— Че… четвертого июня.
— И вы передали ему автоген?
— Да.
— Он вернул его вам?
— Вернул. Через два часа.
— Ночью вас видели у дома Клычева…
Молчание.
— Вы случайно оказались у дома Клычева?
Молчание.
— Иван Алексеевич, так дело не пойдет!..
— Вы что же, — тихо произносит он, глядя мне в глаза, — вы думаете, что это я поджег его дом?
— Помогите мне думать иначе. Расскажите все, что произошло с вами в тот вечер.
— Вы уже разговаривали с моей женой?
— Разумеется. Но мне важно услышать ваше объяснение.
— Да, я ее ударил. Я не хотел, чтобы она пошла на банкет к Клычеву. А потом, когда ударил, понял, что потерял Ангелину. Я выбежал из дому, мне попался навстречу Болотов. Оказалось, что он шел ко мне. Спросил, не смогу ли я одолжить ему на пару часов автоген. Сначала я даже не понял, что ему от меня нужно, настолько я был не в себе. Потом я сказал, что у меня нет автогена, но могу достать его. И мы пошли к Гагуа. Понимаете, мне нужно было куда-нибудь пойти…
— Значит, выйдя от Гагуа, вы еще были уверены, что поедете в санаторий?
— Да, естественно…
— Что же заставило вас изменить свое решение?
— Что?.. Я не находил себе места. В тот момент я и в самом деле, наверное, готов был убить Клычева. Я его ненавидел. Это долгая история. Мне не хотелось бы ее сейчас рассказывать.
— Не надо.
— Благодарю. Я вернулся домой.
— Вы были дома?
— Да. Но жены не было. И тогда я пошел в “Весну”.
— Вы входили в ресторан?
— Нет. Окна не были задернуты занавесками, и я видел все, что происходило в зале. Я заметил Клычева. Он что-то говорил и смеялся… Знаете, я был, как сумасшедший.. Я все время искал глазами Ангелину, Но в зале ее не было. Сначала я очень обрадовался, а после испугался, потому что мне пришло в голову, будто она у Клычева дома и ждет его. И я помчался туда.
— В котором часу это было?
— Не помню точно. Часов в одиннадцать. Калитка была заперта Я перемахнул через штакетник. Дверь в дом тоже была закрыта, а свет не горел. Я снова перелез через забор, но уже в другом месте. Понимаете, я вдруг испугался, что меня увидят.
— А раньше вам эта мысль не приходила?
— Нет. После того как я не обнаружив Ангелину у Клычева, я сразу же успокоился.
— Где вы оставили свой автомобиль?
— Автомобиль?.. Но я… был без машины… Подождите, подождите… Вас интересует автомобиль? Я видел какую-то автомашину. Она стояла на углу улицы Чапаева и Мосягина. Ну да, крытый “Москвич”. Для почтовых перевозок..
— Это вы точно помните?
— Да, так как я вспомнил о письме бабушки. Я взял его из ящика, но потом… скандал с женой, и я его так и не прочитал.
— И вы вскрыли письмо?
— Нет. Я побежал домой, но и там Ангелины не было. В это время вышел сосед и сказал, что приходил Болотов и принес автоген. Но мне было не до него Я ответил: “Хорошо, пусть у вас полежит, потом возьму”. Понимаете, меня очень напугало, что жены нет дома. Я вдруг подумал, что она решила что-то сделать с собой. Я побежал к гаражу, вывел машину и стал ездить по городу, чтобы найти ее. Где я только не был — и в парке и на озере… Не найдя жену, я снова вернулся домой. И увидел ее. Ангелина шла, опустив голову, по другой стороне улицы.
— А вы стояли около дома?
— На углу Я догадался, что она просто бродила по городу. На ней было ее обычное платье. В нем она не могла пойти ни в ресторан, ни к Клычеву…
— Почему же вы не подошли к ней?
— Вы не знаете Ангелину!.. Я решил, что не вернусь домой. По крайней мере пока не буду возвращаться. Пусть пройдет время.
— Где же вы ночевали?
— Я не ночевал. Я уехал в машине. Встретив жену, я почувствовал полное безразличие. Достал письмо бабушки. Она писала, что плохо себя чувствует, и просила приехать. Я заправился на бензоколонке и поехал в Заейск.
— Ночью?
— Я люблю иногда ездить ночью. Знаете, это успокаивает. Понимаете, я не мог ехать в санаторий. Мне были противны все люди. Я хотел забраться куда-нибудь, чтобы никто меня не видел. А бабушка… Она в тот момент была для меня как раз тем человеком, который мог помочь. Она добрая!.. Она вынянчила меня, и я к ней сильно привязан. Вы не верите мне? Я вижу!
— Иван Алексеевич, вас видели ночью у дома Клычева, а около трех часов ночи дом сгорел. Возможно, у вас были основания не любить, мягко выражаясь, Клычева… Вы взяли у Гагуа автоген, а стояк газовой колонки на кухне Клычева пробит. Не исключено, что с помощью автогена. Вы не ночевали дома. Мне нужно ваше алиби, понимаете, для того, чтобы я мог поверить.
— Все, что я рассказал, правда. Ночью я ехал в машине.
— Да-а… Что же мы будем делать, Иван Алексеевич?
— Не знаю.
— Номер почтового “Москвича” вы, конечно, не запомнили?
— Не запомнил…
— В нем кто-нибудь находился?
— Я не обратил внимания. Единственное, на что я…
— Ну-ну?
— У него разные противотуманные фары. Одна круглая, а другая — квадратная.
— Вот что, Иван Алексеевич, поедемте-ка в Салтановск!
— Как, вдвоем?
— А вы что, возражаете? Не устраивает компания?
— Да нет… Я… ведь думал, что вы меня арестуете…
— Так уж сразу? Поедем, на месте попробуем разобраться.
— Скажите… уже… все знают, что меня подозревают, а?
— Нет, разумеется. Пришлось лишь намекнуть вашей жене.
— И она поверила?!
— Нет… Я не люблю давать рецептов в супружеской жизни. Но поговорите вы со своей женой раз и навсегда начистоту. Что было, то было, а что будет, от вас двоих зависит. У вас ведь сын растет!
— Я все время о Павлике думал. Хороший мальчуган.
— А вы с Клычевым никогда не говорили.
— О чем? — насторожился он. — О жене?
— Да.
— Однажды был разговор. Я вел себя тогда по-хамски Я многое понял за этот месяц… Да, моя жена была близка с Клычевым. Но до меня. Я не могу ее обвинить в неверности все те годы, что мы прожили с ней Но я не мальчик. Я же видел, что она по-прежнему любит Клычева. И понял, что мне остается завидовать ему и презирать себя А еще я понял, что ревность-это страшно. Она может свести с ума…
Мы условились, что встретимся около горотдела часа через полтора Пономареву нужно было собраться, подготовить машину Я позвонил Сенюшкину, рассказал ему обо всем, попросил проверить Сергея Герасимовича Болотова и всю историю с автогеном, сообщил о почтовом автофургоне, у которого разные противотуманные фары. Он обещал все выяснить и проверить. Правда, тут же добавил, что Сергей Герасимович Болотов-депутат горсовета.
…Попрощавшись с сотрудниками Заейского горотдела, — они, кажется, удивились, узнав, что я возвращаюсь в Салтановск в автомобиле Пономарева, — я вышел на улицу.
Пономарев ждал меня в своем “Москвиче”.
Шоссе было хорошим, и мы катились легко. Неожиданно Пономарев резко затормозил, и я едва не врезался в лобовое стекло.
— Что за шуточки? — буркнул я, растирая руку.
— Вспомнил! — заорал Пономарев. — Я вспомнил!!
— Что вы вспомнили?
— Вот…
Он полез во внутренний карман пиджака, достал водительское удостоверение и раскрыл его. Внутри удостоверения лежал талон за штраф.
— В ту ночь меня остановил инспектор ГАИ на мотоцикле!
— За что?
— Я вылетел на полосу встречного движения. Он хотел сделать “дырку”, но пожалел и взял штраф.
— Где это произошло?
— Недалеко от поста ГАИ. Я покажу вам. На шоссе.
— Сколько было времени?
— Часа два ночи.
— Максимальная скорость вашего “Москвича”?
— Смотрите сами!
Он полностью выжал педаль газа. Стрелка на спидометре не перескакивала за шестьдесят километров,
— У него движок слабенький, — радостно говорил Пономарев, — и карбюратор барахлит. Насос ускорителя плохо работает.
Когда мы подъехали к посту ГАИ, о котором говорил Пономарев, я попросил его остановиться и пошел к инспектору.
— Вы из Салтановска? — спросил я, представившись.
— Да, — кивнул он.
— Сколько километров от улицы Фрунзе до вашего поста?
— Чуть больше ста километров.
— Ночью за сколько времени можно проехать это расстояние?
— Какая машина?
— “Москвич-402”. Старый, изношенный.
— Часа за два с половиной, а то и за три.
— А от улицы Мосягина?
— Примерно за столько же.
— Вы здесь постоянно находитесь?
— Нет, я патрулирую на мотоцикле по трассе. Друг просил подменить на полчасика.
— Вы можете вспомнить, кто патрулировал в ночь с четвертого на пятое июня?
— Попробую… Сейчас… А-а, лейтенант Фатьянов!..
— Он тоже живет в Салтановске’
— Да.
— У него есть домашний телефон?
— Есть… Три–пятьдесят четыре–одиннадцать. Фатьянов Николай Маркович.
— Спасибо, друг. Счастливо отдежурить.
Все возвращается на круги своя… Звонить Фатьянову я буду утром, не сейчас же, ночью.
Пономарев завез меня в гостиницу, мы пожали друг другу руки, и неожиданно для себя я хлопнул его по могучему плечу. Он растерянно улыбался.
Коля Турин проснулся и хриплым со сна голосом промычал:
— Поздно же вы, Виктор Николаевич…
— Коля, вы хотели сказать, что я пришел рано? Через несколько часов должно было наступить утро моего четвертого дня в Салтановске. По всем объективным показателям я встречал его у разбитого корыта.
9
Инспектор ГАИ лейтенант Фатьянов подтвердил слова Пономарева. Алиби Ивана Алексеевича было установлено. При всем желании он не мог оказаться в один и тот же час на 112-м километре шоссе и на улице Мосягина, около дома Клычева. Что же касается Болотова, в тот день, как установил Сенюшкин, Сергей Герасимович готовился к свадьбе сына, мастерил какой-то “хитрый” подарок, и для этого ему требовался автоген. Круг замкнулся, но лишь для того, чтобы вновь оказаться разорванным.
Не успел я положить телефонную трубку после разговора с лейтенантом Фатьяновым, как меня позвали к аппарату спецсвязи. Звонил Полковник.