Это представление вернуло ему аппетит и хотя бы на короткое время позволило забыть о пленнике в подвале. Он отодвинул дверную задвижку и вышел к перилам лестницы.
– Рудольф! – крикнул он во двор. – Принеси мне поесть!
Граппа как всегда стоял у двери на страже, вытянувшись в струнку как оловянный солдатик. Этот сын забойщика скота оказался просто счастливой находкой, хотя и действовал временами грубовато. Нищие теперь держались подальше от порога Орфея, даже ремесленники во дворе работали усерднее под зорким взглядом Граппы. Он убивал каждого голубя, который осмеливался нагадить на оконный карниз, каждую мышку и паука, которые по ошибке попадали в дом, но делал он это не из любви к убийству. Уж такой любви Орфей перевидел много и знал ее признаки. Нет, Граппу, казалось, просто возмущало, если что-то поблизости двигалось без его разрешения. Убивать было для сына забойщика скота чем-то вроде уборки помещения. Иногда он даже за рабочими наблюдал с напряженным лицом. И, казалось, мог обходиться без сна. Превосходно. Да, это был идеальный стражник.
Поначалу он нанял Граппу из-за врагов, которые приносили ему письма. Но пока что дела шли на удивление гладко, и Орфей чувствовал себя вполне уверенно, вопреки беспомощному угрожающему лепету своих жертв. У Сажерука тоже больше не было друзей, которые могли бы причинить Орфею беспокойство. В конце концов, их портретами он каждый день наслаждался, раскрыв книгу. Итак, что же мешало ему спокойно спать? Угрозы Ринальди? Да, должно быть, они. Или – и эта мысль всякий раз нервировала Орфея – всему виной колдовство Читающей Тени, которое проникло в его дом в тот момент, когда Сланец замешал проклятую серую краску, и теперь медленно въедалось во все, что его окружало?
Ерунда!
Орфей нервно прислушался к звукам внизу. Может, все-таки спуститься в подвал и взглянуть на пленника?
– Господин! Взгляните на это. – Сланец стоял на подоконнике. В такие холодные ночи, как эта, площадь перед домом Орфея обычно была пуста, но сегодня… – Видите? Представление – в такое-то время! Разве это не странно? – Стеклянный человечек прижался носом к оконному стеклу.
Орфей грубо отодвинул его в сторону и протер окно рукавом. Стекло в этом мире никуда не годилось. Оно было мутное и с прожилками, но даже через эту непрозрачную преграду можно было различить фигуру, стоящую в середине площади с горящими факелами в руках.
Не был ли это…
Орфей на какой-то момент поймал себя на дурацкой надежде, что Сажерук сбежал из его подвала и приготовился к представлению. Но это абсурд! Орфей действительно обрадовался, но наивный порыв быстро схлынул, стоило ему разглядеть, что это фигура девушки.
Несмотря на холод, люди начали подходить к светлому кругу, который факелы обрисовали на мостовой. Рядом с девушкой встал мужчина. Не маска ли у него на лице?
– Ты узнаешь этих двоих? Говори же! – прикрикнул Орфей на Сланца.
Глаза у стеклянного человечка были зорче, чем у сокола. Еще одно доказательство того, насколько силен был Фенолио, когда награждал способностями своих действующих лиц – если стеклянный человечек действительно был создан при помощи слов. Оставь это, Орфей. Фенолио теперь лишь пергамент и серая краска. Эта мысль успокоила его.
Сланец прижался к стеклу лицом так близко, что оно запотело и пришлось снова его протирать.
– Нет, господин, девушку я не знаю, а вот мужчину… – Он растерянно оглянулся на Орфея: – На нем маска Перепела!
– Господин! – В дверь нетерпеливо стучался Рудольф. – Граппа говорит, что в подвале какие-то звуки!
– Так пусть пойдет и посмотрит! – рявкнул на это Орфей. – Может, это проклятая куница. Пусть зальет ее ведром воды. Вдруг поможет? Она ведь, в конце концов, из огня.
Маска Перепела… Орфей открыл ящик, в котором хранилась подзорная труба, несколько лет назад изготовленная в Омбре по его заказу. Стекольщик перебрал немало линз, пока их качество наконец-то устроило Орфея. Пришлось признать, что по-настоящему хорошие подзорные трубы остались в другом мире.
Орфей поспешно вернулся к окну. Труба подтвердила слова стеклянного человечка. Мужчина на площади действительно был в маске Перепела.
– Я клянусь вам, господин! – причитал Сланец. – Перепел в книге. Он…
– Замолчи! – прикрикнул Орфей. – Ты думаешь, у меня нет глаз? Разумеется, там, внизу, не Мортимер.
Мужчина был существенно коренастее. Тогда почему же сердце Орфея забилось так неприятно быстро? Девушка зажгла еще три факела, и круг, который они освещали на площади, стал шире. Фальшивый Перепел полез в заплечный мешок и что-то оттуда извлек.
Ха! Орфей с облегчением засмеялся. Марионетка! Эти люди были кукольники! Должно быть, сильно проголодались, если устроили представление в такой холод и в такое позднее время.
– О нет. – Сланец прижался ладонями к стеклу и бросил на Орфея ошеломленный взгляд.
– Что?
– Кукла – она выглядит как вы, господин!
– Что за чушь! – Орфей снова направил подзорную трубу на человека в маске, но толпа вокруг факелов стала плотнее и перекрывала ему вид. Вот! Девушка бросила что-то на мостовую, и среди камней распустились бледно-золотые цветы, которые засветились еще ярче огня. Ночь наполнилась криками восхищения, а кукольник в маске достал из заплечного мешка еще одну куклу.
– Сажерук. – Орфей прошептал это имя так сдавленно, будто пленник вырвался из подвала и хорошенько его стиснул.
Но тот Сажерук, что на площади, подвешенный на невидимых нитках, вовсе не был бесцветным и серым, а носил красно-черный костюм Огненного Танцора. Площадь наполнилась гневными выкриками, когда кукла-Орфей сцапала куклу-Сажерука. Девушка достала из заплечного мешка еще одну фигурку. У фигурки было черное лицо, а в руках меч. В ночи по площади разнеслись крики «ура», когда Черный Принц – да, проклятье, а кто это мог быть еще? – воткнул свой деревянный меч в грудь куклы-Орфея.
Сланец простонал и метнул на Орфея несомненно виноватый взгляд.
– А ну, выкладывай! – Орфей схватил стеклянного человечка и встряхнул его как следует. – Что тебе известно про эту шараду на площади?
– Я клянусь тебе, Мастер! – Сланец отчаянно пытался вырваться из его рук. – Это была вина Ринальди, что Принц ускользнул от нас.
– Ускользнул? – На сей раз Орфей встряхнул его с такой силой, что его стеклянные ноги звякнули. – Но ведь его портрет есть в книге! – Он кивнул в сторону серебряного пюпитра. – Я только сегодня утром ругал его, – придумывая ему крайне изобретательные, по мнению Орфея, клички.
– Ринальди так и не принес Бальбулусу деревяшку Принца, – стонал Сланец. – Поэтому и картинка получилась не очень хорошо, а Принц не исчез, как остальные.
– И ты рассказываешь мне об этом только сейчас?
Лгун, стеклянный лгун! Сперва он позволил Ринальди поймать Сажерука, а теперь еще и это.
Орфей понизил голос до угрожающего шепота:
– Ты и Ринальди, вы превратили мою месть в фарс. В кукольное представление, в котором Орфей оказался дурацким шутом. А та тень, что сейчас лежит в подвале? Принц убьет не тебя, а меня, если узнает, что ты сделал идиота из его друга. Но теперь довольно!
Сланец догадывался, что это значило. Он так укусил Орфея за руку, что кровь потекла у того по пальцам. Но Орфей не выпустил его, а лишь сдавил сильнее. И швырнул стеклянного человечка о стену так, как уже не раз поступал в гневе с винными бокалами. Эффект был такой же.
Предали. Обманули. Выставили на посмешище!
Орфей вытер кровь с руки и с мрачным удовлетворением посмотрел на серые обломки, которые остались от его слуги. Потом вернулся к окну и уставился на площадь, где граждане Грюнико смеялись над тем, как Черный Принц схватил деревяшку Орфея и сунул в мешок.
Он отшатнулся от окна. Неужто Принц был уже на пути сюда? Может статься, на площади как раз резвятся его клоунские друзья. Орфей тяжело задышал. От ярости? Или от страха. Не важно. Ему надо встретить Джованну, немедленно! Ему требовалась защита от Черного Принца, более надежная, чем мог обеспечить Граппа. Осколки стеклянного человечка хрустели у него под сапогами, когда он схватил плащ и ринулся к двери. Но прежде чем отодвинуть задвижку, Орфей замер: книга!
Дочь переплетчика смотрела на него, когда он забирал книгу с пюпитра.
– О да, ты отправишься со мной, – прошипел Орфей, – и твои родители тоже.
Он никогда их не отпустит. До конца своих дней будет глазеть на картинки, как охотник на чучела своих трофеев. Даже если Принц от него ускользнул, а Сажерук превратился в привидение у него в подвале. Те, кого эти двое любили, остались навеки во власти Орфея. О да.
Сбегая вниз по лестнице, он заметил, что Граппы нигде нет. Только Рудольф стоял во дворе и с озабоченной миной выглядывал из-за колонн.
– Граппа ушел вниз, в подвал, господин, – крикнул он хозяину. – Как вы и приказали. Но он уверен, что слышал не только куницу. Он сказал, то были голоса. Голоса двоих мужчин.
Орфей оставил позади последние ступени и уставился на дверь подвала. Запасной потайной ход. Прежний владелец клялся, что про этот ход никто не знает. Прежний владелец, которого ты шантажировал, Орфей?
Двое мужчин…
Снаружи был слышен смех толпы, и Орфей почувствовал, как кровь отхлынула у него из головы в ноги. Да, обманывать себя глупо – его трясет от страха.
– Иди наверх и запрись в моем кабинете! – крикнул он Рудольфу. – Сделай вид, будто это я прячусь там, наверху.
– Но, господин! – Рудольф с тревогой смотрел на дверь, ведущую в подвал.
– Делай, что я велел!
Рудольф, спотыкаясь, пошел вверх по лестнице, а Орфей прислушивался к темноте, в которой терялись своды подвала. Это лишь воры, Орфей, всего лишь обычные взломщики. Если бы он мог в это поверить. Но ждать, когда выяснится правда, он не будет. О нет.
Орфей надвинул на лоб капюшон своего плаща с меховой оторочкой, прежде чем открыть засов входного портала. Ему не хотелось, чтобы веселая толпа на площади его узнала. Кукла-Орфей дергалась на ниточках кукловода, и толпа радовалась. Он записал бы имена их всех! Всех до единого!