Старая тетушка в Шотландии? Гарри никогда не слышал от Кларка ни о какой тетушке. Но с другой стороны, ему представляется случай выяснить, известно ли им о его проблеме. Гарри понимал, что надо быть очень осторожным: он слишком много знал об отделе экстрасенсорики, как, впрочем, и они слишком много знают о нем. Но, может быть, не всё? По крайней мере, пока...
— Гарри? — Снова раздавшийся в телефонной трубке голос Кларка был каким-то гулким, с металлическим оттенком. Может, это ветер гудит в телефонных проводах? Там, в замке, всегда сильный ветер. — Где тебя встретить?
— На эспланаде. И вот что, Дарси...
— Да?
— Да нет, ничего, поговорим при встрече.
Гарри положил трубку и вернулся на кухню, где его ждал завтрак: бифштекс толщиной с дюйм, непрожаренный, с кровью!
Внешне Дарси Кларк был, наверное, самым неприметным человеком на свете. Природа в качестве компенсации за эту невзрачность наградила его уникальным даром: Кларк был отражателем. Он являл собой противоположность тем людям, которые притягивают несчастья. При малейшем намеке на неприятность к нему на помощь приходил какой-то парапсихологический ангел-хранитель. Это происходило помимо его воли. Он что-то ощущал, лишь когда намеренно смотрел в лицо опасности.
Таланты других в его команде: телепатов, гадателей по магическому кристаллу, предсказателей, толкователей снов, детекторов лжи — были управляемы, послушны и применимы на практике, только не талант Кларка. Его дар лишь приглядывал за ним. И больше ничего. Но поскольку дар этот обеспечивал своему носителю долгую жизнь, Кларк прекрасно подходил для той должности, которую занимал. Он и сам не мог свыкнуться со своей исключительностью и удивлялся, если какой-нибудь случай вновь убеждал его в этом. Он до сих пор отключал свет, когда менял лампочку! А может, это тоже было частью его дара...
Глядя на Кларка, трудно было предположить, что он способен хоть чем-то руководить, тем более — самым секретным отделом английской разведки. Среднего роста, с волосами мышиного цвета, сутулый, с намечающимся брюшком, средних лет, — он вообще был весь какой-то средний, с головы до ног. Глаза неопределенного, скорее орехового, цвета, лицо неулыбчивое. Плотно сжатые губы — единственное, что запоминалось в нем. Одевался Дарси тоже неприметно.
Обо всем этом успел подумать Гарри Киф, стоя на эспланаде эдинбургского Замка, где он оказался, когда вышел из пространства Мёбиуса, и ожидая, пока его заметит Кларк, стоящий к нему спиной: руки в карманах пальто, лицом к медной табличке над старинной поилкой для лошадей (XVII век).
Рядом находился чугунный фонтан, в виде двух голов: одна была уродлива, другая — прекрасна. Фонтан, гласила надпись, установлен
...поблизости от того места, где немало ведьм было сожжено на костре. Добрая и злая головы означают, что одни из них использовали знание в зловредных целях, другие же не желали своим соотечественникам ничего, кроме добра, но их неправильно поняли.
Майский солнечный день мог бы быть теплым, если бы не порывы ветра. На эспланаде почти никого не было. Лишь вдали по мощеной дорожке, примыкающей к крепостной стене, небольшими группками прогуливалось десятка два туристов, любуясь на город, лежащий далеко внизу, и фотографируя башни и зубчатые стены Замка.
За мгновение до появления Гарри Кифа Кларк был наедине со своими мыслями; в радиусе пятидесяти футов не было ни души. Неожиданно тихий голос за его спиной произнес:
— Огонь не выбирает. Он пожирает и доброе, и злое — хватило бы дров.
У Кларка сердце подпрыгнуло в груди, кровь на мгновение отхлынула от лица. Он круто развернулся.
— Гарри!.. — выдохнул он. — Боже, я тебя не заметил. Откуда ты взялся?
Он запнулся, потому что знал откуда. Гарри однажды брал его в то место, что находится нигде и везде, внутри и снаружи — в пространство Мёбиуса.
Кларк с бьющимся сердцем прислонился к стене. Он не испугался — это был просто шок от неожиданности; ангел-хранитель подсказывал ему, что от Кифа опасность не исходит.
Гарри улыбнулся и кивнул, коснувшись руки друга, затем бросил взгляд на табличку. Улыбка его стала печальной.
— Они изгоняли не ведьм, а свои страхи. Думаю, почти все эти женщины были безвинны, — сказал он. — Если бы мы были так же чисты душой, как они...
— Что? — Кларк не сразу понял, о чем говорит Гарри. — Чисты душой? — Он снова повернулся к табличке.
— Вот именно, — кивнул Гарри. — Они могли обладать каким-то даром, но зла в этом не было. Ведьмы? Ты бы не отказался взять их в свою команду.
Кларк наконец очнулся, ему не нужно было щипать себя, чтобы убедиться, что таинственное появление Гарри — реальность; впрочем, присутствие Гарри всегда так действовало на него. То же самое было три недели назад, в Греции (неужели всего три недели назад?). Правда, тогда Гарри был страшно обессилен, он даже не владел мертворечью. Потом он вернул себе этот дар. Он собирался сразиться со сверхвампиром, Яношем Ференци, и вернуть себе власть над...
У Кларка перехватило дыхание.
— Ты снова им владеешь! — Он схватил Гарри за руку. — Пространством Мёбиуса!
— Ты мог связаться со мной — и давно бы все знал.
— Я получил твое письмо, — оправдывался Кларк, — и я много раз пытался до тебя дозвониться. Может, ты и был дома, но на звонки никто не отвечал. Наши мыслелокаторы тоже не могли тебя обнаружить. — Он протянул руки к Гарри. — Ты не поверишь! Я только на днях вернулся со Средиземного моря, а тут накопилось много вопросов... в общем, сам понимаешь. Мы закончили работу на островах и думали, что ты, со своей стороны, тоже. Там были, конечно, наши экстрасенсы, и мы получали их отчеты. Когда мы узнали, что скала с замком, где обитал Янош, взорвалась, мы поняли, что это твоя работа, что ты победил вампира. Но то, что ты снова владеешь пространством Мёбиуса, — это просто сказочно! Я рад за тебя!
“Так ли?” — подумал Гарри, а вслух сказал лишь:
— Спасибо.
— Как, черт возьми, это тебе удалось? — Кларк все еще не мог успокоиться. Если он и притворялся, у него это хорошо получалось. — Я хочу сказать, взорвать замок. Насколько мне известно, это было то еще зрелище. Он что, там и погиб, при взрыве?
— Погоди, все по порядку. Я хочу взглянуть на эту девочку, отведи меня к ней, а по дороге я все тебе расскажу.
Собеседник его вдруг успокоился.
— Идем, — сказал он мрачно. — Ты еще не до конца все знаешь, и тебе это не понравится.
— Что там? — Некроскоп был, как всегда, сдержан и слегка насмешлив. И хотя он пытался скрыть свое недоверие, Кларк почувствовал это. — У тебя всегда так. Ты когда-нибудь обращался ко мне с тем, что может понравиться?
На это у Кларка имелся ответ.
— Если бы не случалось такого, что нам не нравится, мы с тобой остались бы без работы. Я рад хоть завтра подать в отставку. Но пока происходит подобное, кто-то ведь должен этим заниматься.
Они двинулись по эспланаде.
— Да, это Замок. — Голос Гарри зазвучал более живо. — Ну, а замок Ференци — это просто груда развалин. Ты спрашиваешь, как я с ним справился? — Он вздохнул и продолжил: — Когда-то давно, когда мы только покончили с Бодеску, я случайно обнаружил склад взрывчатки в Коломые и воспользовался тамошними запасами, чтобы взорвать особняк в Бронницах. Ну, а поскольку лучшее решение — это самое простое решение, я снова воспользовался этим складом. Я сделал две или три ходки — в пространстве Мёбиуса, конечно, — и заложил пластиковой взрывчатки под логово Яноша столько, чтобы хватило взорвать его ко всем чертям. Не стану гадать, что там было у него в замке, но думаю, там было немало такого, чего я никогда не видел, да и не хотел бы видеть. Ты же знаешь, Дарси, кусочка семтекса, малюсенького, с ноготь, хватит, чтобы кирпичи повылетали из стен. Представь, что натворит пара центнеров этой взрывчатки! Если там и было что-то, что может считаться живым, — он пожал плечами, — у него не было никаких шансов уцелеть.
Пока Гарри рассказывал, глава отдела экстрасенсорики украдкой изучал его. Он, казалось, ничем не отличался от того человека, с которым Кларк месяц назад встретился в Эдинбурге. Оттуда Кларк направился на Родос и острова Эгейского моря, а Гарри — в горы Трансильвании. Внешне-то он был таким, как всегда... Однако сведения, полученные Кларком, заставляли усомниться в том, что Гарри остался прежним.
Гарри Киф был как бы составлен из двоих людей: разум одного и тело другого. Разум принадлежал ему, Гарри, а тело — некоему Алеку Кайлу, которого Кларк знал в свое время. И вот что удивительно: постепенно лицо и фигура, доставшиеся Гарри от Кайла, становились все более похожи на лицо и фигуру погибшего Гарри. От всего этого у Кларка голова шла кругом. Ему приходилось заставлять себя не думать об этой метафизике, не попытаться разобраться в психологической стороне вопроса.
Некроскопу, вернее его телу, было, насколько знал Кларк, года сорок три — сорок четыре, но выглядел он лет на пять моложе; разум же его был моложе еще лет на пять. Все это трудно поддавалось осмыслению... Кларк снова заставил себя сосредоточиться.
Взгляд медово-карих глаз Гарри чаще бывал недоверчивым, но иногда щенячье-восторженным; впрочем, сейчас глаза его были скрыты за большими солнцезащитными очками. Кларк почувствовал раздражение. Эти очки... Они были уместны весной в Греции, но не здесь, в Эдинбурге, в это время года. Разве что у человека слабые глаза. Или чужие...
В рыжевато-каштановых, вьющихся от природы волосах Гарри многочисленные седые пряди выглядели неестественно, как специально обесцвеченные. Через несколько лет седина будет преобладать, но уже сейчас она придавала Гарри профессорский вид. Профессор, да... Но каких немыслимых наук? Нет, по внешнему виду Гарри трудно было догадаться о чем-то. Черная магия? Колдовство? Господи, конечно нет!
Он всего лишь некроскоп — человек, который беседует с мертвецами.
Когда-то Киф был слегка полноват, совсем немного. При его росте это почти не портило фигуру.