Тут они увидели, что за Куйсином появились четыре властителя пещер, совершенно необычных на вид. У первого был зеленый лик и выдающиеся вперед клыки; его зеленые волосы были уложены в пучок на макушке и прихвачены золотым обручем; на нем был одет зеленый даосский{24} халат. Второй небожитель такой же, но весь красный. Третий был черный, четвертый — желтый. В руках у всех были драгоценные дары, и они тоже направлялись на священную гору Куньлунь.
— Этих четырех властителей пещер, — сказала богиня Цветов, — я видела раньше, на «Пирах в Персиковых садах», но не припомню, с каких они знаменитых гор и властители каких пещер.
— Кстати, вот тот черномазый увалень, — заметила богиня Плодов, — безусый и с длинной-предлинной шеей, не правда ли, похож на начетчика-конфуцианца{25}? Но если внимательно приглядеться, он, право, похож и на какое-то бесполое существо. Уж не главный ли он небожитель Угуй{26}?
— Бросьте шутить, — возразила богиня Трав. — Эти четыре властителя пещер — владыки чудодейственных Цилиня{27}, Феникса, Черепахи и Дракона. Тот, зеленый, ведает всеми зверями, покрытыми шерстью, является их царем; его зовут бог Зверей. Тот, в красном халате, ведает всеми пернатыми и является царем всех птиц; зовут его бог Птиц. В черном ведает панцирными животными и является их царем; его зовут бог Панцирных. А в желтом управляет всеми чешуйчатыми, и зовут его бог Чешуйчатых. Вероятно, они тоже спешат на празднество, так как у них в руках драгоценные дары.
Пока богиня говорила, все четыре властителя пещер уже пролетели.
Следом за ними вдали пролетели пять богов Счастья, Благополучия, Долголетия, Богатства и Радости вместе с Му Гуном{28}, Лао-цзы{29}, Пэнцзу{30}, *святым Чжаном{31}, Лунным старцем{32}, Лю Хай-чжанем{33} и двумя гениями Хэ-хэ{34}, а позади, стоя на волшебных огненных колесах{35}, подгоняемых ветром, летели Красное дитятко{36}, Золотой отрок{37}, Синяя{38} и Яшмовая{39} девы в сопровождении множества небожителей и небожительниц из разных пещер.
Наконец все, кто раньше, кто позже, прибыли на Куньлунь. Вместе со всеми наши четыре богини направились к Яшмовому пруду с поздравлениями и поднесли свои подарки. Прислужницы приняли подарки и пригласили их на пир. Си Ван Му сидела в середине; по бокам, слева и справа от нее, находились Сюаньнюй{40}, Небесная Ткачиха{41}, Магу{42}, Чан Э{43} и остальные небожительницы. Все прочие небожители собрались по обеим сторонам Яшмового престола и расселись там вдали. Си Ван Му пожаловала каждому гостю по божественному персику{44}. Те по порядку благодарили ее земными поклонами и снова садились на свои места. Словами не расскажешь о прекрасных яствах небесной кухни и божественных напитках Яшмового дворца! Звучала такая музыка, раздавалось такое пение, сопровождавшееся плясками, что, можно сказать, даже облака остановились и ветер стих!
По прошествии некоторого времени песни и пляски прекратились и Чан Э обратилась ко всем:
— Сегодня, в день рождения Золотой матушки{45}, погода на редкость ясная и теплая, властители всех пещер, правители всех звезд — все прибыли ее поздравить, так что наше собрание в этом году самое торжественное из всех, бывших когда-либо. Только что небесные девы пели и танцевали. Хотя это и было прекрасно, все это мы уже не раз видели на каждом «Пиру в Персиковых садах». Сейчас мне вдруг вспомнилось: я давно уже слышала, что птицы умеют петь, а звери плясать. А раз это так, то почему бы не воспользоваться случаем и не попросить бога Птиц и бога Зверей велеть своим волшебным отрокам спеть и сплясать здесь. Что вы на это скажете?
Еще не успели небожители ответить, как бог Птиц и бог Зверей с глубоким поклоном сказали:
— Получив ваше приказание, небожительница, мы, естественно, должны его выполнить. Но эти песни не усладят ваш слух, а танцы не порадуют глаз. К тому же все эти отроки грубы и неотесаны, и если они недостойно поведут себя, а великая богиня Си Ван Му поставит это нам в вину, то чем мы сможем ее загладить?
Си Ван Му засмеялась:
— Что же тут плохого, даже если они и не в меру разойдутся!
Тогда бог Птиц и бог Зверей сейчас же велели прислужникам передать повеление Си Ван Му.
Немедленно на благовещих облаках прибыли к Яшмовому пруду отроки Дань-фэн{46} и Цин-луань{47}, окруженные толпой других отроков. Поклонившись великой богине Си Ван Му, они предстали перед богом Птиц и, по его магическому заклинанию, обернулись красным фениксом и синим луанем{48}. У одного ослепительно сияли красным пламенем перья, у второго ярко светились изумрудными отливами крылья. Прибывшие с ними отроки тоже превратились в птиц всевозможных цветов.
Следом за ними быстро, как на крыльях, прибыл отрок Цилинь, приведя за собой множество других волшебных отроков. Один за другим они приветствовали земными поклонами великую богиню Си Ван Му и предстали перед богом Зверей, который тоже магическим заклинанием превратил их в тигров и барсов, носорогов и слонов, серн и диковинных, косуль, лосей и оленей и так далее. Поодаль залились трелями и руладами птицы, кружась вокруг луаня и феникса, а вблизи завертелись в хороводе разные звери с цилинем во главе. На площадке перед Яшмовым престолом Си Ван Му каждый старался показать все свое умение, и от этого пляса даже волшебные цветы и травы, напоминающие яшму и драгоценные камни, тоже стали колыхаться как-то по-особенному. Тут и сама великая богиня невольно возрадовалась и велела своим служанкам поднести всем небожителям по чарке цветочного нектара.
Подняв свою чарку, Чан Э обратилась к богине Цветов:
— Ты поднесла великой богине ко дню рождения этот божественный цветочный напиток. Почему бы тебе не воспользоваться тем, что сейчас здесь птицы поют и звери пляшут, и не приказать всем твоим цветам сразу распуститься и прибыть сюда, чтобы принять участие в восхвалении великой богини? Разве ты не думаешь, что тогда было бы гораздо интереснее, это могло бы сделать твое вино еще вкуснее и прекрасно гармонировало бы с пением и танцами.
— Прекрасно! — воскликнули в один голос небожители, услышав предложение Чан Э, и стали торопить богиню Цветов немедленно осуществить его, чтобы сделать пиршество небывало прекрасным. Но богиня Цветов поспешно возразила:
— Все подвластные мне цветы расцветают в установленный срок, в определенной последовательности. Тут дело обстоит совсем иначе, чем с пением и танцами, которым можно приказать исполнить в любое время. Слова уважаемой Лунной сестры{49} ставят меня в труднейшее положение. Ведь распоряжения, данные цветам Верховным владыкой{50}, чрезвычайно строги, а наблюдение за их выполнением самое тщательное. Все цветы, которым предстоит распуститься, должны за месяц до этого представить ему свое точное изображение и ждать высочайшего распоряжения о том, нужно ли им изменить количества усиков или пестиков или переменить окраску. Верховный владыка приказывает Яшмовой деве, ведающей ароматами, внимательна изучить эти изображения и искуснее, чем наиискуснейший мастер, придать цветам новый вид. Поэтому тот же сливовый цветок бывает белым с зеленоватым венчиком, а бывает и ярко-красным; тот же лотос бывает и сложноцветным, и двухчеренковым; среди пионов и гортензий чрезвычайно много прекрасных сортов, а разновидностей осенних хризантем и весенних орхидей еще больше. Каждая ветка, каждая гроздь цветов раскрывается в соответствии с предначертанием — одни раньше, другие позже.
— Кроме того, Верховный владыка приказывает особому гонцу постоянно навещать и оберегать цветы, а также следить, чтобы в тот момент, когда у них начинают раскрываться бутоны, они являли свою красу в точности с утвержденным образцом. Если при этом все действительно происходит без всяких упущений, то такие цветы заносят в «Золотую книгу» и в следующем году их пересаживают за резные перила в палисаднике у разукрашенной калитки, ведущей во внутренние покои дворца Верховного владыки, где их взращивают на безгрешной земле, поливают из прозрачных источников; они служат темой для поэтов и доставляют радость высоким гостям. Принимая это все за поощрение, такие цветы с каждым днем становятся все роскошнее.
— Если же у цветов имеются какие-либо упущения, дух-наблюдатель докладывает об этом Верховному владыке и просит его назначить им наказание. Самое тяжелое наказание — пересадка цветов к пристаням или почтовым станциям, где их не только ломают и срывают люди, но где они пропитываются грязью и пылью, где их вытаптывают копыта лошадей и где они попадают под колеса. Следующее наказание — это когда пчелы и бабочки осаждают цветы, и они от этого гибнут, когда их обивают ливни и губит иней, и они немедленно увядают и опадают. Наконец, самое легкое наказание — изгнание в глухие горы и безлюдные долины, где цвет