У него были карманные деньги — не так мало, если считать, что он почти ни на что не тратил. Он взял себе шоколадное пирожное и опять — кофе. Марьяна заказала клубнику со сливками.
Мимо высокого окна шли прохожие. Там, на улице, начался дождь со снегом. Здесь, в кафе, было пусто в этот час и — по ценникам — дорого.
— Вот мой братец работает, — задумчиво сказала Марьяна. — Уже «Ниссан» себе купил. Правда, старый.
— Молодец, — Арсен кивнул.
Одна парадная мантия стоила больше, чем его отец зарабатывал за месяц. А к мантии полагаются парик, туфли, шпага; если Министр явится на Ассамблею без достойного прикида — его никто не станет слушать. Статус — это деньги, деньги — это статус, но реальная власть куда круче того и другого.
Если бы без денег можно было дотянуться до власти…
— Скажи честно — где ты работаешь? — спросила Марьяна, прищурив изумрудные глазищи.
Ее шубка была расстегнута; Арсен задержал взгляд на округлой груди под тонким свитером.
— Развожу породистых собак.
— Да?! А какой породы?
— Всяких.
— Что, в квартире? А родители?!
— Родители не знают, — он снисходительно улыбнулся. — Я в Сети развожу собак, нарисованных. Бывают дороже настоящих, если породистые. Если их правильно воспитывать, подбирать партнеров, лечить, дрессировать…
— В Сети?!
— Никогда не слышала? Люди заводят в Сети собак, держат в виртуальных домах… Водят в гости к соседям… Возят на выставки… Гордятся медалями… Некоторые устраивают собачьи бои, но я бойцовых не выращиваю. У меня декоративные и охотничьи.
Арсен поймал себя на воодушевлении. Он никому не рассказывал — вот так, за столиком, в реале, — о своей работе.
Марьяна недоверчиво хмыкнула.
— Ты что, ни в какие игры не играешь? — спросил он недоверчиво.
— Я блоггер, — сказала она с достоинством. — У меня три сотни френдов.
— Знаю! У меня мама тоже блогер.
Арсен с удовольствием нарушил красоту и целостность шоколадного пирожного и увидел отпечаток своих зубов в гуще коричневого крема.
Его мама никогда не смотрела сериалы по телевизору, и в детстве он потихоньку этим гордился. Зато его мама жила внутри сериала, он стал это понимать только в последние полгода-год. Она изо дня в день пересказывала отцу за утренним кофе или в воскресенье, за разогретым в микроволновке завтраком, — пересказывала чужие разговоры, комментировала события и реплики, и на ее одухотворенном молодом лице ясно горели глаза. Она следила за жизнью не менее сотни людей, некоторые из них были ее близкими друзьями, некоторых она ненавидела по-настоящему: «После этого его поста, в субботу… Господи, ну вот же дрянь, совершенная дрянь, подлец, и гордится этим! Я его забанила, не понимаю, как они могут ходить к нему и комментировать, это все равно что купаться в навозной куче…»
Марьяна подхватывала ложечкой клубнику из вазы, слизывала белый молочный слой и любовалась ягодкой, держа ее за зеленый венчик.
— Ты чего ее разглядываешь?
— Я представляю, будто лето, — объяснила Марьяна. — Очень люблю июнь. В июне вот такая клубника, — она повернула ягодку, будто елочную игрушку.
Потом отщипнула зеленый венчик и бросила клубничину в рот.
— А на фига тебе блог, Марьяна? — спросил Арсен. — Вести дневник напоказ — это как-то…
— Ерунда! — Марьяна слегка обиделась. — Это обывательское суждение человека, далекого от вопроса. Блоги бывают разные, для разных целей. Кто-то в самом деле ведет дневник напоказ. Полно таких дураков. Им внимания хочется. Или скандала. А я на журфак собираюсь, для меня блог — испытательная площадка, чтобы ты знал. Я пробую некоторые концепты.
— Получается?
— А то! Каждый день прибывают френды, и это без специальной раскрутки… Знаешь, что я заметила? Пишешь обыкновенный, средний, незаметный пост — комментариев мало, а френды прибывают. Напишешь что-то острое, скандальное — комментариев много, а френды отваливаться начинают. То ли обижаются, то ли завидуют…
Арсен заметил в ее глазах особые искорки — так выглядит человек, которому интересна тема разговора. Вот и мама, когда говорит о своем журнале, будто светится изнутри.
— Зайди как-нибудь, ладно? — Марьяна выловила из вазочки последнюю клубничину. — У меня во френдах наши из класса: Лада, Света, потом вот Игнат из параллельного…
— Заманчиво. — Он вытер губы, оставив на белой салфетке шоколадные отметины. — Ты на второй урок идешь?
— Иду. — Она казалась разочарованной, что разговор так быстро закончился. — А ты?
— У меня дела. — Он поднялся. — Извини.
Никто не должен был знать, что Министр заработал стартовый капитал разведением щенков. Арсен всегда тщательно разделял две свои ипостаси. И, разумеется, никогда и нигде не оставлял реальных данных. Его знали как Доктора Ветти, пятидесятилетнего врача из Самары. Клиенты почему-то доверяли врачу, хотя для воспитания виртуальных псов не требовалось медицинского образования.
«Родословная — пятьдесят три поколения. В роду сотни чемпионских титулов, есть одна Мисс Мира по собачьей версии — прапрабабка. Он умнее обычной собаки. Непременное условие — вы должны заниматься с ним каждый день. Если у вас работа или еще что-то отвлекает — лучше не берите этого пса. Возьмите что-то попроще. Этот затоскует, если вы не будете с ним разговаривать хоть один день… Потом у него наступит депрессия, и он погибнет».
«Он будет узнавать меня? Или я могу попросить, например, жену войти под моим ником и погладить его?»
Арсен улыбнулся в монитор. Пальцы его бегали так же быстро, и текст в окошке появлялся в темпе обычной человеческой речи:
«Вы знаете, в этом есть что-то мистическое. Если ваша жена или кто-то из родственников зайдет под вашим ником — пес обрадуется. Но если вы будете с ним заниматься, если он станет по-настоящему вашей собакой — он станет узнавать вас… не по нику. Не по ай-пи адресу. Этому нет технического объяснения. Просто он привыкнет к вам и будет вас чувствовать. Это проверено».
Собеседник задумался. Арсен не видел его — по экрану носился белый щенок с черными ушами, таскал в зубах живописно-рваный ботинок. В окошке чата — в углу экрана — мигал курсор.
«Доктор, у вас есть пять минут?»
«Разумеется. Сколько угодно».
На самом деле времени, как всегда, катастрофически не хватало. Но Арсен знал по опыту, что выслушивать клиентов необходимо.
«Я двадцать лет женат. У меня двое сыновей, студенты. И я не уверен, что хоть один из них узнает меня, если я войду под чужим ником… вы понимаете, о чем я?»
«Понимаю».
«В самом деле?»
— Мне кажется, что понимаю, — поправился Арсен.
«Доктор, я двадцать лет живу с чужой мне женщиной. У нас прекрасная семья… Была собака, давно. Пес умер от чумки. Мы так переживали, что больше не стали заводить животное».
«Понимаю, — написал Арсен совершенно искренне. — Виртуальные собаки не болеют. Их не может сбить машина. Они живут, пока продолжается ваш интерес к собаке, ваша любовь».
Новая реплика долго не появлялась.
«Кто говорит, что счастье нельзя купить, тот никогда не покупал щенка», — написал Арсен осторожно.
Последовала новая пауза. В глубине квартиры зазвонил телефон. Арсен не шевельнулся.
«Я покупаю эту собаку, — наконец написал клиент. — Можно оплатить “Визой”?»
Арсен перевел дыхание.
«Пожалуйста. Вот реквизиты, как только придет подтверждение — вы получите пароль. Я проинструктирую вас, как стать членом клуба… Вы раньше не заводили виртуальных собак?»
«Нет».
«Тогда у вас огромный резерв для радости. Клуб, выставки, новые люди, новые контакты… И главное — ваш пес. Придумайте ему официальное имя, оно должно состоять не меньше чем из восьми символов и начинаться на “Ш”…»
Прошел вызов по «аське». Арсен поглядел, кто вызывает. Ухмыльнулся.
«Доктор, огромное вам спасибо», — написал клиент.
«Я рад… Простите, сейчас меня вызывают. Если возникнут вопросы — пишите на мой ящик».
«Да. До свидания».
Щенок, устав, валялся теперь на спине, не выпуская из зубов остатки ботинка. Арсен полюбовался им напоследок и свернул окно.
«Что там с налоговым указом? Это ловушка, ты что, не понял?»
«Я знаю».
«Не понял».
«Ассамблея в пятницу. Пусть голосуют за Темного Шута. Я приготовил ему поздравительную открытку».
Он щелкнул кнопкой мыши. Набрал логин — «CruelHamster». Открылся темный кабинет, где на столе громоздились бумаги и желтые свитки, где торчало перо из бронзовой чернильницы и на деревянных болванках высились парики — белые, черные, фиолетовые, завитые, матовые, припудренные и усыпанные блестками. Только у нескольких человек был доступ в этот кабинет — без согласия хозяина.
— Не заиграйся, Министр, — сказал маленький сутулый человечек в темном платье, похожем на одеяние монаха.
«Не заиграйся, Министр», — появились буквы в маленьком окне чата.
— А для чего тогда игра?
Он позволил себе поставить смайлик. Потом подумал — и, щелкнув по иконке, заставил Министра расхохотаться. О его смехе ходили анекдоты — говорили, Министр смеется только накануне землетрясения… или дефолта.
В дверь его комнаты постучали — резко и требовательно. Мать никогда раньше не стучала — она стояла над головой и кричала: «Арсен, Арсен!»
— Арсен!
— До встречи, — сказал он черному человечку.
Закрыл окно. Обернулся к двери, саднили глаза. Сказывался недосып.
— Мне можно войти? — сухо осведомилась мать.
Что-то в ее голосе заставило Арсена подняться с кресла.
— Что случилось?
— Звонили из школы. Куратор вашего класса. Тебя уже месяц не было… ты вообще не появлялся в школе!
— Да, — сказал Арсен, прорабатывая в уме варианты.
Мирное соглашение. Скандал. Истерика. Слезы… Искреннее раскаяние. Игнорирование.
— Мама, знаешь, что, по статистике, впервые пробуют наркотики в тринадцать лет? А мне уже четырнадцать.
— Что?!
Он добился первой маленькой победы. Мать выбита из колеи. Все, что она приготовила по дороге в его комнату, рассыпалось. Заготовка пропала.