— А вот и мои шахматные гроссмейстеры пожаловали! — пробасил он, с удовольствием разглядывая нас из-под густых бровей. — Проходите, проходите, голубчики! Самогон уже настаивается, картоха на углях жарится, а партия наша недоигранная мне по ночам сниться скоро будет!
— Здравствуй, Михалыч, — сказал я, выбираясь из багги. — Рады тебя видеть!
— Здорово, Михалыч! — добавил Антон, вытаскивая из багажника рюкзак с провизией. — Как живёшь-поживаешь?
— Да всё стариком, всё по-прежнему, — отмахнулся Михалыч. — Рыбалка, огород, тишина… Чего ещё для счастья надо?
Он проводил нас к веранде домика, где уже был накрыт стол. На мангале шкворчала рыба, разливая по округе аппетитный аромат, рядом стоял самовар, над котором лениво поднимались клубы пара.
— Ну, рассказывайте, с какими такими делами ко мне заглянули? — спросил Михалыч, разливая по кружкам травяной чай, — Вижу же не просто так пожаловали.
— Михалыч, — начал я, доставая из кармана коммутатор. — Помнишь, ты говорил, что шахматные партии могут быть зашифрованными посланиями?
— Ну, бывает такое, — кивнул Михалыч. — Хоть и редко. А что?
Я активировал коммутатор и вывел на экран запись своей партии с Директором Академии — ИИ «Эхо Забытых Богов».
— Вот, посмотри, — сказал я. — Мне кажется, в этой партии что-то есть. Но я не могу понять, что именно.
Михалыч взял коммутатор, надвинул на нос очки и принялся внимательно изучать запись партии. Я с надеждой смотрел на него, но по мере того, как он просматривал один ход за другим, его лоб хмурился всё сильнее.
— Хм, — пробормотал он наконец, возвращая мне коммутатор. — Странная партия. Очень странная. Я, конечно, не гроссмейстер, но… Не вижу я тут никакого шифра.
— Я тоже, — вздохнул я. — А ведь я даже твою книгу перечитал…
Я достал из рюкзака книгу Михалыча о шахматных шифрах и положил на стол.
— Может, мы что-то упустили? — спросил я у Антона.
Тот только пожал плечами.
— Не знаю, дружище, — сказал он. — Я в этих шифрах не силён. Я — простой историк-археолог. Могу отличить глиняный черепок от обломка амфоры, а вот с шифрами — беда.
Михалыч, который всё это время молча курил трубку, прищурился, глядя на доску.
— Ладно, — сказал он наконец. — Давайте поедим, потом сыграем партию. А там, глядишь, и разберёмся.
И действительно, после сытного обеда, который Михалыч, как всегда, приготовил на славу, думать стало гораздо легче. Уха из только что пойманной рыбы, запечённый в углях картофель с укропом, солёные огурчики и свежий хлеб — всё это было настолько вкусно, что мы с Антоном еле выкатились из-за стола, объевшись до отвала.
Сыто развалившись на веранде, мы разложили шахматы. Играли долго, упорно, с переменным успехом. Антон, оказалось, был не так уж плох в шахматах, и несколько раз даже ставил меня в тупик. Но в конце концов опыт взял своё, и я одержал победу.
Однако, несмотря на приятное времяпрепровождение, загадка шахматной партии с Директором так и оставалась неразгаданной. Мы перепробовали все способы шифровки, описанные в книге Михалыча, но ничего не подходило. Настроение снова начало портиться.
— Чёрт побери, — не выдержал Антон, откидываясь на спинку стула. — Да что же это за шифр такой? Неужели мы так ничего и не найдём?
До этого мы искали слишком сложные, замудрённые варианты, пытаясь разглядеть гениальное там, где его, возможно, и не было. А что, если всё гораздо проще? Это было уже коллективное мнение.
В этот момент мы перебрались обратно в беседку, спасаясь от назойливых комаров. Это место утопало в благоухании цветущих яблонь. Солнце пробивалось сквозь бело-розовые лепестки, бросая на стол причудливые тени. Аромат цветов и свежей листвы смешивался с запахом травяного чая и дымка от самовара, где мирно бубнил греясь котелок с ухой. Мы с Антоном, удобно устроившись за старым деревянным столом, слушали Михалыча, который задумчиво расставлял фигуры на шахматной доске.
— Вот, смотрите, — Михалыч передвинул белого слона на две клетки вперёд, фигурка тихо стукнула по дереву. — В обычной игре это может быть как атакующим, так и защитным ходом. Но если мы предположим, что каждая фигура обозначает определенный символ…
Он замолчал, потирая бороду.
— Символ? — переспросил Антон, с хрустом откусывая кусок черного хлеба. — Ну, типа, пешка — это ноль, ладья — единица… Так, что ли?
— Что-то вроде того, — кивнул Михалыч. — Только система может быть гораздо сложнее. Нужно учитывать не только тип фигуры, но и её положение на доске, а также ходы, которые она делала ранее.
— Погоди, — вмешался я, в голове вдруг всплыла одна деталь из разговора с искином. — А что, если… Что, если Директор использовал не десятичную систему счисления, а… двоичную?
— Двоичную? — Антон, чуть не подавившись, посмотрел на меня. — Ты имеешь в виду, как в компьютерах? Нольки и единички?
— Точно! — воскликнул я, чувствуя, как мурашки побежали по спине. — Директор же ИИ, для него двоичный код — это родной язык!
Михалыч, который всё это время молча наблюдал за нами, довольно улыбнулся.
— Ну что, сыщики, давайте проверять вашу версию, — сказал он, потирая руки. — Антон, ты у нас специалист по компьютерам, придется тебе поработать дешифратором.
Следующие несколько часов пролетели незаметно. Мы увлечённо корпели над записью партии. Антон, вооружённый планшетом, переводил каждый ход в последовательность нулей и единиц, я помогал ему расставлять фигуры на доске, а Михалыч, потягивая травяной чай, время от времени направлял наш мозговой штурм в нужное русло.
Тишину нарушал только стрекот цикад за окном и звуки нашей импровизированной работы: постукивание фигур о доску, щёлканье клавиш планшета, шелест страниц старой книги Михалыча о шахматных шифрах. Напряжение нарастало, мы уже несколько раз заходили в тупик, но каждый раз какая-нибудь мелочь, случайная фраза или догадка возвращали нас на верный путь.
И наконец, Антон, вдруг оттолкнувшись от стола так, что чуть не опрокинул кружку с чаем, замер, уставившись на экран планшета.
— Есть! — почти прошептал он, боясь спугнуть удачу. — Я расшифровал! Это действительно послание!
Сердце ухнуло куда-то вниз. Неужели? Неужели у нас получилось?
— Читай! — нетерпеливо скомандовал Михалыч, даже трубка выпала у него изо рта от волнения.
Антон прокашлялся, поправил съехавшие на нос очки и начал читать вслух, медленно водя пальцем по строчкам на экране:
— «Сергею… Я — Хранитель. Феникс — угроза… Он не тот, кем кажется… Слияние… Сознание учёного… Жажда власти… Предатель… Среди колонистов…»
Он замолчал, подняв на нас растерянный взгляд.
— Что это значит? — Антон потрясённо посмотрел на планшет, словно надеясь найти там какие-то разъяснения. — Какой ещё Хранитель? И что за слияние с сознанием учёного?
Михалыч, до этого сидевший необычайно тихо, поднял руку, призывая нас к спокойствию.
— Погодите, не надо паники. Давай всё по порядку, — сказал он, закуривая трубку. — «Сергей» — это ты, Сергей, это понятно. А «Хранитель» кто?
— «Хранитель» — судя по всему, — задумчиво заметил я, — ещё один Искин, возможно, резервная система «Ковчега» или что-то в этом роде. «Феникс» — это Искин, который сейчас управляет «Ковчегом», тот самый Директор Академии, с которым я играл в шахматы, — добавил я, всё ещё пытаясь поверить в реальность происходящего.
— Но что значит «слияние с сознанием учёного»? — не унимался Антон. Его обычная весёлость как ветром сдуло, лицо было серьёзным и напряжённым. — Неужели Феникс — это не просто машина, а… нечто большее? И какой ещё предатель среди колонистов? Что всё это значит, чёрт побери⁈
Я молчал, пытаясь уложить в голове услышанное. Мысль о том, что Феникс — это не просто искусственный интеллект, а нечто гораздо более сложное и непредсказуемое, пугала. Существо, обладающее разумом человека и вычислительными мощностями машины, способное на обман, манипуляции и, судя по предупреждению Хранителя, на жестокость.
Кто-то из колонистов, людей, которым были поручены жизни тысяч спящих пассажиров «Ковчега», предал своих товарищей. Но кто? Каковы его мотивы? И самое главное — как его остановить?
— Нам нужно предупредить Камиллу, — сказал я, вскакивая со своего места так резко, что перевернул кружку с чаем. — Немедленно.
Глава 21
Сердце колотилось как умалишенное, мысли метались в голове, как испуганные птицы. Мы с Антоном, словно по команде, вскочили со своих мест. Перевернутая кружка с чаем, из которой на стол стекали остатки травяного настоя, казалась ничтожной мелочью на фоне открывшихся фактов.
— Спокойно, — Михалыч, несмотря на всю серьёзность ситуации, сохранял удивительное спокойствие. — Суета сейчас ни к чему.
Кивнув, я поспешно достал коммутатор, вызвал Камиллу. Сигнал шёл долго, прежде чем на экране появилось её лицо. Выглядела она уставшей, под глазами залегли тени, а на щеке я заметил свежий синяк. Видно, «встряска», которую она устроила «Фениксу» и его агентам, далась ей нелегко.
— Сергей? — Камилла нахмурилась, увидев меня. — Что-то случилось?
— Камилла, у нас проблемы, — выпалил я, не в силах сдержать волнения. — Нам нужно встретиться, это очень важно. У меня есть информация о «Фениксе»…
Камилла резко выпрямилась, её взгляд стал сосредоточенным. Синяк на щеке придавал ей какой-то особенно решительный вид.
— Говори, я слушаю, — чётким, командным тоном произнесла она, — это защищенный канал связи.
Я быстро пересказал содержание расшифрованного послания Хранителя, стараясь не упустить ни единой детали. Антон стоял рядом, нервно теребя ремешок рюкзака. Михалыч, прихватив с собой трубку, вышел на улицу, предоставив нам возможность поговорить наедине.
— Даже так, — прошептала Камилла, когда я закончил свой сумбурный рассказ. — Значит, «Феникс» — это не просто машина…
— Да. Но есть еще и предатель. — не выдержал я. — Он из «Ковчега».
— Да уж, — Камилла провела рукой по волосам. — Выясним. Сергей, тебе нужно быть очень осторожным. «Феникс» знает о твоих перемещениях. Возможно, о твоей связи с Хранителем… Он не остановится ни перед чем, чтобы устранить тебя.