Поднимаю с пола платье и трусики. Прижимаю к груди, стараясь прикрыться. Тимур начинает ржать над моими нелепыми действиями.
— Не нужно строить из себя недотрогу, милая. Лучше приводи себя в порядок и поезжай домой за вещами.
— Зачем?
Непонимающе хлопаю глазами. О чем это он говорит?
— Раз уж ты моя игрушка на месяц, — разъясняет как маленькому ребенку, — то будешь жить в моем доме, Задорожная.
— А не пойти бы тебе нахрен, Тимур Андреевич?!
Упс… Опять мой чертов язык без костей…
Тимур резко подлетает ко мне, рукой хватает за шею, больно сдавливая. Со всей дури впечатывая меня в стену, выбивая весь воздух.
Глава 9
Алиса
— Следи за своим языком, милая! — орет так громко, что уши закладывает. — Иначе я найду ему более достойное применение, — ядовито усмехается, разглядывая мое нагое тело похотливым взглядом.
Напрягаюсь, как струна. Руки трясутся. Одежда падает куда-то к ногам. Не могу двинуться с места. И не только потому, что придавлена к стене мощным телом Тимура. А из-за странного чувства, превратившего меня в статую. Отобравшего волю.
— Пусти меня, Тимур, — цежу сквозь стиснутые губы и пытаюсь выбраться из его стальной хватки на шеи. — Ты мне противен. Ненавижу тебя! Ненавижу!
— Ого, как мы заговорили, — на всю гостиную раздается его гортанный смех. Дьявольский, пугающий. — Минуту назад сиськами терлась об мой член, а теперь вдруг строишь из себя невинного ангелочка, которого опорочили.
— Это все ради отца. Только он…
— Заткнись, Задорожная! Твою мать, заткнись!
Закипает еще сильнее. Злится, подобно дикому зверю. Зеленовато-голубые глаза покрываются чернотой, аж зрачков не видно. Ноздри раздуваются от гнева, а желваки на скулах ходуном ходят.
Хватка на горле усиливается. Становится трудно дышать. Перед глазами черные точки мелькают. По позвоночнику бежит холодок, проникает прямо под кожу.
Вздрагиваю. Жалею, что вообще к нему обратилась. Что пришла в этот чертов отель. Сама бы все решила. Нашла бы деньги на операцию отца.
Не сегодня, так завтра. Огромная сумма налички, покрывающая все расходы.
Уже поздно, Алиса, думать об этом. Ты уже согласилась стать игрушкой для бывшего, так что нужно принять правила игры.
— Тимур, я…
Закрывает рукой мне рот, крепко сжав челюсти до скрежета зубов. Страх окутывает, словно меня отдали на съедение опасному хищнику. Дрожу. Дышу часто, ощущая бешеное биение сердца.
— Прекрати ломать комедию, Алиса, — проводит языком по правой щеке, от чего морщусь и пытаюсь отвернуться, но Тимур уже перемещает руку на подбородок и сжимает большими пальцами подбородок.
Выхода нет! Но он же не причинит мне физическую боль? Так ведь? Только душевная гораздо больнее. Да и время ни хрена не лечит.
— Из тебя никудышная актриса, Задорожная.
Не понимаю, о чем он говорит. Причем здесь мои отсутствующие актерские таланты?
Нахожусь в полной растерянности и даже не замечаю, как рука с горла вдруг ползет вниз, оказываясь у меня между ног. Тимур довольно рычит, до адской боли кусая за плечо.
— Ааааа! — кричу, не сдерживая слез, ладошками упираясь в его мощную грудь и пытаюсь оттолкнуть.
Блокирует мои руки над головой в железной хватке. Обдает горячим дыханием лицо. Коварно, похотливо лыбится. Проводит языком по нижней губе. Приводя в неописуемый ужас.
И восторг.
Боже! Алиса, ты с ума сошла!
Какой еще восторг? О чем это ты?
Не знаю, почему, но меня обдает странным жаром. Словно в комнате кто-то резко повысил отопление. Включил на полную мощность.
— Давай-ка проверим, как ты меня ненавидишь и презираешь.
Тимур дает свободу моим рукам, которые опускаю вдоль тела. Прижимается к моему боку. Бедром чувствую его эрекцию.
Застываю, как громом пораженная. Глазами гипнотизирую выход, словно по волшебству могу оказаться в коридоре и бежать, сломя голову.
Двумя пальцами дотрагивается до клитора. Трет его пару раз. Надавливает подушечкой большого пальца на лобок. Непроизвольно громко стону, прикусывая губу до крови.
— Пожалуйста, прекрати, — молю его остановиться.
А сама еще шире ноги расставляю, давая ему зеленый свет на похотливые вещи. Между ног очень влажно, горячо. Соски-предатели твердеют на радость Тимуру, который ехидно смеется. Проникает внутрь одним пальцем, вырывая из моего горла болезненный крик. К нему присоединяется второй.
Растягивает мышцы. Гладит пальцами внутри.
Боже, как хорошо. Тело все еще предательски помнит его руки.
— По-твоему, это не доказательство твоей лжи? — показывает мне пальцы, испачканные в моем вязком возбуждении.
Демонстративно облизывает досуха. Краска стыда покрывает щеки. Зажмуриваюсь, но Тимур приказывает мне смотреть на него. Не отводить взгляд.
Возвращается к ласкам. Не церемонится. Трахает двумя пальцами.
— Такая мокрая. Горячая. Тугая, — шепчет на ухо, прикусывая мочку. Табун мурашек бежит по коже. — Нагнуть бы тебя раком, Алиса, и как следует оттрахать. Готов поклясться, ты все так же будешь умолять меня не останавливаться. Просить еще и еще. Прыгнешь на мой член и будешь сама насаживаться на него, щипая свои миленькие соски. Ведь так, детка?
Мотаю головой из стороны в сторону. Отрицаю его слова.
Какие-то давно забытые чувства полностью мозги отключают. Мне бы сбежать, спрятаться, исчезнуть навсегда. Но вместо этого откидываю голову назад. Больно ударяюсь затылком.
Движения руки становятся интенсивнее и глубже. Проникает грубо, ускоряя темп пальцев. Дотрагивается до пульсирующей точки внутри моего тела. Заигрывает с ней, трет, надавливает.
Смотрит мне в глаза. Сейчас Тимур кажется таким родным. Без всей этой маски бесчувственности и отрешенности.
— Давай же, моя милая, — проводит ребром ладони по моей право груди, задевая чувствительный сосок. — Кончай, Алиска! Моя девочка…
Тугой комок взрывается внизу живота. Удовольствие разливается теплой волной по всему телу. Мышцы сокращаются вокруг его пальцев. Трясет. От оргазма. От блаженной истомы.
На губах стальной привкус крови. Ноги дрожат. Дыхание затруднённое. Ногтями впиваюсь в запястье Тимура. Затуманенным взором смотрю на его довольное… дьявольское лицо.
Съеживаюсь от резкого холода, который проникает под кожу и все внутренности в ледышку превращает. От былого веселого, нежного тона Воронцова не остается и следа.
Снова на нем непроницаемая маска отъявленного мерзавца. Скучающе разглядывает. Оценивает приобретенный на невольничьем рынке товар. Ощущаю себя грязной девкой, ставшей работницей публичного дома.
«Не будешь млеть от его пальцев, Алиса», — вновь осуждает меня внутренний голос.
Отходит к столику. Закуривает, выпуская сигаретный дым в мою сторону.
Кашляю. В носу щиплет, горло саднит. Знает, что я не переношу запаха сигарет. Нарочно курит при мне.
— Можешь валить в ванну, — дергаюсь от грозного, ледяного тона. — У тебя есть десять минут, чтобы привести себя в порядок. Ты сегодня же переезжаешь ко мне, дорогуша. Не вздумай перечить!!! Поняла? — молча киваю. — Время пошло, Задорожная, — наливает себе янтарной жидкости и залпом выпивает. Как сумасшедшая, завороженная дура наблюдаю за движением его горла. — Не заставляй меня ждать.
Подавляя порыв поплакать вволю, поднимаю с пола вещи и на негнущихся ногах ухожу в ванную комнату. Сползаю по двери на пол и, прижав к груди колени, беззвучно рыдаю. Понимая, что теперь моя жизнь в руках Тимура.
Я подписала договор у самого Дьявола, став его игрушкой.
Но если этот Дьявол узнает о моих тайнах, превратит жизнь в ад. Хотя, я и так там!
Глава 10
Алиса
— Алиса, что случилось с нашими деньгами? Откуда у тебя вдруг появилась такая крупная сумма? И почему ты складываешь вещи?
Стою к маме спиной, закидывая платья в открытый чемодан. Руки трясутся. Глаза на мокром месте. А внутри… словно огромная черная дыра образовалась, готовая заживо меня поглотить.
— Я переезжаю, — охрипшим голосом, стараясь себя не выдать.
— Это еще куда? — ощущаю на себе удивленный взгляд мамы. — Дочка, у тебя что-то случилось?
Давай, Алиса, скажи ей что-нибудь!
Как именно ты достала деньги.
Кем теперь для своего бывшего парня будешь.
Вперед и с песней.
Да если я ей сейчас все расскажу, мама будет в шоке. Она меня не поймет. Сделает неправильные выводы.
— Я позвонила подруге в Америку, — придумываю на ходу. Даже для пущего эффекта натягиваю на лицо улыбку, повернувшись к обеспокоенной матери. — Это он… она дала мне денег на операцию отца. Взамен мне нужно несколько дней приглядывать за ее квартирой. Она хочет приехать погостить в Россию.
Алиска, ты ужасно врешь. Тебе не поверят.
— Оставишь меня одну, пока твой отец в больнице? — в голосе обида, от чего сердце на части рвется. Кровью обливается.
— Мамуль, — беру ее холодные руки в свои. — Понимаешь, Венди выручила меня. Я не могу отказать ей.
Лучше бы отказала. Лучше бы послала на хутора и отправилась искать деньги у кого-нибудь другого.
Хотя кто бы мне помог кроме Тимура?
Этот козёл поставил жесткие условия. Либо я еду к нему, когда соберу вещи. Либо… мой отец будет лечиться от святого духа. Даже увидеться с ним не дал. Просто адрес дома назвал и сказал приезжать в течение часа или двух.
— Отцу уже завтра могут сделать операцию, — кажется, будто мама приняла мой неожиданный «переезд». — В сознание он так и не пришел. Я так боюсь за него, — одинокая щека сползает по ее щеке.
— Мамуль, не переживай, — крепко обнимаю маму, чувствуя ее дрожь. Или это от меня? — Папа поправится. Он вернется из больницы живым и здоровым. Пережил же лихие 90-ые, — стараюсь как-то ее взбодрить, хотя сама только лютый холод ощущаю.
Особенно перед очередной встречей с Тимуром. Тем более на его территории.