31. Процитированная немецкая работа посвящена полемике с коммунитаризмом (не путать с коммунизмом) — учением об общности. Коммунитаризм — последнее, можно сказать, постсовременное слово американской социальной мысли.
Постсовременность — возврат к достижениям прошлых эпох. Наши мудрые соотечественники еще в прошлом веке пришли к выводу: существуют различные виды общности, есть ложная, но может быть и подлинная. Тяга к общности — не стадный инстинкт. Будущее человечества — в высокой общности, где личность полностью раскрывает себя. Идея соборности решает эту проблему, проблему космической эпохи. Человечество начинает со стадности, затем преодолевает ее и рождает более высокую общность. Индивидуализм способствует выходу из стадности, но сам он — не высший плод культуры.
Что касается ложной общности, то этот вид социальной организации может представлять собой опасность для человечества. Сюда относятся связи, основанные на представлениях о национальной исключительности («раса господ», «избранный народ»), преступные организации (мафия), организации с тайными целями (масонские ложи), политические партии «нового типа», куда трудно было войти, а еще труднее выйти (КПСС, НСДАП и др.). Все эти общности построены по иерархическому принципу, открывают бездну преимуществ для «своих» и направлены на подавление «иных». Соборность отличается от этих видов общности своей открытостью, общедоступностью и человечностью. Будущее принадлежит соборности.
Хомяков говорил, что спасать надо не человека, а человечество. Вл. Соловьев отвергал индивидуализм. Идею личного спасения он называл «средневековым миросозерцанием», делом прошлого. Спасаться надо не отдельными делами, а одним, общим делом человечества. «Философия общего дела» — это уже наименование учения космиста Николая Федорова. В русском космизме идея соборности обрела деятельные черты. Абстрактные призывы Соловьева к добру воплотились здесь в конкретную программу: человечество должно объединиться против извечного врага смерти, вернуть к жизни ушедшие поколения, для размещения и прокормления которых надо освоить космос.
Павел Флоренский, поясняя идею соборности, берет для сравнения русскую песню. Она гетерофонична, то есть допускает полную свободу голосов при сохранении гармонического единства, в ней нет раз навсегда неизменных партий, при каждом из повторений напева появляются новые варианты как у запевалы, так и у хора. Последний нередко вступает не в том месте, как ранее, а то и вовсе не умолкает во время запева. Единство достигается внутренним взаимопониманием, каждый более или менее импровизирует, но тем не разлагает целого, — напротив, связывает прочней, ибо общее дело вяжется каждым исполнителем — многократно и многообразно. Суммируя некоторые идеи труда «У водораздела мысли», Флоренский писал: «Живя, мы соборуемся сами с собой — и в пространстве, и во времени, как целостный организм, собираемся воедино из отдельных взаимоисключающих — по закону тождества — элементов, частиц, клеток, душевных состояний и пр. и пр. Подобно мы собираемся в семью, в род, в народ и т. д., соборуясь до человечества и включая в единство человечности весь мир»32. Соборность — категория всемирного единения. О соборном единении различных народов мечтал Николай Лосский.
В философском плане понятие соборности тесно связано с древней диалектической категорией всеединства, означающего взаимное проникновение, тождественность частей и целого. Сохраняя свое многообразие, эти части едины друг с другом и со своим целым вплоть до полного совпадения, но и сохранения своей неповторимости. Эта идея возникла у досократиков, а через средневековую схоластику и возрожденческий пантеизм влилась в немецкую классику. Шеллинг называл свое учение философией всеединства. Не ссылаясь на Шеллинга, Вл. Соловьев положил идею всеединства (в разных аспектах) в основу своего мировоззрения. У последователей Соловьева эта идея получила широкое распространение.
Составная часть русской идеи — эсхатология. Помимо евангельских корней она впитала в себя и немецкую их трактовку. Кант (в своем маленьком шедевре «Конец всего сущего») мог позволить себе иронию над апокалипсисом: развитие беспредельно, считал он. Но уже у Шеллинга идея конца истории приобретает более строгий, «позитивный» смысл: бесконечный прогресс опасен, пора остановиться. Русская эсхатология активна и оптимистична. Русские видели в последней книге Евангелия предупреждение человечеству: катастрофа наступит, если люди не предотвратят ее, последнее в их силах. Русская эсхатология гуманистична, она предполагает не уничтожение, а преображение человечества. Здесь уместно вспомнить о «сверхчеловеке» Ницше. Для Соловьева и Федорова сверхчеловек — это будущий человек, который преодолеет свою главную беду — подчинение смерти и встанет на один уровень с Богом.
Каков облик будущего «сверхчеловека», победителя смерти? Федоров высказывает гипотезу, поражающую воображение: будущее человечество он видит «всеединым существом». При сохранении личности! Это будут особые узы, связывающие людей. Федоров находит их в образе Троицы, где Бог един и выступает в трех ипостасях. Так и человечество — по образу и подобию Бога станет бессмертным, единым, многоликим. Мировое всеединство при сохранении индивидуальности — такова космическая соборность Федорова, его идеал. Бердяев согласен с тем, что космическое предназначение человека играет в «русской идее» главную роль.
К какому выводу мы пришли? Повторим: русская идея — это предчувствие общей беды и мысль о всеобщем спасении. Она родилась в России, но опиралась на западную, прежде всего немецкую философскую культуру. Ее источники: русский исторический опыт, православная религия, немецкая диалектика. Русская идея имела целью объединить человечество в высокую общность, преобразовать в фактор космического развития. Сегодня русская идея (порой — под другими именами) возрождается, наполняя особым смыслом наше потускневшее автомобильно-электронное бытие.
Остается ответить на вопрос: почему идея объединения и спасения человечества называется русской? Случайно ли, что она родилась именно в нашей стране, или существует глубинная связь между перечисленным комплексом идей и жизнью русского народа? Постараемся обосновать последнее. Не надо напоминать о наших просторах, о разноплеменности русского народа. Есть и еще нечто существенное, на что обратил внимание В. В. Розанов в своей крайне важной для нашей темы статье «Возле «русской идеи»…». Это — общая тягостная ситуация русской жизни. Народ, живущий в смирении и терпении, не может не тянуться к мечте о всеобщем братстве. Вот побудительные причины «для всякого народа в унижении»33 мечтать о лучшей доле не только для себя, но и для всех. Розанов цитирует одного из героев Достоевского: «Истинный Вечный Бог избрал убогий народ наш, за его терпение и смирение, за его невидность и неблистанье, в союз с Собою: и этим народом он покорит весь мир своей истине…»
По горькой иронии судьбы народ, выносивший идею всеобщего братства, был вовлечен в кровавый катаклизм, в котором вместо обетованного рая на земле и спасения он оказался ограбленным, раздавленным и поставленным на грань уничтожения. Сегодня русская идея прежде всего звучит как призыв к национальному возрождению и сохранению материального и духовного достояния России. Русская идея актуальна сегодня как никогда, ведь человечество (а не только Россия) подошло к краю бездны. Вот почему омерзительны все сегодняшние попытки представить русских в своей идее как народ рабов и одновременно агрессоров.
Мне могут сказать, что русская идея не содержит ничего нового, это только повторение того, чему учит нас Евангелие. Согласен. Но должен снова напомнить, что постсовременное мышление актуализирует прошлое на более убедительном уровне. Русская идея — это составная общечеловеческой христианской идеи, изложенная в терминах современной диалектики. В ней сформулирована цель. Не средства. Но великая цель. Это уже много.
Примечания
1 Янов А. Русская идея и 2000 год. Нью-Йорк, 1988. С. 321.
2 Хорос В. Русская идея на историческом перекрестке // Свободная мысль. 1992. № 6. С. 36.
3 См.: Русская идея: новая и российская государственность: проблемы, направления, перспективы//Новый мир. 1993. № 1. С. 9.
4 Валицкий А. По поводу русской идеи в русской философии // Вопр. философии. 1994. № 1. С. 66, 71.
5 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 18. С. 37.
6 Соловьев В. С. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1989. С. 246. О русской национальной идее как воплощении христианского идеала писал Вяч. Иванов (см.: Иванов Вяч. Разное и вселенское. М., 1994. С. 371). О православных корнях русской идеи см.: Аксючиц В. Бог и отечество — формула русской идеи И Москва. 1993. № 1. С. 120–127.
7 Бердяев Н. Русская идея. Париж, 1971. С. 96, 202.
8 Флоровский Г. Евразийский соблазн//Новый мир. 1991. № 1. С. 206.
9 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 131. Ср.: «Русская национальная идея всегда перерастала племенные рамки и становилась сверхнациональной идеей, как русская государственность всегда была сверхнациональной государственностью» (Солоневич И. Л. Народная монархия. М., 1991. С. 16).
10 Бердяев Н. Русская идея. С. 6.
11 Там же. С. 41.
12 Iljin I. Wesen und Eigenart der russischen Kultur. Zürich, 1944. S. 101. Ср. у Достоевского: «вроде Белинского: сначала решим вопрос о Боге, а уж потом пообедаем» (Неизданный Достоевский. М., 1971. С. 289).
13 Iljin I. Op cit. S. 83.
14 Бердяев H. Русская идея. С. 48.
15 Хорос В. Указ соч. С. 46. Сегодня у многих вера потеряна. Возродить ее жизненно необходимо. Но обрести ее можно, лишь обращаясь к отечественной традиции.