под знаком того, что в массе своей электорат прокурдской Партии демократии народов отправился голосовать за Кемаля Кылычдароглу. А это – 10–12 %!
Евгений Сатановский: Фактически идея о том, что у него там 50 %, потому что он у власти 20 лет – чушь собачья. Плюс-минус так и было. И, конечно, фактор землетрясения сыграл колоссальную роль. Десятки тысяч погибших. Неизвестно, сколько людей до сих пор не найдено под завалами. Фактор очень серьёзный. Обрушение колоссального количества зданий. Максимально образовалась платформа для того, чтобы раскрутить тему: «А это всё коррупция!»
Так что в данном случае Эрдоган абсолютно стабилен, и совершенно нормален тот результат, которого он добился, и он его действительно добился.
Иван Стародубцев: Да, надо правильно расставить акценты. Он не проиграл выборы 14 мая, пусть и был назначен второй тур голосования. Он всё равно среди всех кандидатов оказался номером один. Разница до ближайшего кандидата Кылычдароглу была более чем солидная, 5 %. Синан Оган, который третий кандидат, замечу, в итоге поддержал именно Эрдогана, хотя и взял паузу на переговоры после выборов. При том, что Эрдогану надо было во втором туре президентских выборов 28 мая добрать всего лишь 1 % и не более того.
Евгений Сатановский: С моей точки зрения, после 14 мая шансы Эрдогана проиграть спустя две недели изначально стремились к нулю. А вот шансы Кылычдароглу выиграть – тоже стремились к нулю. Тем более что оппозиция не получила в Парламенте большинства. А, простите тогда, как они собирались правительство формировать?
Иван Стародубцев: А никак. Первая же попытка формирования правительства, и вторая, и третья обречены на провал. А по турецкой Конституции, если не можешь как президент сформировать правительство, отправляешь в отставку Парламент и сам уходишь, объявляя досрочные выборы.
Евгений Сатановский: Ну так это вообще зачеркнуло 14 мая тему голосования за оппозицию против Эрдогана во втором туре, 28 мая. А смысл? Ребята, вы всё равно не сформируете ничего. А, кстати, досрочные выборы – это перевыборы Парламента только или президента и Парламента, обоих?
Иван Стародубцев: Обоих. Всё заново.
Евгений Сатановский: Всё заново, но надо сказать: кто тогда в этом будет виноват? Ну ровно оппозиция и будет во всем этом виновата. Раздражать будет страшно. Я это по Израилю вижу, где непрерывные досрочные выборы стали уже стандартом. Так что 28 мая 2023 года второй тур был заранее ясен и не мог пройти с таким же накалом ожиданий «доплывёт – не доплывёт». Было понятно то, что здесь всё-таки, скорее всего, «доплывёт». Почти не было вероятности, что выиграют конкуренты.
Иван Стародубцев: То, что произошло в течение этих двух недель между 14 и 28 мая… Это, конечно, не две недели, которые изменили мир, но, по крайней мере, Турцию они изменили точно. Начну с того, что, вообще говоря, сильно изменился фокус внимания выборной кампании в Турции.
То есть до 14 мая она шла под одними лозунгами. Как мы сказали, ликвидации последствий землетрясения 6 февраля и экономических трудностей последних лет. С 14 по 28 мая на первый план вышли беженцы. Начало звучать нечто в духе: «Если в турецком кране нет воды, то во всем виноваты беженцы». И это для гостеприимной Турции – говорю без кавычек – смотрелось крайне необычно.
14 мая и 28 мая… Два этапа одних и тех же выборов. Но на практике выясняется, что, может, выборы одни и те же, но как-то они сильно друг от друга отличаются по заявлениям, звучащим от политиков.
Евгений Сатановский: Тема землетрясения вообще, что ли, ушла?
Иван Стародубцев: Не то чтобы она ушла. Президент Эрдоган сказал, что не будет проводить никаких предвыборных митингов, а просто отправится после 14 мая в зону землетрясения, где займётся делами практическими, в том числе мониторингом и ручным управлением ликвидации последствий.
То есть тема вроде бы как есть. Вопрос состоял в том, насколько она сохранила «горячий интерес» к себе со стороны публики. 14 мая все оказались под влиянием простой формулы со стороны оппозиции, что во всём виноват не только Эрдоган, но Эрдоган и беженцы. Впрочем, если бы не политика Эрдогана, то не было бы никаких беженцев. А, следовательно, по оппозиции, получается вина Эрдогана «в квадрате».
Евгений Сатановский: Ой, как все это знакомо: во всём виноваты евреи и цыгане, во всём виноваты жидобольшевики, во всем виноваты коммунисты…
Иван Стародубцев: Да, и получилось это вроде как даже с лёгкой руки турецкого оппозиционного кандидата Кемаля Кылычдароглу, который совершил феноменальный разворот от своей риторики «турецкого Ганди», которая была до 14 мая. У него же были ролики предвыборные все такие «весенние» – деревушки, кустики-листочки, пенсионеры, счастливые дети едят бесплатные школьные завтраки, турецкие семьи держатся за руки, все со всеми примиряются. Кылычдароглу в своих роликах любил показывать руками комбинацию «сердечко». Эти ролики отличали позитив и гуманистический заряд. Это было до 14 мая 2023 года.
После 14 мая Кемаль Кылычдароглу вдруг заговорил как махровый, ядрёный националист. В одну секунду от него зазвучала риторика в духе, что «когда мы придём к власти, 13 миллионов беженцев, получивших временное убежище в Турции, буду отправлены назад».
Внимание, вопрос: откуда 13 миллионов? Сначала было 10 миллионов, потом Кемаль Кылычдароглу стал говорить про 13 миллионов.
Четыре миллиона плюс-минус мы знаем: это сирийские беженцы. Далее, в Турции присутствуют африканские и прочие, несирийские, ближневосточные беженцы, допустим, из Афганистана. Ну максимум получится, вместе с сирийцами, 5 миллионов. Откуда 13?
То есть Кемаль Кылычдароглу с понятными пятью миллионами ещё кого-то численностью восемь миллионов вознамерился после 14 мая отправить из Турции.
Кстати, есть ещё один хороший вопрос: куда он хотел отправить сирийских беженцев в случае своей победы? Потому что, вообще-то говоря, турецкая власть до сих пор сирийских беженцев на родину не отправляет. Потому что она придерживается той точки зрения, что, во-первых, людям надо где-то жить. Следовательно, Турция строит в турецко-сирийском приграничье какие-то более или менее постоянные дома для беженцев. Во-вторых, нужно, чтобы та сторона, то есть официальный Дамаск, приняла беженцев и дала политические гарантии того, что с ними ничего плохого не случится. Всё-таки беженцы – это оппозиционеры Асаду. Б-г знает, 10 лет беженцы провели в Турции. Мало ли как Башар Асад на них посмотрит? Лучше как-то подстраховаться и получить какие-то гарантии. По-моему, вполне разумная позиция.
Евгений Сатановский: Ну давайте мы поймём, что в начале XX века Турция решила вопрос с миллионами и миллионами людей, которых она не хотела видеть на своей территории – греками, армянами. Какими методами она избавилась и к чему это привело, мы примерно знаем. И никто тогда не спрашивал, куда их гнать? В Болгарию, Грецию, в советское или несоветское Закавказье? Никто… Миллионы людей погибли, и значит, миллионы и миллионы, а может, и десятки миллионов были изгнаны. Кылычдароглу вот про это, что ли, говорит? Ну получается, что так…
Иван Стародубцев: Давайте сразу внесём ясность: Кемаль Кылычдароглу всё-таки обставлял оговорками своё обещание: по его словам, высылка 13 миллионов беженцев из Турции должна была осуществляться при строгом соблюдении международного права, с соблюдением прав человека и исходя из принципов гуманизма.
Это он говорил. Но как это вяжется с отправкой миллионов, да хотя бы и пяти миллионов беженцев, совершенно понять невозможно. Как можно «немедленно», но «с соблюдением прав человека», изгнать пять миллионов человек, которые на протяжении 10 лет Гражданской войны в Сирии живут в стране, обросли худо-бедно каким-то хозяйством, пустили какие-то корни и абсолютно не готовы к тому, чтобы «встать и пойти»? Короче, Кемаль-бей после 14 мая прямо «выступил» по беженцам. И, кстати, самое интересное, что в итоге тема национализма и беженцев во втором туре выборов президента Турции стала центральной.
Если до 14 мая была тема экономики, была тема землетрясения и его последствий, то после 14 мая все разговоры оказались только о национализме и о беженцах. Что делать с беженцами, как быть с беженцами? Вот главный вопрос.
И как-то все это подхватили, включая и турецкую власть. На эту тему выступил министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу, который довёл до сведения турецкой общественности суть и статус тех переговоров, которые велись между Турцией и Сирией по поводу отправки беженцев. Сразу появились новости, что первые сотни беженцев уже выехали из Турции на те территории, в те места, которые подготовлены для их проживания.
И, конечно же, официальные турецкие лица выступили с тем же самым вопросом к оппозиции: откуда речь про 13 миллионов? Объясните! Где вы ещё насчитали 8 миллионов человек?
В общем, ко второму туру президентского голосования тема национализма вышла на первый план и вокруг Эрдогана и Кылычдароглу начало «роиться» некоторое количество националистических партий, которые почувствовали возросший к себе интерес.
Тот же третий, выбывший из гонки кандидат на пост президента страны Синан Оган, исповедующий как раз националистические взгляды, после 14 мая принял решение поддержать именно Реджепа Тайипа Эрдогана. А это 5 % голосов.
Понятно, что там не могло быть 100 %-й конверсии поддержки Огана в голоса Эрдогану от избирателей. Вдобавок ко всему, Синана Огана выдвинул националистический альянс «Ата», то есть «Отец». И центральной партией в этом альянсе является Партия победы. А вот глава Партии победы Умит Оздаг, что интересно, заявил о поддержке Кемаля Кылычдароглу. А почему он подержал Кемаля Кылычдароглу? Да потому, что он встретился с представителями действующей в Турции власти.
А они, в свою очередь, донесли до него официальную позицию Турции по поводу беженцев. А также рассказали, как реализуется план по их отправке домой.