— Я вижу, ты сможешь ездить на мне.
— А ты, я вижу, сможешь меня носить, — ответил юный силач.
Дем-Тээли взял у отца узду и седло. А когда оседлал жеребенка— тот стал Хан-Шилги-конем. Дем-Тээли надел долговечные идики, доспехи и стал молодцем, с которым сравниться не мог ни один богатырь.
Мать Терге-Кара на дорогу сказала ему:
— Сын, на чужой земле тебя ждут три беды. Вот тебе шелковые кадаки и шелковые олбуки трех цветов.
Дем-Тээли вскочил на коня Хан-Шилги и полетел на юг. Расстояние в годы езды — за месяц конь пролетал, расстояние в месяц — за день одолевал. Низкие горы лежали — конь по гребням бежал. Высокие горы вставали — конь по склонам скакал. Но вот он замер, вдаль посмотрел и сказал:
— Хоть и храбрый ты богатырь, да мало ума у тебя. Тот, кто отправился в дальний путь, должен смотреть вперед. Как ты думаешь, что это черное там впереди?
— Наверное, это гора.
— Это могучий Демир-Мёге*, сын небес, силач среди силачей.
Черный человек на черном коне увидал, что ему не уйти. Он остановился, и тут к нему подлетел Дем-Тээли-силач.
— Я из северной стороны. Я родом с Арзылан-Тайги. Отец мой — Тевене-Мёге с конем Демир-Шилги! Я — Дем-Тээли с конем Хан-Шилги! А ты, отвечай, кто такой? Откуда едешь, куда спешишь?
Но черный человек промолчал.
— Если имени не назовешь — просто так от меня не уйдешь!
Черный человек решил имя свое назвать. Думал он именем грозным богатыря испугать.
— Я Демир-Мёге, живущий в бесцветном небе. Ездил я к тестю, Кошкар-Баштыг-хану. Теперь возвращаюсь домой.
— Как же ты говоришь, что хан — твой тесть? Узун-Назын-красавицу сосватаю я! — крикнул Дем-Тээли и поскакал вперед.
Демир-Мёге подумал, коня повернул и поскакал за ним.
Вот и аал Кошкар-Баштыг-хана. В паршивого жеребенка Дем-Тээли превратил коня, а сам превратился в мальчишку в лохмотьях и пошел по ханской земле. Жеребенка у ханской юрты он привязал и в юрту вошел, но не в дверь, а с другой стороны. Хан увидел его, удивился и закричал:
— Ты падаль земная или гниль водяная? Откуда ты взялся, ответь?
Мальчик поднял на хана глаза, но ни слова не произнес.
— Подайте сыворотки ему да гоните скорее прочь! — заорал рассерженный хан.
Две служанки сыворотку принесли. Огромную чашу мальчик выпил одним глотком. И продолжал стоять. Они принесли еще одну чашу. Он выпил ее и ушел. В поисках ханской дочери все юрты он обошел, но нигде ее не нашел. И вот забрел в дымный ободранный чум. Там он увидел старуху со стариком. Паршивая желтая девочка сидела около них. Дем-Тээли хотел было выйти, но старик проговорил:
— Никто не заходит в наш старый ободранный чум. Уж раз ты зашел — сиди, угощайся, сынок.
Дем-Тээли взглянул на еду, которую дал старик. Чернее сажи она показалась ему, но когда попробовал — оказалось, очень вкусна. После еды захотелось ему поспать. Старуха сказала:
— Укрой-ка, дочка, бедного парня, с дороги он, видно, устал.
Когда Дем-Тээли ложился, у него из-за пазухи выпала трубка с серебряным ободком. Девочка долго смотрела на трубку, а потом ее подняла.
Проснувшись, Дем-Тээли увидел, что желтая паршивая девочка превратилась в красавицу, излучавшую свет луны. Увидев, что гость проснулся, она улыбнулась, сияющими зубами сверкнув, и сказала ему:
— Это — не простая трубка, и вы — человек не простой. Я — дочь Кошкар-Баштыг-хана, Узун-Назын. За мной приходила, наверное, тьма богатырей. Когда приехал за мной грозный Демир-Мёге с тридцати трех небес, я спряталась от него в этот ободранный чум.
Мальчик снова заснул. А проснувшись, он увидал, что лежит в золотом дворце. И стал он с ясной красавицей жить-поживать.
Вскоре хан пригласил Дем-Тээли к себе. Богатырь пришел, поздоровался с ханом и ханшей и увидал, что голова у хана похожа на голову барана, а рядом с ханом сидит грозный черный силач, сын неба, Демир-Мёге. Кошкар-Баштыг-хан спросил:
— Откуда ты пришел и зачем?
— Я пришел за твоею дочерью, за красавицей Узун-Назын, — ответил силач.
— Завтра ты должен пойти к черной скале, — сказал лупоглазый хан, — сделать черную надпись и мне принести.
Хан и Демир-Мёге договорились так: когда Дем-Тээли придет к черной скале, Демир-Мёге притянет черную тучу и черной молнией расплавит богатыря вместе с черной скалой.
Назавтра Дем-Тээли отправился к черной скале. Он вспомнил добрую мать, вспомнил про три беды. У черной скалы он вытащил черный кадак, сел на черный олбук и начал на черной скале черную надпись писать. В полдень черная туча повисла над ним, и черные молнии с шумом ринулись вниз. Они быстро расплавили все, что было вокруг. Не попадали они лишь в черный кадак и в черный олбук. Вскоре черная туча растаяла, стало светло. Дем-Тээли сделал черную надпись на черной скале, собрал все черные молнии-стрелы и к хану пришел.
— Вот вам черная надпись, — сказал богатырь. И добавил — В нашей стране из туч проливается дождь, а в вашей— черным железом тучи полны! — И бросил к ханским ногам пачку черных железных стрел.
Демир-Мёге к хану пришел и со смехом сказал:
— Наверное, кулугур расплавился вместе с черной скалой!
— Что ты мелешь! — хан ему закричал. — Кулугур принес черную надпись на черной скале и принес все твои стрелы-молнии. Он сказал: «В нашей стране из туч проливается дождь, а в вашей — черным железом тучи полны!» Завтра я отправлю его к красной скале, а ты закидай его красными молниями и спали!
Назавтра Дем-Тээли отправился к красной скале. Он вспомнил добрую мать, вытащил красный кадак, сел на красный олбук и начал на красной скале красную надпись писать. В полдень красная туча повисла над ним, и красные молнии с шумом ринулись вниз. Они сразу расплавили все, что было вокруг. Не попадали они лишь в красный кадак и в красный олбук. Вскоре красная туча растаяла, стало светло. Дем-Тээли сделал красную надпись на красной скале, собрал все красные молнии-стрелы и к хану пришел.
— Вот вам красная надпись, — сказала богатырь. И добавил — Сегодня красным железом были тучи полны. — Бросил к ханским ногам пачку красных железных стрел и опять ушел к милой Узун-Назын в золотой дворец.
Демир-Мёге пришел из нижнего мира и со смехом сказал:
— Наверное, кулугур расплавился вместе с красной скалой!
— Что ты мелешь! — закричал рассерженный хан. — Кулугур принес красную надпись на красной скале и принес твои стрелы-молнии. Он сказал: «Сегодня красным железом были тучи полны».
— Отправь его завтра к белой скале, — посоветовал злобный силач. — Перед белыми молниями кулугуру не устоять. Уж завтра от молний ему не уйти, смерти не миновать!
Назавтра Дем-Тээли отправился к белой скале. Он вспомнил добрую мать, вытащил белый кадак, сел на белый олбук и начал на белой скале белую надпись писать. В полдень белая туча повисла над ним, и белые молнии с шумом ринулись вниз. Они мигом расплавили все, что было вокруг. Не попадали они лишь в белый кадак и в белый олбук. Вскоре белая туча растаяла, стало светло. Дем-Тээли сделал белую надпись на белой скале, собрал все белые молнии-стрелы и к хану пришел.
— Вот вам белая надпись, — сказал богатырь. И добавил: — В нашей стране тучи бьют белым градом, а в вашей — белым железом. Странная ваша страна! — Он бросил к ханским ногам пачку белых железных стрел и пошел в золотой дворец.
Демир-Мёге прибежал и со смехом сказал:
— Уж теперь-то кулугур расплавился вместе с белой скалой!
— Кулугур как ни в чем не бывало белую надпись принес! — крикнул Кошкар-Баштыг. — Ты ни на что не годишься! Я сам кулугура убью!
Он пригласил бедного парня и приказал:
— Сиди до полудня в черной пещере, которая в той скале.
Дем-Тээли пришел в пещеру и увидал, что Кошкар-Баштыг устремился по радуге в небеса. Тогда он вырвал кусок скалы, положил его у входа в пещеру, накрыл халатом и спрятался невдалеке. Кошкар-Баштыг превратился в трехглавого змея и со свистом ринулся вниз. Бараньей своей головой он так глыбу боднул, что она расплавилась вмиг. И тут Дем-Тээли на шею ему вскочил.
— О сынок, — взмолился Кошкар-Баштыг, — умоляю тебя, никому, никому на свете не говори, что на ханской шее сидел! С черной душой говорил я с тобою, сынок. В черную пещеру послал — хотел я тебя убить. Все, что захочешь, теперь отдам, клянусь, только молчи!
Назавтра хан пригласил Дем-Тээли и Демир-Мёге.
— Силой решайте спор, попробуйте кулаки, — сказал им Кошкар-Баштыг.
Богатыри договорились: никого на помощь не звать — ни коня, ни отца, ни мать. Дем-Тээли тремя железными путами спутал коня. И началась борьба. Неизвестно, сколько дней боролись они. Хан каждое утро добавлял силы Демир-Мёге. Он превращал барана в лодыжку и давал проглотить силачу. Узун-Назын-красавица узнала об этом и решила Дем-Тээли помочь. Каждое утро она убивала черного быка, превращала его в коленную чашечку и давала богатырю проглотить.
И вот Дем-Тээли схватил Демир-Мёге, закружил его под белыми облаками и бросил на черную землю, а потом сел на его белую грудь, огромную, как сундук, вытащил трубку и закурил красный табак. В это время Демир-Мёге закричал:
— Где ты, небо-отец, где ты, земля-мать, где вы? Я побежден!
Дем-Тээли, усмехнувшись, сказал:
— Хороший мужчина клятвы не нарушает, от слова не отступает, даже если смерть подошла. Ведь мы договорились: никого на помощь не звать. — И вытряхнул пепел из трубки в глаза врагу.
Демир-Мёге диким голосом заревел. А Дем-Тээли сказал:
— Если ты на помощь мать и отца позвал, я позову на помощь коня моего, Хан-Шилги. — И кликнул коня.
Крик Дем-Тээли пулей в ухо коня влетел, пулей вылетел из другого уха, и конь решил: «Видно, туго пришлось хозяину, видно, встретился он с бедой». Трижды перевернулся могучий конь, тройные путы порвал и прибежал к борцам.
— Что ж ты кричишь и меня зовешь, ты ведь клятву давал! — еще издали крикнул конь.
Дем-Тээли ему обо всем рассказал и вытащил белый кадак.
— С теми, кто с неба придет, сражайся ты. С теми, кто придет по земле, буду сражаться я, — сказал Хан-Шилги.