Мы сразу ухватились за мысль о том, что Пхова находится на краю света. Уехать на остров из холодного, нищего и богом забытого места, казалось, было нашим единственным выходом.
Даже по возвращении домой наши сердца трепетали, когда мы вспоминали то прекрасное платье женщины с Пхова. Ее волосы с химзавивкой, туфли на высоких каблуках и длинная юбка с разрезом потрясли наше воображение. Если мы поедем на Пхова, то обязательно будем жить долго и счастливо.
Сваха представила всего восемь фотографий. Наен внимательно рассмотрела каждую из восьми, но все не могла определиться.
– Выбери сначала ты…
Я быстро поняла, что это значит. Наен всегда доверяла моему выбору. Она даже просила меня ходить на рынок и выбирать тэнги для нее. Так вот, когда она сказала: «Сначала выбери ты», на самом деле хотела попросить выбрать жениха для себя. Сваха протянула мне три фотографии, отобранные по собственному вкусу.
Все трое мужчин были опрятно одеты. У первого была четкая линия губ и глубокий желобок под носом, но беспокоило меня в нем то, что лоб казался необычайно узким и хмурым. Второй мужчина выглядел настоящим красавцем: у него были густые брови и широкая переносица. Даже по фото он оставлял приятное впечатление.
Я собралась было взять фотографию третьего мужчины, но Наен быстро схватила вторую, которую я даже не отложила.
– Этот самый лучший, правда?
Ее голос звучал так, будто она уже определилась с женихом. Она ждала только моего одобрения. Сваха еще раз взглянула на фотографию и одобрительно кивнула:
– Глава корейской общины.
– Глава? Тогда, может, и я там займусь какой-нибудь общественной деятельностью?
Наен снова посмотрела на фотографию. Ее глаза сверкнули, а лицо прояснилось. Такого взгляда у нее я никогда раньше не видела. Я долго смотрела на третью фотографию, которую держала в руке. В отличие от других карточек, она не выглядела постановочной. Волосы смотрелись аккуратными, как будто их только что причесали, с еле заметными бороздками от расчески. Они казались мягкими, словно намазанными маслом. Небольшие глаза, ласковый взгляд, плотно сжатые губы, широкий подбородок и лоб выглядели настолько живыми, будто я видела их взаправду. Я долго смотрела на фотографию. Мое сердце медленно отсчитывало удары. Я не слышала, о чем говорили Наен и сваха.
– Пожалуйста, сведите меня с этим человеком, – проговорила я как ребенок, который долго репетировал. Наен взглянула на фотографию, которую держала я, а затем быстро переключилась на то фото, что было у нее.
– Он глава, глава. – Похоже, из всех трех мужчин собственный выбор нравился ей больше всего.
Рано утром Чансок пришел в церковь, где мы остановились. Видимо, он хотел проверить, не передумала ли Наен. Казалось, ему было важно переубедить ее.
– Так бывает, когда приезжаешь в новое место. Этот остров и правда совсем не похож на вашу родину, что есть, то есть… Со мной было то же самое. Тем не менее у меня все наладилось. Можете поверить на слово. Нам просто нужно пройти через это всем вместе.
– «Нам, вместе?» Вы хотите сказать, что мы должны жить вчетвером в одном доме?
– Нет, конечно, что за глупости, – оборвала я Наен. – Прекрати.
Тогда в комнату вошел Сангхак, видимо услышавший наш разговор снаружи.
– Перестаньте, друзья. Все задумывалось не так, и остановимся на этом.
Сангхак вручил Наен небольшой конверт и заметил, что купить билет в Японию на завтра было нелегко.
– На завтра? – удивленно переспросила я.
Наен явно тоже была ошарашена.
– Я слышал, что один человек, который собирался отплывать, заболел и не сможет поехать, поэтому я отправился туда и все разузнал. Благодаря этой случайности я смог купить билет по выгодной цене, так что не переживайте на этот счет. Раз уж вы решили уехать – уезжайте. Мне тоже нужно устраивать свою жизнь.
Услышав слова Сангхака, Наен молча опустила голову.
– Женщине будет трудно проделать этот путь одной, поэтому я обратился с особой просьбой к миссионеру, который тоже отплывает завтра.
Сангхак был настроен решительно. Он выглядел как человек, которому пришлось принять по-настоящему трудное решение, но все же его лицо не могло скрыть тоску.
– Будет ли это решением для всех нас? – спросила я.
– Решением для всех? – переспросил Чансок, взглянув на меня непонимающе.
Его взгляд как будто спрашивал: разве проблема, которая нуждается в решении, это не проблема Сангхака и Наен?
Мысленно я повторила фразу «решение для всех нас». Моей единственной заботой стало сделать как-нибудь так, чтобы мы все четверо остались жить на этом острове – как мы с Наен и собирались, садясь на паром. Мне показалось, теперь я понимаю, что имела в виду служительница церкви, когда говорила, что банальные выборы могут изменить всю твою жизнь. А сейчас на кону стоял выбор, который повлиял бы на всех четверых – отнюдь не пустячное дело.
– Если мы решим, что с самого начала выбрали других людей, то на этом райском острове смогут жить все четверо.
Я выпалила слова, которые крутились в моей голове всю ночь. Затем закрыла глаза. Тогда я пообещала себе, что никогда не пожалею о сказанном. Я почувствовала на себе взгляд. Услышала тихий стон, который вырвался у Чансока. Наступило короткое молчание: все трое, казалось, обдумывали то, что я имею в виду.
– Разве мы все не проделали долгий путь, чтобы прожить счастливую жизнь друг с другом? По крайней мере я – да. Но ведь и каждый из нас скажет то же, не так ли? Как можно теперь повернуть назад?
Прежде чем я успела договорить, Чансок хлопнул дверью и вышел. Удар двери был резким – Наен отвернулась, закрыв лицо руками, а Сангхак уставился на меня. Он не возразил и словом, только вздохнул.
Давайте считать, что я прибыла сюда на встречу с тем, чью фотографию взяла в руки первой. Я подавлю воспоминание о небольших глазах и ласковом взгляде, о плотно сжатых губах, выразительной челюсти и широком лбе. Забуду то, что почувствовала, едва взглянув на его фото. Вернуться домой? Вернуться к чему? Нет, это абсурдно. Я не могу позволить себе роскошь иметь другие варианты.
Люди из «Лагеря девять»
Красная лента, вплетенная в волосы Наен, развевалась на ветру. Она была такой яркой, что я не могла оторвать взгляд. Похоже, что саму Наен, следующую за Чансоком, все устраивало. Удачно, но одновременно я не могла сдержать досаду. Я не знала, на кого было обращено это горестное чувство – на Чансока, Наен или Сангхака, который не возражал против моего решения. Чансок шел впереди, слегка склонив голову. Так мало-помалу он отдалился от меня.
Шедшая вслед за Сангхаком, я остановилась и огляделась. Было отчетливо слышно, как поют вокруг птицы. Щебет доносился из леса, с деревьев и ветвей неведомых мне растений. Ветер был нежным и мягким, красные и желтые лепестки колыхались на деревьях. У меня возникла безумная фантазия, что «Лагерь девять» может оказаться большим птичьим гнездом.
«Как же оно называется?» Наклонив голову, я посмотрела на большое дерево, ветви которого свисали до самой земли. Мой взгляд проследовал от его корней до бесконечных, растущих во все стороны ветвей. Тут так много всего, что мне следовало бы знать: цветы, травы, деревья и фрукты, которых я никогда прежде не видела. Казалось, потребуется уйма времени, чтобы выучить их названия. А сколько, интересно, времени нужно, чтобы узнать человека?
Сангхак, который шел впереди, повернул голову в мою сторону:
– Место, где расположен наш лагерь, называется «Эва» – это означает «запад».
Сангхак широко взмахнул рукой. Его чисто выбритый подбородок выглядел свежо. Я кивнула в ответ.
Действительно ли мое решение было верным для нас четверых? Смогут ли все из нас быть счастливы? Меня всю дорогу преследовала только одна эта мысль. Внятного ответа так и не было. Как только я сказала, что выйду за Чхве Сангхака вместо О Чансока, второй просто хлопнул дверью и ушел. Наен же отвернулась, спрятав лицо в руках. А Сангхак и вовсе просто глядел на меня. Что он хотел этим сказать? «Согласиться не могу, но и возражать не стану»? Сможем ли мы вчетвером быть счастливы одинаково? Будто пытаешься по справедливости разделить рисовый пирог на равные части.
Я не могла забыть удаляющийся силуэт Чансока, который шагал с недовольным выражением лица. На нем была рубашка с рисунком в виде листьев. Я была не в силах оторвать взгляд от него.
Место, где располагалась кухня, куда меня привел Сангхак, было похоже на просторный склад. Она находилась между четырех хижин, поэтому, скорее всего, ею пользовались и другие жители. Меня немного расстроили ветхая крыша и стены в этой так называемой кухне. Я пошаркала ногой по грязному полу. Бурого цвета земля выглядела странно. Почва была совсем сухой: только дунь – и разлетится пылью. Но разве мне кто-то говорил, что, когда я приеду на Пхова, полы на кухне и в туалете будут настолько чистыми, что хоть босиком ходи? Видимо, от жизни в «Лагере девять» не стоит ожидать подобного.
Сангхак познакомил меня с женщиной, которая готовила ужин. Ее звали Пак Сунре, и улыбка ее была яркой и естественной. Сунре выглядела словно женщина, которая проживает свою жизнь, не проливая слез. Несмотря на то что на ней была пожелтевшая от пота и пыли одежда, она не выглядела измученной. Сунре сказала, что ждала меня, и поприветствовала:
– Добро пожаловать. Жарковато, не так ли? – и она протянула мне чашку с водой, хотя я этого даже не просила.
Глаза Сунре были необычайно темными и глубокими, похожими на ягоды корейского винограда. Стройная, с яркой улыбкой и сияющими глазами, она показалась мне женщиной, которая не постареет никогда. Я сразу почувствовала к ней особое расположение – возможно, только лишь из-за того, что она стала первым человеком, которого я встретила после прибытия в лагерь.
Я осушила чашку. Вкус воды на острове почти ничем не отличался от домашнего. Мне сразу стало легче, и жажда прошла. И меня впечатлила доброта Сунре. Сангхак тоже выпил воду и вытер рот.