В каждой семье есть автомобиль, а то и два, а раз так, то практически все горожане знают Эда Малкастера, владельца единственной в Твин Пиксе бензоколонки, а заодно и его жену, одноглазую Надин.
Часто горожане выбираются на своих машинах в загородные поездки на уик-энд — продуктами в таких случаях, как правило, запасаются в закусочной Нормы Дженнингс, муж которой Хэнк Дженнингс, вот уже который год сидит в Федеральной тюрьме.
Жить в Соединенных Штатах, не обращаясь за помощью к профессиональному юристу, практически невозможно. Самый известный юрист города — Лиланд Палмер, тесно сотрудничающий, кстати, с самим Бенжамином Хорном.
Наиболее авторитетный доктор в городе — Уильям Хайвер, к услугам которого каждый из жителей Твин Пикса наверняка обращался хоть один раз в жизни. Мэр Дуэйн Милтон избран на свою должность на второй срок — он как бы есть, но в то же время горожане вспоминают о нем разве что в преддверии очередной избирательной кампании.
Как и в любом небольшом городке, в Твин Пиксе есть свои «белые вороны», люди, отличающиеся от остальных необычностью стиля жизни. Самая известная — «Леди-С-Поленом», женщина лет тридцати пяти, имени и фамилии которой никто из горожан не может назвать точно. Свою кличку она получила за то, что на всех важных городских мероприятиях — вплоть до годового отчета мэра Дуэйна Милтона — она неизменно появляется, держа в руках один и тот же обрубок полена, с растрескавшейся корой, пяти дюймов толщиной и в два фута длиной Никто не помнит точно, когда она впервые появилась в Твин Пиксе со своим поленом, никто из горожан не может точно сказать, чем она занимается и за счет чего существует. И если Леди-С-Поленом до сих пор не отправили в психиатрическую клинику, то только потому что, по словам доктора Уильяма Хайвера, она «не представляет общественной опасности».
Еще один городской сумасшедший — Джонни Хорн, сын бизнесмена Бенжамина Хорна. Он уже достаточно взрослый, но развитие у него — как у пятилетнего ребенка Ему известны только два слова: «хочу» и «индейцы». Джонни просто завернут на индейцах, он никогда, даже во сне, не расстается с головным убором вождя индейского племени, сделанным из раскрашенных перьев из разноцветных кусочков кожи. У Джонни явная задержка в развитии, и все попытки Бенжамина излечить сына в самых лучших клиниках остались безрезультатными. В отличие от Леди-С-Поленом, Джонни Хорн не стал предметом иронии горожан — его то ли просто жалеют, то ли у жителей Твин Пикса существует какое-то безотчетное уважение к богатству Бенжамина Хорна.
Жизнь в Твин Пиксе отличается простотой и невзыскательностью. По утрам горожане разъезжаются на своих не слишком дорогих автомобилях на службу, где занимаются чем угодно, только не работой — пьют кофе, обсуждают последние городские сплетни. По вечерам они возвращаются домой; мужчины, приняв свой обычный аперитив, садятся перед телевизорами, женщины принимаются за домашнее хозяйство. По воскресеньям, в хорошую погоду, горожане отправляются загородные ландшафты действительно впечатляют первозданностью и нетронутостью; если же погода не благоприятствует загородным прогулкам, жители ездят друг к другу в гости, обсуждая городские новости, которые не успели обсудить на работе…
То утро — это был четверг, двадцать третье февраля — ничем не отличалось от обычных. Уже к девяти утра автомобильные площадки перед котеджиками горожан опустели — начинался рабочий день. Движение на улицах несколько оживилось; в городке открывались бакалейные лавки, кондитерские и закусочные.
Закусочная Нормы Дженнингс находилась как раз в нескольких минутах ходьбы от дома Мартеллов. Норма — небольшого роста двадцатипятилетняя блондинка — посмотрела на часы: было десять минут десятого.
«Что-то Питер запаздывает», — подумала она.
Пит Мартелл, муж управляющей лесопилкой Кэтрин, имел странную привычку — несмотря на то, что он имел возможность пить свой утренний кофе дома, он почему-то всегда приходил в закусочную Нормы к открытию. На вопрос Нормы, что заставляет его так поступать, Питер неизменно отвечал, что боится быть отравленным в собственном доме женой Кэтрин — причем Норма никак не могла понять, шутит Питер или же говорит серьезно.
Двери раскрылись.
Норма подняла голову — на пороге стоял мистер Мартелл.
— Доброе утро, — кивнула Норма и, улыбнувшись, протянула руку к кофейному аппарату. — Вам как обычно, мистер Мартелл? Двойной с сахаром?..
Питер, поднеся ко рту закоченевшие руки, принялся согревать их дыханием.
— Да, Норма, — ответил он, — как всегда. Двойной с сахаром. И, пожалуйста, поменьше воды…
Норма принялась готовить кофе.
— Мистер Мартелл, — вновь улыбнулась она, — вы пьете у меня кофе вот уже лет пять, каждое утро. И каждое утро вы говорите мне одно и то же…
Питер, расстегнув куртку, присел за стойкой.
— Поменьше воды?..
Норма, приготовив кофе, налила его в чашку и, придвинув ее Питеру, ответила:
— Да. Поменьше воды. Неужели вы считаете, что мне надо напоминать об этом всякий раз? Если бы вы не сказали насчет того, сколько воды, я бы ушам своим не поверила…
Питер отхлебнул из чашки.
— Норма, — произнес он извинительным голосом, — Норма, я старый человек… У меня могут быть свои странности. Не обращайте внимания.
Допив кофе, он отодвинул чашку и потянулся во внутренний карман куртки за бумажником.
— Спасибо, — он протянул Норме банкноту, — ваша закусочная — единственное место, где я чувствую себя как дома.
Норма подумала: «Сейчас он обязательно скажет, что только тут его никто не отравит».
— Да, как дома, — продолжал Мартелл, — и я знаю, что тут мне никто и никогда не всыплет в мой утренний напиток отраву.
Норма тяжело вздохнула — ей приходилось выслушивать это каждое утро.
— Мистер Мартелл, вы, наверное, опять на рыбалку? — поинтересовалась Норма, чтобы как-то изменить течение разговора.
Питер оживился — рыбная ловля и все, что с ней связано, были его излюбленными темами.
— Да, Норма, — кивнул он, — погода отличная, как раз на форель.
— Вы рыбачите в небольшом ручейке, что впадает в океан, это около бензоколонки Эда Малкастера?..
— Совершенно верно, — ответил Пит, — вам, наверное, известно, что королевская форель не водится в соленой воде?..
— Ну, и как успехи? — Норма попыталась вложить в эту фразу как можно больше участливости.
Питер скромно отвел глаза.
— Позавчера вытащил несколько, фунтов на пять, наверное… — Мартелл поднялся из-за стойки. — Ну, спасибо за кофе, Норма. Я пошел…
— Удачи вам, сэр, — улыбнулась та на прощанье, — заходите еще…
Утренняя капель с крыш обещала теплый день — по мнению Питера Мартелла, именно такая погода благоприятствует удачной рыбной ловле. До безымянного ручейка, где он обычно рыбачил, было не очень далеко — что-то около полумили, и Пит решил идти туда пешком.
Вдыхая утренний воздух, Питер неспешно двинулся вдоль океана. Через полчаса он был на берегу ручья.
Распаковав чехол с удочками, Мартелл поискал глазами какой-нибудь небольшой камень, удобный для сидения — рыбалка предстояла долгая, и у Пита, который почти всю свою жизнь провел за станком с циркулярной пилой на лесопилке, быстро отекали ноги. Не найдя ничего подходящего, он двинулся вдоль берега и прошел до самого устья ручья. Неожиданно внимание Питера привлек какой-то странный предмет — продолговатый целлофановый пакет где-то шести футов длиной. Пит остановился в недоумении. Океанский прибой время от времени выбрасывал на побережье смытые штормом спасательные круги, всевозможный мусор, выброшенный с кораблей, обломки древесины, так называемый плавник; однако величина целлофанового свертка не позволяли считать, что он мог быть выброшен на берег прибоем. Пит посмотрел по сторонам — берег был пустынен. Тогда он с опаской, мелкими шажками подошел поближе. Под несколькими слоями целлофана явно угадывались очертания человеческого тела; с конца свертка, что был к Питу поближе, торчала окоченевшая нога, с другой стороны виднелись растрепанные длинные волосы цвета льна. Целлофан запотел изнутри, и поэтому разобрать, что в нем завернуто, было невозможно.
— Господи, — пробормотал Питер, — Господи, что же это такое…
Приблизившись к страшному свертку, он отогнул край целлофана и едва не потерял сознание. Правильные, как у античного изваяния, черты лица, тонкая шея, большие ресницы… Это был труп Лоры Палмер, единственной дочери уважаемого в Твин Пиксе адвоката Лиланда Палмера, лучшая ученица школы, гордость родителей и, как утверждали многие — самая красивая девушка в Твин Пиксе. Губы покойной были неестественно синего цвета, на бровях и ресницах блестел иней — видимо, этот страшный сверток пролежал на берегу океана всю ночь; за это время труп быстро окоченел.
— Господи, — повторил Пит и попятился назад, — Господи, какой ужас…
В 1972 году Лиланд Палмер, выпускник юридического факультета Колумбийского университета, одного из самых престижных учебных заведений Соединенных Штагов, приехал в Твин Пикс за небольшим наследством, оставленным ему кем-то из родственников. Разумеется, в то время он не сомневался, что пробудет в городке не более нескольких дней — масштабы и периферийное положение Твин Пикса не соответствовали честолюбивым планам молодого юриста. Однако формальности, связанные с вводом в наследство, затянулись на несколько месяцев. За это время Лиланд успел познакомиться с двадцатитрехлетней Саррой, секретаршей нотариальной конторы, занимавшейся его делами. Их роман окончился, как обычно и бывает, беременностью и жутким скандалом, который закатили Лиланду родственники девушки, и тому не оставалось ничего, как жениться. Вскоре у них родилась дочь Лора, и Лиланд, справедливо посчитав, что в крупном городе вроде Лос-Анжелоса или соседнего Сиэтла ему будет трудно открыть частную юридическую практику, осел в Твин Пиксе. Впрочем, он никогда не жалел об этом — Сарра оказалась образцовой женой, прекрасной хозяйкой и нежной