Каменные россыпи по краям снежного поля оставались неподвижными. Однако какое-то движение всё-таки привлекло его внимание. Зим снова просмотрел расстилающуюся перед ним картину – белый снег впереди, сзади и дальше по склону… Высокие каменные истуканы, безразлично застывшие на гребне, казались пока совсем небольшими, чуть больше человеческого роста, но Зим знал, что они выше пятиэтажного дома. Чёрные развалы прямо под ногами – место наиболее вероятного появления противника… Пологое зелёное плечо соседнего отрога и морщинистая серая спина очередного ледника… И птицы…
Птицы?
Зим рванул с груди бинокль.
Вдоль серого грязного языка летнего глетчера бесшумно скользили серые крылья парапланов!
Шесть… Восемь… Четырнадцать… Нет, больше… Гораздо больше!
В этот момент гора дрогнула. Склон под путешественниками качнулся и едва не сорвался в долину. Над концом отрога взлетело серое клубящееся облако дыма и обломков. Ещё один удар – облако стало больше, его прорезали яркие клубы пламени.
Снова удар.
Спадолин взглянул на часы.
– С опережением графика, – удовлетворённо произнёс он. – Хорошо, что успели убраться. Как минимум три ракеты. По одной во входы пещер, и третью – в уступ, где располагался наш лагерь. Молодец мистер Чен!
– Мистер Чен? – коротышка в хаки испуганно взглянул на Макса. Спадолин говорил по-русски, и из всей его тирады он понял только эти два слова. – Вы хотите отдать меня китайцам?
– Я не думаю, что у вас большой выбор, мистер Смит, – усмехнулся Спадолин.
– Небольшой, – согласился Башири-Смит (или Смит-Башири – Зим ещё не определился, как его называть). – Но всё-таки есть.
И указал на поднявшиеся внизу человеческие фигуры в камуфляжных костюмах.
Итак, их всё-таки достали!
Зим обдумывал сложившуюся ситуацию. Их следы совершенно отчётливо читались на снежном склоне – он не винил себя за то, что их пришлось оставить – здесь не было ни одного пути, позволявшего миновать это открытое пространство. Вряд ли внизу находилось всё воинство бежавшего эмира, скорее всего, одна из поисковых партий, рассыпавшихся по горе. А им… а им уже не было особой необходимости скрываться.
– Макс, достань телефон из мешка, – произнёс он. Одну из фигур он уже держал на мушке и был твёрдо уверен в том, что через секунду численное превосходство противника сократится на одного человека.
Раненого или мёртвого… Какая разница?
Карабин рявкнул в его руках. Скальная кромка отозвалась грохотом выстрелов.
– Давай точную наводку! – Зим оценивал расстояние до вершины отрога – около двухсот метров по открытому пространству. – На левом борту отрога, под самым перевалом километровое снежное поле. Мы посредине, нашу россыпь камней на скорости можно даже и не заметить. Противник занимает позицию по верхнему краю каменного развала, начинающегося прямо от подножия снежника, – карабин снова рявкнул в руках Зима.
– Чен спрашивает, как долго мы сможем удерживать их там.
– Я не знаю, что у них с людьми и с вооружением, – проговорил Зим. – Если это единственная группа, то я на их месте оставил бы одного-двух человек для отвлечения внимания, а основную компанию пустил бы в обход. Если же у них задействовано несколько поисковых групп по отрогу, то вывел бы по рации вторую группу на гребень прямо над нами.
– Чен говорит, что всё решится буквально за минуту.
Воздух над головой был разорван оглушающим воем реактивных двигателей. Ми Г-29, одно из самых смертоносных творений человеческой мысли в мире, со знаками ВВС Китайской Народной Республики, совершил разворот над перевалом Кара-Таш и с угрожающим рёвом устремился на них. Белые полосы протянулись от нижней кромки его плоскостей и устремились вниз.
Скальную гряду окутало пламя разрывов.
– Спокуха, Зим! Чен говорит, чтобы мы сидели на месте!
Истребитель как будто завис в воздухе, затем выполнил братный разворот и снова лёг на боевой курс. Белые следы инверсий протянулись к скальному гребню над ними.
– Идиоты! В сторону! Вверх и в сторону, – неожиданно закричал Зимгаевский, схватил карабин и опрометью кинулся по склону. Раздалось стаккато автоматной очереди – на этот раз огонь вёлся сверху.
В этот момент гребень взорвался. На этот раз не было ни огненных шаров, ни чёрного дыма, ни белых вспышек, похожих на магниевый фейерверк. Просто снег, лежащий тысячелетиями на вершине, поднялся вверх огромной стеной, и вместе с этим снегом взлетели вверх гигантские, безразличные ко всему скалы – как боеголовки стартующих с подводной лодки ракет.
На какую-то долю секунды они застыли в воздухе, а затем, картинно переворачиваясь, устремились вниз, словно руины Атлантиды, сметённые ураганом сверхъестественной силы. Зим бежал по склону изо всех сил, прижимая к себе карабин, чуть выше него двигались шаман и Эмир. Спадолина нигде не было видно.
Воздух наполнился белой искрящейся пылью, и смешанная с воздухом, гарью взрывчатки и снегом гора двинулась вниз.
Зим продолжал бежать и, как в замедленной съёмке, заметил, что край снежного поля просто оторвался в пятидесяти метрах левее него и пополз вниз единым потоком. Только это не было замедленной съёмкой, как не было съёмкой вообще, и, проскользив сотню метров с ускорением, склон вдруг обрушился вниз, мгновенно исчезнув из поля зрения за кромкой скал. И оттуда, снизу, как белая вуалевая занавеска, поднялась стена снеговой взвеси.
Ноги продолжали увязать в рыхлом фирне, в глазах темнело, голова, казалось, расколется от боли, но Зимгаевский наконец добрался до края скальной гряды и зацепился за относительно неподвижный обломок камня.
Обломок казался неподвижным, потому что вся гора вибрировала от гигантского оползня, сотрясавшего её тело.
В тридцати метрах внизу он увидел на камнях Максима. Знаками Алекс показал ему, чтобы тот поднимался наверх.
– Что за чертовщина, Зим? – Макс потерял шапку, куртку, но винтовка была при нём. Он хрипел и плевался. – Проклятый китаёза хотел нас прикончить!
– Я так не думаю, Макс. Если бы на его месте был ты или любой другой ублюдок из вашей Службы, я бы не сомневался в этом ни на секунду. А здесь – это только наглядный пример, к чему приводят принципы удалённого управления полем боя. Он вполне логично приказал «обработать» ракетами позиции сверху и снизу, при этом в горячке забыл про возможный оползень. Рюкзак-то потерял?
– Ну да. Ты тоже?
– Да уж. Не до грибов, Петька…
– Ты это чего? Головой приложился?
– Да нет. Старый идиотский анекдот нашей с тобой юности. Забегает Петька в штаб с криком: «Василий Иванович, в лесу белые!» А тот, страдаючи от похмелья: «Не до грибов, Петька…».
– Да уж, и в самом деле… А где наши приятели? Может, позвать?
– Не вздумай. Как бы другим приятелям не нарисоваться… Телефон-то не потерял?
– Телефон с собой, – Спадолин вытащил руку из-за пазухи. – Какие нынче шпионы без телефона? Известное дело – никакие.
– Что Чен говорит об эвакуации?
– Предлагает спуститься вниз, на ледник. Здесь вертолёт не сядет.
– У меня подозрение, что он сюда и не поднимется.
Разговаривая, они вышли на чёрную, полностью свободную от снега спину отрога.
– Не хило его тряхнуло, – заметил Зим. – Весь снег сполз вниз, к подножью.
Он деловито выковыривал снежную массу из окуляров и объективов бинокля.
– А ты свои окуляры потерял, стало быть?
– Да. – Макс охлопал со всех сторон куртку. – Похоже на то.
– Это ты зря, – заметил Зим с чувством глубокого удовлетворения. – В горах человек без бинокля не полчеловека, а, наверное, его треть. У меня этот Swarovski – памятный. Бельгийский охотник подарил после того, как трёхметрового медведя грохнул. Под моим чутким руководством, так сказать. Уже лет десять держится. Я и из России тогда вместе с ним уходил.
– Да… Гляжу я – прижился ты там, вдалеке от родины…
– Да я бы и на родине прижился. Если бы в ней меньше идиотов водилось. Но чего-то их количество не уменьшается. Скорее наоборот. – Зим поднял бинокль к глазам. – Вот сука!
– Что такое?
– Да этот… Пленник твой, типа… Он вниз побежал. И нашего шамана с собой прихватил…
Действительно, далеко внизу, на фоне лавинного конуса, среди гигантских снежных комьев мелькали две человеческие фигурки.
Зим торопливо вывернул карманы.
– Ага. Фонарик, спички, много мелкого НЗ. Шнур в капюшоне, метров тридцать. Два запасных магазина к винтовке – то есть патронов штук тридцать. Нет, двадцать семь. Я всё-таки стрелял три раза. А ты – хоть разок?
– Да нет, не пришлось.
– Тогда тридцать и у тебя. Ты хоть ствол от снега прочисть, а то разорвёт – башку снесёт затвором.
– Тогда двинули. Помни, главное оружие у нас – как в «Матрице» – телефонный аппарат! Береги его как зеницу ока!
Они вместе покатились вниз по склону.
Измаил Башири, он же Джон Кэткарт Смит, карабкался по снегу рука об руку с Хорхоем. Его симпатичное круглое лицо было изломано гримасой бессильного гнева. Время от времени он из-за пазухи доставал складной нож-балисонг, не обнаруженный Максом при поспешном обыске, и тыкал им Хорхоя в шею.
– Прекратите, Смит, – с раздражением произнёс Хорхой. – Я не собираюсь помогать вашим преследователям. Более того, я даже готов помочь вам скрыться, если это будет в моих силах, разумеется. Меня интересует только одно – где Камень?
– Вот-вот, – Измаила Башири трясло то ли от холода, то ли от ярости, то ли от страха. «Напуган и разозлён, – вспомнил Хорхой. – Опаснейшее сочетание». – Камень! – говорил Башири. – Шейх Калеб утверждал, что его нельзя касаться! Но какой у меня остаётся выход? Если у меня нет силы, позволяющей овладеть энергией Камня, у меня не останется ничего в этой жизни! А вы собираетесь выдать меня китайцам! Вперёд! – он снова больно уколол Хорхоя в шею. – Вы что, считаете, что у меня не хватит силы воли убить вас? Что вы знаете тогда об Измаиле Башири? Мне уже приходилось убивать – вот этим самым ножом. Восемь месяцев назад! Тогда я тоже повстречал человека, который не верил в моё предназначение! Его кровь скрепила мой союз с воинами Аллаха! Они поняли, что я – человек, за которым они могут пойти в своей борьбе!