— Прикольно. Сегодня я зализываю царапины, чтобы завтра меня расчленили. Ты бы еще врача пригласил. Пусть выдаст медицинское заключение, что я здорова для казни.
— Как закончишь, приходи на кухню. Нам надо поесть.
В такое дерьмо я еще не вляпывался. Мало того, что держу в плену невиновную девицу, которая и так хлебанула в жизни, так умудрился стать врагом Шаману, накликать на нас беду из-за прокурора и узнать, что Кэп пудрил мне мозги. Но самое паршивое во всем этом, что…
…Ева мне не безразлична.
Глава 12. Ева
Ранки щиплет, но терпимо. Обработав их, я надеваю чистые носки и шлепаю на кухню, где безнаказанный бандит крутится у плиты, соображая что-то вроде омлета. Интересно, много скорлупы мы сгрызем?
— Ты не умеешь готовить, босс? — осторожно интересуюсь я, крадущейся тенью преодолев кухню, погруженную в матовый полумрак. Даже здесь задернул шторы, а навесной торшер приглушил.
— У меня другие увлечения, — отвечает он через плечо.
Ну кто бы сомневался?!
Я взглядом скольжу по его обтянутым тканью рубашки рукам и едва скрываю улыбку.
— Дай сюда. — Я забираю у него венчик и начинаю взбивать яйца с молоком. — Надо интенсивнее, видишь? Вот так. Поруби лучше зелень и потри сыр. Справишься?
Он смотрит на меня так хмуро, будто я попросила его до Луны пешком смотаться. Это даже забавно — наблюдать за тем, как злой дядька с пистолетом за ремнем, теряется от просьбы об элементарных вещах. Останься он на необитаемом острове, и скорее застрелится, чем прокормит себя.
Какой же ты несамостоятельный, босс, про себя хихикаю я, смазывая сковороду маслом и выливая в нее смесь. Пока вожусь с накрыванием на стол, Люков вытаскивает из пакета две бутылки — с вином и коньяком. Поднимает на меня задумчивый взгляд.
— Буду, — киваю я.
Говорят, перед смертью не надышишься, но хоть расслаблюсь чуток.
— Леся Шумейко, — наконец заговаривает он, когда мы садимся за стол. — Это имя тебе говорит о чем-нибудь?
Я пожимаю плечами.
— Нет.
Он чуть сощуривается, привычным движением наливая мне вино, а себе коньяк. Думает, вдруг вру. Не вру, успокойся, босс.
— Почему ты развелась с мужем? — В его голосе я улавливаю какое-то неделовое любопытство.
— Если исповедуюсь, ты не выдашь меня Шаману?
Уголок его губ дергается. Он опускает взгляд на свой бокал, слегка бултыхает в нем янтарный напиток, но молчит.
Блин, ну скажи уже, что я ничего такая: умная, решительная, красивая и целуюсь офигенно. Фиг он признается в этом!
— Я не хочу вспоминать об этом, босс, — отвечаю я. — Не сейчас. Мне до сих пор больно.
И это не ложь. От развода с Максом мне гораздо больнее, чем от осознания, что я сейчас плачу по чужим счетам. Не просто же так я с библиотеки начала после избавления от депрессии.
Люков вновь смотрит на меня поверх стакана, делая долгий глоток и сверкая обжигающими меня глазами.
Да что, черт возьми, тебе от меня нужно?!
— Босс, дыру во мне прожжешь, — произношу я, на всякий случай поправляя халат, запахивая его до самой шеи.
— У меня для тебя не самые приятные новости, птичка. — Он ставит стакан, облизнув губы. — Даже если Белла подтвердит твои слова, я не могу тебя отпустить.
— Потому что я слишком много знаю? — уточняю я, стараясь не паниковать от мысли, что один из них (либо Шаман, либо Люков) меня пришлепнет.
— Потому что Шаман не остановится.
— А тебе не все равно, что со мной будет?
Он стискивает зубы, сильнее буравя меня взглядом. В кулаке сжимает вилку, которая, кажется, завизжала бы, будь она живой.
Ответа я так и не получаю. Он словно сам с собой борется, вместо того чтобы сказать: «Блин, Ева, извини, ну дурак, с кем не бывает». Сколько же гордости в его бандитском величии, которая не позволяет признать собственную вину! Ладно, посмотрим, как ты запляшешь, босс, когда Белла докажет, что я и та девка с фотки от какого-то Кэпа — разные личности.
— Ты, может, забыл, но мой отец прокурор. Уж он-то защитит меня от иностранного бандита, — напоминаю я, отрезав кусочек омлета и положив в рот. Какая вкуснятина-то, особенно с голодухи.
— Я похитил тебя из собственной постели. Хреновый из твоего отца прокурор.
Да-а-а, босс, слов ты даже не пытаешься подобрать.
Зазвонивший домофон отвлекает нас от разговора. Это хорошо, иначе я бы сейчас поделилась с бесстрашным Люковым своим мнением о таких, как он, и почему неподкупность является признаком профессионализма прокурора, а не его слабостью.
Он отправляется встретить гостя, а я спешу набить желудок, пока нам опять не пришлось куда-то нестись сломя голову.
Минуты через три на кухне появляется Белла. Цокая каблуками по кафелю, она подходит к столу, чуть морщит нос и кладет свой клатч. Расстегнув пуговицу на блузке так, чтобы еще сильнее вывалить рвущиеся наружу силиконовые дыни, она окидывает меня пренебрежительным взглядом и с томной хрипотцой говорит медленно входящему Люкову:
— Надеюсь, вы оцените мою скорость, босс.
Изучая документы в принесенной папке, он хмурится, играя желваками на лице. Потом швыряет бумаги на стол, вынимает пистолет и, вздернув курок, целится в мою голову.
Липкий страх, охвативший меня в свои мерзкие объятия, пригвождает мою попу к стулу. А лицо Беллы украшает победоносная ухмылка.
Эта дрянь в проститутском наряде подставила меня!
Я понимаю, что доказывать это бесполезно. Люков поверит той, что верой и правдой служит ему годы, а не мне — залетной птичке, своим фейсом напоминающей ему о самом большом жизненном кошмаре.
Кое-как вздохнув, я беру себя в руки и предательски дрогнувшим голосом произношу:
— Только отцу не рассказывайте, как это случилось…
Глава 13. Люков
— Неси брезент, Белла, — шиплю я, едва сдерживаясь не пальнуть ей в затылок.
Ей только в радость размотать посреди кухни черный рулон. Ева же, поджимая губы, отворачивается и просто тупит взгляд.
Неужели совсем не боишься, птичка?
— Готово, босс, — докладывает Белла.
— Отлично. Хоть на что-то ты сгодилась. — Я перенаправляю пушку на эту суку, и улыбка моментально исчезает с ее лица. Не ожидала, Беллочка, что босс не такой уж и дурак.
— Это что, шутка? — вмиг осипшим от страха голосом бормочет она.
— На колени, — цежу я. — Не хочу твое скудное серое вещество потом со шкафов соскребать. Если, конечно, оно у тебя вообще есть.
— Б-босс…
— На колени! — рявкаю я, и Белла, вздрогнув, немедленно опускается на колени, а Ева наоборот встает. — Там глушитель в сейфе. Будь добра, принеси, — прошу я ее, не переставая держать свою тупую ассистентку под прицелом.
— Ты же не собираешься…
— Просто принеси.
Кивнув, она неровным шагом обходит брезент, словно он уже запачкан, и уходит из кухни.
Плечи Беллы начинают дрожать, по щекам текут слезы.
— Я же все сделала, босс… Как вы и велели…
— Я не так велел. — Дождавшись, пока Ева вернется и трясущейся рукой передаст мне глушитель, я привинчиваю его к стволу. — Иди посмотри телевизор?
— Опять? — Она широко распахивает ресницы.
— Да. И сделай погромче.
Белла от услышанного начинает выть. Как только Ева снова уходит, она подползает ко мне и падает в ноги.
— Босс, пожалуйста… Я же всегда была вам верна…
— Выходит, что не всегда. — Отталкиваю ее на брезент и медленно обхожу по кругу. — Я ведь уже ловил тебя, Беллочка. И не раз. Глаза закрывал. Сам твою работу доделывал. Но если раньше ты тупо ошибалась, то сейчас умышленно подставила Еву.
— Да! Да, подставила! — рычит она, теряя самообладание. — Быстро о ней слухи разошлись! Как лихо она раскусила Шамана с Фарой! Как вы целовались с ней! Как операцией в итоге стала руководить она, а не вы! Но даже пустив все под откос, не получила пулю. И Шаману ее вы не выдали. Наоборот, прячете ее! Думаете, я не понимаю, что к чему? Как только узнала, что она никакого отношения к Егору не имеет, сразу поняла, кто скоро займет мое место!
Вот она — женская логика во всей красе. Примитивная ревность и зависть, ничего более.
— Ты пиздец ебанутая, Белла. Я дал тебе все, о чем можно только мечтать. Но ты, похоже, забыла, из какого притона я тебя вытащил. Если бы не я, тебя уже давно бы нашли в луже собственной блевотины от передоза, или мотала бы срок на нарах. Я ни разу ничем тебя не обидел.
— Вы отдалились от меня, — всхлипывает она, обнимая плечи.
— А чего ты ожидала? Я поручил тебе приставить к Егору лучших из лучших. Но пацан оказался на больничной койке, а его сучка исчезла без имени, без следов. И заметь, я ни в чем тебя не винил.
— Да, вы тихо ненавидели меня в душе.
— А что у меня в душе, тебя вообще не должно касаться. — Я останавливаюсь у нее за спиной и приставляю дуло пушки к голове. Она замирает, перестав шмыгать носом, и напрягается. — Ты знаешь, чем у нас карается подобное. Доверия к тебе больше нет. Если я выпущу тебя из этой квартиры, ты снова предашь. Но ты часто выручала меня, я дам тебе шанс все исправить. Если у тебя есть что-то полезное, я весь внимание.
Звучно сглотнув, Белла бормочет:
— Она действительно жила у бабушки на Украине. После развода с мужем. Она потеряла ребенка из-за этого мудака…
Моя рука непроизвольно опускается. Таращусь в затылок Беллы и пытаюсь переварить услышанное.
— Я покопала поглубже. Вы не поверите, но этот урод сейчас живет здесь. Хотя живет — это громко сказано. Мелкая сошка в нашем деле.
Мне требуется еще минута, прежде чем я начинаю соображать.
— Звони Фазе. Пусть заберет тебя.
Выдохнув, Белла дотягивается до своей сумочки, роется там в поисках телефона и созванивается с Фазой.
— Поднимись за мной, — просит она уже более спокойным и смелым тоном.
Я забираю у нее телефон.
— Иди умойся.
Теперь она послушная. Выскальзывает из кухни, а я быстро сворачиваю брезент и убираю в шкаф до того, как появляется Фаза. Дальше порога я его не пускаю, буквально толкая Беллу в его объятия.