Ars Magna на ключах Таро, и, я предполагаю, он (Папюс) попросту не удосужился прочитать колоссальную кучу трактатов, которые заключены под этим названием; его можно заранее простить за это, но, тем не менее, он не имел права высказаться. Подлинный Раймунд Луллий знал о книге Тота столь же много, сколько алхимических опытов он проделал из тех, что ему также приписываются.
Утверждение, что Джероламо Кардано развил свою работу De Subtilitate из того же источника, исходит от (с. 12) Элифаса Леви и сделано для подпитки собственного его воображения. Когда Кардано продумывал план этого своего любопытного произведения своего гения, он мечтал, чтобы в нем была 21 часть, что довольно хорошо для французских оккультистов связать со старшими козырями, hormis le fou (как род невысказанного в нуле). Однако это произведение Кардано говорит о земле и горах, о небесных и атмосферных феноменах, о металлических субстанциях, о ботанике, об одушевленных творениях, людях, ангелах и демонах… но вовсе не о картах Таро или каких-либо иных.
Слух о том, что Постель, который помимо прочих трудов написал Ключ вещей, сохраняемых в тайне со времен основания мира, открыл в Таро элементы всех древних таинств и мистерий, восходит тоже к Леви, который забыл, что аллегорический «ключ», приставленный в начале рассматриваемой работы, не был задумкой самого Постеля, а, как я показал в другом месте, был изобретен одним из издателей с целью объяснения.
Наконец, утверждение, что Сен-Мартен основал свою доктрину соответствий между Богом, людьми и Вселенной на двадцати двух козырных картах, является шедевром интуиции Леви и имеет огромное оправдание, что мистические Tableau Naturel, как и сам Апокалипсис, который (так получилось) содержат по двадцать два раздела или главы.
Принимая во внимание все обстоятельства и то, что приведенные здесь имена – это имена учителей Папюса – Де Жебелен, Леви, Вальянт – я думаю, что во многом к его чести служит то, что он не стал усугублять путаницу прибавлением к сказанному своих собственных исторических размышлений, а просто повторил своих предшественников.
К сказанному осталось прибавить лишь один важный момент – присутствие определенных грубых полуегипетских изображений в некоторых сохранившихся до наших дней картах Таро – например, сфинкса – означает заимствованную символику, неизвестную Курту де Жебелену, который бы только порадовался этому. Я же делаю общий вывод, что карты существовали еще до конца XIV века, и что мы больше ничего о них не знаем. Лично я считаю их более древними из-за их символики, а то, что они были широко распространены в Южной Франции в конце XVIII века, может даже в такое позднее время показать их маршрут в Европу. Многие вещи, которые пришли издалека, вошли в Западную Европу через порт Марселя.
Теперь даже случайному читателю должно быть понятно, что в Цыганском Таро ничто не зависит от исторической точки зрения, которая есть дело простого предположения и базируются на свидетельствах, которые пришли в руки автора извне, помимо того, что может быть названо собственно исследованием. Это не влияет на его дальнейшие рассуждения. Я желаю утвердить этот факт, даже рискуя повториться, так что предубеждение не может брать верх над философской интерпретацией, которая является действительной и несомненной заслугой Папюса. Что касается вопроса о египетском происхождении символов Таро, то во многом это имеет такое же значение, как и их использование в гадании на картах; – это нечто совершенно поверхностное и совсем не главное.
Теперь, что касается его толкования общего языка символов. По большей части это результат его самостоятельного измышления, хотя, с другой стороны, он использовал материалы, которые унаследовал в своей школе. Как таковое, оно требует здесь нашего серьезного исследования (отличного от той трактовки, какую оно получило во Франции), потому что оно по своей природе искреннее, окончательные выводы умеренны, несмотря на то, что здесь и там проявляется определенная проницательность. Может быть, будет удобно кратко изложить главный порядок действия. Его начало и конец лежат в особого рода Кабалистике в сочетании с мистикой чисел, которая не является строго кабалистической, но имеет аналогии или отражения подобного рода; или же исходит от древней традиции. Повторим, что это не является изобретением Папюса. И одно, и другое сосредоточено вокруг теософской концепции, касающейся Божественного имени (יהוה) JOD, he, Vau, he = JEVE = Jehovah. Из тайны этого Имени исходит вся философия евреев, как она разработана в Sepher Ha Zohar или Книге величия и последующих комментариях. Папюс соотнес 4 масти Малых Арканов Таро с четырьмя буквами этого имени, а двадцать две акарты Старших Арканов – с буквами еврейского алфавита (общее число букв в еврейском алфавите 22).
Однако главным образом для нас представляет интерес имя Бога. Первая буква, Jod, выражает, по словам Папюса, принцип или корень всех вещей и, следовательно, вечную (божественную) силу. Она (эта буква), как мы можем знать из более авторитетных источников, является так же символом Божественного Царственного величия, она есть сокрытие мудрости и воплощение ее тайн. В Таро она представлена как соответствующая масти Жезлов или Скипетров и Королям в придворных картах.
Вторая буква – Не – означает вещество (материю) в противоположность к сущности. Каббалистами сказано, что созидание имеет место посредством нее: она является принципом порождения, и потому называется Мать. В Таро она (вторая буква) соответствует масти Кубки (Чаши), а в придворных картах – Королевам.
Третья буква – Vau – означает родство, которое существует между первой и второй буквами, и этим делает совершенной основополагающую идею троицы. В чистой кабалистике эта третья буква означает узы любви, тайну союза и связи и Абсолютное постоянство божественных добродетелей. Третья буква также означает Древо Жизни. Она соответствует масти Мечей в Таро и Рыцарям в придворных картах.
Четвертая буква – Не – выражает переход из метафизического в физический мир и от ноуменального к феноменальному (от мира идей в мир вещей). Христианская кабалистика говорит, что это Божество, соединенное ипостасно с земным телом, или, точнее, это слово, ставшее плотью; и хотя почти все, что было предложено в этом значении, может иметь право на жизнь, мессианская концепция евреев требует переоценки в свете христианской концепции Троицы.
Вторая (буква) Не соответствует в Таро масти Пентаклей и Оруженосцам, Пажам или Валетам в современных придворных картах. сходные аналогии установлены относительно десяти пронумерованных карт, и М. Чарльз Барлет, за чей авторитет Папюс, кажется, принимал ответственность, умудрился связать их некоторым образом с буквами Божественного имени через придворные карты соответствующих мастей, с помощью атрибуции, которая определена в эссе Начальное Таро.
Пока у Папюса имеется очевидное подобие между четырьмя мастями Таро и четырьмя буквами, его работа носит дух простоты, хотя ее пространные сложности могут убедить немногих из его читателей, которые, во всяком случае не предубеждены заранее. Но как только он осознает, что все же важнее установить подобные аналогии относительно старших Арканов, он (Папюс) входит по необходимости в область большой неопределенности. Тем не менее, в результате своих усилий он изобрел семеричное применение и обнаружил, что в каждой седмице можно установить дуальные соответствия с Именем Бога, представляя число 4, которое завершает первую четверку, в качестве первого числа, входящего во вторую четверку, соответственно: 1, 2, 3, 4 = Jod, He, Vau, He; 4, 5, 6, 7 = Jod, He, Vau, He.
Чтобы завершить свое уподобление, он применяет другой способ, объясняющий, что в каждой седмице Главных козырей карты 1 и 4 соответствуют Jod, 2 и 5 – He, 3 и 6 – Vau, и карта 7 – второму Не. Схема эта довольно произвольная, да и противоречивая.
Во второй седмице он во второй раз делает перестановку, и отсюда соответствиями четырем буквам являются: 7 и 10 = Jod, 8 и 11 = He, 9 и 12 = Vau, 13 = последняя Не.
В третьей седмице карты 13 и 16 = Jod, 14 и 17 = He, 15 и 18 = Vau, и затем он остался с главными козырями 19, 20 и 21, и с Нулем или Шутом. Отчаянным усилием он делает с ними, что может, но результат неубедительный.
Теперь я ненамеренно укажу на его главную трудность: он не знает, что делать с картой, которая пронумерована как 0 в группе главных козырей, и поэтому (его) семеричное распределение его подводит, наряду с тем, что и (его же) размещение еврейских букв за пределами букв Божественного имени также вызывает вопросы.
Попытка связать символы Таро с системой кабалистической теософии будет казаться сама по себе произвольной, но может при определенных обстоятельствах дать очень любопытные результаты. Как я уже говорил, она не была создана Папюсом, который следовал атрибуции, данной Элифасом Леви; некоторые следы другой системы появились в последнее время, но они также являются несовершенным толкованием. истинное объяснение долгое время скрывалось, и так бдительно, что многие из тех, кто были уверены, что обладают им, прошли лишь сквозь один из покровов из тысяч, которые его скрывают.
Если когда-нибудь будет разработана целостная теория Таро (что вряд ли случится в наше время), она сможет даже доказать, что его привязка к еврейскому алфавиту имеет место в гораздо меньшей мере. Для них, однако, это важно.
В остальном, пришло время сказать, что связь Таро с Каббалой может иметь место в некоторых отношениях, как и связь этих карт с Египтом. И точно также как связь последняя (т. е. с Египтом) произвольна и не очевидна в истории, так и первая тоже надуманна и не имеет полного подтверждения на уровне символики. Работа Папюса обращена только к тем, кто занят серьезным изучением, и кто возьмет разрозненные элементы его труда, чтобы попытаться собрать их самостоятельно. Напомним им, что и в каббале существуют четыре мира, также как в Таро – четыре масти. Еще одно указание: Таро при надлежащем понимании содержит католическую символику, и, когда Папюс говорит, что оно выражает комбинации JEVE, это означает, что оно олицетворяет элементы и тайны Божественной имманентности. Это истинные буквы Слова Истины, и как то, что снаружи, соответствует тому, что внутри, а то, что внизу – тому, что наверху – так и знаки, которые представляют человеческое слово, являются в некоторых отношениях их подобием.