Салинз рассматривает два пути к изобилию: «Потребности можно “легко удовлетворять”, либо много производя, либо немногого желая. Распространенные концепции в духе Гелбрейта склонны к утверждениям, особенно подходящим для рыночных экономик: потребности человека велики, если не сказать беспредельны, в то время как средства их удовлетворения ограниченны, хотя и поддаются усовершенствованию, поэтому разрыв между средствами и целями может быть сокращен повышением продуктивности по крайней мере настолько, чтобы “насущные товары” имелись в изобилии.
Но существует и иной путь к изобилию – путь, указываемый дзен-буддизмом. В основе его лежат предпосылки, весьма отличные от наших: материальные потребности человека ограниченны и немногочисленны, и технические средства для их удовлетворения не изменяются, но в целом они вполне достаточны. Приняв стратегию дзен-буддизма, люди могут наслаждаться не имеющим аналогов изобилием при низком уровне жизни»62.
Салинз убежден, что второй путь вполне подходит для описания образа жизни охотников и собирателей-аборигенов. Свободные от рыночной одержимости дефицитом экономические «пристрастия» охотников более последовательно ориентированы на изобилие, чем пристрастия жителей индустриальных районов планеты.
Как правило, охотников и собирателей считают бедными, потому что у них ничего нет; возможно, правильнее было бы считать их свободным потому, что у них ничего нет: «Крайняя ограниченность имущества освобождает их от всех забот, за исключением самых насущных, и позволяет наслаждаться жизнью»63.
Еще некоторое время назад жизнь бушменов или австралийских аборигенов было принято рассматривать в качестве «классической иллюстрации народов, у которых экономические ресурсы крайне скудны» и которые живут в столь ненадежных местах, что «только самые интенсивные усилия могут сделать выживание возможным»64. Салинз настаивает на пересмотре этого «классического» понимания. Убедительным доводом может служить то, что охотники и собиратели работают меньше жителей цивилизованных областей планеты и добыча пропитания является у них не постоянным изнурительным занятием, а задачей, возникающей лишь периодически; времени на досуг у них сколько угодно, а количество «дневного сна на душу населения в год» куда больше, чем в любом другом обществе65.
Свое рассуждение Салинз основывает на материалах, собранных во время американо-австралийской научной экспедицией в Арнемленде в 1948 г. и опубликованных в 1960 г. Ключевым Салинз называет исследование Маккарти и Макартура (McCarthy and McArthur, 1960), которое посвящено распределению времени, затрачиваемого на охоту и собирательство, и дополнено проделанным Макартуром анализом питательной ценности добываемых продуктов66.
Салинз перечисляет наиболее показательные выводы этих исследователей.
Первое, и наиболее очевидное, заключение состоит в том, что труд аборигенов неизнурителен. Время, затрачиваемое человеком на добывание и приготовление пищи, в среднем составляло четыре-пять часов в день.
Второе: они работают не непрерывно. Проблема добывания пищи не стоит перед ними постоянно; временами они добывают достаточно, чтобы снабдить себя впрок, благодаря чему у них остается масса времени, которое они могут проводить, ничего не делая.
Что касается иных предметов жизнеобеспечения, то при охоте и собирательстве их запас пополняется нерегулярно, соответственно, и распорядок работы оказывается неустойчивым.
В-третьих, «создается впечатление, что эти австралийские аборигены скорее недоиспользуют свои объективно существующие экономические возможности, чем исчерпывают трудовые усилия и имеющиеся в их распоряжении ресурсы до предела возможного»67.
Количество пищи, собираемой за день, во всех случаях могло бы быть значительно бо́льшим. Хотя поиск еды был для женщин работой, которая продолжалась без конца день за днем, отдыхали они довольно часто, не проводя все дневное время в поисках и приготовлении пищи. Действия, совершаемые мужчинами по добыванию пищи, были менее регулярными, и, если в один день им доставалась хорошая добыча, они зачастую отдыхали весь следующий день. Возможно, неосознанно они сопоставляют преимущества большого запаса пищи с усилиями, необходимыми для ее добывания, и, возможно, они сами решают, какое количество считать достаточным, и останавливаются, когда добывают его68.
Из всего перечисленного следует, что хозяйство аборигенов не требовало больших физических усилий. Сами жители Арнемленда не считали задачу выживания обременительной.
При этом следует отметить, что охотники Арнемленда отнюдь не были склонны удовлетворяться «прожиточным минимумом»: исследование показало, что, когда им надоедал однообразный пищевой рацион, часть своего времени они тратили на обеспечение разнообразия пищи.
Как аборигены проводили свободное время? «Складывается впечатление, – пишет Салинз, – что охота и собирательство дают необычайно высокую степень свободы от хозяйственных забот. Группа из Фиш Крик имела на иждивении человека, который якобы был профессиональным (занятым полный день) мастером-ремесленником. Ему было лет 35–40, и, по-видимому, основной его специальностью было безделье. Он совсем не ходил на охоту с другими мужчинами, но однажды ловил сетью рыбу со всей возможной энергией. Иногда он ходил в буш за гнездами диких пчел. Уилира (имя туземца. – Т. С.)
был искусным умельцем, он чинил копья и копьеметалки, изготовлял курительные трубки и “музыкальные трубы” и однажды приделал рукоять к топору (по особой просьбе) с большим мастерством. Помимо этих занятий, большую часть времени он тратил на разговоры, еду и сон. Уилира не был исключением. Мужчины проводили бо́льшую часть времени, проводя его в буквальном смысле: оно уходило на отдых и сон»69.
В дополнение к сказанному Салинз сообщает, что, помимо времени (главным образом в промежутках между определенными занятиями и во время приготовления еды), проводимого в повседневном общении, болтовне, сплетнях и тому подобном, несколько дневных часов тратилось на сон и отдых. Как правило, мужчины, оставаясь на стоянке, спали после завтрака в течение одного-полутора часов, иногда даже дольше. Возвратившись с охоты или рыбной ловли, они также обычно ложились поспать либо сразу по приходе, либо пока дичь готовилась. Женщины, занимаясь собирательством в лесу, отдыхали, казалось, чаще, чем мужчины. Оставаясь на стоянке весь день, они тоже спали в свободные часы, иногда подолгу.
Исследователь приходит к выводу, что арнемлендцы не смогли «построить культуру», строго говоря, не из-за нехватки времени, а из-за праздных рук.
Один из основоположников современной антропологии Бронислав Малиновский (1884–1942) долгие годы провел в научных экспедициях, изучал обычаи и нравы аборигенов. Малиновский придавал большое значение полевым исследованиям. Во время экспедиций он подолгу жил среди туземцев, изучал их быт. Он заявлял, что цель этнографа – «понять мировоззрение аборигена, его отношение к жизни, изучить его взгляды на мир»70.
В работе «Сексуальная жизнь дикарей Северно-Западной Малинезии» (1929) Малиновский описывает образ жизни жителей Тробриановых островов. Большую роль в жизни первобытных племен играют праздники, проведение которых занимает значительную часть года. Проведение праздников предполагает достаточно сложную и длительную подготовку, выполнение различных ритуалов. Так называемые праздники танцев (usigola) или игр (kayasd), сопровождаются состязательными выступлениями, пирами и т. п. Обязательной частью праздника является ритуал «магия красоты». Это часть подготовки участников перед всеми большими праздниками: особые заклинания произносятся над определенными частями тела в процессе их украшения.
Малиновский отмечает, что праздники имеют серьезное значение в жизни туземных племен – предоставляют большие возможности для общения и восхищения людей друг другом. При этом важны красота и умение танцевать.
Учитывая природные и климатические условия жизни первобытных племен, простоту их быта и орудий, можно предположить, что труд не играет превалирующей организующей роли. Такую роль вполне можно приписать организации праздников в жизни племени, которой соответствует строгая управленческая иерархия, порядок проведения, расчет времени, расстановка участников, энтузиазм и состязательность и многое другое, что привлекает участников и занимает их жизнь и время.
Рассмотрим, как Малиновский описывает подготовку и проведение праздника в одном из племен: «Праздничный период, длящийся двадцать восемь дней, всегда начинается… в полнолуние, следующее за возвращением духов предков. Он открывается ритуальным распределением пищи (sagali). Sagali – очень важный институт на Тробрианах; он сопровождает большинство церемоний, таких как похоронные обряды, поминальные торжества, всевозможные состязания и ежегодный сезон развлечений. Похоронные sagali (раздачи), которые являются наиболее важными, основываются на клановом и субклановом делении: члены одного клана всегда действуют как раздатчики, а мужчины других кланов – в роли получателей пищи»71.
То, как раздается пища, также имеет существенное значение.
Во всех случаях в роли «хозяина раздачи» (tolisagali) выступает глава локальной общины. Он и его родичи, шагая между кучами ямса, обговаривают, как они будут делить корнеплоды, обсуждают все и запоминают. После этого та же группа