— Все по своим местам! Бросать корабль мы не имеем права! Точно так же поступил бы и командир корабля.
Некоторое время друзья сидели молча. Затем Алеша тихо, будто самому себе, сказал:
— Интересно, что означает «берегитесь зы…»?
— Берегитесь зыверей, — тут же ответил Цицерон.
— Почему «зыверей»? — удивился Алеша.
— Наверное, писал неграмотный человек, — предположил робот.
— Это научная станция. — Алеша от возмущения даже постучал себя пальцем по лбу. — Там работают одни ученые: физики, химики и биологи.
— Ну и что? — сказал Цицерон. — Может, они по физике, химии и биологии учились хорошо, а по русскому у них были одни двойки.
Алеша посмотрел на робота как на сумасшедшего и вдруг решительно проговорил:
— Цицерон, Павел Васильевич сказал, что на корабле есть одноместный прогулочный катер. Пойдем спасать Эдуарда Вачагановича и членов команды. Может, мы еще успеем. Ты же слышал, спасатели вылетят, только когда вернутся с задания.
— Цицерон, не соглашайся, — испуганно сказал Фуго. — Мы должны довезти Алешу до его земной дачи. Если его съедят, нас с тетушкой туда просто не пустят.
— С одной стороны — довезти мы, конечно, должны, — задумчиво проговорил Цицерон. — А с другой — со мной его никто не посмеет съесть. Тем более что он поедет в катере, а я пойду рядом.
— Молодец, Цицерончик! — обрадовался Алеша.
— Тебя действительно сильно шарахнули по голове, — возмутился мимикр. — На Тимиуке ты не хотел отпустить его со мной, а здесь…
— С тобой — не хотел, — согласился робот. — А с собой отпущу.
Препирались друзья не меньше часа, а потом еще полчаса обсуждали план действия. Фуго все это время нервно передвигался по каюте и бормотал:
— Если помощник командира корабля узнает, меня выбросят в открытый космос. А что будет, если узнают Алешины родители? Меня опять назовут космическим пиратом и тем более выбросят в открытый космос. Если я скажу, что ничего не знал об их побеге, меня назовут вруном и все равно выбросят в открытый космос вместе с моей бедной тетушкой. А мы не приспособлены для таких полетов.
— Тебя никто никуда не будет выбрасывать, — попытался успокоить его Алеша. — Иди сейчас спать, а когда мы вернемся, я скажу, что мы с Цицероном ничего тебе не говорили.
— Ты не сможешь этого сказать! — в отчаянии воскликнул мимикр. — Потому что тебя сожрут вместе с твоей одноместной прогулочной телегой и вот этим железным бродягой.
— От бродяги слышу, — откликнулся Цицерон.
— Нет! — Фуго с решительным видом остановился посреди каюты. — Видно, судьба у меня такая: всю жизнь болтаться по разным дрянным планетам. Пусть лучше меня слопают вместе с вами. Поехали. Там, где помещается один взрослый землянин, вполне поместимся мы вдвоем.
— Вот это другой разговор, — обрадовался Алеша.
— Я бы на твоем месте не радовался, Алеша, — проговорил робот. — Этот мимикр опять втянет нас в какую-нибудь историю.
— Ты уже втянул нас в нее, — огрызнулся Фуго и патетически добавил: — Иди, железный человек, готовь свое одноместное орудие убийства! Мы готовы!
Глава третья
Всю операцию по спуску на землю одноместного катера Цицерон проделал без сучка без задоринки, и, хотя вся команда бодрствовала в каюте управления космическим кораблем, никто ничего не услышал. Члены экипажа были слишком увлечены работой: пытались связаться с пропавшими спасателями, вызывали подмогу и каждый, втайне от других, готовился к походу через джунгли.
Алеша, перед тем как пуститься в долгий и опасный путь, как заправский путешественник решил запастись продуктами. Он прошел через кают-компанию на камбуз и, не включая света, набрал за пазуху все, что сумел нащупать в темноте: две большие булки белого хлеба, банку селедки пряного посола, большую банку томатной пасты и огромный, как среднеазиатская дыня, сырой кабачок. С трудом удерживая все это под курточкой, он прошмыгнул через ярко освещенную каюту и сразу отправился в транспортный отсек, где Цицерон должен был готовить вездеход к спуску.
Когда Алеша пробрался в нужный отсек, он увидел Цицерона, который сидел у вездехода, подперев голову манипулятором, и тихо напевал себе под нос:
— Что-то с памятью моей стало,
Все, что было не со мной, помню…
— Катер готов? — заговорщицким шепотом прервал его пение Алеша.
— Какой катер? — удивился Цицерон.
— Вот этот, — ответил Алеша и постучал кулаком по дверце вездехода.
— А для чего он должен быть готов? — искренне не понимая, о чем его спрашивают, спросил робот.
— Все понятно, — сказал Андрей. — У тебя опять все выскочило из головы.
— А-а-а! — вдруг громко воскликнул Цицерон. — Ну да, мы же едем спасать спасателей!
— Не кричи, — зашипел на него Алеша.
— Молчу, — успокоил мальчика робот. — Сейчас все сделаю. Один момент. Ты и глазом не успеешь моргнуть. Кстати, ты захватил автопереводчик? У меня-то он вмонтирован в голову, а вот тебе пригодится.
— Думаешь, он нам может здесь понадобиться? — растерянно спросил Алеша.
— А как же? Все языки созвездия Орион внесены в каталоги Международного Лингвистического[1] Центра. Так вот, представь, что я сломался в самой середине этого тропического леса, а тебя опять украли аборигены. Как ты им объяснишь, что они дураки и дикари? А самое главное, как ты расскажешь, что я сломался ненадолго и, когда починюсь, выкошу эти джунгли к чертовой бабушке вместе с динозаврами?
— А с чего ты взял, что они дураки и дикари? — спросил Алеша.
— Потому что умные и цивилизованные давно бы понастроили красивых железобетонных зданий, понаделали телевизоров, утюгов и роботов…
— Я с тобой не согласен, — перебил его Алеша. — Дураков и дикарей полно и в красивых железобетонных зданиях. А умные и цивилизованные не всегда окружают себя утюгами и роботами.
— Все равно, — не унимался Цицерон. — Если я буду считать их дураками и ошибусь, мне будет приятно. А если я понадеюсь на то, что они умные, а у них мозги набекрень, я разочаруюсь.
— И все-таки лучше считать их просто разумными существами, — подумав, ответил Алеша. — Если человека заранее считать дураком, он обидится и поведет себя как дурак.
И все же, вняв дельному совету, Алеша убежал в каюту за автопереводчиком, а Цицерон принялся что-то открывать, прикручивать и подмазывать в маленькой, похожей на жука машине.
Миниатюрный гусеничный вездеход съехал по трапу, уже имея на своем борту двух путешественников: Алешу и мимикра. Двигатель вездехода работал тихо, и опасаться, что их кто-то услышит, было нечего. Поэтому Алеша сразу резко потянул на себя ручку акселератора, катер, словно кузнечик, прыгнул в роскошный, усыпанный цветами куст и остановился как вкопанный. Железная машина вспугнула то ли стайку мелких птичек, то ли крупных насекомых, и те с пронзительными криками разлетелись в разные стороны.
— Ай! — закричал Фуго, которого от резкого прыжка швырнуло за сиденье на продукты и коробку с инструментами. — Полегче! Коль уж насильно увезли меня, так уж хотя бы не мучайте.
— Извини, Фуго, — сказал Алеша. — Сейчас я научусь управлять этой штуковиной, и все будет в порядке.
— Так ты еще не умеешь на ней ездить? — возмутился мимикр.
— Нет, я умею, — ответил Алеша. — Просто ни разу пока не пробовал.
— Связался я с вами, — заворчал Фуго. — Соблазнили какой-то там дачей, которой, может быть, и не существует на свете, а сами завезли неизвестно куда и издеваетесь. — Неожиданно мимикр наткнулся на огромный кабачок, удивленно осмотрел его и спросил: — Это что? Большая зеленая сосиска или неизвестный науке ромбодаб?
— Это наш земной кабачок, — ответил Алеша. — Мы же ели его вчера жареным. Не помнишь?
— Ну как же, — вспоминая, ответил Фуго. — А я думал, он так и растет колесиками. А он, оказывается, вон какой.
— Когда захотим поесть, мы разведем костер и запечем его в углях. На костре очень вкусная штука получается, не хуже ромбодаба. Вот жаль только, в темноте я не нашел соль. С ней было бы куда вкуснее.
— Соль есть у меня, целая коробочка, — неожиданно сказал Фуго. — Я не украл, я попросил ее у повара.
— А зачем она тебе? — удивился Алеша.
— Дело в том, что у меня на планете ее много, и мимикры обожают ее сосать. Очень доступное и вкусное лакомство.
— Да, — чему-то обрадовался Алеша. — У нас на Земле тоже ее очень любят. Особенно жвачные животные. Ну, овцы, верблюды и так далее.
— Я не знаю, кто такие овцы и верблюды, — обиженно проговорил Фуго. — Но сравнивать меня со жвачными животными совсем не по-дружески.
— Не обижайся, — примирительно сказал Алеша. — Мы ведь тоже едим соль. А про животных — это я так, вспомнил из зоологии.
В этот момент к вездеходу подошел Цицерон. Он постучал манипулятором по крыше катера и попросил Алешу открыть окно.
— Я пойду с этой стороны, чтобы можно было с вами разговаривать. А заодно буду отгонять от окна разных ядовитых тварей, — сказал он. — Итак, мы идем по маршруту Эдуарда Вачагановича: до научной станции, а там — прямо на юг.
— А может, сразу напрямик рванем? — предложил Фуго. — Чего дурака валять, зигзагами ходить?
— В обход нельзя, — ответил Цицерон. — Мы не знаем местности, а главное, не знаем, в каком месте пропали спасатели.
На этом обсуждение маршрута было закончено. Цицерон еще раз объяснил Алеше, как управлять вездеходом, и посоветовал не ехать на большой скорости. Дорога была очень неровной, и неопытный водитель вполне мог перевернуться и скатиться в обрыв.
Путь до научной станции действительно не был похож на асфальтовое шоссе. Слева возвышались угрюмые скалы, справа — начинались первобытные джунгли, от одного вида которых у Фуго от страха засосало под ложечкой. Но дорога хорошо была видна — незадолго перед ними здесь проехал тяжелый вездеход капитана корабля, который проложил широкую колею в этом горном редколесье.