Твист на банке из-под шпрот. Сборник рассказов CWS
Перед вами – сборник короткого рассказа.
У моего друга, поэта Санджара Янышева, в одном из ранних стихотворений была строчка: «Но твиста не сплясать на банке из-под шпротов…»
Короткий рассказ – и есть такой «твист». Сжатый объем требует скупой, точной прорисовки, энергичного стиля – и, конечно, яркого сюжета.
Книга собрана из рассказов, отобранных по результатам конкурса среди выпускников мастерских CWS, созданных несколько лет назад Майей Кучерской. Для тех, кто не в курсе: CWS – Creative Writing School, «Школа литературного мастерства».
Спектр тем и сюжетов – самый широкий. Это и истории любви, и семейные драмы (и комедии), и детство, и старость, и офисные – полярные – консервные будни… Московская пробка и парижское кладбище. Фантастика и сугубый реализм. Объединяет рассказы одно: точное авторское зрение, умение сказать коротко о многом и цельно – о разном.
Отбор был жестким – в сборник вошло чуть более трети из пришедшего на конкурс. Отбирал только то, что мог бы предложить в любой из ведущих литературных журналов. Впрочем, некоторые выпускники CWS в них уже печатаются.
Итак, семьдесят пять твистов на банке из-под шпрот. Танец начался. Предлагаю занять читательские места и следить за танцевальными па.
Creative Writing School (CWS) – это литературные мастерские, созданные для преподавания инструментов творческого письма и поддержки талантов. На наших глазах формируется
и растет новое поколение писателей.
Литературные мастерские CWS основали Майя Кучерская – писатель, критик, руководитель и вдохновитель CWS, Наталья Осипова – филолог, директор CWS, и Елена Авинова – художник проекта, автор графического дизайна. Преподаватели нашей школы – профессиональные писатели, переводчики, критики, филологи, – живые классики.
Перед вами рассказы 75 новых авторов – нового поколения литераторов. Семьдесят пять коротких, быстрых и энергичных рассказов. Школа литературного мастерства Creative Writing School и издательство Эксмо придумали этот конкурс – большую танцевальную площадку, чтобы дать молодым литераторам право голоса, право движения. Главное – удержаться, не упасть на повороте, с точностью до градуса выверить каждое слово.
Твист – танец быстрый, энергичный и простой. В середине XX века он стал революцией. Не только потому, что стало можно танцевать без партнера, но и потому, что впервые главным правилом явилось полное отсутствие правил. Твист как литературный прием – это танец текстом: поворот, опрокидывание сюжета.
Темп, Вращение, Игра, Скорость, Точка – пять элементов новой литературной реальности.
Часть 1. Темп
Дарья Новакова. Тропа великанов
– Язаписана на шесть, – буркнула Зоя и, не глядя, направилась в парикмахерский зал.
– Подождите! – из-за стойки обиженно выскочила администратор – миниатюрная девушка в джинсах и крохотных, почти кукольных балетках. – Я сообщу о вас мастеру, и она вас пригласит. Присаживайтесь!
Зоя села на краешек дивана и, проводив девушку взглядом, хмыкнула: будь у нее такой рост и фигура, она бы носила только каблуки. И только мини.
Огляделась. На стенах – постеры. С каждого на Зою загадочно смотрела стройная длинноволосая девица.
– Пройдемте, – администратор остановилась перед диваном, и Зоя снова уперлась взглядом в ее балетки. Их носы чуть разъезжались в разные стороны, словно улыбались. Зоя машинально задвинула ноги в кроссовках сорок первого под диван. Жаль, что туда же нельзя задвинуть массивные плечи, полные бедра, дурацкое имя и всю свою жизнь.
– Я – Ольга, – улыбнулась парикмахер, когда Зоя уселась в кресло, – слушаю вас, что бы вы хотели?
– Перекраситься, – быстро сказала Зоя. – В рыжий.
– В рыжий? – удивилась Ольга, перебирая Зоины русые пряди. – Мне кажется, вам бы больше подошел блонд.
– Я хочу в рыжий, – Зоя почему-то охрипла.
– Но я не вижу вас рыжей! Для меня вы блондинка. Светлая кожа, карие глаза, блонд будет просто шикарно смотреться! Вот смотрите, – Ольга приложила к Зоиной голове крошечную прядь искусственных белых волос. – Шикарно же!
– Я бы все же хотела рыжий, – нерешительно повторила Зоя.
– Поверьте моему опыту: блонд – это ваше. Попробуйте, и вы не захотите больше ничего менять!
– Нравится? – спросила Ольга спустя два часа, и Зоя вынырнула из своего телефона. Сделала вид, что смотрит в большое зеркало:
– Да.
Оставила Ольге «на чай».
– Вам очень идет! – приветливо сказала администратор, пока Зоя расплачивалась.
Дома Зоя поочередно выдвинула ящики письменного стола. Кажется, в последний раз она видела пудреницу с зеркальцем здесь. Нашла, с усилием посмотрелась и снова кинула в ящик.
Подошла к компьютеру и тронула мышку. Экран послушно высветил последнюю незакрытую страницу:
«Для съемок фильма под рабочим названием «Тропа великанов» нужны крупные мужчины и женщины (рост от 190 см) с рыжим цветом волос! Блондинов, брюнетов и шатенов просим не беспокоиться! Цвет глаз – зеленый/голубой!»
Зоя закрыла страницу, удалила с рабочего стола обои с изображением моря и базальтовых колонн и выкинула в помойку упаковку зеленых контактных линз.
Елена Шальнова. Тайный гол
Мила Андреевна жила этажом выше. Она была последней женой заслуженного поэта страны. Почетное звание. Тяжелое бремя. Поэта я не застала, но видела его многочисленные портреты в квартире, слишком просторной для одинокой дамы.
Я обожала соседку. За свободомыслие, за революционные взгляды на искусство, и литературу, и жизнь вообще… просто за все.
Нас сблизили пороки. Мы вместе курили. Она научила меня крутить самокрутки, утверждая, что чистый табак не приносит никакого вреда. Вместе мы пили коньяк, сплетничали и делились любовными приключениями. Помню, у Милы Андреевны случился роман с бездомным художником, гением и несчастным человеком. Он отказывался оставить свою коробку под мостом, воссоединиться и переехать в ее хоромы. Пришлось расстаться. Она очень переживала и уехала в Америку. Потом в Тибет, Сингапур, Японию, Корею, Индию и Новую Зеландию, Мексику… даже не помню, куда еще. Только в Великобритании не была, визу не дали.
В канун своего восьмидесятилетия она окончательно вернулась и начала писать книгу. Я зашла к ней по-соседски, поздно вечером, с коньяком и самокрутками.
Дверь в квартиру, как всегда, была открыта. Посреди бумаг и фотографий, в прекрасном настроении, восседала Мила Андреевна.
Мемуары?
Не совсем…
Про жизнь с поэтом?
Ни в коем случае, дорогая моя! Я полжизни была «жена поэта», потом «вдова поэта». Бывает, меня называют «милочка», но я прямо слышу строчную букву в снисходительном тоне. Никаких воспоминаний про гениев! Напишу про путешествия и приключения. Про тех, кто был знаком со мной, а не женой-вдовой поэта. Про тебя напишу.
Про меня неинтересно…
Будет очень интересно. Слушай, сделай одолжение, давай сыграем в футбол на площади у посольства Великобритании?
Уже ночь…
Поздний вечер, собирайся. У меня есть мяч.
Можно было отказаться, но если честно, запустить мяч в ворота этого особняка было моим тайным желанием много лет. Большие чугунные ворота с причудливым растительным орнаментом, который извивается и получается такое дупло, в которое хочется заглянуть.
…Мила Андреевна сделала пас, охрана при входе в посольство выпрямилась. Но волноваться нечего – старушка и взрослая женщина робко пинают по футбольному мячу в центре города. Через пару минут появился полицейский и свистнул в свисток. С этого момента невинная шалость превратилась в настоящее футбольное сражение. Полицейский свистел, сначала робко, потом все сильнее, потом предпринял попытку отнять у нас мяч. Безуспешно. Мила Андреевна и я были одной командой, сражались мы самоотверженно. На нашей стороне были численное преимущество и азарт. На стороне полицейского – хорошая физическая подготовка. Он завладел мячом, потом, видимо, поддался инстинкту, ловко и сильно пнул по нему и попал. Попал! Точно в ворота. Чугунные прутья издали глухой, почти колокольный звон. Мы замерли, охранники переглянулись, они все еще решали, присоединиться или наблюдать. В следующий миг сработала сигнализация. Мила Андреевна закричала «Гол!» и начала прыгать…
Меня увезли в участок. Суд, штраф и пятнадцать суток. Милу Андреевну в больницу. «Вдову поэта» нельзя в участок.
Она ушла через год, успела написать воспоминания о приключениях и хороших людях. Но футбольной истории в книге нет, пришлось изъять по просьбе моего мужа. Он считает, пусть лучше этот гол останется в тайне, тем более забил его полицейский. Жаль, что не я.