– Клим… там… самолет. – Кира тоже проснулась, попыталась приподняться.
– Слышу.
Клим выбрался на гребень островка. Самолет летел близко, над самой головой. Клим не кричал пилотам, не размахивал руками. Его и так заметили – самолет сделал круг, покачал крыльями. Наверное, волны были слишком большими, сесть на воду самолет не мог. Но этого и не требовалось – у большой суши стоял корабль.
Клим опустился в расселину, присел рядом с девушкой:
– Там корабль, спасатели. Увидели нас, скоро помощь пришлют.
Она слабо улыбнулась:
– Это хорошо… Надеюсь, у них есть… лекарство от акульего яда. Никогда мне… так пакостно не было.
Клим помолчал. Потом признался:
– У них нет лекарства. От твоей болезни лекарство не существует. – Во взгляде Киры появились удивление, непонимание, и он поспешил объяснить: – Она не из-за акулы, она… Помнишь, я поцарапал тебя в унипорту? Это был не ноготь. Лабораторное лезвие, скарификатор. Я тебя заразил.
Она по-прежнему не понимала, и Климу пришлось продолжить:
– Помнишь, ты говорила, что пройдут десятки тысяч лет, пока появится вирус, поражающий кианетиков? Это не так, он уже существует. Эдвард у себя в лаборатории разработал математическую модель такого вируса. Информация попала к службе безопасности Акваполиса, и позавчера Эдварда арестовали. Но одну дозу он успел синтезировать, и об этом не знает никто. Кроме меня. Потому что он отдал ее мне.
Удивление, недоверие на лице Киры сменились ужасом. Она наконец поняла.
– Неправда…
– Правда. В Акваполисе болезнь выявили бы быстро, потому что мы боимся болезней. Очаг бы локализовали, установили карантин, и на этом все закончилось. На материке – другое дело. У вас нет ни иммунитета против этой болезни, ни лекарств. А главное – нет страха заразиться. Вирус нужно было переправить на материк, и я это сделал. Ты теперь – бактериологическая бомба. Через несколько дней после твоего возвращения начнется пандемия. Проект «Голубая кровь» обернется катастрофой, полным провалом. Людям придется искать другое решение, более человечное. Эдвард верит, что у людей еще есть шанс, есть время – если его не терять…
– Твой отчим – сумасшедший!
– Он гений! И он очень любил мою маму. Он это сделал, чтобы другие женщины не умирали, как она…
– Конечно, кианетики – не люди, их убивать можно. А ты? Ты зачем ему помог? Тоже из-за мамы?
Клим отвернулся, молча кивнул. И услышал:
– Нет… ты ненавидишь кианетиков не за то, что твоя мама… сделала выбор и умерла. А за то… что она его слишком поздно сделала! Подарила долгую счастливую жизнь твоей сестре, а не тебе. Ты – глупый мальчишка, считающий себя смертельно больным с рождения. Ты ненавидишь нас за то, что сам не один из нас.
И Клим не выдержал. Заскулил, не в силах сглотнуть колючий соленый комок, подкативший к горлу. Потому что Кира сказала правду.
Девушка помолчала. Затем заговорила снова. Голос ее был все таким же тихим, хриплым, но в то же время твердым и властным:
– Ладно, не ной. Надо что-то предпринять. Мы должны предупредить спасателей, чтобы они не высаживались на остров, не прикасались ко мне.
– Они не поверят. Решат, что у тебя шок, стресс.
– Верно, не поверят. Но должен быть способ… Расскажи, что ты знаешь об этом вирусе?
– Он размножается только в вашей крови, сквозь поры выделяется на поверхность кожи. Заражение возможно при непосредственном контакте и воздушно-капельным путем. Летальный исход – сто процентов…
– Какие у него ограничения?
– Ну… при температуре ниже двадцати градусов он теряет активность и быстро гибнет. Соленая вода действует на него угнетающе. И гемоглобин для него смертелен. Поэтому люди не могут заразиться. Даже переносчиками не становятся. Поэтому я тебя…
– Ясно.
Клим решился повернуть голову, взглянуть на нее. Девушка напряженно всматривалась в открытый океан, в бесконечную череду волн, бегущих за горизонт. Заметив его взгляд, спросила:
– Как думаешь, там, в глубине, достаточно холодно?
Клим понял, о чем она. Сглотнул вновь подступивший комок.
– Спасатели все равно найдут… твое тело.
– Постараемся, чтобы не нашли. А если нашли, то не скоро. Сколько требуется времени, чтобы вирус погиб?
– После того как… Точно не знаю. Дня два или три…
– Отлично.
Она уперлась рукой, села. Потянула к себе увесистый обломок камня.
– Жгут давай. Это надо привязать ко мне… И спасжилет помоги надеть.
Они как раз закончили возиться, и Кира сползла в воду, когда Клим услышал стрекотание. Звук шел не сверху и не похож был на гул самолета. Он забрался на гребень. К островку приближался спасательный катер. Люди, сидевшие в нем, заметили Клима, замахали руками. Он не отвечал им, сидел и смотрел на катер. Тот шел ходко, несмотря на крутую волну. Пожалуй, минут пять, и будут на месте.
Когда катеру осталось метров сто, Клим наконец нашел силы оглянуться. Далеко-далеко от островка – как она успела туда доплыть с одной-то рукой?! – прыгал на волнах оранжевый спасжилет. Пустой.
– Парень, ты там один? – донеслось из катера. – Сейчас мы тебя снимем!
Клим кивнул. Подумал отстраненно – интересно, врачи сумеют вылечить болячки, которыми он обзавелся за двое суток вне города? Лучше бы не сумели.