— А больше стучать не будет? — спросила Варвара Тимофеевна. Любовь ее не интересовала.
— Больше не будет. Позавчера был последний день строительных работ.
— А вдруг опять строить начнут?
— На этом месте уже не начнут, — успокоил Костя.
Костя ушел, а Варвара Тимофеевна села на табуретку и стала размышлять насчет экрана и вибрации.
С одной стороны, находиться на одной звуковой волне с целой телефонной станцией — безусловное неудобство. А с другой стороны, по физическим ли законам или по чистейшим совпадениям, но она связана с миром и ее слышат люди.
За стеной плакал грудной ребенок, и получалось, что он тоже кричит на весь свет.
В мае отключают центральное отопление, и под утро бывает холодно.
Варвара Тимофеевна проснулась от холода и бросила поверх одеяла свое зимнее пальто.
На улице зашуршали шины.
Варвара Тимофеевна подошла к окну и увидела внизу «Волгу»-такси салатного цвета с шашечками по бокам.
Из такси тяжело вылезла Соня в коричневом плаще «болонья». Следом за ней вышел шофер и стал составлять вокруг Сони узлы и узелочки. Соня возвышалась над своими узлами, как труба над заводскими корпусами.
Было еще совсем рано, серый рассвет устанавливался над городом.
Где-то мирно спала несчастная от счастья девушка. А человек с обратными реакциями, должно быть, выспался днем, а сейчас сидел и читал книгу.
А где был тот, с новой памятью? В потомках? В предках?
Бегал с копьем в набедренной повязке из тугих листьев или бродил по Луне? Чертил щеточкой имена на лунной пыли и не помнил, что они значат…