С этими словами он извлек из-под кольчуги небольшой сверток и кинул его Марку. Развернув тряпицу, тот обнаружил ворох спутанных волос и уставился на него с брезгливым любопытством.
– Это…
– Да чистые они, чистые. Я сам кожу прополоскал в реке, недели не прошло. Надевай спокойно.
У Марка ползли мурашки по спине, пока он надевал чей-то недавно срезанный скальп. Тряхнул головой, рассыпая волосы по плечам. Шрамолицый прищурился на него из темноты.
– И родная мать не узнает… Только верни потом, ладно? Тут один парень из Шестой центурии мне за них десять денариев сулил.
Держа гладиус наготове, Марк протиснулся сквозь брешь в ограде и обнаружил, что варвары-лазутчики уже стаскивают тело последнего из часовых в канаву глубиной локтя четыре, окружавшую становище сразу за тыном. Обернувшись, Мартос ухмыльнулся и затряс головой при виде римского офицера с чужой шевелюрой на макушке.
– А что, неплохо. Ты вообще в неправильном месте родился: надо было к северу от границы.
Марк вернул гладиус в ножны и полой плаща прикрыл его рукоять с навершием в форме орлиной головы из золота и серебра.
– С лазом все в порядке?
Варвар кивнул.
– Да. Я же говорил, что по всем четырем сторонам они устроили потайные ходы, а этот я в свое время запомнил. Полотно из подрубленных бревен шагов в двадцать длиной, держится у верейных столбов на честном слове и клиньях, чтоб не обвалилось, если какой-то олух невзначай прислонится. Мы клинья вынули, так что твоим людям всего-то осталось набросить веревки да хорошенько дернуть. Заодно отличные выйдут мостки через ров. Ну а сейчас, если ты готов, пора проведать Кальга.
Марк кивнул, оглядывая спящий стан варварского племени. Скопище шалашей и шатров терялось в предрассветной мгле, лишь кое-где мелькали огоньки костров, оставленных для сторожевых нужд.
– Думаю, найдутся и те, кто не спит даже в такой час.
Мартос согласно качнул головой.
– И не сомневаюсь. Им известно, что легионы разбили лагерь на ближайшей равнине, так что атака может начаться когда угодно, хоть сегодня. Кто-то будет дрыхнуть без задних ног, а кто-то наверняка глаз не сомкнет от страха. Но мы с тобой уверенно пойдем в шатер Кальга, и даже неспящие решат, что не видят ничего необычного: всего-то пара соплеменников исполняют чей-то приказ. Идем же.
Полудюжина варваров кольцом окружила римского офицера, следуя за своим вожаком, пока тот, ничуть не таясь, направлялся в самое сердце вражеского стана, пусть и охваченного дремотой. Где-то через минуту они взяли левее и, оставив спасительный лаз в тыне позади, принялись взбираться на отлогий холм, пока Мартос не вскинул кулак. Он осмотрелся кругом и затем шагнул в тень большого шатра, призывно махнув рукой. Когда все оказались рядом, Мартос едва слышно зашептал:
– Вот он, шатер Кальга. Там обязательно стража при входе, так что резать их будем молча. Только учтите: Кальг – мой.
Он взглядом окинул лица своих людей, а когда удостоверился, что они все отлично поняли, вонзил кинжал в полотнище и одним движением рассек его до земли, открывая длинную прореху в жесткой холстине. Первым внутрь нырнул Марк с обнаженным гладиусом – и обнаружил, что просторный шатер едва освещен жалкой парой масляных плошек. Единственный обитатель, какая-то согбенная и явно немолодая фигура, стоял спиной, так что Марк одним прыжком преодолел расстояние в пару шагов и локтевым сгибом обхватил лицо мужчины, зажав ему рот грубой шерстью плаща поверх железного наруча-накладки.
– Запахните разрез и присматривайте за входом.
Два воина тут же кинулись исполнять негромкий приказ Мартоса, пока их предводитель неторопливо обходил пленного спереди. Тот вздрогнул под беспощадным взглядом вотадинского князя, и Марк немедленно усилил хватку, чтобы не допустить крика о помощи. Впрочем, по тому, как старик вжался Марку в грудь, чувствовалась полная покорность судьбе и инстинктивное желание оказаться подальше от кошмара, который развертывался перед ним наяву. Мартос вскинул нож и принялся в такт словам прихлопывать лезвием по щеке старика.
– Аэд. Не тебя мне надо, хотя для начала сойдет. Я пришел за твоим хозяином, а наткнулся на древнюю тварь, которая гадит своим ядом прямо в голову Кальга. Не сомневаюсь, это ты его надоумил бросить мой отряд под копыта римской кавалерии в битве при Белой Крепости, чтобы они нас порубили в отместку за гибель своей когорты. Но почему? А чтобы убрать меня с пути, чтобы Кальгу никто не мешал прикончить моего дядю и прибрать к рукам наш край. – Он упер кончик лезвия в дряблый мешочек под нижней челюстью Аэда и давил до тех пор, пока на морщинистую шею и одежду советника не брызнула кровь. – Так что сейчас я князь без народа, за что тебе спасибо. Моя семья либо полностью перебита, либо выносит такие страшные муки, что пожелать им я могу только смерти. Не трать время на свои обычные увертки, потому что если я не получу быстрый и точный ответ, то вспорю тебе брюхо и пущу в таком виде гулять. Кальг. Где он?
Друст во второй раз рассмеялся в лицо Кальгу. В его глазах метались искры веселого недоумения.
– Страну вотадинов? Мне?! С таким же успехом ты мог бы посулить луну. – Он повернул голову к своим людям и показал в сторону северной линии тына. – Уже брезжит, пора уходить. Эй, ты! Быстро с донесением на холм. Пусть отворяют заграду, и чтоб отряд был готов к маршу!
Вновь обернувшись к Кальгу, он упер руки в боки:
– Вотадины давно смотрят латинянам в рот. Их бабье, что почище, обвешалось украшениями с юга, а мужчины разжились мечами, чья кромка куда острее, чем у наших местных поделок. Если мы займем Динпаладир, то уже через месяц заявится какой-нибудь легион, сметет катапультами тын, а нам всем перережет глотки. Латинянам нравится торговать с вотадинами, а через них и с остальными пентюхами как ты, так что не думай, что они запросто откажутся от легких денег. Словом, Кальг, нет. Ты в свое время прибрал себе вотадинские земли, вот сам и обороняй. А хочешь – уноси ноги да забейся в нору подальше, когда они снесут ворота и пожалуют по твою душу. Я-то хоть сейчас могу укрыться в своих наделах, за старым северным валом, и они меня не тронут, раз уж знают, что так им проще. Может статься, даже подарки пришлют, чтоб я не совал носа за вал и держался подальше от их дел. Но ты, Кальг, ты разрушал их форты и убивал их солдат. Можешь бежать хоть на край земли, они не бросят тебя преследовать. На твоем месте я бы…
Его глаза вдруг сузились на чей-то крик из-за спины хозяина стана. К этому звуку присоединился другой голос, и через мгновение воздух наполнился внезапными воплями агонии. Друст обернулся и проревел своим людям:
– Чего раззявились, олухи! Ломай ограду, пора убираться!
Первый же солдат-сельгов, что проник в шатер, умер беззвучно. Его глотку в один миг вскрыл охотничий нож вотадина, которого раззява оттолкнул, врываясь внутрь. Сельгов сделал еще пару-тройку шагов на ватных ногах, заливая грудь собственной кровью и шумно освобождая кишечник в штаны из грубой тканины, после чего наконец рухнул ничком на пожухлый дерн.
– Владыка! Там латиня…
Второй ратник еще откидывал входной полог, возбужденно выкрикивая тревожную весть, как убийца его соплеменника тычковым ударом всадил нож ему в живот, вспарывая подвздошие до хребта и вываливая на свет ком осклизлых кишок. Из перекошенного рта вырвался хриплый стон, и сельгов упал на колени. Мартос тряхнул побелевшего от ужаса старика.
– Все, уходим. Марк, отпусти-ка его…
Римлянин отшагнул назад, и Аэд еще толком не успел сообразить, что лицо обдал поток прохладного воздуха, как вдруг резкий толчок в спину послал его вперед, насаживая на нож Мартоса. По телу прокатилась волна резкой боли. Бросая взгляд вниз, Аэд увидел торчащую из живота рукоять, зажатую в могучей деснице вотадинского князя. В тот же миг Мартос протолкнул лезвие в нижний отдел брюшины, свирепо провернул и выдернул. Обтер клинок об одежду старика. Из раны хлынул теплый поток, и воздух заполнился металлическим привкусом крови с легкой протяжкой из свежих экскрементов. Старый советник согнулся пополам, не в силах даже простонать от страшной боли.
– Издыхай, Аэд. Только чтоб медленно.
Мартос призывно махнул рукой в сторону прорези в тыльной части шатра, а сам подобрал с пола небольшой деревянный ковчежец, что стоял в ногах тюфяка Кальга. Откинув крышку, он заглянул внутрь, затем наклонил ящичек, показывая полость Марку:
– Я так и думал. Сплошная писанина. Может, личные письма Кальга чего-то и стоят, особенно если их отдать твоему трибуну…
Он небрежно швырнул ковчежец в руки одного из ратников, и сквозь заднюю прореху ватага выбралась под бледные лучи рассвета. Марк тут же взялся оценивать обстановку, отлично понимая, что, как только будет обнаружено присутствие римского офицера, их вмиг окружат. Тем временем из шалашей повсюду вылезали сельговы и разбирали оружие, толком еще не понимая, что в их гущу затесались лазутчики. До момента истины оставались считаные секунды.
– Все, хватит прятаться! За мной!
Он обнажил гладиус и ринулся меж шалашей в сторону тына, где уже должны были поджидать его люди. В спину ему дышал Мартос со своими воинами. Импровизированный парик свалился с макушки, открывая взору коротко стриженные черные волосы, и какой-то сельгов, оказавшийся у Марка на пути, изумленно вытаращил глаза на такое диво. Он уже готов был проорать тревожный клич, когда гладиус римлянина вспорол ему глотку, а мчавшийся следом воин Мартоса плечом бросил незадачливого сельгова в стенку соседнего шалаша, даже не удосужившись замедлить бег. Сейчас за ними летел хор встревоженных криков, заставляя насторожиться тех, кто находился впереди, пусть причина переполоха еще не была понятна. Варвары становища крутили головой, машинально протягивая руку за оружием, пока их заспанные глаза пытались отыскать источник сумятицы.
Мартос нагнал центуриона и, напрягая каждую жилу своего мощного тела, постарался удержаться вровень с человеком, который лишь несколько дней назад был его врагом. На их пути уже собралась кучка сельговов, потрясавших мечами. До