— Кстати, как Серега? — забеспокоился Саша.
— Сейчас ему лучше, врач незадолго до вашего появления звонил. Я их всех троих в больницу отправил, и Диму тоже — у него сильное сотрясение мозга. Глеб ничего, про-держался до приезда машины, а Сергей прямо здесь сознание потерял. Как-то неожиданно — сидел, ждал машину, бледный, но шутил, потом взял и завалился набок. Кровопотеря большая, а так не страшно. — Он помолчал. — Железный парень. Этого не сломает ничто и никогда. Этого, если он на что-то решится, проще будет убить, чем остановить. И врач из него получится хороший, не неженка теоретик, который анатомички боится, а настоящий полевой хирург.
— Они в нашей больнице? — спросил Миша.
— Естественно. Можете завтра хоть в семь утра к ним съездить.
Саша кивнул.
— Да, отец, еще одно. Валерка след Лысого взял.
Сергей Иванович молчал, его лицо на миг окостенело
Так, что Валере стало не по себе, но тут же мимолетное выражение жестокости пропало.
— Мне остается только посочувствовать тебе. Похоже, этим летом тебе отдохнуть не судьба. Отпуск получишь после того, как Лысый будет находиться в этой комнате. Живой и способный говорить, — веско добавил он.
Они поднялись, и Валера понял, что это сигнал к окон
Чанию аудиенции. Саша задержался; в дверях им выдали обратно их оружие. На улице Саша догнал Мишку и Валеру, шедших к машине.
— Что он сказал? — спросил Михаил, усевшись в «девятку».
— Валерку хвалил. Сказал, что имело смысл год отвергать всех кандидатов, чтобы найти двоих таких, как Серега и Валерка. Сказал еще, что Валерка пришел очень вовремя — Корсар, конечно, мужик классный и профессиональный разведчик, но он, во-первых, один не может потянуть весь объем работы, а во-вторых, он под следствием.
— А кто такой Корсар? — спросил Валера.
— Наш разведчик, — пояснил Саша. — Ты с ним познакомишься, когда его из Бутырки вытащат. Отец сказал, что вы друт друга стоите.
Чего стоили похвалы и лесть Хромого по сравнению с этими несколькими словами? Валера был просто на седьмом небе.
— Валера, — позвал Саша.
— Аюшки?
— Завтра, в крайнем случае — послезавтра мне нужен адрес Лысого. В средствах можешь не стесняться, материальные затраты будут возмещены.
Валера молча кивнул в знак того, что задание понял и в
Дополнительных объяснениях не нуждается.
* * *
Полгода пролетели почти как один день, совершенно изменив Валерино отношение к жизни. Пожалуй, ему удалось стать именно тем человеком, каким он видел себя в детских мечтах.
В Организации он пользовался большой популярностью. Ему симпатизировал даже Хромой, несмотря на отказ работать в его бригаде и существовавшую между ним и Цезарем сильнейшую неприязнь — Валера не до конца понимал, что могло послужить основой для взаимной ненависти двух бригадиров Организации.
Балерина слава началась со злополучной истории с Лысым, когда он перезнакомился решительно со всеми авторитетами (к счастью, командиров в Организации было немного). Адрес он получил очень быстро, справившись с
Заданием в течение нескольких часов. Тем же вечером, сразу после разборки у «Космоса», приехал к панку Вите, с усмешкой сказал, что он сам беляевский и никого искать не надо. Витя, естественно, не поверил; смеясь, Валера достал из бумажника сторублевую купюру, спросил: «Убедительное удостоверение личности?» Подумав, Витя назвал свою цену, Валера — свою. Через пятнадцать минут вполне уместного в данных обстоятельствах торга Витя выложил все, что ему было известно, что подозревал, что, по его мнению, надо сделать с посредником, чтобы тот не предупредил Лысого о провале. Сгреб со стола обещанную плату и лихо попрятал купюры — чтобы мать не нашла.
Разговор с посредником тоже нельзя было назвать долгим. Валера припомнил кое-какие приемы развязывания языков, известные ему еще по временам плена в Афганистане. Парень едва со страху не помер, когда увидел Балерины приготовления, и, не дожидаясь, пока на нем попробуют достаточно жуткие орудия пыток, выболтал все. Его лаже бить не пришлось — так, врезал пару раз для острастки, я только.
Лысого они брали втроем — Саша, Мишка и Валера. Никакого плана не было и в помине. Приехали в Рязань, лозвонили в дверь по указанному адресу, им никто не открыл — хозяин отсутствовал. Вышли из подъезда, Валера, стался на лавочке, а Саша с Мишей, которых Лысый знал в лицо, засели в кустах. Через полтора часа ничего не подо - ;рсвавший Лысый с хозяйственной сумкой в руке появился в ; юле зрения. Валера с наивной улыбкой наглеца загородил лорогу, а сзади Сашка постучал ему пальцем по плечу и добродушно сказал: «Привет, Олег Васильевич. Давно не виделись, соскучились уже. Неужель не рад нам?» Лысый аж присел от неожиданности, но даже вскрикнуть не усисл — Саша с каким-то зверским оскалом зажал ему рот. Вдвоем с Мишкой они засунули беглеца на заднее сиденье «девятки» и повезли в Москву.
Саше, естественно, очень хотелось узнать, где Лысый припрятал «черную кассу» — чтобы не ездить за ней специально. Лысый молчал. Конечно, будь в их распоряжении два часа времени и некоторые достаточно простые технические приспособления, Валера заставил бы его заговорить. Но под рукой ничего подходящего не оказалось, смерти
Лысый не боялся, и на лестные предложения не попадался — понимал, что его все равно не помилуют.
Ради такого случая Хромой раньше времени вернулся с югов, занялся Лысым лично. Саша куда-то исчез, а Ватера занялся улаживанием формальностей перемены места работы. В отделе кадров таксопарка сокрушались — уходит молодежь, зато в колонне не удивился никто: учитывая знакомство Ватеры с рэкетирами, стоило ждать, что рано или поздно он уволится. Петька Иванцов откровенно спросил: «Что, Яковлев, завербовался в кооператив, который «Рэкет» называется?» Валера засмеялся и ответил, что его забраковала медкомиссия — негоден для действительной боевой службы, — поэтому уходит в другое место. Работал он теперь на иномарке, возил всяких представительных людей.
К Сереге в больницу ездил почти каждый день, часто вместе с Мишкой. «Наша» больница оказалась вовсе не специализированной клиникой для битых рэкетиров, а обыкновенной городской больницей, один из хирургов которой имел нечто вроде договора о сотрудничестве с беляевской группировкой. Все трое раненых, невзирая на различие травм, валялись в одной палате и целыми днями маялись дурью. Глеб с Дмитрием клеились к медсестрам, Серега резался в карты с врачами — как-никак, почти коллега.
Хотя Валера сильно недолюбливал качков, с Димкой они общий язык нашли быстро. Он оказался неплохим парнем, настоящим телохранителем. Ругался, что Цезаря вечно тя-нет на приключения, а кто его прикрывать будет? Дмитрий. Показал Валере шрамы на теле — и от ножа, и от пули. Честолюбия был лишен напрочь, денег за его беспокойную работу ему хватало, а к почету не рвался. Еще он отличался поразительной для такой мощной мускулатуры подвижностью и техничностью боя. Это Валера узнал уже позже, в спортзале — его автоматически зачислили в секцию, — встав с ним в спарринг. Ударом руки Дмитрий мог свалить жеребца, абсолютно не испытывал страха за свою жизнь, и вывести его из строя было непростой задачей.
Ребята еще не успели выписаться из больницы, когда объявился довольный Сашка: иссиня-черные волосы скрывали повязки на ушах. Выкроил-таки время, чтобы исправить природный недостаток. И в это же время Валера напрямую, не через Цезаря, был вызван к Ученому.
Разговаривали они один на один; Валера узнал, что босс любит шахматы и задушевные беседы. В жизни Валеры не случалось ничего такого, чего стоило бы особенно стесняться, — так, были кое-какие прегрешения, но действительно постыдных поступков за ним не числилось. Потом он уже удивлялся умению Сергея Ивановича разговаривать с людьми: незаметно для самого себя Валера рассказал ему всю свою жизнь. Очень большое место в его воспоминаниях занимал Афган. Первые бои, гибель друзей, два поверхностных ранения, страшный душманский плен. Вместе с кучкой лояльного к русским мирного насе-ления он попал в руки самых настоящих зверей, ни о каких лагерях Для пленных там не было и речи... Две недели, проведенные в камере пыток, две недели ада — и он был един-ственным, кому удалось спастись. Выжил чудом. Остальных его товарищей по несчастью приведенные им десантники спасти не успели. Бандиты-душманы взорвали импровизи-рованную тюрьму... Вспоминал о ребятах, с которыми служил, с которыми уходил на дембель. Все они жили в других городах, изредка присылали письма; это были проверен-ные друзья, Валере сильно их не хватало, и в его голосе невольно зазвучали тоскливые нотки. Заметив это, Сергей Иванович сказал: «Не вешай нос. Как только будет оказия командировки в Саратов, станешь кандидатом номер один на поездку».
А до тех пор он нашел Валере иное занятие. Оказалось, что Хромой так и не добился ничего от Лысого, тот умер под пытками. Валера содрогнулся: он не считал себя особо мягкосердечным человеком, но и к садистам тоже не относил. В маленьком отряде Цезаря Яковлев был единственным, кто имел хоть какое-то понятие о пытках — попробовав их на себе, — но замучить человека насмерть... Сейчас Валера благодарил судьбу за то, что вовремя удержался от искушения пойти в отряд Хромого. Кто знает, с чем ему пришлось бы там столкнуться?
Но дело было в другом. «Черная касса» находилась в тайнике, человек, поместивший ее туда, мертв, а в низшей прослойке огромной пирамиды Организации начались аресты. Группировку громили, и в любой момент могли потребоваться громадные суммы на взятки и подкуп. «Черная касса» и создавалась как раз на случай таких стихийных бедствий, как повальные аресты и неустойки за внешние проступки авторитетов первого и второго рангов — таких, как Цезарь, Финист и Хромой. Пока денег хватало, но никто не знал, как далеко зайдет следствие в своем усердии. Вернуть «черную кассу» было жизненно необходимо, от этого зависела судьба многих людей.
Валера честно признался, что у него слишком мало опыта для такого задания, что он неминуемо его провалит. Сергей Иванович выслушал его аргументы, потом сказал: «Валера, в Организации хватает людей, способных вести поиск, но по-настоящему с разведкой могут справиться только трое. Один из этих троих — Костя Корсар — сейчас находится в следственном изоляторе. Остаются двое, ты и я. Я не мог