвард Сен-Сир, безусловно, был не против от скуки пофлиртовать со мной, мог бы даже походя переспать со мной — и тут же забыть о моем существовании. И вот теперь он лежал, обнаженный, под моими руками. Если только он почувствует, как они дрожат… Ему ведь надо лишь повернуться и притянуть меня к себе…
«Не думай об этом», — яростно приказала я себе. Плеснув на руку массажного масла, я потерла ладони, согревая их, и медленно опустила на спину Эдварда.
Его кожа была теплой и нежной, как атлас. Проводя пальцами вдоль позвоночника, я чувствовала ее мягкость и мощь скрытых под ней мускулов. Интересно, каким будет ощущение от его обнаженного тела, прижатого к моему?..
Я изо всех сил пыталась не думать о нем как о мужчине, а лишь как о комплекте частей тела, мускулов, связок и сухожилий. Как о пациенте. И все же, разминая ему спину, я никак не могла унять сердцебиение. За окном стояла зима, но мне было жарко, как будто в окна светило палящее летнее солнце. Я закрыла глаза. Как это будет, если мы станем любовниками? Каково это — отдаться удовольствию, которое он способен дать мне? Быть может, моя душа обратится в пепел, но я все же познаю восхитительную мощь огня.
Многие годы я хранила душу и тело в неприкосновенности, страшась вновь потерять того, кого полюблю. И все же я не смогла укрыться от боли. Да и никто не смог бы. Страдание — часть жизни. Люди умирают. Или разбивают вам сердце.
— Великолепно! — вздохнул Эдвард.
— Я рада, — хрипло проговорила я, добавляя масла и продолжая массировать спину, ноги, ступни… Затем я приподняла укрывавшее его полотенце: — На спину, пожалуйста.
Он не двигался:
— Слушайте… не надо.
— Надо, конечно! Вы хотите, чтобы вас перекосило? Так и будет, если мышцы спины будут расслаблены, а мышцы груди останутся напряженными.
— Гм…
— О боже, да перевернитесь вы, наконец!
Он перевернулся. Вздохнув с облегчением, я накинула на него полотенце. Окинув взглядом его тело, я вдруг заметила в центре композиции внушительное возвышение. О господи! Что это?..
Я еще ни разу не видела обнаженного мужчину. Да и сейчас тело Эдварда было скрыто полотенцем, но его огромный член был туго обтянут тканью и появилась возможность рассмотреть его во всех подробностях. Какой большой! Неужели у всех мужчин они такие огромные? С пылающими щеками я смотрела на него, не в силах отвести взгляда.
— Я назвал вас девственницей. — Эдвард внимательно смотрел на меня. — Но похоже, у вас и правда нет никакого опыта, не так ли?
— Полно! — соврала я.
Наши глаза встретились, и мои плечи беспомощно опустились.
— В смысле профессионального опыта. С мужчинами — нет.
— Даже с Джейсоном? — изумленно переспросил он. — У вас вообще никогда не было секса?
Щеки мои пылали так, что об них, кажется, можно было поджигать спички.
— Я целовалась… пару раз.
— Но вам двадцать восемь!
— Я знаю, — резко ответила я и, скрывая смущение, отвернулась, потянувшись за маслом. Это лишь физиология, твердила я себе, инстинктивная реакция изголодавшегося по сексу мужского тела на женские прикосновения. Он хочет не меня конкретно. Такого просто не может быть.
Или может?
Он силен, красив, богат. А я? Что я могу ему предложить?
Ничего.
«Если вы оступились, на дюйм отойдя от границ нравственности, вернитесь к ним немедля», — советовала миссис Уорредли-Триббли.
— Не забывайте, у нас профессиональные отношения, — с укором сказала я.
— Вы тоже. — Он, явно забавляясь, посмотрел на меня. Затем прикрыл глаза.
Я массировала ему грудь, плечи, руки, аккуратно проходя по травмированным местам, но, похоже, беспокоиться было не о чем. Его тело справилось с последствиями аварии, переломавшей его. Но оставалось только гадать, какие зияющие раны остались в его душе.
Я украдкой взглянула на лицо Эдварда. Он лежал с закрытыми глазами, но губы его скривились в какой-то странной усмешке.
— О чем вы думаете? — выпалила я и тут же прикусила губу.
— Опасный вопрос, — мягко ответил он. — Вам лучше не знать.
Может, он думал о той женщине? Об аварии?
— Знания никогда не помешают, — с вымученным смешком ответила я.
— Ну тогда… — Его губы скривились в сардонической усмешке. — Я подумал, что было бы забавно соблазнить вас, мисс Мэйвуд.
Я в страхе отпрянула от стола:
— Но… я же работаю на вас!
— Ну и что?
— Я люблю другого, — неуверенно пробормотала я.
— Это не важно, хотя… — Он резко сел. — Вы уверены?
— Конечно, уверена. — Я недоуменно смотрела на него.
— Вы видели их на фото. Две кинозвезды в обнимку на красной ковровой дорожке, одуревшие от любви. Он обманул вас, бросил вас, вы даже не спали с ним — и вы все еще любите его и храните ему верность? Почему?
Действительно, почему? Сглотнув, я уставилась в пол:
— Не знаю.
— Но ведь есть известный способ, — резко проговорил он. — Лучший способ развязаться с кем бы то ни было — связаться с кем-то еще.
— Да что вы? Неужели женщины, с которыми вы спали, смогли изгладить из вашей памяти образ той, кого вы любили? Из-за которой вы чуть не погибли?
— Нет, — хрипло произнес он.
— Любовь так просто не уходит. Вы знаете это так же хорошо, как и я.
— Уходит. Вы просто слишком глупы, чтобы пойти этим путем. — Эдвард поднялся, придерживая полотенце на бедрах. — Приятно знать, что у твоей сводной сестры есть все — карьера, о которой ты мечтаешь, мужчина, которого ты любишь? Может быть, ему с самого начала нужна была она. И он воспользовался вами, чтобы сблизиться с ней…
— Замолчите!
— Мне вас жаль. Как это, должно быть, больно — знать, что они останутся безнаказанными и что сейчас они с наслаждением занимаются любовью. — Он усмехнулся. — Вы для них — лишь бледная тень, они уже забыли о вашем существовании.
Его лицо, искаженное ненавистью, было совсем рядом. Мое сердце разрывалось от боли. И вдруг я поняла.
— Вы это не обо мне говорите, — выдохнула я. — А о себе.
Воздух в комнате вдруг сделался ледяным. Эдвард отвернулся с искаженным лицом.
— У нас все кончено.
— Нет. — Я схватила его за руку. — Я пытаюсь помочь вам. Как я смогу это сделать, не зная, насколько глубока нанесенная вам рана?