Церковь, Русь, и Рим — страница 5 из 17

Рим в Средние века

1. Григорий VII, Иннокентий III и инквизиция

Прошло 19 лет и на папский престол вступил, наконец, Гильдебранд, под именем Григория VII (1073—1085).

Не стесняемый больше призраком Вселенской Церкви, он торжественно объявил миру (урби ет орби), что все цари земные являются ему подчиненными, так как мир принадлежит Христу, а управлять миром поручено папе как Наместнику Христа. "Если Святой Престол, — писал он епископу Герману Мецскому, — имеет власть от Бога решать духовные дела, то почему же не может он решать и светские? Разве Господь, сказав Петру: "Паси овцы Моя", сделал какое-либо исключение для царей? Епископство настолько выше королевского достоинства, насколько золото выше свинца. Константин это хорошо понял, заняв последнее место среди епископов" ("Полная история пап", Ланфре, с. 109). Придя к таким заключениям, папа стал требовать от императора Генриха IV уничтожение инвеституры (см. гл. II, § 4), учрежденной Отгоном. Как мы указали, в эпоху свирепствовавшего в X в. произвола при выборах пап, этот император снова ввел в обычай утверждение императором назначаемых епископов. В знак этого император, король или герцог вручал новоизбранным хартии на их ленные владения, а также кольцо и посох. Григорий приказал освободить духовенство от ленных обязанностей в отношении государей, но владения сохранить за церковью. Таким образом, значительная часть Европы, превратившись в церковные имения, сделалась непосредственно зависимой от него, папы. Такой порядок полностью ответил бы желанию авторов "Декреталий".

Однако Генрих отказался исполнить эти требования. Тогда папа поспешил отлучить его от церкви, объявил его низверженным с престола и разрешил всех его поданных от данной ему присяги.

Эти меры вызвали недовольство среди итальянского и германского духовенства. В Павии и Вормсе были созваны поместные соборы, объявившие Григория еретиком и решившие лишить его сана. Нужно сказать, что многие реформы папы, в особенности безбрачие духовенства, вызвали среди клира явное недоброжелательство. Ломбардия выступила в защиту Генриха против папы. Император во избежание народных брожений решил, наконец, смириться, поехал в Каноссу, где пребывал Григорий, и в продолжении трех суток малодушно умолял папу его простить.

Григорий не удовольствовался этой победой и стал отлучать от церкви такое множество лиц, что вскоре вынужден был приняться за регламентацию своих анафем, иначе общественные сношения сделались бы невозможными.

Когда Братислав, король Богемии, обратился к нему за разрешением совершать службу по-славянски, папа ответил ему: "Поразмыслив внимательно, кажется, что Бог желал, чтобы Священное Писание оставалось в некоторых местах темным, из опасения, чтобы при ясном его понимании оно не впало бы в презрение, а худо перетолкованное не ввело бы в заблуждение людей посредственного ума". Аббат Флери по этому поводу замечает: "Мы видели, однако, что во времена самой здравомыслящей древности и в века наиболее просвещенные Св. Писание читалось и службы совершались на языке, употребляемом в каждой стране. Запрещения подобного рода начинаются с Григория VII".

Вскоре папа снова поссорился с императором и вторично отлучил его. На этот раз Генрих не попал врасплох, а созвал поместный Собор в Бриксене, который осудил папу за деспотизм и низложил его. На его место был выбран Гиберт, архиепископ Равеннский, под именем Климента III (1080).

Григорий, видя нараставшее против него в Риме возмущение, принужден был бежать. Он умер в изгнании. Так кончилась карьера Гильдебранда, до глубокой старости сражавшегося за престиж папского престола.

Его точка зрения касательно власти папы изложена в знаменитых "Письмах" и в "Диктатус Григории". Этот труд послужил для Римской курии подлинным законодательством, и она сделала его обязательным для Западной Церкви.

Альвар Пелагий учил, что Римская церковь может переносить царства и низлагать государей с их престола. Григорий писал: "Если судятся, когда нужно, духовные мужи, то почему не удерживать тем более и светских от их несправедливых действий? Может быть, думают, что царское достоинство выше епископского? Но царское — изобретено человеческой гордостью, а епископское установлено торжественной любовью. Первое гонится беспрестанно за пустой славой, а второе всегда стремится к вечной жизни".

Гонорий Августидондус считал, что раз священство по праву установило царство, то по праву царство должно подчиняться священству.

"Католицизм, — пишет проф. Зызыкин, — стремится основать общечеловеческое царство (цивитас Деи), которое соединило бы человечество в один организм с одной главой. Но при одностороннем понимании христианства (воспринятого преимущественно со стороны внешней законности, подобно иудаизму) это естественное и законное стремление вырождалось в тиранию, против которой восставали национальные царства.

Поняв христианство как новую политическую теократию, наподобие ветхозаветной, католицизм при своей объединительной деятельности выступил не столько в качестве церковной власти, сколько в качестве могущественной империи, имеющей поглотить все народы и государства.

Григорий объявил, что единственный государь, власть которого от Бога, — есть папа, а отдельные государства суть порождения неправды и язычества, разбоя и содействия диавола" (М.В.Зызыкин. "Патриарх Никон", 1934, ч. 1, с. 310-311).

Урбан II (1088-1099), француз, воспитанник Гильдебранда, стал вдохновителем крестовых походов, имевших целью освобождение Гроба Господня от ислама.

Увы! Столь святое намерение породило немало злоупотреблений при его осуществлении. Несметное число принцев, рыцарей и вельмож воспользовались крестовыми походами в корыстолюбивых целях, в ущерб покоренных стран мусульманских и православных.

Что касается пап, то для них крестовые походы явились, между прочим, средством добиться воссоединения "схизматиков"-греков с престолом св. Петра. Мысль эта опять-таки принадлежала Григорию VII, придумавшему крестовые походы, о которых он рассуждал с Урбаном и другими его учениками. Рим не мог забыть неудачу 1054 г., повлекшую за собой отделение Западной Церкви от Вселенской, в чем папы обвиняли ненавистных греков.

Мы укажем позже, во что вылилась идея Гильдебранда и какие бесчестия причинили крестоносцы православной Византии и Восточным патриархатам (которыми они завладели, грабя и оскверняя храмы и обители).

Для поощрения записи наибольшего числа крестоносцев, церковь гарантировала участникам походов следующие привилегии: освобождение от выплаты процентов занятых сумм, освобождение от платы долгов, освобождение от всех налогов, свободное распоряжение имуществом и землями без согласия на то сюзеренов, покровительство св. Петра над семьями и имуществом воинов, обидчики коих подлежали анафеме, освобождение от гражданских судов, дарование каждому крестоносцу полного отпущения грехов без всякой епитимий с момента его записи в поход.

Заметим, что Урбан II был первым папой, начавшим раздавать так называемые "индульгенции" (см. § 5).

Кроме того, жертвователям на крестовые походы определены были особые духовные привилегии, о чем речь ниже.

Историк Флери замечает, что как Николаю I предшествовали подложные "Декреталии", а Григорию VII — трактат, посланный Керулларию, так Иннокентию III (1198—-1216) предшествовал сборник Грациана, озаглавленный "Соглашение противоречий в канонах".

Грациан был итальянским монахом; в 1151 г. он составил "Коллекцию папских декретов". По свидетельству аббата де Феллер, в этот сборник Грациан включил также и "Исидоровс-кие Декреталии" и другие сочинения того же типа. Потребовался целый ряд ученых, чтобы исправить этот труд. Между прочим, этим занимался Антоний Августин, посвятивший своему разбору целый трактат "Де емендационе Грациани" ("Об очищении Грациана"). Основное лжеучение, проводимое в этом сборнике, заключалось в том, что Церковь, олицетворенная папой, ставится выше своих собственных определений: ничто не может и не должно ее связывать, так как, обладая постоянным откровением, она не объясняет, а сама творит истину без прегрешения. Папа же ставится выше всех церковных канонов и земных властей. "Сознаем добросовестно, — пишет аббат Флери, — что Григорий VII и Иннокентий III, обманутые такими сочинениями и дурным толкованием тогдашних богословов, слишком далеко простерли свою власть и, желая ее возвеличить, сделали ее ненавистной: нельзя оправдать крайностей, причины и пагубные последствия которых нам известны... Нельзя же поверить, что будто бы папы осознали свои права и стали ими пользоваться лишь тогда, когда жизнь их стала менее примерной, а нравы их паствы развратились больше прежнего" (Ibid., т. XVI, п. 37-38).

Иннокентий в свою очередь провозгласил, что ему одному как "Наместнику Христа" принадлежит высшая духовная и светская власть и что император является лишь ленным владельцем, зависящим от Церкви.

Начиная с Григория VII до Александра III (1159—1181), папы именовались "Викариями св. Петра". Иннокентий ввел сохранившийся до наших дней титул "Викария Иисуса Христа". Этим самым он подчеркивает лишний раз, что только один папа является облеченным полнотой власти на земле, а остальные епископы должны быть лишь его помощниками и подчиненными его трону.

Грацианов "Декрет" явился основой и первоисточником для всех папских декреталий, обнародованных с 1159 по 1320 г. Согласно Грациану, "Святейшая Римская Церковь преподает канонам право и власть, сама не будучи ни в коей степени ими связана". Он сравнивает пап, повинующихся канонам, с Христом, соблюдающим закон и одновременно остающимся Господином закона (Кауза XXV, квест. I, с. II, 12, 16).

Вся последующая история Запада проистекает из этих принципов, которые объясняют вражду между "вселенским" государем-папой и европейскими государями и императорами, защищающими свои права и владения от римских посягательств.

Овербек пишет: "Великая пропасть между папством и государством и непримиримая вражда между государством и Церковью, могут ли быть в плане Божественного домостроительства? Если бы Римская церковь оставалась в пределах апостольского предания, если бы она сохранила собственное свое каноническое правило и невмешательство клира в светские дела, то и не было бы папского главенства с его хвостом пагубных учений и узурпации, Восток не отделялся бы от Запада, не было бы реформации с ее неверием, и Церковь и государство не были бы безнадежно отделены друг от друга. Кто сделал государство антихристианским? — Папа. Он присвоил себе одно за другим права государства. Это охладило доверие государства к Церкви. Государство вынуждено было бдительно наблюдать за поведением главы Церкви. Это недоверие подорвало церковную деятельность. То, что вызвало реформацию наружу, давно уже было в полном цвету. Государство стало вторгаться в область церковную — папа показал ему пример. Государственное главенство есть естественное последствие главенства папского, есть обратный удар и возмездие за то, что "государство было порабощено Церковью ".

Как мы увидим, уже в XIII в. гениальный Данте, учитывая вред "папоцезаризма" для Запада и его культуры, стремится подчинить папу императору в светских делах ("Де Монархиа"). Папский деспотизм в политике он рассматривал как первопричину всех бедствий, обрушившихся на Европу в ту эпоху. Светскую власть папы он осуждал, усматривая в ней "чрезмерное усердие папы" (зело клавиум).

Каковы же оказались результаты Грациановских принципов? Прежде всего, возродилась языческая идея государства. Проф. Зызыкин замечает: "Современные теории правового государства учитывают Церковь как элемент, лишний для государства, и, проповедуя отделение Церкви от государства , отделяют его от высшего назначения, даваемого ему Церковью, и низводят Церковь до положения общества, по меньшей мере безразличного для государства, не имеющего основания для получения услуг со стороны государства и помощи. Явилось учение, отвергающее связь государства с Церковью и через это с конечными целями его существования собственного" (М.Зызыкин, op.cit.).

Итак, с "Диктата" Гильдебранда до "Силлабуса" Пия IX, провозгласившего косвенную власть папы — учением Церкви (§ 24), а папу непогрешимым в вопросах "веры и нравов", мы можем проследить весь путь римского абсолютизма, тот чисто земной, языческий идеал, ради которого Рим порвал с Вселенской Церковью и принял "Исидоровы Декреталии".

После Вонифатия VIII, о котором будет сказано ниже, Климент V (1305-—1314), первый Авиньонский папа, в булле "Пасторалис" утверждает, что Христос передал в лице св. Петра всю полноту власти папе и что он, Климент, вступает в управление империи после смерти императора Генриха VII в силу верховенства, присущего власти св. Престола (Филь, III, с. 159).

То же проповедует и его преемник Иоанн XXII (1316— 1334), считая, что царство земное, как и духовная власть на земле, принадлежат папе как наследнику Петра (гл. III, с. 160).

Современный католический канонист Филипс, пишет: "...Среди апостолов Христос избрал Симона Ионина и даровал ему полноту власти, сделав его основным камнем Церкви, центром вселенной" (Philips. "Le Droit Ecciesiastique", t.I, с.59). И далее: "...Христос хотел учредить в Церкви видимую власть, Его представляющую" (там же, п.64). "Сказав Петру: "Ты, Петр...", Спаситель поставил его на Свое место как основу всего апостольства. Вот основа, на которой покоится Церковь, на которой возвышается великолепное здание, в которое Христос вложил Свои сокровища, полноту власти и Свои Царские права" (там же, с. 68). "Епископат, следовательно, происходит от апостолов через Христа, но, как и сами апостолы, как и вся Церковь, он имеет своей основой Петра, который является представителем и викарием Христа, Им поставленным" (там же, с. 50) "...В Петре следует всегда усматривать его двойное значение: апостола и князя апостолов"... "Хотя, несомненно, Христос даровал всем апостолам, включая и Петра, полноту власти, сказав: ''Как послал Мя Отец и Аз посылаю вы" и "Дана Мне всякая власть на небеси и на земли", однако верховную власть Он дал только апостолу Петру"... "Преемник Петра, единый во всем мире, сохраняет главенство, каковое исключительно только ему было даровано с первых времен, а кроме того, полноту апостольской власти. Непогрешимость в учении каждого из апостолов не передалась всем их преемникам; это драгоценнейшее наследие передалось только одному преемнику Петра, за веру которого (и единственно его одного) Христос молился, чтобы он укрепил в ней своих братьев". "...Ни один из епископов, за исключением преемника Петра, не имеет права существовать сам по себе; они — все члены единого тела — епископата и могут действовать только в согласии в его главой". "...Петр и все его преемники — это государи, управляющие Церковью как наместники Христа" (там же, с. 79,84, 115, 123).

Увлеченный папской теорией, Владимир Соловьев писал в 1888 г. в католическом журнале "Л'Юнивер", что с тех пор Кесарь, дабы узаконить свою власть, должен сделаться полномочным представителем Того, Кому дана всякая власть на земле; так как папы получили полноту власти и ключи Царства от Христа через апостола Петра, то этому общему вождю должен повиноваться всякий христианский государь и от него получать свою власть... "Согласно учению "Силлабуса" Пия IX, истинно католический государь должен быть орудием папы",— писал Овербек.

Едва ли следует подчеркивать разницу между православным и латинским пониманием церковной власти. Как замечает проф. Зызыкин, Рим возвел себя сам на степень Вселенской Церкви, будучи лишь поместной церковью. Его видимый предстоятель — папа сделался единственным хранителем и источником благодати Святого Духа.

Православная же Церковь возглавляется патриархом, который является лишь высшим предстоятелем своей поместной церкви, ограниченный не только собором иерархов, к данной церкви принадлежащих, но и другими поместными церквами, а кроме того, еще и основными канонами Церкви, не подлежащими изменению без Вселенского Собора. Понятие развития догматов, допускаемое в Римской церкви, совершенно чуждо Православию, идея которого: соблюдение установленных догматов и духа древнейших канонов. То, что западным богословам, например о.Жюжи, кажется слабостью, узостью и отсталостью, является, наоборот, свидетельством огромной духовной мощи и твердости Вселенской Церкви, сохранившей в апостольской чистоте святоотеческое учение.

"Благодаря этому "консерватизму", Православная Церковь не знала возникновения внутри ее учреждений, посягающих на светскую власть в государстве" (МЗызыкин, с. 282-283).

Проф. Беляев пишет: "Идея догматического развития, присущая издавна католицизму, проявилась там давно, но ясно сформулирована впервые кардиналом Ньюманом (1801-1890). Согласно этой теории, Церковь имеет власть не только расширять свои вероопределения посредством придачи новых положительных истин, познание коих вырастает с течением времени из источников, заключающихся в Священном Писании.

Так и теория папского верховенства могла быть некогда в виде дремлющего семени или неопределенного сознания местной Римской церкви, а впоследствии вылиться в догмат.

Напротив, Православная Церковь исходит из того, что христианство возвестило истину абсолютную, навеки неизменную и не подлежащую ни поправкам, ни усовершенствованиям. Что христианское учение во все века тождественно в своем содержании, что Церкви дано обетование, что Дух Святый восполняет преподанное Господом, но не дано обетование новых откровений.

Принцип Предания, которого держится Православная Церковь, исключает принцип догматического прогресса. Принцип Предания охраняет сокровищницу веры от посягательств на ее истины и считает, что вся совокупность церковных догматов относится ко времени основания Церкви, что задача Церкви — передавать то учение, которое завещано Спасителем через св. апостолов; прогресс с этой точки зрения — не в развитии догматов, а в степенях усвоения человеком Богооткровенной Истины. Этот прогресс вовсе не предполагает прогресса в объективном содержании догматов.

Между тем, по теории развития, прогресс состоит в материальном приращении откровенных истин. Принцип же Предания считает, что Церкви не дано творить истину, а лишь хранить ее в неприкосновенности, что и делали Вселенские Соборы, имевшие дело с истиной готовой, так что вероопределение их имеет не прогрессивный, а охранительный характер.

Разъяснение догмата на Вселенском Соборе не прибавляло ничего к полноте церковного учения, а касалось лишь выражения той или иной истины во времени, так что словесное выражение истины только приобретало большую точность и полноту. Формулы Соборов лишь ставили еретикам преграды в искажении истины. Богооткровенная же Истина сама считалась обязательной не только после, но и до вероопределения на Соборе" ("О Католицизме", Беляев, с. 22-65).

Французский канонист Овербек очень ясно определяет различие между Православием и Католицизмом в отношении развития догматов: "В Православной Церкви нет вырастания учения в догмат. Если по требованию времени некоторые догматы, хотя и существовавшие прежде, были более выдвинуты на вид, то мы не можем усматривать в этом черты развития, так как все содержание догматов при этом не изменилось. На Западе развивают и расширяют догматы; на Востоке только констатируют догматы и постепенно, с течением времени и по мере возникновения сект, более ясными выражениями устраняют новые сомнения" (Emile Olivier. " L'Etat et l`Eglisedans le Conciie de Vatican", p. 128-130).

Папа весь погрузился в политику и стал вмешиваться вдела королей, поддерживая в их ссорах того, кто казался ему могущим быть полезным Риму. Так, он поочередно покровительствовал то Фридриху Швабскому, то Оттону Брауншвейгскому. Желая показать миру свое могущество, он воспользовался разводом французского короля, Филиппа-Августа, чтобы наложить интердикт на всю Францию. В чем состояло это наказание? Все церкви запирались, во всей стране не совершалось ни браков, ни крестин, ни погребений и только для одних крестоносцев, отправляющихся в поход, разрешалось совершать литургию шепотом. После восьми месяцев король смирился и запер жену свою в Этампский замок. Такой же интердикт был наложен на землю герцога Фландрского.

Король Англии, Иоанн Безземельный, посмел протестовать из-за того, что папа назначил архиепископа Кентерберийского без его согласия. Папа немедленно наложил интердикт на Англию, а Иоанна решил лишить престола. Король испугался до такой степени, что даже изъявил готовность передать свое государство папе, а кроме того, в знак вассальной зависимости, выплачивать ему ежегодно тысячу марок-стерлингов, помимо лепты св. Петра. Видя такое раболепство, Иннокентий написал Иоанну следующее: "Кто навел Вас на такое решение? Кто, как не Божественный Дух, Который дышит, где хочет? Вы теперь владеете своими царствами гораздо тверже и прочнее, потому что они стали принадлежать Церкви" ("Полная история пап", Ланфре, с. 196).

Однако англичане, возмущенные папским деспотизмом и слабостью короля, заставили Иоанна подписать им "Великую Хартию", гарантирующую по сей день независимость Англии от других государств. Заметим, что в то время в Англии еще существовали женатые священники (Fleury. "Histoire Ecclesiastique", t. XVI, с. 196).

В богословии папа показал свое невежество, неожиданно объявив, что 5-я книга Моисея, поскольку она называется "Девтерономос", т.е. "Второзаконие", обязательна для Церкви, которая является второй Церковью. Если допустить, что Иннокентий читал Второзаконие, то для Римской церкви стало бы обязательным употребление известных кушаний, ношение определенных одежд и к ней применялись бы карательные законы Моисея; кроме того, разрешалось бы разводиться с не нравящейся женой и брать другую. Тогда папа впал бы в еще большее заблуждение, чем Целестин III (1191 -1198), его предшественник, допускавший расторжение брака, когда один из супругов впадал в ересь.

Царствование Иннокентия III ознаменовалось созданием инквизиции. Как замечает А.С.Хомяков, методы инквизиции для борьбы с ересями небыли новшеством для Запада. Уже в IV в., св. епископ Мартин, ученик св. Илария, восставал против архиереев, жестоко преследовавших еретиков "присциллианистов" (De Montalembert. "Les Moines d'Occident", v.H, p. 239-240). В Трире их судили и казнили безжалостно. В Испании, начиная с VI в., чисто инквизиторские действия проводились по постановлению поместных испанских соборов. После еретиков там жестоко расправлялись с евреями, затем с маврами. Иннокентий III лишь оформил и узаконил это, создав "святую" инквизицию.

Этот священный трибунал, или "санктум официум", непосредственно подчинялся папе и обслуживался монахами ордена св. Доминика. Инквизиции принадлежало право суда и расправы над всеми, заподозренными в отклонении от истинной веры, без различия происхождения или пола. Достаточно было простого доноса, чтобы попасть в когти этой "папской чека". Чтобы добиться сознания обвиняемых, инквизиция пользовалась вполне усовершенствованными по тем временам орудиями пытки, до костра включительно. "Аутодафе" озаряли кровавым светом все средневековье. Инквизиторы работали повсюду; особенно пострадали от них Франция и Испания. Среди миллионов, ею умученных и сожженных, выделяются образы проповедника Савонаролы, о котором мы расскажем своевременно, и великого ученого астронома Галилея, которого Римская церковь пытками заставила отречься от своей гениальной теории, признанной инквизицией еретической. Более пятидесяти пап рядом булл и декретов подкрепили это зловещее учреждение, противное духу Христианской Церкви. Еще в прошлом веке, по случаю канонизации некоторых инквизиторов, в Риме торжественно были отмечены заслуги "святой оффисии" перед католичеством.

При этом же папе во Франции вспыхнула ересь так называемых альбигойцев. Первоначально это были жители южного городка Альбы, постепенно распространившие свое учение и дальше. Под влиянием все возраставшего папского деспотизма и безнравственного поведения клира альбигойцы отказались признавать папу главой Церкви и стали проповедовать возврат к прежним традициям. Папа приказал истребить еретиков и созвал против их городов и крепостей крестовый поход. Крестоносцы, а за ними инквизиторы, проявили в отношении альбигойцев жестокость, затмевающую зверства древних кесарей.

Легаты писали папе: "При взятии города Безье наши умертвили около 12.000 человек без разбора пола и возраста. Город разграблен и сожжен". К концу похода число жертв достигло 200.000 человек. При взятии замка Минербы в Каркасонской епархии сто сорок альбигойцев сами бросились в разведенный для них костер; при взятии Лавура их было сожжено триста, причем владетельницу замка бросили в колодезь, завалив камнями" (Флери, с. 264).

В последующих веках инквизиция усовершенствовала свои орудия пыток. Историк Мишлэ описывает каменный эшафот, построенный у ворот Севилии, украшенный гипсовыми статуями пророков: внутри статуи эти были пусты и в них сжигали еретиков. За один год 1481-й в Севилии сожжено их было 2000. В Испании в то время работало четырнадцать трибуналов инквизиции, и Мишлэ насчитывает при великом инквизиторе Торквемаде с 1480 по 1498 гг. около миллиона сожженных на кострах.

В 1492 г. вышел приказ о выселении из Испании 800.000 евреев в четырехмесячный срок: с 31 марта по 31 июля. Выселенные подвергались страшным мучениям в государствах, куда они бежали от инквизиции: женщинам распарывали животы, чтобы найти червонцы, которые они глотали (J. Michelet. "Histoire de France", t. IX, p. 137 et suiv.).

В Германии инквизиция погубила тоже немалое число жителей. Два монаха, посланные Иннокентием VIII (1484-1492) в Трир, сожгли в этой небольшой епархии 6.000 человек, обвиненных в колдовстве.

Иннокентий отметил также свое царствование постановлением Тулузского Собора, запретившим мирянам читать книги Ветхого и Нового Завета. Допускался лишь Псалтирь, но только не на родном языке (там же, с. 633). Таковыми мерами папа желал предотвратить соблазн неправильных толкований Св. Писания, могущих привести верующих католиков к критике римской доктрины. Запрет этот должен был позже способствовать успеху протестантизма.

Среди верующих наблюдалось также невежественное суеверие. Так, в XII в., согласно хроникам, в некоторых областях народ верил в божественность... кошек. Дабы этому противодействовать, церковные власти г. Ипр (Фландрия, теперешняя Бельгия) в определенный день выбрасывали с вышки городской башни трех котов!...

2. Взятие Константинополя и "Латинская Империя"

Несмотря на разделение церквей, греки и латиняне поддерживали между собой торговые и политические сношения, когда это было им выгодно.

Еще при Гильдебранде папы сумели сблизиться с норманнами, которые превратились весьма скоро в союзников Рима и как таковые стали усердно притеснять и грабить греческие провинции южной Италии. Положение Византии резко ухудшилось с тех пор, как турки задались целью захватить их империю.

В 1168 г. император Мануил Комнин, узнав про соперничество между германским императором Фридрихом I и папой Александром III (1159—1181), предложил папе... короновать его Западным императором, в замен чего тот обещал ему свои услуги в деле воссоединения церквей.

Папа отклонил первое предложение, находя его "опасным для общего мира", но очень заинтересовался вторым, вследствие чего он выслал в Константинополь двух кардиналов для переговоров с греками. Кардиналы приняли участие в особо созванном совещании, по инициативе патриарха Михаила Анхиальского. Они сообщили условия Александра III для воссоединения церквей, а именно: 1. Признание главенства папы на всю Церковь; 2. Признание его права принимать апелляции. 3. Поминание папы в диптихах Восточных церквей.

Историк Макарий Анкирский пишет: "После многих споров и попыток легатов привлечь всех на свою сторону отчаялись в соглашении... Император, Собор и весь сенат решили совершенным отлучением отсечь от церковного общения папу и его сторонников, предоставляя Богу их судить. Не предали их всецелой анафеме, как прочих еретиков, потому, что это народ великий и знаменитый, но не приняли их и в единение церковное. Записали это и в книги, где вместе изложили неповрежденное православное учение веры на тот конец, чтобы ни латиняне не беспокоили Восточных патриархов касательно того, что они осуждены, ни опять греки латинян, — следуя апостольской заповеди: "еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковый развратился и есть самоосужден"26.

При Иннокентии III состоялся также 4-й крестовый поход (1202—1204), в котором приняли участие, с благословения папы, многие западные вельможи. Рыцари желали нанести сокрушительный удар туркам путем покорения Египта. Они договорились с венецианцами, располагавшими значительным флотом, о перевозе туда их войск. Однако хитрая торговая республика, прежде чем предоставить крестоносцам свои корабли, поставила им условие отобрать у венгров город Зара. Пока велась осада этого города, в лагерь крестоносцев прибыл греческий наследный князь Алексей, который стал просить рыцарей прийти на помощь его отцу, императору Исааку Ангелу, свергнутого с престола своим братом. Алексей считал крестоносцев воинами Христа, защитниками закона и справедливости, посвятившихся святому делу — отвоеванию Гроба Господня от неверных мусульман. Следовательно, доверие его к ним было полное.

Венецианцы, узнав о его ходатайстве, сразу сообразили, какую выгоду могла им принести экспедиция в Константинополь. Поэтому они всемерно поддержали просьбу Алексея и склонили рыцарей к изменению их маршрута.

Крестоносцы взяли столицу приступом и очень скоро заставили греков горько раскаяться в их доверии к западным христианам. Трудно перечислить бесчинства и ужасы, учиненные ими в Константинополе. Рыцари разграбили город дотла, осквернили древние храмы и жестоко отнеслись к жителям. Отец Жюжи характеризует этот эпизод следующим образом: 'Так называемые "освободители Гроба Господня" на самом деле преследовали цели завоевания себе государств, будь то за счет неверных или же христианской империи. Они этим изменили своим самым священным обязательствам" (M.Jugie. "Schisme Byzantin", p.252).

Пользуясь династическими распрями греков в своих и венецианских интересах, крестоносцы сумели извлечь выгоду из создавшегося положения. Объявив Византийскую империю упраздненной, они провозгласили "Латинскую империю"1 и выбрали императором графа Фландрского, Балдуина.

Историк Никита Хониат, бывший очевидцем злодеяний крестоносцев, описывает, как они искали повсюду золото и драгоценности, убивали, насиловали и пьянствовали. Жители столицы спасались во все стороны от этого ада. По дороге в Селимв-рию Никита повстречал маститого патриарха, Иоанна Каматира, оборванного, босого, идущего без жезла и без гроша в кармане.

Узурпатор Балдуин получил в свое владение Константинополь с европейскими берегами Босфора, с одной стороны до Мидии и Агатополя, с другой — до Зурула, Феодорополя и Визы.

Его соратники Вонифатий — маркиз Монферратский, Генрих Дандоло — венецианский дож и другие рыцари поделили между собой остальные земли, а также имущество разграбленных церквей, монастырей и византийских вельмож.

Венецианец Фома Морозини получил назначение в качестве первого латинского патриарха, а его соотечественники, купцы, забрали в свои руки все торговые центры и всю экономическую жизнь порабощенной империи.

Иннокентий III прислал свое благословение крестоносцам, а также новому императору Балдуину. Папа решил, что раз, волею Всевышнего, нечестивая схизма перестала существовать, следовательно, он сделался главой Восточной церкви, неожиданно достигнув того, о чем не могли мечтать его предшественники. Теперь следовало окончательно стереть следы ненавистной Греческой Церкви. Отец Жюжи пишет следующее: "Мероприятия папы и высшего латинского духовенства в "Латинском Иерусалимском королевстве", равно, как и в новой "Латинской империи Константинополя", не смогли сгладить враждебность и 1риготовить путь к мирному соглашению. Следует отметить, что в эту эпоху латиняне относились к греческой церковной дисциплине и литургии так же, как греки XI в. относились ко всему латинскому. Вместо прежней терпимости, они заставляли греков принимать латинские обряды, объявив их превосходство над византийскими. Латиняне стали укоренять среди греков придирчивую схоластику, игнорируя подлинные традиции Восточной церкви... Они хотели все переделать до мелочей под влиянием новых теорий, зародившихся в западных университетах и не имеющих никакого отношения к догматике" (там же, с. 253).

Римское духовенство, мстя грекам за прошлое, воспользовалось разбойничьим захватом их империи для сведения счетов с "схизматиками". Разумеется, Иннокентий III, творец инквизиции и палач альбигойцев, не стал препятствовать своим подчиненным.

Римские историки, в частности упомянутый нами о. Жюжи, стыдясь поведения своих единоверцев, старательно смягчают и затушевывают роль самого папы в этот позорный для него период. Противореча самим себе, они стараются объяснить "невежеством" и "незнанием церковной истории Востока" насилия латинских клириков, допущенные при насаждении в Византии римских обрядов. На место православных иерархов повсюду стали возводиться латинские.

То же самое было сделано и в Восточных патриархатах за время хозяйничания на их территориях "боголюбивых" крестоносцев. Можно без преувеличения утверждать, что Римская церковь сочла возможным употребить для уничтожения православных церквей те же методы, что и большевики после Второй мировой войны в занятых ими странах, где неугодные Кремлю чиновники заменялись своими ставленниками.

Константинопольский патриарх и новый император Феодор Ласкарис переселились в Никею. Они мужественно отвергли все предложения латинян, касающиеся унии, не желая сговариваться с узурпаторами. Твердость эта сильно укрепили греческую нацию в ее сопротивлении врагам, которых подавляющее большинство народа ненавидело как еретиков и разбойников, избегая с ними всякие сношения.

Захват Византии и поведение латинян греки рассматривали как логическое следствие созревшего папского деспотизма и самого папу осуждали за то, что он не удержал своих рыцарей от кощунственного осквернения православных храмов и святынь ("Qu`est-ce que l`Orthodoxie?", par P.P. Dumont, Mercenier, Lialine, p. 91).

В то же время крестоносцы заняли старинную святыню Православия, Святую Гору Афон. Как и в столице, латиняне не постыдились подвергнуть православные монастыри кощунственным грабежам, что, естественно, еще усугубило ненависть к воинам папы. Они зверски жгли и мучили православных монахов, верных Вселенской Церкви.

На острове Кипре находилась одна из древних православных церквей, получившая самостоятельность еще с III Вселенского Ефесского Собора (431 г.). Латиняне, захватившие Кипр, превратили остров в венецианскую колонию, каковой он оставался с 1195 по 1570 г. ПапаСелестин III (1191—1198), желая угодить первому кипрскому владельцу Амори де Люсиньян, создал на Кипре в i 195 г. архиепископскую кафедру. Центральное управление находилось в Никозии, прочие же кафедры учреждены были в городах Пафос, Линиассоль и Фамагуста.

Латинское духовенство, разумеется, немедленно присвоило отобранные от православных земли и имущество. Из четырнадцати греческих кафедр было оставлено четыре, причем православным архиереям запрещалось находиться в городах, где имелись латинские кафедры!

Киприоты во главе со своим духовенством все время оказывали неустрашимое сопротивление латинянам, рассматриваемым как еретики.

Когда крестоносцы захватили Константинополь, псевдопатриарх латинский, венецианец Фома Морозини, попробовал присоединить Кипр к своей кафедре, но безуспешно.

Всячески преследуемые и унижаемые латинскими "оккупантами", многие священники и монахи нашли себе приют в Армении. Особенно противились православные насильному введению в литургию пресловутых латинских "опресноков". Заметим, что папа Авиньона, Климент VI (1342—1352), приказал в случае смешанных браков вторично миропомазывать православных ("Archives de l'Orient Latin", 1884, t. II, p. 207).

В 1231 г. латиняне подвергли пыткам 15 монахов острова, отказавшихся изменить Православию. Одних привязали к конским хвостам и волокли по терновнику и скалам, других же, во главе с их игуменом, сожгли на костре.

Патриарх Герман, узнав об их мученической смерти, писал папе Григорию IX (1227-1241) в Рим: "Причина нашего разделения — тиранство, угнетение и вымогательство Римской церкви... Умерьте себя скромностью, пусть врожденная римская жадность немного ослабеет... Не ищите только выгод в наших внешних несчастьях". Слова эти полезно вспомнить в нашу эпоху.

Папские легаты подавали пример бестактности и жестокости. Отец Жюжи пишет: "Легат папы испанец Пелагий д'Альбано приехал в Романию как жестокий инквизитор. Он захотел принудить силой все православное духовенство и монахов публично признать главенство папы. Чтобы добиться этого, он принял настолько жестокие меры, что даже Генрих Фландрский принужден был заступиться за преследуемых. В конце концов легату пришлось удовольствоваться провозглашением в греческих церквах имени папы в конце литургии. Вместо обычного поминания императора Константинопольского он добился провозглашения: "Многая лета владыке Иннокентию, папе древняго Рима". Кардинал Пелагий имел от папы полномочия "насаждать и искоренять, созидать и разрушать".

Убедясь в безуспешности инквизиционных методов среди православных, Иннокентий III вынужден был предоставить грекам свободу совершения служб по византийскому обряду ввиду невозможности склонить их к латинству. Однако папа заявил, что это явилось лишь временной мерой, "пока римская кафедра не сообщит своих решений по этому вопросу" (там же, с. 253-254).

Согласно приказу папы, епископов, переходящих в латинство, рукополагали заново по римскому чину.

В 1215 г. созванный папой в Риме Латеранский С обор утвердил и одобрил все действия латинян на Востоке, выразив свое удовлетворение тем, что, благодаря крестоносцам "единство водворилось в Христианской Церкви".

На этом же соборе, псевдовселенском, латиняне разыграли недостойную комедию соединения церквей. Латинские патриархи-узурпаторы Константинополя, Антиохии и Иерусалима, ставленники крестоносцев, торжественно выступили якобы от имени греков и сирийцев, заявляя об "унии" названных патриархов с Римом и поклялись папе в их верности. Фактически же, в их лице восточные латиняне соединились с западными, эта бутафория имела целью увеличить престиж папы в Европе.

К счастью для греков, в 1261 г. с помощью Генуи, соперницы Венеции, императору Михаилу VIII Палеологу удалось, наконец, освободить Византию от латинян и очистить ее от следов их эфемерной империи.

Кажется невероятным, что поведение католиков в Константинополе почти не отличалось от действий турок, два века спустя завоевавших эту столицу. Что же касается их политики в отношении Православной Церкви, то следует признать, что турки отнеслись к ней несравненно гуманнее.

"Латинское иго" оставило после себя неизгладимые следы среди греков. Отец Мерсенье так заключает свое описание этого эпизода: "Поведение латинян более углубило разделение, чем горы сочинений, и накопило в греческом мире почти неугашаемую ненависть к латинству" ("Qu'est-ce que l'Orthodoxie?", p. 89).

Прямым следствием "латинского ига" явилось раздробление Греческой империи. Верные древнему принципу: "разделяй и властвуй" рыцари образовали в занятых областях несколько новых государств, которые достались вельможам, участвовавшим в крестовом походе. Появились Никейская и Требизондская империи, Ахайское и Морейское княжества и Эпирский деспотат. После изгнания латинян Константинопольский патриархат, столь мужественно отстоявший чистоту вероучения греческой церкви, также остался ослабленным, так как от него отделились уже в 1204 г. сербы, образовавшие Печский патриархат, и болгары — образовавшие Тырновский в 1219 г. За время оккупации среди народностей, составлявших империю и отделенных от нее рыцарями, некоторые привыкли к независимости и после освобождения Византии стали продолжать вне ее орбиты свою национальную жизнь. Избавившись от крестоносцев, Византии почти сразу пришлось готовиться к обороне против другого врага — воинствующего ислама, угрожавшего ее границам. Латиняне же оказали туркам огромную услугу, ослабив империю: новые государства, ими созданные и отделенные от Византии, в лице которой они потеряли природный стержень и защитницу, одно за другим были поглощены турками и этим облегчили им доступ к греческим землям.

Угроза ислама заставила императора Михаила VIII Палеолога, освободителя своего отечества от латинян, в продолжении более 20 лет придерживаться унизительной политики сговора с недавними угнетателями Византии. Императору пришлось просить помощи у тех, которые столько лет пытались насильно латинизировать греков, которые по приказу пап Григория IX (1227— 1241) и Иннокентия IV (1243—1254) обрушились на Никею новым крестовым походом, дабы силой добиться унии... Папа Александр IV (1254—1261) недавно соглашался, даже взамен унии, не принуждать греков к прибавлению "филиокве" и обещал признать Константинопольского патриарха наравне с узурпатором латинским патриархом столицы. Все это пришлось забыть несчастному Михаилу VIII.

Разумеется, помощь против турок была ему обещана взамен той же унии. Неся тягчайшую ответственность за судьбы Византии, ему не только пришлось поступиться своими собственными убеждениями, но и претерпеть жесточайшую оппозицию со стороны народа и духовенства, противившихся всякому сговору с еретиками. Папы, понимая безвыходность положения императора, в соответствии с этим увеличивали свои требования. Переговоры продолжались безрезультатно при папах Урбане IV (1261— 1264) и Клименте IV (1265—1268). Наконец, при Григории X (1271 -- 1276) состоялся в 1274 г. Лионский Собор, который Римская церковь окрестила "Вселенским". Восточная Церковь была на нем представлена всего двумя греческими епископами. На соборе была подписана "уния", первым условием которой было признание греками приставки "филиокве". Условие это было занесено собором в текст соглашения без предварительного обсуждения с греками этого важного пункта, так как два единственных представителя этой церкви приехали в Лион уже после составления текста соглашения. Епископы привезли с собой на Собор списки собранных подписей за унию, признанные позже историками фальшивками. Словом, Собор явно доказал, что греки отнеслись к унии, как к неизбежной формальности для получения скорейшей помощи против турок, а папа — как к очередной попытке латинизировать попавших в беду греков. Помощи им не было оказано никакой. Уния эта продлилась 8 лет. Папа Николай III (1277—1280) потребовал от греков прибавки "филиокве" к Символу Веры, так как на Лионском Соборе представители Византии признали ее лишь в принципе. Папа доказал свое полное невежество, заявив, что греческий обряд может быть сохранен постольку, поскольку он не противен вере... ("Qu'est-ce quel'Orthodoxie?",p. 93).

Вообще, папы, которых после Лионской унии сменилось пять, проявили в отношении греков полнейшее непонимание. Им было приказано, например, принять на жительство в столицу папского легата, а в другие города римских нунциев, которые должны были наблюдать за выполнением греками папских указов; императору и его духовенству было предложено возобновить присягу и т.д. Михаилу пришлось согласиться и на эти бестактные требования. Сами римские историки отзываются далеко не лестно о Лионской унии. Грумель пишет: "Уния эта пришла слишком поздно ввиду того, что крестовые походы чересчур ожесточили друг против друга греков и латинян, и слишком рано, так как время еще не успело сгладить между ними неприязнь; для постоянной унии не хватало необходимого духовного расположения, чтобы ее провести в жизнь и закрепить. Уния эта была и осталась лишь актом официальным и вынужденным, совершенным вне участия всего народа. Следовательно, она несла отпечаток неестественности и фальши, что подчеркнули греческие историки и о чем латинские монахи из Пера даже предупреждали Святейший Престол, что так увеличило подозрительность пап в отношении Византии и возбудило новые их требования. Прежде чем объявлять унию, следовало провести в жизнь согласие путем духовного и умственного сближения двух миров. Пришив к старой одежде схизмы новую ризу унии, получился результат, о котором сказано в Евангелии: "Ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже" (Мф. 9,16)" ("Dictionnaire de Theologie Catholique", Grumet, t. XI, col. 1409, art. L:le H Concile de Lyon).

Как только скончался император Михаил (1282), уния немедленно рухнула. Народная реакция выявилась с невероятной силой: труп Михаила запретили хоронить по христианскому обряду, униатский патриарх Иоанн Веккос был моментально лишен сана и заперт в тюрьму, вместе со всеми главными сторонниками унии, а более мелким было позволено принести покаяние перед Церковью по особому чину. Миро, освященное Веккосом, было выброшено на улицу. Преемник Михаила, Андроник II (1282-1328), покровительствовал антилатинской реакции и на последующие предложения пап отвечал молчанием или категорическим отказом.

Папа Климент V, сделавшийся по желанию французского короля первым Авиньонским папой (см. § 3), анафематствовал Андроника в 1307 г., что ничуть не повлияло на греков. Тогда папская курия, переселившаяся в Авиньон, решили всемерно добиваться нового похода против Византии, чтобы вновь силой подчинить себе "схизматиков". К счастью, времена были уже не те, и западное рыцарство, поглощенное междоусобными войнами, не интересовалось больше крестовыми походами.

В 1323 г. турецкая опасность до того встревожила императора, что он принужден был снова прибегнуть к политике Михаила и обратиться за помощью к папе. Папа ответил: "Сперва уния — затем помощь" ("Qu'est-ce que l'Orthodoxie?", p. 93).

Почти весь XIV век прошел в бесплодных переговорах, имевших место в 1333, 1339, 1343, 1352, 1367 и 1417 гг. При всяком усилении турецкого нажима, императоры, вопреки враждебности народа, возобновляли свои ходатайства перед папами и получали все тот же ответ. Запад был неспособен на бескорыстную поддержку против неверных.

В 1369 г. император Иоанн V Палеолог сам отправился в Рим, где его заставили принять латинство, но его самопожертвование пропало даром, так как никто из греков не последовал его примеру. С 1392 по 1399 г. Константинополь оказался блокирован войсками султана Баязида, который разбил французов и венгров под Никополем. Император Эммануил Палеолог в свою очередь отправился в Европу и стал просить помощи в Лондоне, Париже, Павии, Падуе, Венеции и т.д. Повсюду он был встречен сочувственно, но помощи не получил ни от кого. Вонифатий IX (1389—1404), видя, что Византии грозит смертельная опасность, пренебрег даже обычным шантажом унии и опубликовал специальное обращение "Бреф", призывая западных христиан помочь грекам (Барониус, "Анналес", 1398 г.). Надо сказать, что в этот момент Римская церковь сама переживала смуту, вызванную распрями римских и авиньонских пап, учинивших знаменитую "Великую Западную схизму", о которой будет сказано своевременно. Вероятно, это и удержало Вонифатия от требования у греков прекращения их "схизмы", так как он не мог изжить свою собственную. Кроме того, Эммануил являлся непреклонным противником унии; турецкая опасность, побудившая его к мытарствам по западным столицам, однако, не толкнула императора на путь компромисса. Во время его пребывания в Париже один ученый Сорбонны представил ему свою диссертацию, защищающую не только еретическую приставку "филиокве", но и сам принцип главенства папы. Антилатинские диспуты ученого императора оказались прерванными счастливой вестью о поражении Баязида монгольским ханом Тимуром (20 июля 1402 г.). Судьба дарила Византии еще 50 лет независимости.

3. Вражда Вонифатия VIII и Филиппа IV Красивого. Тамплиеры. Великая Западная Схизма

Вонифатий VIII (1294—1303) явился воплощением и завершением "папоцезаризма", родившегося от "Исидоровских Декреталий". В своей булле "Унам Санктам" он заявил, что непогрешимому преемнику Петра, Князя Апостолов, по праву принадлежит всякая власть как Наместнику Христа. Вот ее содержание: "Итак, оба меча находятся в обладании Церкви, и духовный, и материальный. Но второй должен употребляться за Церковь, а первый — Церковью; один рукой священника, другой — рукой царей и воинов, но по приказанию Церкви и в покорности ей... Нужно, ведь, чтобы один меч был под другим, и светская власть подчинялась духовной... Духовная власть должна устанавливать земную и судить ее, если она окажется нехорошей... Поэтому, если уклонится с правильного пути земная власть, ее будет судить духовная. Поистине, Римскому Первосвященнику подчиняется всякое человеческое существо и мы объявляем, утверждаем, определяем и возвещаем, что это необходимо для спасения".

Вонифатий объявил 1300 г. юбилейным и в честь этого учредил особое празднование в Риме с полным отпущением грехов всякому, кто в течение этого года посетит столицу.

Папа участвовал в торжественном Крестном ходе, облаченный сперва в папские, потом в царские одежды. Перед ним шел воин, держа обнаженный меч, крича: "Здесь два меча" (Лк. 22,38).

К его несчастью, судьба выдвинула на его пути соперника, ловкого, циничного и решительного, в лице короля Франции Филиппа Красивого. Возмущенный папскими интригами против Франции, ведомыми при дворе графа Фландрского, король решил всеми силами бороться с папой в защиту своих прав монарха. Папа обвинил его в тирании и несправедливости, критикуя его финансовую политику, и повелел духовенству прекратить выплачивать субсидии. Тогда Филипп запретил в свою очередь всякий вывоз денег из королевства, что сразу лишило папу очень крупных доходов.

Смелость Филиппа встретила полное сочувствие со стороны народа и духовенства. Видя это, Вонифатий послал ему буллу ("Ausculta fili"), призывающую его к покорности. Король прикинулся оскорбленным ею и, зная, что народ на его стороне, приказал размножить буллу, снабдил ее едкими комментариями касательно папского деспотизма. Когда папа пригрозил ему отлучением от Церкви, король созвал "Генеральные Штаты" представителей трех сословий Франции, которые осудили папскую буллу. Ее торжественно сожгли в Париже. Заметим участие в этом осуждении духовенства и горделивое определение королевской власти, высказанное штатами: "Король Франции не признает никого выше себя на земле". Впоследствии монсиньор Бурдалу повторит эту фразу, чтобы угодить королю Людовику XIV. Папский деспотизм пробуждал абсолютизм королей и принцев, позже выразившийся в формуле того же Людовика XIV: "Государство—это я".

После сожжения буллы последовала попытка со стороны Франции воздействовать на папу, чтобы удержать его от крайностей, рискующих оторвать всю Французскую церковь от Римского престола. Бароны написали в этом духе римским кардиналам, а епископы непосредственно Вонифатию. Кардиналы ответили, что они полностью разделяют политику папы и считают его поведение вполне правильным; папа же написал епископам, что Галликанская церковь — сумасшедшая дочь, нескромные речи которой Римская церковь выслушивает, как нежная мать, сожалея при этом, что духовенство не выполняет возложенных на него обязанностей, боясь короля.

Филипп, видя, что Вонифатий упорствует в своем деспотизме и продолжает осыпать его проклятиями, решил созвать два крупных собрания представителей духовенства и мирян, одно в 1302 году, другое — в 1303. На этих собраниях выступил Вильгельм Дю Плэсси, рыцарь и юрист; при его содействии был выработан против папы обвинительный акт, состоявший из 29 пунктов. Вонифатий обвинялся в ереси, богохульстве, безбожии, симонии и т.д. Собравшиеся стали требовать Собора, чтобы предать суду папу и его низложить. Требование это было поддержано университетами, в том числе и Парижским, приобретшим большую славу. Того же хотели многие вельможи, настоятели монастырей, городские общины и епископат (Fleury. "Histoire Ecclesiastique", t. XVII, p. 13-50).

В ответ на это разгневанный Вонифатий приготовил буллу, отлучающую Филиппа от Церкви и напоминающую бунтовщикам, что, являясь "Наместником Христа", "папа имеет право управлять царями железной рукой и разбивать их, как глиняный сосуд". Король учитывал, с одной стороны, опасность народных брожений, могущих возникнуть после папской буллы, с другой — угрозу, представляемую для государства рыцарями тамплиерами, могущими принять сторону папы. Во избежание этого он решил послать в Рим своего доверенного, Гильома де Ногаре, для того, чтобы схватить Вонифатия. Это удалось сделать в Ананьи. Однако папа успел получить помощь со стороны местных жителей и вырваться из рук заговорщиков. По возвращении своем в Рим папа умер в припадке безумной ярости. Буллы, осуждавшие Филиппа и угрожавшие спокойствию Франции, были уничтожены. Историк Бенвиль заключает свой рассказ об этом следующими словами: "Король спас свой авторитет и моральное единство своего государства" ("Histoire de France", t.I, p. 82).

Победа короля над папой нанесла римскому престижу тяжкий удар, доказав государям Запада, что папскому деспотизму вполне можно сопротивляться. Сожжение же папской буллы в Париже явилось первым революционным актом против Рима.

По свидетельству его современников, престиж Филиппа Красивого был настолько велик, что при дружной поддержке своего народа ему удалось бы отделить от Рима Галликанскую церковь. Это отвечало чаяньям большей части духовенства, понимавшего опасность "папоцезаризма". Филипп, для которого папские притязания представляли главным образом угрозу политического характера, нашел другой способ для их пресечения, а именно: отдалить папство от Рима, введя его в сферу своего личного влияния. Он готовился проделать над Римской церковью то, что некоторые греческие императоры пытались учинить над патриархами. Разница, правда, была колоссальная: цезаропапизм греческих императоров мог вредить лишь Византии, тогда как, накладывая руку на папу, король подчинял себе того, кто дерзал именоваться непогрешимым Главой Вселенской Церкви.

Филипп выбрал среди своих подчиненных и приближенных архиепископа Бордосского, Бертрана де Гот, и предложил ему выставить свою кандидатуру на папский престол перед Французским Собором епископов. Он согласился, и был выбран папой под именем Климента V ( 1305—1314 ).

Когда в Риме узнали об этом своеобразном конклаве, кардинал Рубенс сказал кардиналу Орсини: "Ныне вы избрали главу мира среди безголового народа".

Климент создал 12 новых кардиналов из числа французов-гасконцев, в результате итальянские кардиналы оказались в меньшинстве. С той поры и на протяжении всего авиньонского периода итальянцы потеряли при папском дворе всякий вес и к ним французы относились пренебрежительно.

Не желая зависеть от беспокойных римлян, а управлять Церковью согласно планов своего короля, новый папа перевел римский двор в город Авиньон (юг Франции). Там сохранился красивый "Папский замок", в то время славившийся великолепием.

Перенесение папского престола в Авиньон и весь последующий период получил в римской церковной истории символическое название "Вавилонского пленения". Таким образом, Филипп безболезненно достиг фактического подчинения пап французским королям, чего не удалось завершить в XIX в. Наполеону, обладавшему в церковных своих планах не меньшим цинизмом, чем Филипп, но запутавшемуся в европейской политике.

Авиньон окончательно перешел в папское владение при Клименте VI (1342-1352). Раньше он принадлежал Иоанне, королеве Обеих Сицилии, изгнанной из Неаполя как соучастница в убийстве своего мужа Андрея Венгерского. Она обратилась к папе с жалобой на свое изгнание, была им оправдана, и папа позволил ей выйти замуж за своего двоюродного брата и любовника Людовика Тарентского. В знак благодарности Иоанна передала Авиньон в вечное владение папам, ради приличия оценив его в 80.000 флоринов, которые никогда выплачены не были ("Полная история пап", Ланфре).

Климент V зажил в Авиньоне как вельможа, устраивая при своем дворе пиры и развлечения. Период резиденции пап в Авиньоне отличается в истории католичества своей непринужденной беспечностью, как будто папа и его придворные, не упуская из виду своих прерогатив, решили отдохнуть от римских интриг и пожить дачной жизнью. Климент совершенно открыто жил с известной красавицей того времени графиней Перигор, и составил себе крупное состояние ("Церковная история", Флери, т. XIX, с. 233). Одним из источников этого богатства явилась казна ордена тамплиеров, о которых следует сказать несколько слов, ввиду их особого положения во Франции той эпохи.

Орден тамплиеров, рыцарей Храма, или Храмовников, был основан в XII в. рыцарями Гуго де Пайянс и Готфридом де Сент Омер. Вместе с семью другими французскими рыцарями они принесли во имя Богородицы следующие обеты: целомудрия, послушания и бессребреничества, а кроме того, обязались защищать паломников, едущих в Святую Землю. Такова была первоначальная цель ордена. На Тройесском Соборе в 1127 г., папа Гонорий II (1124—1130) утвердил их устав. Вскоре тамплиеры стали получать с разных сторон пожертвования; их казна пополнилась несколькими крупными наследствами, а в 1172 г. папа Александр III (1159—1181) даровал ордену различные привилегии. В свою очередь Иннокентий III содействовал укреплению Храмовников, освободив их от присяги на верность государям и от послушания епископам. Это дало им совершенно особое положение в Церкви и в государстве, сделав их фактически зависящими лишь от папы. Располагая подобной свободой действий, тамплиеры постепенно из защитников Гроба Господня превратились в огромное банковское предприятие, ставши посредниками в валютных операциях между Востоком и Западом. Крестовые походы, как известно, сыграли крупную роль в развитии экономической жизни средних веков, открыв новые пути и рынки предприимчивым западным торговцам.

По свидетельству современника тамплиеров Матвея Парижского, в XIV в. оборотистые рыцари-монахи владели девятью тысячами укрепленных замков и несметной казной, регулярно пополнявшейся прибылью от чековых и вексельных операций, производимых ими во всем мире. Центр ордена находился в Париже, в замке Тэмпль, куда французские революционеры заключили семью Людовика XVI. Короли и папы нередко попадали в денежную зависимость от Храмовников. Когда благочестивый Людовик X попал в плен к сарацинам, ему пришлось занять у ордена большую часть назначенного выкупа в 25.000 золотых ливров. Богатство превратило рыцарей в зажиточных вельмож, ведущих замкнутую жизнь касты в своих имениях, но зорко следивших за международной политикой.

Филипп Красивый давно мечтал наложить руку на их имущество, но сделать это было ему невозможно из-за привилегированного положения ордена, покровительствуемого папами.

Когда же король, добившись победы над Вонифатием, перевел папство в Авиньон, руки его развязались. Он поспешил заручиться согласием Климента V на действия против тамплиеров, а папе обещал за услугу часть отобранного у них имущества.

С величайшей осторожностью и осмотрительностью королевские богословы и юристы начали свое следствие. Необходимо было соблюдать строжайшую тайну, так как, хотя орден и не пользовался во Франции народной симпатией, в различных королевских учреждениях сидели купленные орденом ставленники.

Обвинительный акт перечислял самые неожиданные и темные преступления: сатанизм, идолопоклонство, противоестественные пороки, кощунства, совершение черных месс и т.д. тамплиерам приписывалось поклонение козлоподобному идолу Бафомету, культ которого якобы они унаследовали от восточных сатанис-тов. Существует ряд сочинений, посвященных ордену и истории его уничтожения. Сатанизм их допускается в книге П.Мартенса и Карла Гейзе (P.Martens und K.Heize. "Geheime Gesellschaften in Alter und Neuer Zeit", 1922).

Судя по другим источникам, король уничтожил орден потому, что он вообще относился враждебно и подозрительно ко всем тайным обществам, что побудило его в 1306 г. изгнать евреев, участвовавших в совершении разных "мистерий". Возможно, что король, видя могущество ордена, представлявшего из себя государство в государстве, счел необходимым разрушить его как помеху для развития своей страны, желая, кроме того, присвоить огромную казну тамплиеров.

Не имея возможности разобраться в сути возведенных на орден обвинений, мы можем допустить, что обогащение рыцарей и бесконтрольная жизнь действительно могли породить среди них сильную моральную распущенность и даже приобщить к мировому масонству.

После деликатной подготовки в 1307 г. Филипп отдал приказ схватить гроссмейстера ордена Жака де Моле и его главных помощников. Процесс тамплиеров занял почти семь лет. Подвергнутые жесточайшим пыткам, они не сознавались в предъявленных им обвинениях и мужественно приняли смерть на костре.

После этого имущество ордена было конфисковано государством и Церковью. Климент VI официально объявил орден уничтоженным в 1312 г. на Виенском Соборе (Concile General deVienne).

Наследство, оставленное Климентом своему преемнику Иоанну XXII (1316—1334), оценивалось в сумму, баснословную для тех времен, двух миллионов золотых гульденов. Поэт Петрарка, сестра которого была соблазнена одним из авиньонских пап, Венедиктом XII (1334—1342), преисполнен был ненависти к авиньонскому двору: "Это — лабиринт, — писал он, — где ревет Минотавр-похититель, где царят Венера и Пазифая, любовница тельца. Там нет ни вождя, ни Ариадны, чтобы завлечь чудовище и задобрить его привратника, нет и другого средства, кроме золота; за золото же там продадут небо и Иисуса Христа" ("Полная история пап", Ланфре, с. 272).

Приведем список авиньонских пап:

Климент V (1305-1314)

Иоанн XXII (1316-1334)

Венедикт XII (1334-1342)

Климент VI (1342-1352)

Иннокентий VI (1352-1362)

Урбан V (1362-1370)

Григорий ХI (1370-1378)

Климент VII (1378-1394)

Венедикт XIII (1394-1424)

Климент VIII (1424-1429)

Аббат Флери отмечает, что с XIII в. Римская церковь отменила форму причастия под обоими видами и оставила только под видом хлеба, но в виде исключения папа Климент VI разрешил французскому королю Иоанну II причащаться под обоими видами в течение всей его жизни.

Этот же историк приводит любопытный документ, буллу Григория XI (1370-1378), направленную против разгневавших папу флорентийцев; в ней, между прочим, говорится следующее: "Мы лишили флорентийцев всех их прав и правительства, упразднив также преподавание в их университете; мы конфисковали все их владения, а их самих предоставляем всякому, кто пожелает обратить их в рабство". Этот папа решил вернуться в Рим в 1377 г. Для того чтобы это осуществить и удовлетворить настойчивым мольбам католиков, считавших, что папство неотделимо от Вечного Города, надлежало завоевать Римскую область, захваченную частично разбойниками, частично соседями папских владений. Разбои и беспорядки, чинимые в римских землях, было одной из причин нежелания пап расстаться с мирным Авиньоном. Когда папским легатам после немалых трудов удалось, наконец, навести некоторый порядок, Григорий XI вернулся в свою столицу.

Как и следовало ожидать, решение папы не понравилось всесильной французской партии, образовавшейся во время 70-летнего "Вавилонского пленения" (1308—1377). Поэтому после смерти Григория произошел чрезвычайно бурный конфликт между французскими и итальянскими кардиналами, причем римское население требовало, ради материальной выгоды, чтобы папой был выбран итальянец, который не вздумал бы покидать Рим. На это категорически не соглашались французы по политическим соображениям. Римляне кричали: "Вот уже 70 лет, как Франция поглощает римское золото; теперь и нам пора в свою очередь обогатиться французским" (Batuze, t. I, col. 1073). Наконец, в скандальной обстановке римляне насильно сделали папой Урбана VI (1378—1389), но очень скоро им пришлось в этом раскаяться, так как новый папа проявил себя жестоким деспотом и стал умерщвлять своих же кардиналов. Через пять месяцев после его избрания кардиналы собрали новый конклав в Фонди, возле Рима, и, объявив Урбана низложенным, под влиянием французов выбрали папой Роберта де Женев, принявшего имя Климента VII (1378-1394), который сразу же решил вместе со своими сторонниками вернуться в Авиньон. Однако Урбан не подчинился новому избранию и, оставшись папой без кардиналов, немедленно же назначил двадцать шесть других, сделавшись покровителем тех самых разбойничьих шаек, которые наводняли римские окрестности. Урбан вел себя как тиран, следуя своим жестоким прихотям.

Итак, в церкви возникло двоепапство: Климента поддерживали, кроме Франции, Испания, Португалия, Шотландия, Савойя и Неаполь; Урбана — Германия и Англия, которые опасались, как бы французские короли, покровители авиньонских пап, не потребовали бы титула императора как наследство Карла Великого.

Великий раскол поставил под вопрос сам принцип главенства папы. Парижский университет считал, что для разрешения "двоепапства" следовало созвать Вселенский Собор, который единственный мог вернуть порядок в церкви как стоящий выше папы. Запомним это признание, выраженное в XIV в.

Парижский университет пользовался в латинском мире самой солидной репутацией, благодаря чему ко мнению его ученых богословов касательно возникшей внутренней схизмы внимательно прислушивались сторонники обоих враждующих пап.

Кроме мнения о созыве Вселенского Собора, члены этого заслуженного университета, запрошенные богословами, почти единогласно высказались в пользу непременного отречения обоих соперников.

Не следует забывать, что многие выдающиеся богословы того времени уже неоднократно осуждали в своих сочинениях и лекциях те, ставшие очевидными, пороки папского абсолютизма, которые в конечном итоге повергли Римскую церковь в схизму. Доминиканец Иоанн Парижский, например, открыто клеймил светскую власть пап; Марсилий Падуанский подвергал сомнению сам принцип папского суверенного главенства в Церкви; другие писали с негодованием против бесчисленных злоупотреблений, вошедших в обиход и направленных на обогащение прелатов и пап, как то: аннаты, резервы, экспектативы, комменды и т.д. Осуждали также и участившуюся передачу церковных угодий, земель и даже должностей светским лицам ("Le Grand Schisme d'Occident", par. L. Salembier, p. II et sniv.). Церковный историк Пастор строго отзывается о корыстолюбии, расточительности и финансовых злоупотреблениях папского двора в Авиньоне, много содействовавших подрыву авторитета самих пап (Pastor. "Histoire des Papes depuis la fin du Moyen-Age", t.I, p. 87).

Европейские государи и принцы, как и богословы, разделились на "урбанистов" и "климентистов", в зависимости от своих политических выгод. "Климентисты" доказывали, что избрание Урбана VI не могло считаться действительным и каноничным, так как во время конклава кардиналы, окруженные со всех сторон угрожавшей толпой, требовавшей папу-итальянца, поддались испугу и принуждению.

Во Фландрии, входившей в то время во владения Бургундских герцогов, Филипп Смелый и его супруга Маргарита Фландрская были ярыми сторонниками Климента VII, а их политические противники, граждане славного торгового города Брюгге, жаждавшие независимости, объявили себя "урбанистами"; они отказывались слушать обедню священников-"климентистов" и ходили в соседний город Гент, дабы там причащаться, избегая общения "ин дивинис" со схизматиками (Salembier, op. cit.,p. 109).

Лучшие богословы западных школ стали выступать против принципа папского главенства; особенно резко осудил этот принцип выдающийся ученый Парижского университета д'Аи, будущий кардинал и участник последующих "вселенских" соборов латинской церкви. В своем трактате "Рекомендацио Сакре Скриптуре", появившемся в 1380 г., он пишет: "Действительно ли папа так необходим для Церкви? На Петре ли, или на апостолах Христос создал свою Церковь? Строя ее на римском первосвященнике, нет ли риска созидать ее на колеблющейся основе, могущей заблуждаться?" ("Opp. Gersonii", 1.1, col. 604).

В трактате "Де Экклезиа" он идет еще дальше: "Подчинение Церкви папе является лишь случайным. Непогрешима одна лишь Вселенская Церковь, а всякая отдельная церковь может заблуждаться, Римская, как и любая из них. Римский первосвященник не является непременно первосвященником вселенским, ибо некогда первенство перешло от Антиохии к Римской кафедре. Папа способен заблуждаться, что и случалось уже не раз, начиная со св. Петра, когда он подвергал упрекам св. Павла. Папа может даже впасть в ересь".

Другой парижский ученый, будущий кардинал и "патриарх Александрийский", Симон де Крамо выражался еще строже. В 1414 г. он писал, что не следует слушать тех пап, которые вносят в Церковь соблазны, так как в таковом случае повиновение им вменяется в смертный грех. Недостойный же папа подлежит казни, как некогда Люцифер, и должен быть судим двумя или тремя судьями (Финке, "Акта Консилии Констанциенсис", 1896, т. I,c.28I).

Богослов Жерсон и другие вместе с д'Аи утверждали еще до начала соборов, что папа должен подчиняться соборной власти, ибо только таковая непогрешима в своих решениях.

Ученый Оккам, осуждения которого Салембье считает "пагубными и революционными", проповедовал те же идеи, что и вышеназванные богословы, в первый раз открыто и авторитетно отвергшие папское главенство и приблизившиеся к православному учению о церковном управлении. Отцы Базильского Собора в силу этого сочли себя в полном праве бороться против строптивого Евгения IV, который, как будет сказано, воспротивился принципу подчинения пап Собору, выраженному этими корифеями Парижского университета. Действительно, по выражению Салембье, "Париж родил Констанц".

Среди сторонников Климента VII выделяется Викентий Феррье, пламенный проповедник, признанный Римом святым, предсказавший скорый конец света. В 1380 г. он объявил, что Климент был истинным папой как избранный по всем каноническим правилам в Фонди.

В Англии против папского принципа выступил профессор богословия Виклеф (см. гл. V, §2), объявивший парламенту, что ни король, ни Англия не должны впредь обращаться ни в Рим, ни в Авиньон, покуда враждующие "наместники Христа" не докажут своих прав на главенство посредством Свящ. Писания (Флери. "Церковная история", т. XX, с. 326).

После смерти Климента авиньонские кардиналы избрали папой испанца Педро де Луна, принявшего имя Венедикта XIII (1394—1424). До этого он был в Испании легатом Климента VII и ярым его сторонником.

Аббат де Феллер, описывая его жизнь, сообщает, что де Луна до своего избрания торжественно обещал отказаться от тиары, если это потребовалось бы для прекращения раскола. Сделавшись папой, он не только про это забыл, но во время своего долголетнего понтификата выказал себя непримиримейшим из пап, несмотря на все бедствия, осуждения и отлучения, обрушившиеся на его голову... Долгое время Венедикт был признаваем большинством католической элиты, в частности Парижским университетом, королем Франции Карлом VI, Викентием Феррье и т.д. не говоря об Испании.

А в Риме, тем временем, после смерти Урбана чередовались: Вонифатий IX (1389—1404), Иннокентий VII (1404—1406) и Григорий XII (1406—1415), все подряд обещавшие пожертвовать тиарой ради церковного мира и все эти обещания забывшие.

Будучи более одаренным, чем его римские соперники, Венедикт XIII расценивался университетами, представлявшими собой мозг и голос Латинской церкви, как единственное лицо, способное прекратить пагубный раскол. Вот почему от него стали все сильнее и сильнее требовать конкретных мер в пользу мира. Венедикт же был нрава властного и, упоенный сознанием своей правоты, он стал допускать в отношении своих же сторонников резкости и даже дерзости. Однако, дабы удовлетворить желанию французского короля, он сделал несколько попыток встретиться с Римским папой, выехав в Италию на роскошной галере, окруженный кардиналами и блестящей свитой, но его соперник, в свою очередь подталкиваемый римскими кардиналами, не прибыл на место, предназначенное для свидания с Венедиктом.

Когда авторитет Авиньонского папы стал во Франции падать, Венедикт подвергся осаде в своем дворце французским авантюристом Жоффруа де Бусико, принужден был бежать и спасаться от врагов в монастыре Шато Ренар. Наконец, он созвал в Перпиньяне (Испания) Собор, на который он отправился морским путем, покинув 15 июня 1408 г. Авиньон, куда ему больше не суждено было вернуться. Таким образом, папская резиденция находилась в этом городе 103 года (1305— 1408). Собор этот ни к чему не привел, и Венедикт, опасаясь враждебных действий со стороны Франции, переселился на свою, оставшуюся ему верной, родину — Испанию. Устроив свой двор на полуострове Панискола (Валенсия), он стал сыпать анафемами на всех своих противников, духовных и светских.

Тем временем римские кардиналы порвали с Григорием XII, которого они упрекали в нежелании прекратить раскол, так как папа задался целью обогатить своих родственников, а потому боялся преждевременно лишиться тиары. Однако, они не признали юрисдикции Венедикта XIII и, чтобы не остаться в неопределенном положении, постановили созвать Собор в Ливурне. К ним присоединились несколько кардиналов, порвавших с Венедиктом. Римские кардиналы, отправляясь на Собор, обратились с посланием к верующим, советуя последовать их примеру и не признавать больше Григория папой ввиду его упорства пожертвовать своим саном для общего мира.

Итак, 1 июля 1408 г. 13 кардиналов провозгласили в Ливурне, что, порвав с обоими папами, они ставят себе целью воссоединить разодранную на части латинскую церковь, вопреки упорствующим папам. Фактически в первый раз за всю историю Церкви власть оказалась в руках кардиналов, помимо папы (Салембье, с. 240). Там же было принято ими решение созвать Собор в Пизе в день Благовещения, 25 марта 1409 г.

Оставленный своими кардиналами, Григорий XII поспешил назначить 10 новых и созвать свой Собор в Аквилее (Италия). Следовательно, приблизительно в то же время западные христиане получили извещение о трех враждующих между собой соборах: Авиньонской юрисдикции в Перпиньяне, Римской юрисдикции в Аквилее и о кардинальском Соборе в Ливурно и Пизе!...

Судьбе было угодно, чтобы из этих соборов удался только Пизский. Жерсон сочинил для отцов собора трактат "Об изъятии папы из Церкви" ("De Auferibiiitate Papae ab Ecclesia"), узаконивший неслыханную доселе дерзость — каноническое устранение "Викария Христа" — папы. Трактат этот вызвал одобрение богословов Парижского, Оксфордского и Болонского университетов; и на основании высказанных в нем аргументов, Венедикт XIII и Григорий XII, приглашенные на Собор, но на него не прибывшие, во время 15-го заседания (5 июня 1409 г.) были объявлены еретиками, схизматиками и недостойными папской власти. Все акты, ими подписанные, и назначения, ими сделанные, были аннулированы как недействительные. Святейший Престол объявлен вакантным и все верующие освобождены от повиновения обоим папам. Этот приговор был оглашен кардиналом Симоном де Крамо, "патриархом Александрийским". На их место был выбран папой Александр V (Hardouin, "Concile", v. VIII, p. 85 et suiv.).

Напомним, что после разрыва, папы, чтобы придать фиктивную "вселенскость" своим антиканонически созываемым соборам, стали назначать "патриархов", носящих имена Восточных древних кафедр. Так сделал, например, Иннокентий III на Латеранском Соборе (см. гл. IV, § 2). Так же поступает Ватикан и в наши дни...

Аргументация Жерсона о законности лишения "ипсо факто" недостойного папы всякой власти была одобрена учеными Пьером Ле Руа, Жилльем де Шампсом, Матвеем Краковским и другими.

Отлученные папы энергично опротестовали решение кардиналов, в свою очередь доказывая аргументами из канонического права о недействительности созыва соборов без согласия папы (Манси, т. XXVII, с. 223). Некоторые государи и принцы остались с ними солидарны и благодаря их поддержке оба папы продолжали считать себя единственными каноничными первосвященниками Латинской церкви. Александр V был признан Францией, Англией, Португалией, Богемией, Пруссией и некоторыми итальянскими и германскими округами; Григорий XII сохранил Неаполь, Польшу, Баварию и часть Германии; Венедикт XIII — Испанию и Шотландию.

Вот почему отцы следующего Констанцского Собора принуждены были повторить Пизский приговор, и только тогда Григорий XII сложил с себя тиару, взамен чего ему разрешено было

остаться пожизненно кардиналом с хорошим окладом. Что же касается непреклонного Венедикта XIII, оба приговора были им отвергнуты и, хотя из прежних его сторонников оставались ему верными лишь Арагона и Шотландия, гордый старец продолжал считать одного себя истинным папой. Умер он в возрасте 94 лет в своем замке Панисколе, и оставшиеся ему преданными кардиналы выбрали папой барселонского каноника Жиль Муньоса, принявшего имя Климента VIII (1424-1429). Пять лет спустя Климент, однако, согласился подчиниться папе Мартину V, сложил с себя тиару и получил за это Майоркскую епархию. Этим актом официально закончилась "Великая Западная схизма", после пятидесятилетнего хаоса в церкви — двое- и троепапства.

Как было сказано, в Пизе кардиналы, отрешив от папства Григория и Венедикта, избрали папой грека из Кандии, под именем Александра V (1409—1410). До своего избрания Александр усиленно проповедовал реформу церковных нравов и умеренность, но, получив власть, он, к общему негодованию кардиналов, стал раздавать своим друзьям богатые угодья и привилегии. Немедленно епископы и игумены воспользовались этим, чтобы всеми способами увеличить свои доходы, позабыв о всякой реформе. Современники Александра горько сетовали на это, восклицая: "Неужели же это та самая реформа, которая так давно была обещана?"

Александр назначил новый Собор на 1412 г., поставив ему целью добиться окончательного искоренения раскола в церкви, а также реформы духовенства.

Смерть помешала ему осуществить это благое намерение. Преемником его был избран Иоанн ХХIII ( 1410—1415), человек более чем предосудительного поведения и бывший корсар, если верить его современникам. Св. Антонин охарактеризовал Иоанна как человека "великого в светских делах, но в духовных — ничтожного".

Под таковым председательством открылся в 1414 г. знаменитый Констанцский Собор, один из длинной серии соборов, посвященной реформе латинского духовенства, которыми изобиловал на Западе XV век. На собор этот прибыло исключительное множество участников: 5 "патриархов", 29 кардиналов, 33 епископа, 100 игуменов, 300 ученых докторов и 18.000 клириков

Прежде чем описывать этот собор, необходимо остановиться на одном из выдающихся его участников, кардинале д'Аи. Мы уже упоминали о нем, говоря о богословах Сорбонны, заставивших отречься враждовавших пап, Римского и Авиньонского, Жерсоне, Жиль де Шампс и др

Кардинал Петр д'Аи родился во Франции в 1350 г. Его — молодого священника, но уже выдающегося богослова, — Парижский университет отправил к Авиньонскому папе, Клименту VII, с соответственной миссией. Д'Аи было поручено сообщить папе осуждение, произнесенное парижскими богословами против доктрины доминиканца Иоанна Монтезано о ''непорочном зачатии" Богоматери (что стало в 1854 г. догматом Римской церкви, согласно буллы Пия IX "Ineflabilis Deus"), которую Монтезан защищал перед папой Климентом. Д'Аи блестяще доказал заблуждения этого учения в своем сочинении: "Propositiones factae coram Papa et in Consistorio, contra fratrem Johannem de Montesano" ("Предложения, сделанные в присутствии папы в консистории против брата Иоанна Монтезано"). Климент VII подтвердил приговор Парижского университета и 17 февраля 1389 г. король Франции Карл VI заставил тех ученых, которые разделяли доктрину Монтезано, публично от нее отречься, в своем присутствии; в числе таковых оказался и королевский духовник епископ Вильгельм Евреуский (Guillaume d'Evreux)

После этого д'Аи стал каноником, канцлером университета и духовником короля Франции. Задавшись целью прекратить раскол в церкви, д'Аи вместе со своими учениками тщетно взывал к враждующим папам и государям, требуя созыва Собора

Авиньонский папа Венедикт XIII (1394—1424) поставил д'Аи во епископа Пюи-ен-Вэлэ, затем назначил его графом-епископом (Comte-eveque) Камбрэйским. Однако эта крупная кафедра была в то время оспариваема Филиппом Смелым, герцогом Бургундским, желавшим посадить на нее своего кандидата — епископа Турнейского, и Римским папой, врагом Венедикта; наконец, д'Аи добился инвеституры от своего законного сюзерена, императора Вячеслава. Затем д'Аи ездил в Италию, чтобы добиться отречения от папы Венедикта IX, но этого не добился. Убедившись, что оба папы добровольно не отрекутся, д'Аи, наконец, созвал вместе с кардиналами, отделившимися от Авиньона и от Рима, Собор в Пизе в 1409 г., помимо враждующих пап. Собор запретил и низложил их обоих и выбрал папой Александра V. Так как смещенные папы не сдались — получилось трое- папство

На Констанцский Собор д'Аи отправился уже в сане кардинала-священника, для Германии и Нидерландов — в качестве легата "a latere" папы Иоанна XXIII, преемника Александра V. На этом Соборе д'Аи добился признания знаменитого декрета о главенстве Соборов над папами

Римская церковь обязана ему учреждением праздника Св. Троицы (введенного Авиньонским папой Венедиктом XIII)

Мартин V назначил д'Аи своим легатом в Авиньоне, где кардинал и скончался в 1425 г., в полном забвении, но сделавши свое дело

Его прозвали "орлом ученых" и "грозой еретиков". Благодаря д'Аи Базельский Собор учредил при всех кафедральных соборах "теологов" для преподавания Закона Божия и регулярных проповедей

Констанцский декрет, принятый всей Западной Церковью, подчинивший пап авторитету соборов, явился следствием этой схизмы и возвратом к древним апостольским соборным принципам. Разумеется, латинские богословы впоследствии этот декрет аннулировали, но толчок был дан и пути реформы подготовлены: в общественном мнении ореол папства потерпел непоправимый урон

В 1439 г. в Базеле, опираясь на этот же декрет, отцы собора смело анафематствовали папу Евгения IV, лишили его тиары как еретика, клятвопреступника, схизматика и врага церкви, избрав на его место Феликса V. Евгений не подчинился этому решению, созвал Феррарский, затем Флорентийский Соборы, параллельно Базельскому, и, учитывая безвыходность положения теснимой турками Византии, предложил императору свою помощь взамен предварительного подписания "унии". Этим Евгений думал возвысить свой престиж в глазах Европы, но ничего не достиг, так как эта "уния", как и предыдущая, вскоре провалилась. Тем временем, Базельский Собор оправдал учение Гуса, примирившись с "гуситами" и дозволив им причащение под обоими видами, что было особо запрещено в Констанце

Понятно, что таковые противоречивые соборные постановления еще более расшатывали в западных государствах уважение к религии. Распущенность нравов высшего духовенства, кровавые бесчинства двора папы Боржия, симония, торговля "индульгенциями" и т.д., наконец, вызвали взрыв возмущения повсюду и обеспечили успех проповедей Лютера. Реформа оторвала от романизма больше половины паствы

Эта катастрофа заставила папство провести ряд контрреформ на Тридентском Соборе, что укрепило внешнюю структуру римского здания

Протестантство, вступив в конфликт с Римом, не обрело в себе смелости порвать с латинским рационализмом и вернуться к Вселенской Церкви, хранительнице древнего христианства. Протестанты лишь подменили папский рационализм рационализмом "свободного выбора", то есть, правом спасаться без Церкви путем личного толкования Библии; Лютер и его ученики оказались слишком сами пропитаны схоластическими методами богословия, чтобы вернуться к Православию

Отрицая или извращая церковные догматы, отбрасывая некоторые таинства, протестанты не смогли построить единой Церкви, а разбились в свою очередь на секты, от англиканства, сохранившего римские обряды, до квакеров, ищущих наития Св. Духа

Рационалистическая психология римской и протестантской религий постепенно привела массы, разочарованные в своих пастырях, к материализму, породив в обществе скептицизм и ев бодомыслие, а затем и современный марксизм

Пораженному Реформой Риму представилась альтернатива: сойти на нет или всеми способами увеличить свои кадры за счет других религий. Вскоре стало ясным, что Реформу невозможно победить силой оружия: "Великая Армада" испанского короля Филиппа II была разбита у берегов Англии, а император Карл V вынужден был склониться перед угрожающей ему "Смалькальдской Лигой" германских государей, ставших лютеранами. Образовавшийся в XVI в. воинствующий орден иезуитов получил от Рима задание спешно распространять латинство в заокеанских странах, а также заняться расчленением Православия. Этот последний проект стал проводиться в жизнь в Восточной Европе

4. Констанцский Собор. Иоанн Гус. Базельский Собор

На Констанцский Собор прибыл император Сигизмунд, дабы подчеркнуть важность ожидаемых от него решений. Перед отцами собора стояла задача—восстановить канонический порядок в церкви и, в первую очередь, добиться реформы нравов духовенства, распустившихся во время междоусобных войн "пленения Вавилонского". Чтобы провести таковую реформу, на которой особенно настаивали император и миряне, нужно было заручиться искренним сотрудничеством всего епископата. К сожалению, большинство архиереев привыкли к широкой жизни и к привилегиям, повсюду обеспечивающим этим церковным вельможам крупные материальные блага. Сам же Иоанн, ввиду своего поведения, никоим образом не мог служить образцом для клира. Папа отрицал бессмертие души и сожительствовал с женой своего брата..

Желая отвлечь внимание от себя, папа обвинил в ереси и посадил в тюрьму чешского проповедника Иоанна Гуса, прибывшего на собор с охранным листом императора

Гус учил, что крестовые походы бесчеловечны и противоречат духу христианства, что индульгенции являются неистовым поруганием евангельской благодати и что папы, продавцы индульгенций, уподобляются слугам антихриста. Страх отлучения от Римской церкви он признавал чем-то серьезным, не верил в чистилище27 и требовал восстановления причащения под обоими видами, как положено было в Православной Церкви. Он учил, что Христос есть Глава и Основатель Церкви, что папа и кардиналы являются равными другим епископам и в одинаковой мере преемниками апостолов, что им следует повиноваться лишь в том, что требуется законом Божиим (Флери. "История Церкви", т. XXI, с. 205-206)

На папское обвинение в ереси Гус ответил, что если он заблуждается, то следует ему это доказать Свящ. Писанием. Свою твердость он доказал, приняв мученическую смерть на костре, вместе с другом Иеронимом Пражским. Подобная исповедническая непреклонность привлекла к себе внимание историков. Католический историк Ланфан, разбирая в своем труде Констанцский Собор, не нашел в учении Гуса ничего предосудительного. Он замечает, что ересь его заключалась преимущественно в том, что Гус не считал Римскую церковь главой Вселенской Церкви, а папу и кардиналов не считал существенно необходимыми для Церкви. Новейшие исследователи гуситского учения изучили причины его возникновения. Как известно, св. Мефодий, просветитель славян, ввел в Чехии греко-восточную литургию, а также обряды православных церквей. Мы рассказывали о прел писании, данном этому святому папой Иоанном VIII, совершат службы по-славянски, придерживаясь всегда "Символа Верь Никейско-Константинопольского" (см. гл. III, § 3). Впоследстви» в Чехии стали хозяйничать римские священники, силой вводив шие повсюду римские обряды, осужденные Православной Це ковью новшества и латынь как церковный язык. Методы их был* те же, что и в IX в. в Болгарии и в XIII в. в захваченной Визаь тийской империи. Чешский народ воспротивился таковым действиям и выразителем народного возмущения явился Гус. Он не может считаться реформатором или создателем новой доктрины, какими явились Лютер, Кальвин и др., а лишь защитником чистоты вероучения и традиций древней Церкви. Заметим, что соборным постановлением от 18 января 1452 г., Константинопольская церковь признала гуситское исповедание тождественным с православным, кроме некоторых несущественных расхождений в обрядах (Гильфердинг. "Гус и его отношение к Православной Церкви". Петербург, 1871, с. 2)

Несмотря на осуждение Гуса, чешские делегаты на Констанцском Соборе не пожелали отказаться от причащения под двумя видами, ни от причащения младенцев, согласно Евангельскому догмату о Чаше: "Пиите от Нея вси". Констанцский Собор постановил оставить причащение под одним видом хлеба

Иоанн XXIII опасался соборных решений касательно реформ и рассчитывал на голоса итальянского духовенства, чтобы предотвратить неприятные для него постановления. Однако решено было голосовать по народностям, представленным на Соборе, а не простым большинством голосов участвующих

Не входя в подробности этого знаменательного Собора, сыгравшего роль тормоза для папства, отметим лишь самые существенные его постановления. Как было сказано выше, видную роль играл на этом Соборе, как и в Пизе, ученый кардинал Кабрейский, Пьер д'Аи. Он первый потребовал от собора проведения радикальных реформ. На 4-й и 5-й сессиях было решено, что папы, как и прочее духовенство, подчиняются Собору во всем, что касается веры, вплоть до проведения необходимых реформ в Церкви. Это постановление было принято всей Галликанской церковью (Флери. "История Церкви", т. XXI, с. 256-265)

Четвертый пункт декларации гласил: "Хотя папа и обладает наибольшими правами в вопросах, касающихся веры, и декреты его касаются всех церквей и каждой церкви в частности, его суждение не является окончательным и подлежит одобрению Церкви"

Собором было постановлено, что все христиане, в том числе и папы, обязаны следовать соборным предписаниям во всем, что касается веры, искоренения раскола в Церкви и ее общего преобразования во главе ее и членах (Проф. П.Виноградов. "Средние века", с. 217)

Собор осудил и отрешил всех трех враждующих пап: Иоанна XXIII, Венедикта XIII и Григория XIII. Для Венедикта и Григория это было повторение соборного решения, принятого в Пизе. Некоторые обвинения против Иоанна не были публично оглашены, ради приличия. Когда от него стали требовать формального отречения, то Иоанн бежал в Шафгаузен, а затем в Лауфенбург, где поспешил перед нотариусом (!) объявить законный протест против вынужденного у него насилием клятвенного обязательства отказаться от сана

Собор решил собираться периодически каждые пять лет, затем — семь, а далее — не меньше одного раза в десять лет. Места для собрания должны были выбираться Собором

Депутаты от мирян особенно настаивали на скорейшем проведении реформы духовенства, тем не менее кардиналы и епископы всячески оттягивали решение по этому вопросу, выигрывая время. Наконец, видя настойчивость мирян, они в целях самозащиты поспешили выбрать из своей среды нового папу, чтобы прикрыться его авторитетом. Так был избран Мартин V(1417- 1431)

Папа признал все постановления собора, включая и принцип обязательного подчинения пап верховной власти соборов, и принес даже присягу в этом. Он издал особую буллу "Inter cunctas", в которой отвержение этого собора рассматривалось как ересь. Желая запечатлеть решения собора в памяти всех, папа приказал спрашивать у каждого подозреваемого в заблуждении: "Верует ли он, что Констанцский Собор был вселенским, и принимает ли все, что было в нем постановлено?"

Несмотря на это, когда снова подняли вопрос о реформе духовенства, папа закрыл Собор в 1418 г., определив, что обсуждение реформы предоставляется следующему Собору

Итак, беспорядки, царящие в церкви, привели латинян к декрету о превосходстве собора над папой, что соответствовало принципу Православной Церкви. На Констанцском Соборе приняли это решение без возражений и в течение тридцати лет против него не высказывалось протестов. Увы! Соблазн абсолютизма был настолько велик, что кардиналы Торквемада и Гаэтан подвергли этот декрет резкой критике. Позже за это же взялись иезуитские бо ословы и вскоре весь Констанцский Собор был отвергнут и вычеркнут из списка вселенских

После смерти Мартина папой сделался кардинал Кондольмеро под именем Евгения IV (1431—1447). Им был созван Собор в Базеле в 1431 г., под председательством его легата, кардинала Юлиана Сезарини. Как и в Констанце, тут был также отвергнут принцип голосования большинством голосов. Новый Собор подтвердил постановления старого и лишил папу права сокращать соборы своевластно, как это сделал Мартин V. Кроме того, папе запрещалось переводить Собор в другие места против желания его участников. Отцы Собора явно пытались приблизиться к духу православных Вселенских Соборов, настойчиво уменьшая папские притязания. Евгений IV, вопреки увещательным и пророческим письмам своего легата, возмутился якобы оскорбительными для папства тенденциями отцов собора и издал буллу об его закрытии, желая проявить свою власть. Однако отцы ответили на буллу декретом, подтверждающим принцип подчинения папы Собору. Император Сигизмунд, на которого обе стороны рассчитывали как на посредника, скончался во время споров. В Риме против Евгения начались народные волнения, вынудившие папу покинуть столицу, а затем отменить буллу. Несмотря на это, вскоре он окончательно отверг Базельский Собор и при поддержке группы своих сторонников постановил открыть новый С обор в Ферраре

Узнав о таком незаконном решении Евгения, Базельские отцы категорически восстали против папы и постановили продолжать свои заседания в Базеле. Благодаря их упорству, собору этому суждено было пережить два параллельных собора, устроенных Евгением, вопреки констанцскому принципу подчинения папы Собору

Евгений IV был низложен, обвинен в нарушении церковного мира, в симонии и объявлен клятвопреступником, схизматиком и еретиком. Папа, поддержанный некоторое время Францией и Англией, воспротивился таким приговорам и торжественно объявил все акты Базельского Собора недействительными. В ответ на это в Базеле решили выбрать нового папу. Выбор пал на герцога Амедея VIII Савойского, принявшего имя Феликса. Папа Феликс был признан законным следующими государствами: Савоей, Испанией, Венгрией, Баварией, Австрией, Швейцарией и большинством университетов. Богословы Парижского университета, узнав об отказе Евгения IV прибыть на Базельский Собор, в возмущении предписали отцам оного "противодействовать папе, как некогда Павел противодействовал Петру". Западная схизма, как видно, разгорелась с новой силой

Ученый Николай Кузский, яростный противник курии, стал развивать прежние аргументы Жерсона о подчиненности пап Соборам. Убежденные в законности своих действий, Базельские отцы приняли ряд существенных церковных реформ

В Богемию была послана делегация от Собора для ознакомления с гуситским исповеданием; делегаты убедились в том, что никакие принудительные методы не способны пресечь "ересь", и Собор постановил разрешить чехам причащаться под обоими видами

Собор восстановил избрание епископов капитулами, уничтожил некоторые церковные налоги, порождавшие злоупотребления, сократил права наложения "интердикта" и отлучения от церкви и, наконец, ограничил апелляции к Римскому престолу

Уничтожение "аннатов" и налогов было, однако, признано мерой слишком суровой, так как этим наносился крупный ущерб не только папскому престолу, более чем когда-либо нуждавшемуся в средствах, но и кардиналам и чиновникам курии

Подобные строгости объяснялись самим составом Базельского Собора, крайне "демократическим", так как он состоял преимущественно из представителей низшего клира и монашествующих, давних противников роскоши архиерейских дворов

Естественно, реформы Базеля, уменьшавшие доходы церковных вельмож, пришлись тем самым по сердцу некоторым государям, особенно королю Франции Карлу VII и немецким принцам, которые распорядились о проведении в жизнь Базельских постановлений в странах, входящих в Германскую империю

Гуманист Лаврентий Балла писал: "Папы перестали умиротворять народы авторитетом своего апостольского сана..."

5. Флорентийский Собор. Рим в эпоху Возрождения

Папа Евгений IV, отказавшись подчиниться принципу, подтвержденному Базельским Собором, о подвластности пап соборам, попал в двусмысленное положение. Как и его предшественник, Мартин V, своей властью он обязан был исключительно отцам собора, постановления которого оба папы сперва приняли, затем отвергли. Римская церковь, только что выпутавшаяся из "Вавилонского пленения", снова разделилась на две части, пользующиеся поддержкой европейских государей, преследующих свои политические выгоды

Еще во время совместных заседаний в Базеле поднимался вопрос о возможностях воссоединения Римской церкви с Византийской, патриарха которой католики давно считали почему-то главой Восточных церквей, имеющим над ними чуть ли не папскую власть. Византия в это время находилась в самом тяжелом положении, будучи со всех сторон теснима турками. Император Иоанн VII Палеолог понимал, что его империя на краю гибели. Помощи он мог ожидать только от западных христиан. Отметим, что после разрыва Рима с Византией и Православием, Гильдебранд и курия сочли лишним церемониться с греками, и в 1071 г. недавние враги норманны, отныне вассалы папы, выгнали греков из провинций южной Италии, принадлежавших Византии, и из Сицилии. Таким образом, норманны стали опасными для Византии соседями, и императоры, понимая, что только папа мог их сдерживать, принуждены были считаться с Римом. Получился своего рода ловкий шантаж, когда время от времени католики, играя на трудном положении Византии, предлагали грекам унию как условие для оказания им поддержки. Как мы видели, Лионская уния окончилась полной неудачей

Следует напомнить, что с эпохи отделения Римской церкви патриархи запретили поминать папу и заносить имя его в диптихи Восточных церквей, пока латиняне не откажутся от еретической прибавки "филиокве", опресноков и прочих новшеств, ими принятых, и греческое население за все это резко осуждало Западную Церковь

Желая в этот раз добиться решительных результатов и учитывая безвыходность положения императора, послы Евгения IV дали понять Иоанну, что папа готов придти грекам на помощь против турок и даже снабдить их деньгами и флотом. Взамен таких щедростей грекам предлагалось принять участие в Соборе Римской церкви, на котором они бы выработали вместе с католиками проект воссоединения церквей

Император знал историю, помнил "Латинскую империю" с ее крайностями и прекрасно понимал, что от него потребуют унию. С другой стороны, он сознавал срочную необходимость добиться помощи против неверных. Не подлежит никакому сомнению его вера в то, что папа действительно был в состоянии оказать эту помощь

Тем временем на Базельском Соборе, куда приглашали греков, произошел рассказанный нами раскол между отцами собора и папой. Евгений IV, оставшись в меньшинстве, должен был всеми силами укрепить свой пошатнувшийся авторитет, а для этого он решил во что бы то ни стало склонить греков к унии, дабы сделаться, наконец, главой Восточной Церкви. Зная, что его противники, отцы Базельского Собора, способны были перехватить греков и этим увеличить престиж собора, папа стал торопить императора, все еще колеблющегося. Одно время папа даже склонен был, если потребовалось бы, сам поехать в Константинополь для переговоров. Наконец, льстивые обещания его послов победили императора и греческая делегация прибыла в Феррару, где с 1 января 1438 г. папа приказал устроить новый Собор, вместо "схизматического" Базельского

Император Иоанн приехал со своей придворной свитой, патриархом Иосифом II и тридцатью епископами

Желая завоевать симпатии греческих делегатов, Евгений определил выплату им известных сумм, рассчитывая благодаря этой щедрости скорее добиться подписания нужной ему "унии"

Папа руководствовался вовсе не духовными побуждениями, а чисто политическим расчетом вопреки заверениям позднейших католических писателей, подчеркивавших вселенское значение Флорентийского Собора и апостольское радение папы о единстве Христовой Церкви

Не следует забывать, что в то время против него ратовали отцы Базельского Собора, поддерживаемые частью европейских государей, а также ими выбранный папа Феликс V, Савойский принц Амедей VIII, имевший крупные родственные связи. Рим переживал самые скандальные моменты "Западной схизмы"; попытки папы пресечь двоепапство посредством заключения "Флорентийской унии" не увенчались успехом, т.е. его соперник сложил тиару лишь в 1449 г., через два года после смерти Евгения IV

Узнав, несмотря на все хитрости римских прелатов, о жестокой вражде между папой и законно заседающими отцами Базельского Собора, император заявил, что он желает беседовать с представителями всей Римской церкви, а не ее половины

Тогда папа прибег ко лжи и стал уверять императора вопреки очевидности, что его сведения о схизме сильно преувеличены и что базельские отцы должны со дня на день прибыть на его, папский, собор. Время шло, а отцы, разумеется, не приезжали; как было сказано, они осудили папу и незаконно созванный им Собор

Ввиду вспыхнувшей в Ферраре эпидемии папа перенес Собор во Флоренцию, где и начались совместные с греками беседы, не дожидаясь базельских отцов (M.Jugie. "Schisme Byzantin", p. 264 et suiv.)

После длительных прений, между которыми грекам усиленно нашептывалось об ожидающей Византию подмоге, было, наконец, подписано постановление, вошедшее в церковную историю под названием "Флорентийской унии". Это было следствием возмутительнейшего шантажа, на который решилась Римская церковь для подкрепления престижа папы Евгения

Греки согласились признать прибавку "филиокве", существование чистилища и, наконец, главенство папы (Флери. "История Церкви", т. XII, с. 257-259)

Акт унии был подписан обеими сторонами 6 июля 1439 г., причем патриарх Иосиф в этом не участвовал, так как он скоропостижно скончался 10 июня

Оказалось, что и тут не обошлось без подлогов: в латинском тексте акта значилось признание греками главенства папы, тогда как в греческом говорилось лишь об его "почетном старшинстве" (Dollinger. "Algem. Zeit". 21.1.1870, p. 302). По этому поводу о. Жюжи пишет следующее: "Папа Евгений проявил ловкость, приняв неопределенную формулировку соглашения , которая удовлетворила и императора и прелатов, ни в чем не умалив римские привилегии и церковную независимость" ("Schisme Byzantin", p.267)

Постановление это было тут же опротестовано в самой энергичной форме членом греческой делегации митрополитом Марком Ефесским, отказавшимся дать свою подпись28.

"Флорентийская уния", на которую до сих пор ссылаются авторитетные католические писатели, на самом деле явилась ни чем иным, как недостойной комедией, потому что:

1. Греки фактически договаривались не с Римской церковью, а с ее частью

2. Евгений IV, согласно принципу Констанцского и Базельского Соборов, не был правомочен что-либо решать без ведома Собора

3. Евгений IV в момент подписания "унии" являлся законно низложенным Базельским Собором, а Флорентийский его Собор был объявлен недействительным

4. "Уния", подписанная греками, являлась для них единственным способом добиться обещанной Римом помощи для спасения Византии от турок

5. Вопреки католическим утверждениям "уния" эта ни в коей мере не касалась и не обязывала остальных патриархов согласиться на вырванные у греков признания

6. В текст "унии" был введен подлог. Неустойчивость "унии" обнаружилась еще во Флоренции: ни один греческий епископ не пожелал сослужить с папой Евгением и в свою очередь латиняне запретили им совершать службы в костелах.

Кроме того, греки, живущие в Венеции, настолько возмутились, узнав про унию, что византийские делегаты подверглись ругательствам, вследствие чего они не посмели петь "Верую" с "филиокве", ни поминать папу во время служб... В некоторых местах, подписавшие унию епископы принуждены были публично каяться перед православными за свою измену; так было, например, в Корфу, Крите, Эвбее и т.д.

В столице народ также отказался признать флорентийское решение, и "униатами" остались, в конечном итоге, лишь император и немногие царедворцы. Многие епископы, каясь, утверждали своей пастве, что их принудили подписать пресловутый акт, угрожая голодом!

Греки скоро выяснили, что Евгений IV их нагло обманул и не оказал им, взамен их флорентийской измены, ни малейшей помощи против турок. Унижение их, следовательно, не принесло Византии ни малейшей выгоды

В 1443 г. патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, собравши синод в Иерусалиме, объявили "Флорентийскую унию" мерзкой и богопротивной, а Митрофана, униатского патриарха Византийского,—низложенным и лишенным сана

В ноябре 1452 г. пять митрополитов и десять клириков обратились к императору Константину XII Драгазесу с постановлением, отвергающим "унию" ("Oeuvres Completes de G.Scholarios", Paris, 1930, v.III, p. 179-180)

Схолариос, сделавшись Константинопольским патриархом Геннадием II в 1454 г., заявил, что взятие турками столицы явилось наказанием Божиим за то, что греки отказались во Флоренции от веры своих отцов

Султан Магомет II, взявший Константинополь в 1453 г., обошелся впоследствии с греками и другими покоренными народами довольно милостиво. Он предоставил христианам право исповедывать их религию... В греческих общинах турки передали главную власть духовенству, с которым сносились и через которое действовали

Патриарх Константинопольский сделался первым представителем христианского населения не только в духовном, но и в правительственном отношении (Проф. П.Виноградов. "Средние Века", ч. II, с. 215)

Наконец, в 1484 г., в Константинополе состоялся Собор при участии всех четырех православных патриархов. Собор этот выработал и учредил особый чин "примирения" для латинян, желающих принять Православие

Официально католики были приравнены к еретикам второй категории. Латинян можно принимать в Церковь лишь по возобновлении над ними таинства миропомазания и по прочтении ими особой формулы отречения, а также "Символа Веры". Вот, что пишет об этой церемонии о. Жюжи: "При совершении этого обряда, Флорентийский Собор отвергается особо как недействительный. Один из вопросов, предлагаемых переходящему, гласит так: "Отбрасываешь ли ты и считаешь ли за ничто собор, состоявшийся во Флоренции, в Италии, равно как и ложные и не нужные, принятые на нем решения против Кафолической Церкви?" Обращенный должен отвечать: "Я отбрасываю этот собор, отче, и считаю недействительными его созыв и действия". В трех других вопросах содержится отречение "от ложных теорий о главенстве св. Петра и его преемников, римских пап, и их непогрешимости" (M.Jugie. "Schisme Byzantin", p.269)

Так закончилась одна из римских попыток добиться признания папского главенства "схизматиками", используя их политические затруднения. Нечто подобное, к сожалению, наблюдается и в наши дни, когда православным навязывается "восточный обряд" взамен разных материальных благ

Флорентийский Собор, незаконно созванный при наличии Базельского, не был признан Францией

Тем временем базельские отцы, выбравшие, как было сказано, нового папу Феликса V, продолжали свои заседания. Между прочим, они решили прекратить сборы денег среди народа, дабы положить конец постоянным злоупотреблениям этими суммами. Кроме того, они восстановили запрещенные некоторыми папами провинциальные соборы, занимавшиеся рассмотрением текущих дел в разных поместных церквах ("История Церкви", Флери, т. XXII, с. 70-71)

Лишенный сана Евгений IV вернулся в Рим, где и скончался. После его смерти Феликс V добровольно сложил с себя сан и вновь избранный Николай V (1447-1455) сделался, наконец, единственным папой

Решением Базельского Собора, касающегося провинциальных соборов, не замедлила воспользоваться в своих интересах Французская церковь. Король Карл VII созвал в Бурже под своим председательством собрание высшего духовенства и мирян. Они образовали так называемую "Прагматическую Санкцию", то есть орган, решающий важнейшие вопросы Церкви и государства. Туда вошли видные юрисконсульты, или "прагматы", знатоки права. Этим Галликанская церковь решила оградиться от новых притязаний и вмешательств Рима. "Прагматическая Санкция" признала решение последних соборов о подчинении пап собору. Она уничтожила папскую привилегию раздавать во Франции "бенефисы", или угодия, а также право судить духовные дела, решаемые местной церковной властью (Флери. "История Церкви", т. XXII, с. 201)

Подобные постановления вызвали энергичную реакцию со стороны Рима. Папа Пий II (1458— 1464) объявил французским послам, что он считает "Прагматическую Санкцию" прямым оскорблением своего достоинства. На это послы ответили, что этот орган основан на законных постановлениях Базельского Собора, канонически созванного

Любопытно, что Пий II до своего избрания являлся самым ревностным сторонником Базельского Собора, в защиту которого он даже написал особые сочинения. Сделавшись папой, он издал буллу, в которой, осуждая свои прежние писания, требовал от католиков, чтобы они верили исключительно его сиюминутным убеждениям (Флери. "История Церкви", т. XXII, с. 113)

Мы остановились столь пространно на этой эпохе соборов, чтобы подчеркнуть анархическое состояние Римской церкви. Среди двух, иногда трех проклинающих друг друга и своих врагов пап, среди враждующих между собой соборов — где же была правда и Божия благодать? Кто из них канонично преподавал таинства и рукополагал священнослужителей?

Анархия оставила глубокие следы. Сильно чувствовалось народное неудовольствие раздорами духовенства и поведением прелатов. По рукам ходили памфлеты на папский двор, сочинялись сатирические песенки, высмеивающие нравы клира, странствующие монахи разных нищенствующих орденов возбуждали всеобщее презрение своей алчностью и цинизмом. В самой Италии, колыбели католичества, распространялись новеллы, напоминающие средневековые французские фабулы ("fabliaux"), кощунственно издевающиеся над духовенством и монастырями. Данте, Ариост, Боккачио и др. хлестко изобразили эту эпоху в своих произведениях, имевших огромный успех по всей Европе

Данте, величайший поэт той эпохи (1265— 1321), был гибеллином и усердным приверженцем Римской империи, по средневековому понятию. Его поэмы являются своего рода отражением всех ведущих идей XIV в. Он показал, что папа и император, т.е. две силы, призванные руководить миром, своего назначения не выполнили: императоры потеряли власть из-за неумения ею пользоваться, папы же стремились единственно к неприсущей им светской власти. Поэма Данте, осуждая деятельность пап, в виде аллегории, заклеймила основные принципы Римской церкви: ни одного из пап он не поместил в рай. Из его творчества, осуждающего корыстолюбие, царящее в церкви, явствует вывод, что церковь должна, чтобы быть уважаемой всеми, отказаться от всякого имущества

Гигантская попытка пап создать теократию потерпела окончательное крушение. Крестовые походы не удались, а западные государства пожелали создавать свои нации (Проф. П.Виноградов. "Средние века", с. 216). Духовенство привыкло считать себя высшим классом, непосредственно общающимся с Божеством. Общины верующих рассматривались как зависящие всецело от клира и лишенные всякой самостоятельности, как непосвященные единицы, вопреки древнему правилу, согласно которому миряне допускались к организованному сотрудничеству в церковных делах. У них Римская церковь отняла право причащения под обоими видами, что сделалось привилегией духовенства; миряне до сих пор причащаются в Католической церкви облатками, т.е. частицами освященного хлеба

Идея обособленного национального государства, которому подчинены в равной мере все подданные, одержала верх над идеей всемирной церкви, освобождающей своих членов от подчинения государям

Высшее духовенство давало пример роскоши и разврата. Время от времени появлялись смелые проповедники, бесстрашно обличавшие зло, но их быстро объявляли еретиками и сжигали на кострах инквизиции

Простой народ искал утешения в паломничестве и у отшельников, бежавших от соблазнов церковного общества. С XII в. можно заметить стремление во всех классах общества к аскетической жизни: некоторые подвижники задались целью вдохновить монашество на подвиги, которыми прославились на Западе древние ордена, последователи великих восточных пустынников (см. Montalembert. "Moines d'Occident". Paris, 1863, t. I et II). Такими реформаторами явились: Франциск Ассизский, основатель ордена францисканцев, получивший откровение о создании ордена для поддержки рушившегося здания Римской церкви; Брюно, основатель картезианцев; Норберт, основатель каноников-премотрейцев и т.д. Старые же ордена давно забыли свои уставы и превратились в настоящие поместья. В игумены выбирались преимущественно младшие сыновья знатных семей ("les cadets"), в то время как старшие шли на королевскую службу. Всю тяжесть монастырской службы несли служки ("freres lais" или "convers"), лишенные образования и выполнявшие все хозяйственные послушания. Иеромонахи вели изнеженную жизнь богатых владельцев, а игумены почти все время проводили на охоте или при дворе, где, в шелковых одеждах, они участвовали во всех интригах и увеселениях придворных вместе с епископами и кардиналами. Когда король шел на войну, они одевали ратные доспехи и участвовали в походах

Монастырские имения приносили огромные доходы и пользовались многочисленными привилегиями. Некоторые из них сделались настоящими кастами. Чтобы в них поступить, требовалось или знатное происхождение или крупное состояние. Женский монастырь в Ремирмонте (Франция), принадлежавший к ордену "Канониц св. Августина", когда-то очень суровому, принимал послушниц исключительно из семей, могущих представить не меньше 16 благородных предков в ряд. Его разрушили целиком французские революционеры29. Монастыри облагали податями живущих на землях крестьян и обращались с ними, как с рабами

Историк Мишлэ пишет: "Безжалостный свет проливает на эту эпоху "Дневник пасторских визитов Еуда Риго", изданной в Руане в 1845г. Боннэн Риго, архиепископ Руанский (1248— 1269), посещая свои епархии и приходы, в кратких, но сильных, выражениях описывает то, что он видел. Повсюду соблазны и ужасы, происходящие от "целибата"... Все священники имеют сношения с женщинами, иногда даже с собственными сестрами... Несметное число монахинь — беременны, множество из них самовольно отлучаются из обителей. Архиепископ приводит списки их любовников..." (J.Michelet. "La Renaissance", 1855, p. 32)

Ф. Моннье замечает: "Папа в своем дворце празднует прияпии. Священники содержат мясные лавки, кабаки, притоны. Монахини читают "Декамерон" и придаются сатурналиям. Обители превращены или в разбойничьи притоны, или в непристойные места. Сама курия — источник нечистот, прелюбодеяний, бесчестий, разврата и сластолюбия" ("Le Quatrocento" ILRinaldi, "Annales Ecclesiae", t. XXX, p. 152)

Эдикт папы Пия II, повторенный 9 апреля 1488 г. его преемником Иннокентием VIII, гласил: "Запрещается священникам содержать публичные дома либо за плату служить посредником для куртизанок" (Ph. Monnier, op. cit., II, p. 412)

Ученые монахи и клирики преподавали в университетах и школах, устраивали конкурсы ораторского искусства, представления, вели между собой богословские и философские диспуты

Схоластики изучали до мелочей христианскую доктрину. Один из самых знаменитых католических богословов Фома Аквинский, доминиканец, сочинил "Сумму", на которой стали воспитываться целые поколения семинаристов. Доминиканцы, сторонники его школы ("фомисты"), вели доктринальные войны с их соперниками — францисканцами, приверженцами их святого, богослова Бонавентуры

В западной средневековой культуре наблюдалось, однако, еще немало пробелов. Альберт Великий, Фома Аквинский и Дуне Скотт приписывают Аристотелю определение причины , в то время как доктрина этого философа как раз оной не содержит. Это объясняется тем, что западные ученые средних веков не располагали еще подлинниками Аристотеля, ни многих других, запрещенных тогда древних писателей

В VIII в. испанские евреи привезли сочинения Аристотеля, но совершенно видоизмененные и испорченные арабским пантеистом Авероэсом и каббалистами. Несмотря на это, латинские ученые приняли их за подлинные

Римская церковь делала все, чтобы унизить древнюю культуру. После завоевания Испании, в Гренаде устроили гигантское сожжение более миллиона старых рукописей. "Великий инквизитор" кардинал Хименес (1436—1517) собственноручно сжег более 80.000 сочинений!

При таких условиях не следует удивляться тому, что Возрождение показалось "золотым веком" западным ученым. Мишлэ отмечает первые печатные издания классиков: Виргилия в 1498 г., Гомера в 1488, Аристотеля в 1498 и Платона в 1512 г. Они были изданы в Майенце и Страсбурге после пересмотра текстов в Париже, Базеле и Венеции

Стоит ли еще говорить о превосходстве греков над латинянами в области культуры и просвещения?

Схоластики чересчур рационизировали западное богословие, придав ему сухость римского кодекса. Оторванность Рима от Православной Церкви и ее святоотеческой доктрины сильно повлияла на развитие западной духовной культуры. Римская церковь постепенно превратилась в строго иерархизованный организм, носящий отпечаток формализма и механизированного рассудка

Введение латыни в церковную жизнь понемногу лишило основную массу населения правильного понимания религии и ее обрядов. На все случаи жизни, до мельчайших подробностей, церковь дает верующим правила и формулы, которыми они обязаны руководствоваться. Учреждение и практика индульгенций доказали степень невежества католических масс, рассматривающих их как средство спасения своей души при условии выполнения тех или других обрядов, прочтение известных молитв, а главное — внесение известных сумм

По учению римских богословов, Христос Своими добровольными страданиями и святые своими заслугами дали людям возможность спастись, несмотря на совершаемые ими грехи; составилось великое сокровище, достаточное для того, чтобы выкупать раскаивающихся грешников из рук диавола. Распорядительницей этого сокровища на земле является Римская церковь и верующие должны искать прощения, индульгенции , у духовенства, которому дана власть вязать и решить. Благодаря его заступничеству сокращается срок пребывания грешников в муках чистилища , а в известных случаях душе покойного открываются двери рая. Приобретались индульгенции разными способами: молитвами, богомольями, участием в крестовых походах и пожертвованиями в пользу церкви. Это и дало повод впоследствии к злоупотреблениям (Проф. П.Виноградов. "Средние века", с. ! 16)

Первоначальный смысл слова "индульгенция" — это освобождение от наложенной церковью епитимий

С VII в. в "исповедных книгах" появились различные послабления для грешников, подлежащих епитимий. Например, богатые могли семилетний срок покаяния окончить... в три дня, нанимая людей, готовых за них поститься..

Борясь с такими явлениями, весьма характерными для той эпохи, некоторые провинциальные соборы постановили "исповедные книги", содержащие подобные послабления, — сжигать

В XI в. при папе Александре II впервые употребляется слово "индульгенция", в смысле полного или частичного прощения канонических или церковных наказаний, взамен добрых дел и, в частности, за поддержку крестовых походов

Ввиду новых злоупотреблений Иннокентий III вынужден был ограничить епископов в праве давать индульгенции и, таким образом, "полное прощение грехов" ("indulgence pleniere") постепенно перешло в руки самих пап

Климент VI (1342—1352) утвердил учение о "сокровищнице добрых дел" ("opera superrogationis") и объявил пап хранителями оной

Лев X официально узаконил доктрину индульгенций буллой от 9 ноября 1518 г., подвергшейся нападкам Лютера

Наконец, Пий VI (1775—1799) подтвердил, что действие индульгенций простирается и на души томящихся в чистилище грешников ("Брокгауза и Эфрона Энциклопедический словарь", 1892, ст. "Индульгенции")

Латынь до сих пор понятна лишь малочисленной элите. Из-за этого в средние века католические священники, владеющие этим церковным языком, превратились в своего рода безбрачных "посвященных", принадлежащих к особой, отдаленной от простых смертных, касте. Таков был результат реформы Григория VII, совершенно не соответствующей ни духу, ни закону Христианской Церкви первых веков. Отчуждение пастырей от паствы нанесло огромный вред католичеству, способствовало успеху протестантской пропаганды, призывавшей к употреблению церковью природного языка и к браку священников. Позже этим же воспользовались демагоги французской революции в целях разрушения христианства

Итак, к концу XV в. авторитет папы очень ослаб в европейских государствах, кроме разве Испании и Португалии, где население было менее культурное по сравнению с остальными. Кроме того, инквизиция продолжала там зорко следить за нравами и церковной дисциплиной

Папы сознавали упадок своей власти и не прибегали больше к интердиктам, зная, что это орудие притупилось чрезмерным его употреблением в средние века

Государи старались оградить свою власть от папских вмешательств во внутренние дела их государств, путем учреждения национальных органов, вроде французской "Прагматической Санкции"

Папоцезаризм оставил неизгладимые следы в памяти западных государей. Между ними и папой устанавливаются своеобразные отношения: в качестве "государей штатов св. Петра" папы заключали выгодные им союзы, иногда даже с неверными, врагами христианства (напр., с султаном, алжирскими пашами, корсарами, тунисскими беями и др.). Таковые союзы нередко шли вразрез с политикой королей и принцев, которые сражались с Римом, являясь одновременно верными католиками и "сынами" пап-государей

Таковые распри между "непогрешимым" главой церкви и его верноподданными королями, разумеется, пагубно отражались на массе народа

Подобных случаев не было в истории Православной Церкви. В распрях между императорами-цезаропапистами и патриархами — распрях, безусловно, прискорбных — отсутствовал элемент непогрешимости со стороны патриархов и признания такового со стороны императоров. Нам кажется необходимым это не раз подчеркивать в настоящем очерке ввиду того, что католические писатели часто приводят "цезаропапизм" православных императоров и царей как доказательство неправильного пути, избранного Православной Церковью, с тех пор как она утратила "единого пастыря" в лице римского папы. Нам думается, что православный читатель, ознакомившийся с этим, очень кратким и далеко не полным историческим обзором, припомнит, по этому поводу, слова Христа о "лицемерах, видящих сучек в глазу брата, а бревна в своем не чувствующих" (Мф. 7, 3)

6. От Борджиа до Медичи

В 1492 году папой был выбран испанец Родриго Борджиа, сделавшийся Александром VI (1492—1503). Католический историк Пастор пишет об его избрании следующее: "Он купил наличными большинство кардиналов, поручившись, по своем избрани и, даровать богатые епархии и крупные доходы кардиналам Сфорза, Орсини, Колонна, Савелли, Паллависини, Мичиель, Склафенати и др... Избрание его состоялось благодаря неслыханным подкупам... На самую высшую церковную должность вступил человек, которого Древняя Церковь не допустила бы до самого последнего места в Церкви, из-за его распутной жизни" (Pastor. "Histoire des papes", v. Ill, p. 255-258; Schweitzer. "Zur wahi Alexander VI", "Histoire Jahrbuch", 1909)

Борджиа принадлежал к знатной семье. Будучи от природы крайне невоздержанного нрава, еще кардиналом он имел от Веноции, жены Доминика Аристано, четырех сыновей и дочь Лукрецию, знаменитую своими любовными похождениями. Сын папы, Цезарь, не останавливался ни перед каким преступлением. Приревновав брата своего Иоанна к Лукреции, он приказал его убить и бросить в Тибр; так же расправился он и со своим зятем, убив его на глазах сестры

Семья Борджиа скоро наполнила Рим трупами отравленных и удавленных ею. Сам папа, предаваясь постоянным оргиям, мнил себя вселенским владыкой, государем, полубогом. Он приказал отчеканить монеты своего царствования с надписью: "Pontifex maximus" (высший первосвященник), принимая титул, носимый языческими императорами Рима. Горделивый и властный, Александр VI требовал всеобщего перед собой преклонения. Пользуясь престижем Рима в Испании и Португалии, он пожелал стать арбитром между этими государствами, соперничавшими в открытых их мореплавателями новых колониях. Взяв карту, папа поделил надвое заокеанские земли, определяя этим испанцам и португальцам их сферы влияния. В европейской политике, папа преследовал свои интересы и поддерживал то Фердинанда Арагонского, то французского короля Карла VIII, будучи одинаково презираем обеими сторонами. Полководец Фердинанда, Гонзальф Кордуанский, открыто заявил папе, что ему необходимо исправить свое собственное и своего семейства развратное поведение, т.к. своими пагубными нравами он позорил папство и религию. Папа не посмел ему ничего ответить (Флери. "История Церкви", т. XXIV, с. 325)

Цезарь, Лукреция и папа непрерывно пировали в Ватикане. По приказу папы, врагам его семьи и соперникам-кардиналам нередко подносили чашу, отравленную "ядом Борджиа" (вероятно, мышьяком). Повсюду поведение папы осуждалось и служило великим соблазном для верующих

Во Флоренции приход войск Карла VIII вызвал падение семьи Медичи и создание демократической республики. Ее вдохновителем был доминиканский монах Иероним Савонарола, человек строгих нравов и блестящий оратор, проникнутый мистицизмом. Он составил для Флоренции конституцию, основанную на теократических принципах, примененных к демократии. Савонарола стал открыто порицать распущенность папского двора, требуя немедленных коренных реформ и угрожая папе низложением за допущение церковных беспорядков и заблуждений. Папа ловко подорвал доверие к Савонароле, используя для этого монахов враждебного ему ордена, вызвал народные брожения в городе и схватил проповедника. После долгих истязаний Савонарола был осужден инквизицией и сожжен 23 мая 1498 г., вместе с двумя товарищами. Имя его сделалось символом реакции против папского абсолютизма и разврата. Его память долго хранилась флорентийцами

Историк Портиглиотти пишет: "Этот папа, симониак, сладострастник, скептик, клятвопреступник, продавец архиерейских жезлов и кардинальского пурпура, жадный до преступления, развратный до инцеста — таков был человек, пославший на костер Савонарола"

Всякий, кто желал оградить себя от разных бед, спешил в Рим, дабы предоставить свое имущество папе. Александр VI — первый папа, объявивший, что он в силе отпускать грехи усопших и освобождать их души от мук "чистилища"

В отношении короля Франции Людовика XII папа вел хитрую политику, а король воевал с ним, с целью добиться церковной реформы. В конце концов, он вынужден был дать сыну папы. Цезарю Борджиа, титул герцога де Валентинуа. Со своей стороны, папа разрешил ему развод с королевой Жанной, объявив их брак недействительным. Это позволило Людовику, женившемуся на герцогине Анне, присоединить к Франции ее герцогство — Британию как приданое..

В 1503 г. папа и Цезарь задумали отравить разом четырех кардиналов, дабы присвоить их имущество. По ошибке они сами выпили приготовленное для своих жертв отравленное вино. Александр VI скончался, а Цезарь, успев вовремя принять противоядие, поспешил захватить папскую казну. Преемник его, Юлий II, занялся европейской политикой, будучи нрава воинственного. Он составил лигу для уничтожения Венецианской республики, но вскоре отказался от этого намерения, получив новые владения для своего государства

Ссоры папы с королем Франции Людовиком XII вызвали реакцию со стороны французского духовенства. Собравшись в Тур, оно постановило, что поскольку папа воюет и собирает войска для своих честолюбивых целей, то король имеет право воевать с ним, как со всяким другим государем, не страшась его духовного осуждения (Флери. "История Церкви", т. XXV, с. 92- 94)

Как замечает Мишлэ, Александр VI явился венцом серии на редкость недостойных пап, из коих лишь один, Пий II (1458— 1464), составил исключение. Остальные же отличались своим развратом, бессовестным "непотизмом" и алчностью; они были готовы перевернуть весь свет, лишь бы сделать принцами своих незаконных детей

Павел II (1464—1471) собственноручно пытал римских академиков, заподозренных в ереси... платонизма, так как они хотели издать сочинения Платона; один из истязуемых умер на руках у папы-палача. Этот папа, желая поскорее обогатиться, решил не назначать больше епископов на вакантные кафедры, чтобы самому пользоваться их доходами

Дабы избежать выборов в архиереи, папы назначали кандидатов до того , как кафедры становились вакантными. Кафедры эти обычно назывались "бенефисами" (т.е. прибыльными местами) и назначенные на них кандидаты обязаны были ежегодно выплачивать Римской курии положенные суммы — "аннатьГ (аннум — год)

В 1466 г. девятилетний герцог Карл Бурбонский был выбран архиепископом Лионским, по уступке дяди своего, бывшего одновременно на этой кафедре и епископом города Пюи. Таковых примеров было множество..

Сикст!У(1471—1484), признанный Римом святым, окружал себя "миньонами" — пажами, из которых позже он выбирал себе кардиналов и епископов. Живя, как султан, он разорял церковную казну, чтобы наделять своих незаконных детей, особенно двух, прижитых от родной сестры. С мечем в руке папа добывал им княжества. Военнопленных он предавал пыткам, а неугодных ему архиереев грозился продать туркам в рабство

В последние дни царствования Иннокентия VII (1484-1492) в Риме насчитывалось до 100 убийств в неделю..

Юлий II (1503—1513) противился созывайте соборов, вопреки постановлению Констанцского Собора, постановившего созыв оных на каждое десятилетие. Помимо его воли, были все же созваны соборы, сперва в Пизе, затем в Милане, по настоянию императора Максимилиана и Людовика XII, с участием отделившихся от папы кардиналов. Миланский Собор решил осудить Юлия II и лишить его папства. Папа тогда спешно созвал ответный собор в Риме, чтобы поразить своих противников и Французскую церковь, но скоропостижно умер в 1513г

Его преемник, Лев X (1513—1521), принадлежал к знаменитой флорентийской торговой династии Медичи. Он заключил конкордат с королем Франции Франциском I, вступившим с войсками в Италию

Папа ставил ему условием отказ от "Прагматической Санкции" (см. § 5). Однако французское духовенство и университеты запротестовали и заявили, что дело, касающееся всей Галликанской церкви, не может быть решено без ее постановления (Флери. "История Церкви", т. XXV, с. 478). Протест, напечатанный духовенством и развешенный по площадям и улицам Парижа, содержал, между прочим, следующее: "Наместник Христа на земле, называемый папой, хоть и получил свое могущество непосредственно от Бога, однако власти не грешить от него не получил, следовательно, он не может быть признан непогрешимым

Поэтому, если он повелевает что-либо несправедливое и несогласное с Божественным учением, то каждый вправе ему противиться. Если даже, поддержанный авторитетом государей или дурными советниками, он потребует насильственного повиновения, то и тогда следует прибегнуть к апелляции, в которой государь отказать не может, т.к. она основана на праве Божественном, естественном и человеческом"

Парламент, со своей стороны, опубликовал следующее: "Конкордат, вызвавший столько волнений, является не более как добровольным договором между папой и королем, и, хотя он касается прав Галликанской церкви, нарушить таковых он не может, ибо права эти неприкосновенны и в отношении их, заключенный конкордат недействителен, потому что Французская церковь, в данном случае, не была ни созвана, ни выслушана". Несмотря на настоятельное требование короля занести конкордат в акты и опубликовать его, парламент декрета его не исполнил

Лев X, покровитель ученых, художников и поэтов, "папа возрождения", вел жизнь знатного вельможи: обутый в сапоги, окруженный свитой артистов, он проводил время на охотах. По свидетельству Антония Бандино, в Риме высшее общество считало признаком хорошего тона говорить о религии с презрением. Священники богохульствовали во время служб, и при папском дворе издевались над догматами и Священным Писанием

В XV в. в папской "Камера Секрета" можно было видеть весь цвет "гуманизма": Петрарка, Ле Погге, Бландус, Пикколомини, а позже — Бамбо и Садолет

Вот что пишет историк Ланфре: "Старые иллюзии пали. В этом маленьком итальянском тиране-папе отказывались видеть представителя христианской цивилизации, потому что он пользовался властью, только как средством чеканить монету для обогащения своих незаконных детей, любовниц и родственников. При всеобщем стремлении к изучению древности, начавшимся с возрождения наук, любознательные ученые сделали в нравственной археологии открытие, очевидность которого поразила даже невежд: в католическом Риме они узнали Рим языческий . Там не пренебрегали ни грубым абсолютизмом, ни чудовищными мечтаниями цезарей, ни опошленным гением, ни скептиками-авгурами, хранящими алтарь для поругания Бога, — лишь бы сберечь для мира своих идолов. Целым рядом учреждений, подавляющих всякое развитие, Рим вернулся вновь к своему началу — язычеству" (Ланфре. "Полная история пап", с. 304-305)

Папы не столько заботились о вере, сколько о своей власти. Лев X издал декрет, в котором сказано, что в прежние времена епископы будто бы приносили папе присягу в верности при получении от него утверждения их сана. Папа желал снова ввести в жизнь этот обычай. Из истории Церкви мы знаем, что все епископы, будучи равными между собой, никакой присяги друг другу не приносили, кроме равной для всех подданных присяги верности своим государям. Побудил папу к таковому требованию заговор, в котором оказались замешанными некоторые прелаты. Декрет этот — лишнее новшество, введенное в Римскую церковь (Флери. "История Церкви", т. XXV, с. 514)

Эпоха Возрождения придала римскому двору уже совершенно светский характер. Ватикан обогатился шедеврами скульптуры и живописи. Папы жили в роскошнейшем дворце, украшенном лучшими артистами того времени, со всей Европы стекавшимися в Рим. Они превратились в величественных государей, окруженных придворными, соблюдавшими сложный этикет. Чем-то древневосточным веет от церемониальных выходов пап, сидящих на роскошном троне под опахалами несущих их страж, одетых по эскизам Микеланджело; это сохранилось до наших дней. Тогда же введено было целование всеми (начиная от кардиналов) папской туфли ("мулы") после ряда ритуальных перед ним коленопреклонений

За этой роскошью скрывалась непривлекательная картина: один из наших современных историков так характеризует папский двор начала XVI в.: "...Симония практиковалась открыто, но в то время это было единственным средством, чтобы стать папой. Вопрос шел не о сотнях, а о тысячах и, по словам Гиустиниана, к несчастью для нашей Церкви и в хулу Господа Бога, — разницы между султанством и папством не существовало: его получал тот, кто больше платил" (L. Colison-Morley. "Histoire des Borgia". Paris ed. Payot, 1934)

Успехи книгопечатания сильно способствовали дискредиту папства. Любопытно читать в "Индексе" (официальный перечень запрещенных Римом книг) сколько литературных произведений той эпохи были запрещены верующим, дабы сохранить в массе ореол папской непогрешимости. Однако эти меры оказались недостаточными

Инквизиция напала на 70-летнего старика Галилея (1564- 1642). Его учение о вращении Земли вокруг Солнца вызвало бурю в Риме. Несмотря на то, что папа называл его своим "другом", его сочинение — "Разговор о двух великих мировых системах" — было осуждено как противное Св. Писанию и оскорбительное для религии, "ложное с философской и греховное с религиозной точек зрения". Галилей был вызван в Рим к ответу, четыре месяца пробыл в тюрьме и, чтобы спасти свою жизнь, принужден был отречься. 22 июня 1544г. его привезли в церковь св. Марии, заставили опуститься на колени среди кардиналов и прелатов и прочесть отречение

Весьма любопытен подлинный текст отречения, рисующий невежественный, лжехристианский дух инквизиции и ее методов, которым позавидовало бы любое советское учреждение:

"Я, Галилео Галилей, сын покойного Виченцо Галилея, из Флоренции, 70 лет от роду, самолично поставленный пред судом здесь, на коленях перед вами, высокопреосвященными кардиналами, генерал-инквизиторами всемирной христианской общины против всякого еретического растления, перед Евангелием, которое вижу собственными глазами и до которого касаюсь собственными руками, клянусь, что я всегда веровал и, с помощью Божьею, буду веровать всему, что Св. Католическая и Апостольская Римская Церковь за истину приемлет, что проповедует и чему учит. Но так как священное судилище приказало мне совершенно оставить ложное мнение, будто солнце есть неподвижный центр мира, земля же не центр, а движется, и запретило под каким бы то ни было видом придерживаться, защищать или распространять упомянутое ложное учение; я же после того, как было объяснено мне, что это учение противно Св. Писанию, написал и напечатал книгу, в которой излагаю осужденное уже учение и привожу в его пользу доводы, ничего, впрочем, не решая, — то этим самым навлек я на себя сильное подозрение в ереси, т.е. в том, что придерживаюсь и верю, будто солнце есть центр мира, земля же не центр и движется . Желая теперь изгладить из умов ваших высокопреосвященств и каждого христианина-католика это сильное и справедливо возникшее против меня подозрение, я с чистым сердцем и верою неложною отрекаюсь от упомянутых заблуждений и ересей, проклинаю их и ненавижу их и, вообще, всякие заблуждения и мнения, противные сказанной Св. Церкви. Клянусь, что в будущем ни устно, ни письменно не выскажу ничего такого, что способно возбудить против меня подобное подозрение. Если же узнаю о каком-либо еретике или о человеке, навлекающем подозрение в ереси, — не премину донести о нем сему священному судилищу или инквизитору, или епископу того округа, где буду находиться

Клянусь, кроме того, и обещаю, что выполню и вполне соблюду все епитимий, какие на меня наложены или будут наложены. Если же, сохрани Боже, совершу что-либо противное сим обещаниям, уверениям и клятвам, — да подвергнусь всем мукам и истязаниям, кои священными канонами и другими постановлениями — общими и частными — против такого рода нарушителей установлены и обнародованы

Да поможет мне Бог и Св. Евангелие, до коего касаюсь руками!..."

В 1598 г. эрцгерцог Фердинанд Австрийский издал эдикт об изгнании из Штирии всех протестантских учителей и духовенства. Астроному Кеплеру (1571-1630) следовало бежать. Его неожиданно отстояли иезуиты, и он остался жить в Граце. Дело в том, что из китайского города Ханг-Чеу иезуит Теренций прислал в Европу письмо своим собратьям, прося доставить ему работы Кеплера, о которых он слышал: это было нужно для успеха иезуитской миссионерской работы! Астрономические вычисления этого ученого были, таким образом, даны иезуитам, но самого Кеплера не спасли: в 1600 г. разразилось новое гонение на протестантов, и Кеплер, не желая делаться католиком, спешно ликвидировал свое имущество и переселился с семьей в Прагу, где сделался сотрудником астронома Тихо-Брахе

Таковых случаев немало в истории западной науки..

Глава V