— У меня сердце замирает, когда я это вижу! — доверительно поведал Иркиному супругу мой собственный.
— Добавь в голос радости! — крикнула чуткая я.
— А мне хочется дополнить ландшафт нашего сада окопом поглубже, — признался моему мужу Иркин.
— Рой сразу на две персоны, пожалуйста, — попросил Моржика Колян, и они обменялись рукопожатием.
— Вот такая она — счастливая семейная жизнь? — не сдержавшись, опасливо пробормотал Касатиков.
— Смотри, слушай, привыкай! — Ирка покровительственно похлопала лейтенанта по крутому плечу и игриво взгромоздилась полубоком на колени Моржика, отчего тот крякнул, а стул под ним скрипнул и глубоко ушел в землю.
— Может, сменим тему? — ожидаемо занервничал Макс.
— Легко, — согласилась я, переставляя свой стул так, чтобы хорошо видеть Лазарчука и при этом оставаться в тени. — Есть одна важная тема… Готовы? Люк!
— Скайуокер? — заинтересовался Колян — большой поклонник «Звездных войн».
— Лучше «Джимми Уокер»! — Моржик с намеком помахал початой бутылкой, изъявляя желание наполнить бокалы.
— Ничего-то вы не знаете, — вздохнула я, одарив супруга сочувственным взглядом. — Настоящие драмы разворачиваются не на просторах Вселенной, а совсем рядом с нами!
— Где?! — Колян заинтересованно огляделся, демонстрируя похвальную готовность к драмам.
— На газоне! — перебила меня Ирка, не дав дипломатично зайти издали — с растояния в пару-тройку парсеков.
Моржик тоже огляделся, явно удивленный тем, что на его газоне есть что-то, ему доселе неведомое.
— Да не на нашем газоне! — досадливо уточнила Ирка. — На лужайке в Городском Саду! Там, чтоб вы знали, люк!
— Скайуокер?! — Колян ужасно обрадовался.
Еще бы, Городской Сад находится в двух шагах от нашего дома, это же какая близость к кумиру!
— Стоп, мы пошли по кругу! — Я жестом остановила подружку. — Давайте я сразу объясню, что речь идет о самом обычном люке над канализационным колодцем…
— С необычным содержимым! — снова влезла неукротимая Ирка.
— И разнообразными функциями. — Я сдалась, принимая навязанный подружкой формат подачи информации дробно, мелкими порциями. — Сначала там были только стоки…
— Потом мяч, который забили туда малыши…
— А еще потом нашелся труп!
— Женский!
— Со сломанной шеей!
— Двухдневной давности!
— И мы считаем, что вправе знать, кого нашли! — припечатала я и с вызовом посмотрела на Лазарчука.
— Так вы же уже все знаете, — попытался он вывернуться. — Интересно, откуда?
— Сказала бы — от верблюда, но не хочу обижать уважаемого специалиста пресс-службы ГУВД, — ответила я. — Колись, Серега! Ты же понимаешь, что мы не отстанем!
— А если ты нам не расскажешь, кем была та труп…
— Был. — Я машинально поправила речевую ошибку подруги. — Слово «труп» мужского рода.
— Кем была та трупка… Трупша… Трупиха? — Ирка забуксовала. — Трупесса?
— Давай переформулируем: кем была та мертвая женщина? — предложила я.
Ирка признательно кивнула и закончила угрозу:
— Если ты, Серега, не расскажешь нам, кем была та мертвая женщина, то мы не успокоимся, пока не выясним все самостоятельно!
— То есть нас сейчас бессовестно шантажируют, угрожая вредоносно путаться под ногами у следственной группы. — Опытный опер Лазарчук разъяснил ситуацию молодому специалисту Касатикову.
— Блефуют? — предположил молодой и зеленый.
— О нет! Так и будет! — уверенно напророчил бывалый.
— Ставлю на наших девочек! — громко нашептал Моржику Колян.
— Не спорю! — Верные мужья задорно стукнулись ладонями.
— Ага, будет следствие, значит, та женщина не сама сломала шею! — Я поделилась с подружкой выводом, сделанным из слов Сереги, и мы тоже ударили по рукам.
— Ну конечно, та женщина не сама сломала шею, — сдаваясь, вздохнул Лазарчук. — Если бы она случайно провалилась в люк, то падала бы вертикально, головой вверх, и сломала бы — что?
— Ноги, — понятливо кивнула я. — А она, значит, влетела в колодец головой вперед? Да, такой трюк без посторонней помощи не проделать…
— Ну почему? — вмешался Колян, вовремя вспомнив, что у него первый разряд по плаванию. — Теоретически при опеределенном навыке можно рыбкой нырнуть в люк, как в воду, так что я бы не исключал самоубийство!
— Исключай, — посоветовал Лазарчук. — Габаритами та гражданочка была схожа с нашей доброй подругой Ириной Иннокентьевной, а диаметр люка всего шестьдесят сантиметров — неподходящие условия для циркового прыжка в кольцо с разбега. Нет, она ухнула в колодец строго вертикально, причем, ее еще проталкивать пришлось.
— Он дал понять, что я толстая?! — грозно спросила меня подружка, с подозрением глядя на Лазарчука.
— Нет, он дал понять, что это было убийство, — вывернулась я. — Так кто у нас жертва-то?
— Еще не знаем, документов при ней не было, изучаем заявления о поиске пропавших, — ответил Лазарчук и посмотрел на часы. — Возможно, кто-то заявлял об исчезновении женщины — около тридцати пяти лет, европейского типа, рост сто шестьдесят пять сантиметров, телосложение крупное, Касатиков, продолжай!
— Голова средней высоты, круглой формы, волосы темные, прямые, средней густоты и длины, линия роста волос М-образная…
— Это как? — встряла Ирка.
— Как у вампиров в мультиках, не перебивай! — быстро ответила я. — Макс, давай дальше!
— Брови дуговые, длинные, сужающиеся к вискам, глаза миндалевидные, серо-голубого цвета, нос прямой, рот средней длины, контур смыкания губ изогнутый, — затарахтел Касатиков. — Подбородок округлый, ушные раковины средней величины, общей оттопыренности, овальной формы, шея средней высоты и толщины, прямая. Особых примет нет… Что?!
Лейтенант оглядел притихшую публику.
— Отличная зрительная память, — похвалил его старший по званию. — Ну тема люка, который не Скайуокер, закончена? Теперь мы можем продолжить знакомство с тем Уокером, который Джимми?
Моржик молча набулькал ему в протянутый бокал виски.
— Ты все запомнила? — шепотом спросила меня Ирка.
— Лучше: я все записала на диктофон в мобильнике! — так же шепотом ответила ей я.
Оповещать об этом всех вокруг не стоило, чтобы мудрый Лазарчук раньше времени не догадался: от предосудительного намерения путаться под ногами у следствия мы с подружкой вовсе не отказались.
День третий
— Дети, в школу собирайтесь!
О нет! Опять?!
Тщетно силясь открыть глаза, я вяло охлопала ладонями пространство вокруг себя. Одним шлепком нашла мужа — он протестующе замычал, другим мобильник — он с готовностью высветил время: 05:00.
Кто поставил будильник на пять утра?! Не я, не Колян… Неужели сынище? Или это какой-то программный сбой, электронные мозги свихнулись, начинается бунт машин?
— Петушок пропел давно!
Ненавистный голос ненаглядной (в смысле, глаза бы мои на нее не смотрели) певуньи смолк, но я знала, что она не уймется, пока кто-нибудь самоотверженный не встанет, чтобы поймать эту заразу, бестрепетно взять ее за горло и решительно умертвить путем нажатия довольно тугой кнопки на пузе.
Я села в постели, свесила ноги на пол, последовательно нащупала на полу четыре тапки, выбрала из них две поменьше, с третьей попытки правильно расспределила их — какую на правую ногу, а какую на левую, встала, запнулась о невостребованные тапки мужа, отбросила их в сторону сердитым пинком — боже, столько активных действий и умственной работы в пять утра, это же надо!
— Дети, в школу собирайтесь!
— Я убью тебя! — сказала я с чувством.
— Кого? — сонно уточнил Колян.
То ли тревожился за себя, то ли великодушно хотел предложить помощь — я не стала это выяснять, просто ответила:
— Будильницу.
— Благословляю, — одобрительно пробормотал супруг и заворочался, с головой закутываясь в одеяло.
Это он правильно, сейчас я найду певунью и ка-ак грохну ее об стену — полетят плассмассовые клочки по закоулочкам, как шрапнель!
— Не так быстро. — Внутренний голос зачем-то попытался меня остановить, но был заглушен ожидаемой руладой:
— Петушок пропел давно!
И я пошла на звук, пылая негодованием и, собственно, только им и освещая себе путь. В кромешной тьме несколько раз ударилась о какие-то выступы, столкнулась со стеной, с трудом нашла дверь, но не придала всему этому значения, ведомая одним страстным желанием: найти и обезвредить.
— Эй, послушай меня! Ну послушай же! — тщетно взывал ко мне внутренний голос.
— Потом послушаю, — пообещала я. — Убью будильницу, зарою ее поглубже, и прямо над свежей могилкой мы поговорим, о чем захочешь!
— Дети, в школу собирайтесь!
— Нам туда! — Я сориентировалась в пространстве.
Голос стал ближе, но путь не сделался легче. Я снова во что-то врезалась, удачно подхватила какую-то падающую штуку вроде короткой доски и, расценив это как жест доброй воли со стороны мироздания, любезно одарившего меня оружием, двинулась дальше уже с доской наперевес.
За очередной дверью тоже было темно, но путеводными звездочками горели цифры на корпусе моего врага.
— Не спугни! — Внутренний голос упредил вскипающий у меня в горле боевой клич «Ага! Вот я тебя сейчас!» — И я ринулась в атаку молча.
— Петушок пропел давно! — Певунья взвизгнула колесиками и погасила огни, лишив меня ориентира.
— Под одеяло залезла, — просветил меня внутренний голос, почему-то начиная хихикать. — Но ты же и там ее достанешь, правда?
Правда, одна правда, и только правда!
Запоздало осознав, что шуметь, пугая спящего ребенка, действительно не стоит, я тихо подкралась к кровати, которую нашла без труда (просто врезавшись в нее) и опознала по характерным очертаниям. Отыскала край одеяла, сунула под него руку, двинула ее вверх, искательно шевеля пальцами а-ля шустрый краб.
— Есть! — обрадовался внутренний голос, едва я нащупала что-то округлое. — А, нет, это не будильница, это живое, похоже, пятка…