Сильно рассердился Кучулуг и поджег его юрту. Сгорела юрта у Аргалыга.
Собрал он золу в мешок и отправился к Караты-хану. Идет по аалу и мешок к груди прижимает, будто сокровище. Увидели это ханские дочери и окружили его — просят показать, что у него в мешке.
— Не могу этого сделать, — отбивается от них Аргалыг. — У меня там юрта.
Любопытно узнать ханским дочерям, как это юрта может в мешке поместиться. Стали они наперебой упрашивать Аргалыга. А он все упрямится:
— Оставите вы меня, бедного, без юрты. Ведь если красавица взглянет на нее — юрта сразу в пепел обратится.
Очень хочется девушкам узнать, кто из них красавица. Пуще прежнего стали они умолять:
— Дай нам посмотреть. Если юрта в пепел обратится — наш отец новую тебе поставит.
Развязал Аргалыг мешок. Кинулись к нему девушки, лбами стукнулись, глядь, а там — пепел.
— Значит, мы красавицы, — обрадовались они и упросили хана поставить Аргалыгу новую юрту.
На другой день приехал Кучулуг посмотреть, как горюет Аргалыг. Глядь, а у того богатая юрта стоит.
Сильно удивился Кучулуг:
— Слушай, Аргалыг, я же твою юрту сжег, откуда у тебя новая юрта? — спрашивает он.
А тот смеется:
— Я собрал золу и унес Караты-хану. У него скот заболел. Моей золой вылечили. Он мне за это юрту поставил. Говорят, у него опять скот болеет. Собираюсь новую юрту жечь.
Ударил коня плеткой Кучулуг и поскакал к себе в аал. Сжег свою юрту, собрал быстро золу и явился к Караты-хану.
— Здравствуйте, хан! Слышал я, что скот у вас заболел. Вот вам зола для лечения.
Разгневался Караты-хан:
— Ты, что, проклятый, захотел погибели моему скоту? — и приказал хан избить глупого Кучулуга. Тот еле домой дотащился.
На другой день прибежал Кучулуг к Аргалыгу, схватил его, связал и посадил в мешок, только голову оставил.
— Ну, теперь от меня не уйдешь, обманщик. Сожгу тебя.
— Конечно не уйду, ты меня понесешь, — говорит Аргалыг. — Только неси меня на распутье семи дорог и сожги меня на костре из можжевельника, потому что я святой человек.
Притащил его Кучулуг на распутье семи дорог, подвесил мешок на дерево, а сам пошел в тайгу можжевельник искать.
Сидит Аргалыг, во все стороны поглядывает — не едет ли кто. Наконец увидел на одной из дорог одноглазого хана в черном шелковом халате на вороном коне.
Закрыл скорей Аргалыг один глаз и уставился в небо.
Подъехал хан поближе и спрашивает:
— Ты чего здесь висишь? Кто тебя подвесил?
Отвечает Аргалыг:
— Вот уже седьмой день я здесь нахожусь. Глаза у меня нет. С неба сегодня должен один глаз упасть. Вот я и жду.
— Пусти меня на свое место, парень, — стал умолять его одноглазый хан.
— Нет, нет, — отвечает хитрый Аргалыг. — Мне самому глаз нужен.
— Слушай, парень. Я хан, а ты простой человек — мне глаз нужнее. Я тебе дам своего коня и одежду. Только пусти меня на свое место.
Долго упрашивал хан.
Наконец Аргалыг согласился. Снял его хан с дерева, отдал ему свою одежду, а сам забрался в мешок. Аргалыг повесил его на свое место и ускакал на ханском коне.
Усталый и злой вернулся Кучулуг из тайги.
— Тоже мне, святой нашелся. Чтоб тебе сгореть, проклятый, на этом можжевельнике, — ругался Кучулуг.
Прислушался он, а из мешка доносится бормотание.
Засмеялся Кучулуг:
— Молись не молись — теперь не выкрутишься, все равно сожгу, — и развел под мешком огонь.
Испугался хан и закричал:
— Я хан! Потуши огонь.
— Молчи, проклятый, все равно сгоришь, — ответил Кучулуг и уехал.
На другой день Кучулуг отправился в аал Аргалыга за его юртой. Смотрит он, а около коновязи стоит вороной конь в серебряной сбруе.
— Что это за человек сюда приехал? — удивился Кучулуг, вошел в юрту и остолбенел от удивления.
Сидит на ковре Аргалыг в шелковой одежде. Опомнился Кучулуг и спрашивает:
— Я же тебя сжег. Откуда ты опять взялся?
Говорит весело Аргалыг:
— Я был в стране чертей. Там черти добро делили. Мне вот дали, и тебе оставили.
Стал просить его Кучулуг:
— Сожги меня, пожалуйста, скорей.
Сжег его Аргалыг и стал себе спокойно жить-поживать.
Мальчик с пальчик
Жил-был бедный старик Кара-Сал. У него был маленький сын, ростом с пальчик — Эргектей-оол. Недалеко от них жил жадный Караты-хан.
Однажды, когда в юрте не осталось ни горсти тары[25], ни чашки молока, старик Кара-Сал сильно запечалился. Тогда Эргектей-оол решил раздобыть что-нибудь. Ночью он потихоньку от отца увел из стада Караты-хана самого жирного быка.
Проснулся утром Караты-хан — быка нет. Осмотрел хан следы вокруг загона и отправился со слугой к черной юрте Кара-Сала.
Приходит в юрту старика и давай грозить:
— Проклятый вор, ты мне ответишь своей шкурой за моего быка.
— Помилуй, Караты-хан, я не крал ничего, — отвечает старик.
Бросился хан с кулаками на старика.
Закричал Эргектей-оол:
— Не трогай отца. Это я увел быка. С меня и спрашивайте.
Хан не поверил мальчику.
— Как могла такая кроха увести моего огромного быка?
Эргектей-оол клянется:
— Нет, правда, это я увел.
Усмехнулся хан, подумал немного и говорит:
— Ну, если так — докажи мне, что ты такой ловкий. Выкрадешь сегодня ночью у меня жемчужину — поверю и прощу. Не сумеешь — голову отцу снесу.
Вернулся Караты-хан в свой аал и начал готовиться. В три кольца окружило войско аал хана. Около привязи хан расставил двух злых верблюдов. У входа в юрту посадил двух злых собак. В юрте двое лам сели по одну сторону, двое шаманов — по другую сторону. На юрту забрались два человека с ковшами масла, чтобы подливать его в огонь. Сам хан лег посередине юрты и думает: «Охрана у меня надежная. Поймает воришку». Вскоре он захрапел на весь аал. Услышали ламы этот храп, и одолела их зевота — спать хочется. «Засну-ка я немного, ведь у меня есть напарник», — подумал каждый из них, и они враз заснули. То же самое случилось и с остальными.
Эргектей-оол этого только и ждал. Тихо подкрался он к уснувшим воинам и попарно связал их всех за косы[26]. Бросил верблюдам по комку солонца[27], — и они пропустили его. Кинул он двум собакам по куску мяса, — и они его не тронули. Вошел в юрту и накрыл лам теплой овечьей шкурой, а в ноги шаманам положил ягненка. Потихоньку забрался на юрту, выплеснул масло из ковшей и налил туда воды.
Потом подкрался Эргектей-оол к хану и стал искать жемчужину. Никак найти не может. Вдруг он заметил, что хан дышит одной ноздрей. «Вот она где, моя жемчужина!» — догадался мальчик. Схватил он соломинку и принялся щекотать у хана в носу. Караты-хан громко чихнул, и из носа на ладонь мальчика выкатилась жемчужина. Эргектей-оол схватил ее и выбежал из юрты. Видит — верблюды солончак дожевывают, собаки, урча, мясо доедают.
Посмеиваясь, он оседлал лучшего ханского скакуна, громко закричал:
— Пожар! Пожар! — и ускакал.
Все сразу проснулись. В темноте поднялся крик и шум.
Хан вскочил и завопил:
— Войско, держи Эргектей-оола!
А воины подняться не могут — косы у всех связаны. И ну ругать друг друга:
— Ты меня привязал!
— Нет, ты меня!
И началась драка.
А в юрте ламы между собой ругаются и шкуру друг у друга тянут.
— Это моя шкура! — кричит один.
— Нет, моя! — кричит другой.
Шаманы бубнами друг друга по голове бьют:
— Это мой ягненок!
— Нет, мой!
В темноте по ошибке и хану досталось.
«Что такое творится?» — напугался он и приказал:
— Эй, наверху! Подлейте масла в огонь!
Стали сверху подливать, и вода совсем затушила огонь. Еле утра дождались.
А у старого Кара-Сала ярко пылал очаг в юрте. Довольный старик варил хан[28], а мальчик играл жемчужиной, перекатывая ее из ладони в ладонь.
Боралдай
Давным-давно, когда озеро Сут-Холь было еще маленькой лужей, а хребет Сюмбер-Ула — маленькой сопкой, жил-был старик Боралдай. Не было у него ни скота, ни юрты. Бродил он от аала к аалу. Где голоден был — там и дня не задерживался, а где сыт бывал — там девять ночей ночевал.
Однажды сбился старик с пути и долго блуждал в поисках аала. Идет Боралдай усталый и голодный, еле ноги волочит. Вдруг видит: бежит с гор шумливая речка, а на берегу ее много овечьих следов. «Большой аал близко», — обрадовался старик.
Вскоре он заметил черный, словно кочка, чум. Зашел в него Боралдай и увидел у огня старуху. Налила старуха ему чаю без молока[29] и спросила:
— Откуда идешь, куда путь держишь?
— Иду оттуда, где был. Иду туда, где еще не был. Скажи, старая, кто здесь стоял стойбищем?
— Здесь было стойбище Караты-хана. За глоток молока и за горсть хевека[30] служила я хану. Однажды невесть откуда налетел одноглазый Шулбус[31] и стал пожирать скот. Хан испугался и откочевал, а меня, старую, бросил.
— Как это тебя до сих пор Шулбус не съел? — удивился Боралдай.
— Шулбуса я обманом беру. Как заявится он в мой чум, — один глаз закрываю. Увидит Шулбус, что я тоже одноглазая, и уйдет прочь, — сказала старуха.
Попросил Боралдай:
— Расскажи мне, как найти дорогу к ханскому аалу.
— Сначала иди в гору. На перевале будет развилка. Так ты иди по правой дороге. А по левой дороге, смотри, не ходи, — объяснила старуха.
Взобрался Боралдай на перевал и видит — вправо идет узкая тропка, а влево — широкая дорога.
«Ошиблась старуха», — подумал Боралдай и пошел по левой дороге.
Долго ли, коротко ли шел Боралдай, наконец попались ему большие отары черных овец. Стал он искать пастуха и вдруг увидел огромного трехглавого Шулбуса. Остолбенел от страха Боралдай, а Шулбус свирепо посмотрел на него своим глазом и приказал: