В начале 1980-х годов Эрл продолжал работать в филадельфийском отделении ФБР, хотя супруги жили в Питсбурге, родном городе Кэролайн, где она стала партнером в известной юридической фирме. Эрл приезжал домой раз или два в неделю. За десять лет совместной жизни супруги так и не обзавелись детьми – Кэролайн больше занимала карьера, что вносило некоторый разлад в семейные отношения. Эрл стал напарником вашего будущего протеже в филадельфийском отделении ФБР, Дейла Купера.
Во-первых, оговорю заранее, что факты, изложенные далее, частично известны вам со слов самого Купера, точнее, из его диктофонных записей, ежедневно пересылаемых Дайане, то есть из составленных Дайаной стенограмм. Тщательно проверив все имеющиеся материалы, я пришла к заключению, что записи и стенограммы подверглись редактированию и существенным изменениям – можно с уверенностью сказать, что в настоящее время мы вполне способны объяснить такое поведение «Дайаны», – а значит, их нельзя рассматривать как надежные источники информации.
В начале 1980-х годов расследование преступления, предположительно совершенного серийным убийцей – как мы сейчас предполагаем, самим Эрлом, – стало первым оперативным заданием агента Купера в филадельфийском отделении ФБР. Расследование этого и целого ряда других преступлений с самого начала проходило под руководством агента Эрла. Как нам известно, за год до этого Эрл познакомил Купера с Кэролайн на рождественской вечеринке в филадельфийском отделении ФБР и сразу заподозрил, что между ними возникло взаимное влечение. В своих диктофонных записях Купер и сам в этом признается, однако же этим все и ограничилось бы, если бы не появилась необходимость несколько месяцев вести расследование в Питсбурге. Судя по материалам дальнейших допросов, можно предположить, что к этому времени Уиндом Эрл уже начал терять способность рассуждать здраво, хотя ему и удавалось долгое время скрывать это от окружающих.
Итак, Эрл не только заподозрил жену и напарника в романтической связи, но и стал усиленно их к этому подталкивать, чтобы доказать ее существование и оправдать свои дальнейшие жуткие поступки. Под предлогом командировок в другие города, якобы связанных с проведением расследования, Эрл тайно оставался в Питсбурге, чтобы следить за женой и напарником, сводил их друг с другом и даже, будто обезумевший мстительный купидон, подстраивал их «случайные» встречи. Разумеется, все это привело к трагической развязке, когда из тайного безумца Уиндом Эрл превратился в убийцу.
Свое гнусное деяние он обставил как преступление на почве ревности, возможно надеясь использовать это в качестве аргумента своей судебной защиты, однако не предполагал, что к тому времени у агента Купера уже возникло подозрение, что разыскиваемый ФБР серийный убийца не кто иной, как сам Эрл. Судя по всему, Кэролайн самостоятельно пришла к такому же выводу, а когда они с Купером сопоставили все известные им факты, то подтвердили свои предположения. Сейчас ясно, что Эрл убил жену и тяжело ранил Купера именно потому, что они намеревались обратиться в ФБР. Впрочем, версия «убийство на почве ревности» оказалась удобной отговоркой не только для Эрла, но и для руководства ФБР, чтобы скрыть неприглядную правду. Дело не передали в суд, а правду похоронили вместе с Кэролайн. В принципе, любого объяснения было бы достаточно, чтобы отправить Эрла в учреждение строгого режима для душевнобольных преступников, где ему было самое место. Однако же, как я сейчас понимаю, именно эта трагедия стала причиной вашего знакомства с агентом Купером, воплотившим в себе все те надежды и чаяния, которые подло предал Эрл Уиндом.
Безусловно, после трагических событий Купер долго терзался угрызениями совести. Еще не оправившись от ран, он начал курс психотерапии и психологической помощи, искренне стараясь улучшить свой моральный настрой. Диктофонные записи подтверждают, что это было самым трудным уроком в его жизни, который Купер затвердил наизусть. Однако же это не равнозначно полному избавлению от глубоко укоренившегося желания спасти несчастную женщину от самой себя, правда, шеф?
(Может быть, в этом я чересчур строга к агенту Куперу? Я готова изменить свою точку зрения, если вы сочтете меня слишком придирчивой. Тем не менее я считаю, что его одержимость делом Лоры Палмер является отголоском именно этой тенденции.)
Итак, в заключение задам следующий вопрос: является ли эта черта характера определяющим фактором во влечении Купера к Энни Блэкберн? Может быть, на самом деле все намного проще: и Купер, и Энни пережили жестокое нападение опасных преступников и чудом уцелели. Их объединяет своеобразное родство душ, и силу этой связи не стоит недооценивать. Кто знает, если бы их отношения развивались и дальше, они бы переросли в нечто возвышенное, исцеляющее, может быть даже в любовь всей жизни (от одной мысли об этом щемит сердце). Безусловно, это вполне вероятно, и вы сами желали бы того же своему другу. К сожалению, мы этого никогда не узнаем.
Зато мы знаем, что после почти десятилетнего пребывания в камере одиночного заключения Эрлу удалось осуществить дерзкий побег из федеральной тюрьмы особо строгого режима и исчезнуть без следа. Мы знаем также, что он, словно бросая вызов властям, устроил себе тайное убежище на территории бывшего Восточного пенитенциарного учреждения в Филадельфии[25] – печально знаменитого и старейшего в США заведения строгого режима, где содержались психически невменяемые преступники. Именно там он вынашивал планы дальнейшей мести.
09. Возвращение в Твин-Пикс
Эрл уже находился в Твин-Пикс больше месяца – я не буду здесь повторять длинный список известных нам преступлений, – когда Норма и другие друзья Энни Блэкберн из «Дабл Р» предложили ей поучаствовать в местном конкурсе красоты «Мисс Твин-Пикс». Энни с характерной для нее искренностью составила доклад, который и прочитала на «состязании талантов»; доклад представлял собой обычную проповедь о мире во всем мире, с цитатами из речи вождя Сиэтла[26], однако же судьи – надо сказать, не самые суровые – растрогались до глубины души и присудили Энни корону королевы красоты. После этого все пошло наперекосяк: пиротехническое представление отвлекло публику, а Уиндом Эрл, никем не замеченный, похитил Энни. В том, что случилось дальше, показания путаются.
Эрл спрятал Энни в каком-то до сих пор точно не установленном месте, где-то в Гоуствудском национальном заповеднике. (Ходят упорные слухи о чем-то «сверхъестественном», которые я не считаю нужным пересказывать, однако, принимая во внимание то, что произошло с Архивистом, а впоследствии и с нами при расследовании дела Купера, вполне возможно, что эту точку зрения придется пересмотреть.) Мотивы похищения представляются очевидными: используя Энни как приманку, Эрл хотел подстеречь Купера и завершить то, что начал много лет назад в Питсбурге. Той же ночью Купер вместе с двумя сотрудниками шерифского управления отправился в лес, в то место, где Эрл предположительно спрятал Энни. По словам шерифа Трумэна, Купер «вошел туда один», а потом «исчез» на всю ночь.
Однако же я совершенно не понимаю, что под этим подразумевается. Вошел куда? Исчез как? Трумэн упорно отказывается что-либо объяснять и по большей части отмалчивается, из преданности другу. Как бы то ни было, мне ничего не удалось узнать о местонахождении Купера в последующие двенадцать часов. На рассвете шериф Трумэн и один из его помощников обнаружили Купера и Энни на поляне неподалеку. Помощники шерифа отвезли Энни в больницу, а Купера – в его номер в гостинице «Грейт-Нозерн», где доктор Хэйворд осмотрел его и объявил вполне здоровым, но прописал отдых. Весь день Купер провел в гостинице.
Уиндома Эрла больше не видели. Ни в лесу, ни где-либо еще не обнаружилось ни следа его пребывания. Как вам известно, через несколько дней пропал и Купер, не просто из Твин-Пикс, а вообще с лица земли, и обнаружить его ФБР не удается вот уже двадцать пять лет.
Энни Блэкберн провела в больнице день. Она якобы не помнила, что с ней произошло, а в остальном чувствовала себя вполне нормально. На следующее утро ее обнаружили в кататоническом ступоре: невидящие глаза широко раскрыты, зрачки расширены, реакция на световые и звуковые раздражители отсутствует. Врачи не могли понять, в чем причина такой резкой перемены, – судя по анализам и тестам, все показатели жизненно важных функций были в норме. В этом состоянии Энни оставалась десять дней; питательные вещества и жидкости вводили ей внутривенно, показатели жизненно важных функций сохранялись в норме. Рядом с Энни все время находилась Норма или кто-то из друзей. Постепенно ее состояние несколько улучшилось: теперь ее можно было усадить, а если ей помогали подняться с кровати, то она делала несколько шагов. При этом выглядела она покорной и смиренной, какой-то умиротворенной. Ее купали, кормили и одевали, но она не произносила ни слова, не реагировала ни на чье присутствие, как будто не видела и не слышала никого и ничего вокруг.
Через два месяца Норма перевезла Энни домой и стала сама за ней ухаживать. (Впрочем, зная Норму, это неудивительно, а вот их мать, Вивиан, к тому времени уже обзавелась новым мужем, поэтому, не желая никаких напоминаний о прошлом, не отвечала на звонки Нормы и не проявляла никакого интереса к состоянию Энни.) В первую годовщину того дня, когда Энни нашли в лесу, Норма, вернувшись домой, обнаружила Энни, почти бездыханную, в луже крови на кровати – бедняжка вскрыла себе вены осколком разбитого стакана. Норма отвезла ее в больницу, где снова выяснилось, что Энни не помнит ни что произошло, ни где она и с кем. Она бодрствовала и держалась настороже, хотя и не отдавала себе отчета, где находится. На следующее утро, все еще в больнице, она произнесла одну-единственную фразу – по свидетельствам очевидцев, Энни заговорила впервые за целый год с того самого дня, как ее нашли в лесу. В палате было несколько человек, в том числе и Норма, но к Энни никто не обращался, так что произнесенная ею фраза не была ответом на вопрос, заданный кем-то из присутствующих.