а хронический алкоголизм.
— У Горыныча в цирке много связей осталось, — твердили артисты. — Десять лет в труппе. Хоть и алкоголик, да свой. Могли ради него и расстараться.
— Что за прозвище такое странное?
— Горыныч?
— Да.
— У него номер такой был — огнедышащий дракон. Горыныч в костюме, стилизованном под дракона, дышал пламенем. А в свободное время, чтобы потешить собутыльников, набирал в рот вместо бензина чистый спирт. Тот полыхал ничуть не хуже. Отсюда и пошло прозвище Змей Горыныч.
— А где он сейчас?
— Кто его знает! Директор из труппы его выставил. И в цирке велел не показываться.
— Из-за алкоголизма?
— И из-за этого тоже.
Дина отвечала уклончиво. И всячески давала понять Кире, что не стоит совать нос не в свои дела. Кира поняла. И не стала. Пока не стала. Потому что чутье подсказывало ей, что все самое захватывающее впереди.
Наконец девушки остановились.
— Прямо и не знаю, куда дальше! — вздохнула Дина. — Вроде бы уже все обыскали.
В маленьком коридорчике, где они стояли, было безлюдно. И почти не пахло цирком. Благоухало кашей, подсолнечным маслом и фруктами. Дина с Кирой пришли к кухне.
— Животным еду готовят, — сказала Дина. — Они у нас как настоящие артисты — капризные. Абы что есть не станут.
В это время в дальнем, противоположном от кухни, конце коридора раздались торопливые шаги.
— Вы чего тут делаете? — воскликнул маленький человечек в джинсах и клетчатой рубашке, появившись из-за угла. — Вас там все обыскались!
— А что такое, дядя Коля?
— Вы ничего не знаете? Ах, Дина, нашли там твоего парня! Беги скорей!
Дина рванула с места. Но тут же замерла.
— Где? Где, дядя Коля?
— Там же, — мрачно изрек дядя Коля. — Возле страусов.
Дина сдавленно ойкнула, чем сильно удивила Киру. Какая Дине разница, где нашли Лешу? И почему этот дядя Коля выглядит таким мрачным и подавленным? Но думать времени не было. Дина мчалась с такой скоростью, что Кира едва поспевала за ней.
О том, что они приближаются к страусам, Кире не нужно было повторять дважды. Ее нос подсказал это лучше всяких слов.
Огромные птицы выглядели взволнованными. Они нервно переминались с ноги на ногу, носились по вольеру, кричали и отказывались повиноваться командам. Возле них прыгала ярко накрашенная дамочка со стоящими дыбом светлыми волосами. Дамочка была наряжена в малиновый халат с блестками и высокие сапоги. В руках она держала хлыст.
— Это безобразие! — возмущалась она. — Я буду жаловаться! Кто-то подкапывается под меня и моих птичек!
Кира представила себе эту картину. И пришла в ужас.
— Нам сейчас выступать, а разве они могут? — продолжала злиться дрессировщица. — Страусы — они же все понимают. У них сейчас настоящий стресс. Им не до работы!
— Майя Генриховна, не волнуйтесь вы так! — уговаривали ее две молоденькие девчонки в таких же малиновых халатиках, но только совсем коротеньких. — Вам тоже выступать!
— Разве я думаю про себя! Я-то отработаю! Но мои дорогие птички. Я же вижу, у Гошика дрожит хвост. Он страшно напуган! А Веничка поджала лапу! Она сейчас за себя не отвечает!
Увидев Дину, Майя Генриховна рассвирепела еще больше.
— Все твой жених! — завизжала она таким пронзительным голосом, что подругам сразу стало ясно, страусы слушаются свою дрессировщицу вовсе не из страха перед ее хлыстом. Голос куда страшнее. — Иди посмотри, что он натворил! Ах, когда работал Эмин Робертович, все было иначе!
Дина не стала вступать в дебаты. Она ограничилась лишь тем, что кинула на ходу:
— Вы, Майя Генриховна, врите, да не завирайтесь! Все прекрасно помнят, почему уволили Горыныча! Так что нечего!
— Эмин Робертович тебе не Горыныч! Нахалка!
Но эти слова престарелая дрессировщица кричала уже вслед Дине. Девушка неслась вперед. А там собралась настоящая толпа.
Расталкивая людей локтями, Дина целеустремленно двигалась вперед, и Кира — следом, словно кораблик за атомным ледоколом.
Леся и Никитка уже были здесь. Увидев подругу, Леся быстро пододвинулась к ней.
— Какой ужас! — прошептала она. — Бедный мальчик!
— Что? Кто?
— Леша!
— А почему бедный?
— Так ты ничего не знаешь? Вам не сказали?
— Что? Что не сказали?!
Вместо ответа Леся взяла подругу за руку и потащила за собой к небольшой пристройке. Там хранился песок на случай пожара. И на стенде за ним висел прочий пожарный инвентарь.
— Забирайся и смотри. Сама все поймешь.
Кира забралась на ящик. И огляделась по сторонам. Теперь она возвышалась над окружающими. И легко увидела, что возле клетки со страусами лежит Леша. Лежал он без всякого движения. А его белая футболка, которую он надел в цирк, была измазана чем-то бурым. Такое же бурое пятно растекалось под его телом.
Леся молчала и карабкалась к подруге.
— Что с ним?!
— Шесть ножевых ранений, — жарким шепотом произнесла Леся. — То есть врач так сказал — ножевые. Но вполне возможно, что это удары от рапиры.
— Что?! — ахнула Кира. — Ты хочешь сказать?..
Леся мрачно покивала головой.
— Даниил нанес в ящик шесть ударов. И на теле Леши тоже имеется шесть ран. Леша сидел в ящике, в который Даниил втыкал свои рапиры. А теперь лежит тут… мертвый. Выводы делай сама.
Кира выводы сделала. И возмущенно воскликнула:
— Он его убил?! Даниил Лешу?!
— В том-то и дело!
— Не хочешь же ты сказать, что Даниил убил Лешу на глазах у многотысячной публики.
Леся молчала и растерянно смотрела на Киру.
— Но ведь все так и было? Разве нет?
— Не знаю! Я должна посмотреть на это поближе!
Кира быстро слезла с ящика и стала решительно расталкивать толпу. И, надо сказать, без особого труда протиснулась к лежащему на опилках молодому человеку. Ошибки быть не могло, это их Леша. Мертвый Леша.
— Шесть ран, — прошептала оказавшаяся рядом Леся. — Три на груди. Одна на животе. Две раны пришлись на предплечье, и один удар — прямо в шею.
Кира все это видела. Но видела она также и другое.
— Все шесть ран нанесены спереди.
— Ну и что?
— А Даниил, когда втыкал свои рапиры, ходил возле ящика кругом.
— Ну и?..
— Не думаешь же ты, что запертый в ящике Леша угодливо вертелся за ним следом, поворачиваясь лицом.
— Нет, но…
— Вот именно! — перебила подругу Кира. — Даниил не убивал. Его просто подставили.
— Кто?
— А кто это сделал, нам с тобой еще предстоит разобраться!
Стоило Кире произнести эти слова, как ее внимание внезапно привлек к себе какой-то предмет. Кира наклонилась и, чтобы получше рассмотреть, что это такое, покопалась в опилках.
— Почему на месте преступления посторонние?! — раздался позади нее чей-то резкий голос. — Освободить помещение!
Подруги оглянулись и увидели трех мужчин. Один из них был явно главный. Он и раздавал указания резким каркающим голосом. А два других были его подчиненные. И они принялись разгонять толпу.
— Прошу вас, господа артисты, удалитесь. Это вам не представление. Это смерть! Освободите помещение. Тут будет работать следственная бригада!
ГЛАВА 3
Подруг прогнали от тела Леши вместе со всеми. Они оказались рядом с Диной и Даниилом. На последнем лица не было. Точнее говоря, он сравнялся цветом с мертвым Лешей. И постоянно повторял:
— Этого не может быть! Не верю! Не может быть!
— Что это с ним? — удивилась Кира. — Не думает же он, что в самом деле убил парня?
Вместо ответа Дина только тяжело вздохнула.
— Девчонки, тут такое… — пробормотала она. — Сразу всего и не расскажешь!
Тем временем оперативники ловко оцепили место, где было найдено тело Леши. Работали они энергично. Не прошло и десяти минут, как возле тела уже суетились эксперт со своим чемоданчиком и фотограф. Потом прибыл врач. Он зафиксировал насильственную смерть, никого этим особо не удивив.
Организовав работу экспертов на месте обнаружения тела, оперативники и следователь приступили к опросу свидетелей. Таковых имелось немало. Но все они могли сказать лишь одно и то же. Первым на Лешу наткнулся один из подсобных рабочих, ухаживающий за страусами. Он увидел, что птицы чем-то сильно взволнованы, если не сказать, напуганы.
Успокоить их словами не удалось. Птицы не реагировали ни на голос, ни даже на дружно обожаемые ими булочки с маком из циркового буфета. Им было решительно плевать как на лакомство, так и на уговоры. Больными птицы тоже не выглядели. И рабочий пошел вокруг клетки, чтобы убедиться, что там нет ничего, что могло бы напугать этих птиц.
— А то один раз змея у нашего дрессировщика уползла. Страусы ее испугались. И тоже вели себя похожим образом. Вот я и решил проверить. На всякий случай.
Рабочий пошел вокруг клетки и увидел мертвого Лешу.
— Что необычного вы при этом заметили?
Парень оторопел:
— Как это? Труп! Труп я заметил!
— А возле него? Кто-нибудь еще был поблизости?
— Я и страусы.
— Больше никого?
— Я никого не видел.
— У вас была личная неприязнь к потерпевшему?
— К этому парню? Да я его никогда до сегодняшнего дня в глаза не видел! Откуда же неприязнь? Что, я псих, что ли? На незнакомых людей с ножом кидаться?
— Версию о вашей психической вменяемости мы отложим, — сухо произнес оперативник. — На учете состоите?
— Нет!
— Вы свободны!
Следующим допросили Дину, так как на нее указали как на ближайшую знакомую Леши.
— Значит, это вы привели несчастного юношу в цирк? На верную смерть?
— И думать не могла, что его убьют!
— Однако ваш жених мог быть другого мнения.
— Он видел Лешу сегодня впервые. Ему был нужен доброволец для его фокуса. Все прежние уже примелькались. Вот он и попросил новичка.
— И вы привели ему потерпевшего?
— Да.
— В каких отношениях вы состояли с потерпевшим?
— В каком смысле?
— В прямом! Вы состояли с ним в интимной близости?