ти дождь при ясном небе. Когда он почувствовал упадок сил, его жена, сопровождавшая его в дальнем странствии, пыталась найти способ придать ему сил. Она положила его голову себе на колени и начала в волосах его выискивать блох. При этом, думая о положении своего мужа, которое не улучшалось, она начала обливаться слезами. Слезы ее, падая, омывали голову Фаланфа, и тогда он понял предсказание, ибо жену его звали Эфра, что означает “чистое небо”. Следующей же ночью он атаковал Тарент, самый крупный и богатый город побережья, и победил варваров».
Несмотря на анекдотический и сказочный характер повествования, оно свидетельствует, с какими трудностями приходилось сталкиваться греческим колонизаторам, чтобы обосноваться в области Апулии, где мессапийцы боролись с ними начиная со времени их поселения и до конца VIII века. Оно показывает также чрезвычайно важную роль главы, избранного для руководства операцией, который впоследствии получал звание основателя, ойкиста, и который под покровительством божества помогал переселенцам преодолевать трудности. Этим людям, несущим огромную ответственность, воздавались особые почести: после их смерти к ним относились как к настоящим героям, а перед их могилами совершались соответствующие богослужения.
Конечно, хотелось бы в деталях проследить эту удивительную греческую экспансию, однако достоверные источники зачастую страдают неполнотой, особенно это характерно для более ранних периодов, да и колоний было слишком много, чтобы мы могли перечислить их все. С другой стороны, многие колонии, освоив свою территорию, начинали расширяться, отправляя своих поселенцев в соседние регионы. Таким образом, сложно выделить последовательные этапы этого продвижения, продолжавшегося почти три века в разных направлениях. Несомненно, можно сказать с высокой степенью достоверности, что эти колонии с самого своего основания и до середины VII века были земледельческими поселениями, а их появление было вызвано социальным кризисом, о котором речь шла чуть выше. Торговые интересы начали играть более существенную роль в последующий период. Однако этот ход развития не был строгим, и он не позволяет установить четкие хронологические рамки для всей эпохи колонизации. Поэтому мы будем говорить о ней, как это принято, в контексте географических направлений.
На заре VIII века бассейн Восточного Средиземноморья не мог предложить больше свободного пространства, за исключением северного направления. Внутренняя часть Анатолии, гористая и труднодоступная, мало привлекала народ, привыкший жить вблизи моря. Ассирийцы и финикийцы закрывали доступ к Киликии и Сирии. Более того, они закрепились на Кипре, где грекам приходилось с ними считаться. На юге Египет, хотя ослабленный и разделенный, был перенаселен, так что о легком завоевании думать не приходилось. Одни лишь северные берега Эгейского моря были свободны от многочисленного народонаселения и сложных социальных структур. Начиная с VIII века они привлекают переселенцев с Эвбеи, где два соседних города — Халкида и Эретрия — явились организаторами этих действий. Хотя хронология нам мало известна в деталях, поселения очень быстро сменяли друг друга в регионе, получившем название Халкидика из-за большого количества колоний (тридцать), основанных переселенцами из Халкиды. Три полуострова — Паллена, Ситония и Акта — были освоены с большим трудом. Наиболее важными городами здесь были Менда в Паллене и Торон в Ситонии. Позднее на македонском берегу была основана Мефона, на полпути между Олимпом и Термаикосом. Большинство из этих городов имели скромную территорию, о них почти не упоминали, разве что в связи с качеством их вина. Самый могущественный город, Потидея, расположенный на перешейке полуострова Паллена, был основан лишь в конце VIII века переселенцами из Коринфа, а не с Эвбеи.
На востоке фракийский берег, населенный воинственными племенами, привлек ионийцев с Кикладских островов. В первой половине VII века колонисты, пришедшие с Пароса, основали город на острове Фасос, расположенном недалеко от устья реки Нест, близ Пангейского хребта. Найденные на самом острове и на континенте золотые рудники сделали эту колонию необычайно богатой. Но это начинание, в котором принимал участие поэт Архилох, не обошлось без боев с фракийцами, в результате чего жители Фасоса завоевали большую часть этой территории — от устья Неста на востоке до устья Стримона на западе, обеспечив себе, таким образом, основу для дальнейшего процветания. За Стримоном, на восточном берегу Халкидики, греки с острова Андрос в середине VII века основали Аканфос и Стагир. В то же время ионийцы с острова Хиос обосновались к востоку от Неста в Маронеях, тогда как другие, пришедшие из Клазомен, тщетно пытались соседствовать с фракийцами в Абдерах: спустя век ионийцы, изгнанные персами из Теоса, вернулись в Абдеры, и на этот раз вполне успешно. И наконец, еще восточнее, в устье реки Эброс, эолийскими переселенцами был основан город Айнос, в то время как другие эолийцы в начале VII века заняли Самофракию. Отныне все побережье от Олимпа до Херсонеса Фракийского и все острова были под контролем греков.
Освоение Черного моря через Проливы и Пропонтиду (Мраморное море) начинается, вероятно, с конца VIII века. Однако первые поселения были разрушены кимерийцами, и греки закрепились здесь на полвека позже. В VIII веке жители Милета основали Кизик на южном берегу Пропонтиды. В 676 году он был восстановлен после набега киммерийцев. Другие милетские поселения появились чуть позже, в частности Абидос на азиатском берегу Геллеспонта (Дарданеллы). Между Абидосом и Кизиком фокийцы основали Лампасак. Европейский берег позднее принял эолийцев с Лесбоса в Сеете, в Геллеспонте, а позднее, около 600 года, — ионийцев с Самоса в Перинфе. Все-таки один город материковой Греции — Мегара — составил конкуренцию греческим городам Азии: с 676 года он отправил колонистов в Калхедон, на восточный берег Босфора, а через шестнадцать лет, в 660 году, на противоположном берегу они основали Византий, снискавший впоследствии великую славу. То, что мегарийцы потратили семь лет, чтобы обосноваться на территории Византия, вызывало, по свидетельству Геродота, огромное удивление и презрение персидского военачальника времен Дария. Тем не менее мегарийские колонии Босфора теперь могли контролировать выход к Черному морю.
Греки называли его Понтом Эвксинским, или гостеприимным морем — в обратном смысле, поскольку страшные бури, туманы и ветра, обрушавшиеся на это море без островов, усложняли судоходство. Они исследовали его берега, начиная с Босфора, одновременно в двух направлениях: на восток, в сторону Кавказа и мифической страны Золотого Руна — Колхиды, и на север, за устье Дуная, до Крыма. Милет играл здесь ведущую роль, второй была Мегара, как и в Пропонтиде. К 630 году переселенцы из Милета окончательно закрепились в Синопе, в центральной части северного берега Анатолии. Позже, в VI веке, за Синопой они основали Амис. Синопа же, в свою очередь, отправила колонистов дальше на восток, в Трапезунд. Эти города обязаны успехом не только животноводству, рыболовству и земледелию: морская торговля позволяла им зарабатывать на новых каналах сбыта, так как некоторые товары перевозились сухопутным транспортом по высоким анатолийским плоскогорьям из Синопы или Амисма через Киликию на Кипр.
Идя вдоль западного берега Понта Эвксинского, милетяне быстро достигли Дуная: немного южнее реки в середине VII века была основана Истрия. Десятью годами позже они закрепляются в Ольвии, в устье рек Буг и Днепр, который они называли Борисфеном. До конца VII века они осваиваились в Аполлонии на фракийском берегу, затем севернее, в Одессосе (Варне). В первой половине VI века они достигают Крыма (или Херсонеса Таврического), основывают там Пантикапей (Керчь) и Феодосию, а затем уходят в Азов, чтобы построить там город Танаис в устье реки Дон. На Каваказе также были созданы более мелкие фактории, например Фасис или Диоскурия. Мегарийцы, менее активные в этом плане, около 560 года основали Гераклею Понтийскую между Босфором и Синопой. В 510 году — Месембрию, между Аполлонией и Одессосом. И лишь в 422 году жители Гераклеи Понтийской закрепляются в Херсонесе, на южной оконечности Крыма.
Эта колонизация Черного моря мегарийцами и особенно милетянами носила особый характер: большинство городов, разбросанных по этой обширной территории, были торговыми, изолированными в среде варваров, которым они зачастую платили дань. Однако ресурсы этих далеких стран обеспечивали выгодный обмен, от которого Эллада получала прибыль: железо, свинец и медь из фракийских рудников, лес с Балкан, сушеная или копченая рыба с больших лиманов, фракийские и скифские рабы и особенно хлеб с черноземов территории Южной России, — все эти продукты греческие суда везли из факторий Понта Эвксинского. В обмен они поставляли изделия греческих ремесленников, украшения и вазы из золота и серебра, изделия из керамики, вина, масла и благовония, которые очень любили варвары. В захоронениях Фракии и юга России были найдены многочисленные сокровища, свидетельствующие о масштабах этого обмена: особый вид аттических сосудов IV века настолько широко представлен в погребениях, что он получил название Керченского стиля.
Совершенно иначе проходила колонизация Италии и Сицилии: здесь создавались не просто торговые фактории, но могущественные колонии процветающего и независимого населения, которое внесло свой вклад в укрепление греческой цивилизации. Судьба западного эллинизма — блестящая страница в греческой истории.
Начинается она достаточно рано — с основанием колонии Кумы в Кампании в 757 году согласно традиционной хронологии, подтверждаемой археологическими данными. Двадцатью годами раньше эвбейцы уже заняли остров Искья, прежде чем двинуться на континент. Итак, Кумы, колония Халкиды, находившаяся севернее греческих городов Италии, на краю богатой кампанийской равнины, смогла установить морские торговые контакты с этрусками, господствовавшими на севере полуострова. В то же время другие халкидонцы обосновались в Наксосе, близ Таормины, в Сицилии, откуда они пе