- Ты о деньгах? Я отдам, - негромко сказала мать.
- Юль, ну какие деньги. Её же, наверное, долго продержат. Ох, не девчонка, а одна неприятность! – сетовала женщина. - Мы тут ни к чему, - посмотрела на сестру тепло Лариса, которую в машине ждал муж. В отличие от Юли у неё было и верное плечо, на которое можно положиться, и трое детей. Все живы, здоровы, успешны. Нет, Юля ей не завидовала, Лариса не была виновата в её бедах, она желала семье лишь самого лучшего, только смотря на полную чашу, ей становилось так тоскливо, что хотелось выть.
- Давай, мы тебя с Ромкой домой отвезём.
Но Юля покачала головой.
– Наверное, я тебя понимаю, - пожала сестра плечами. Не дай Бог никому оказаться в подобной ситуации, но она всегда старалась поддерживать Юлю, только большего дать не могла: покоя в душе и счастья.
Лариса не стала напоминать о том, что сделала племянница, а просто обняла женщину, погладив по спине.
- Звони, если я понадоблюсь, - оторвалась от неё и пошла на выход, но потом будто передумала и вернулась.
- С тобой останусь, - достала она телефон, чтоб набрать мужу, - а Ромка пусть домой едет. Посидим, пообщаемся…
- Не надо, - мягкая горячая ладонь Юли легла поверх Ларисиной. – Я хочу побыть одна.
Покивала Лариса, размышляя, а потом во второй раз встала и на этот раз ушла.
Спустя пару часов Юле всё же «вынесли» новости. Алиса жива, ребёнок слабенький, но и таких выхаживают. Только не один месяц придётся провести в больнице, прежде чем им разрешат уйти домой, это при условии, что всё будет хорошо, но пока говорить об этом было рано.
- Вы бы домой шли, вас всё равно туда не пустят, - посоветовала молоденькая медсестра, приятно улыбаясь, и Юля, впитав информацию, вернулась в пустую квартиру.
На «любимого» Алиса составила заявление, приукрасив события для пущей убедительности. Он её плохо знает, если думает, что и после такого она станет его покрывать. Пусть уже найдут этого негодяя и посадят по нескольким статьям, чтобы запомнил её надолго. Даже после произошедшего, Алиса Лёху не боялась, ей хотелось снова взойти на трибуну, только на этот раз, чтобы на скамье был не брат. Она докажет, что ничего в жизни Лёхи не пройдёт бесследно.
- А я так и знал, - горько усмехнулся Димка, когда увидел мать.
Она чувствовала себя не в своей тарелке, теребила ручку кожаной сумки и не смотрела в глаза.
- Дим, несчастный случай.
- Ну да, ты её защищаешь, - хлопнул он себя по бокам. – Да ты пойми, - смягчился мужчина, - не хочу быть твоей совестью, но пока я тут, она может сделать тебе больно! Хоть вместе выросли, только не предсказуема эта женщина, она способна на всё. И кто знает, что сейчас хочет.
Даже здесь, по ту сторону свободы, он думал о матери.
- Племянница у тебя, - как-то горько вздохнула мать.
- Отличные новости, - буркнул он, смотря на свои руки.
Разговор не клеился. Раньше они всегда были рады друг другу, мать пыталась подбодрить, рассказать что-то новое, а теперь сидели и томились присутствием друг друга.
- Ты потерпи, сынок, мы запустим процесс, - обещала Юля.
- Будто у меня есть выбор. Знаешь, я поначалу не верил, что это со мной происходит. Мне казалось, что только в кино могут посадить безвинного, но как я ошибался. Я даже стал забывать, как там в нормальной жизни, потому что начинаю думать, что здесь и проведу лучшие годы. Вот скажи, кому я буду нужен через семь лет с таким грузом за плечами? Да меня даже на работу нормальную никто не возьмёт. А женщины будут от уголовника шарахаться.
- Не говори так!
- А что? Мне теперь с этим жить.
Горели щёки, пылали у Юли, словно причастна была к тому ужасу, что ему приходится испытывать, словно виновата за каждый день, проведённый здесь. И устыдилась, что всё ещё переживает за ту, что лежит в больнице.
- Пойду я, - приподнялась, так и не смотря на сына. – Как новости будут, дам знать.
- Держи меня в курсе, как растёт племянница, - не удержался от колкости, смотря в бок.
На работе все узнали, что Алиса опять вторглась в жизнь Юли, хотя она старалась не обсуждать личные вопросы, но шушуканье за спиной немного выбивало из колеи. Вместо сожалеющих взглядов она получила презрительные, словно не справилась, прогнулась. Будто весь мир говорил ей о том, что оборону держать она не умеет.
Когда Алиса позвонила и попросила кое-что принести, Юля поначалу опешила, не зная, что ответить. Перед глазами стоял Димка, а с фотографии улыбался муж. Ей так хотелось на кого-то другого переложить заботу, и даже поначалу она сослалась за занятость, но не смогла совладать с собой, купив, что требовалась, и передала это в ближайшее время.
- Ну ты даёшь, - всё же не выдержала Лариса, когда Юля ей об этом рассказала. – Когда я говорила, чтоб ты за ней приглядывала, я не имела ввиду, чтобы быть у неё на побегушках.
- Так это ж для ребёнка, - оправдывалась Юля.
- Никогда она не научится ничему, если все ей всё прощать будут.
- Ну не могу я так, Лариса, - томилась Юля ситуацией, где хотелось поступить и по совести, и по правилам.
- Да понимаю, - смягчилась сестра. – Только больше ничего не носи. Ответь, что не станешь. Ничего, в больнице сами обойдутся. Она же о тебе не думала раньше, а теперь прям «мама».
- А если опять передумает?
- Из-под земли достанем! Ждали чуда, не вышло, а теперь пусть сама наказание несёт. Ребёнка только жаль.
Как бы хотелось, что всё было хорошо, только ничего не выходило. Будто в пазле с названием «Счастье» не хватало каких-то деталей.
Лёху так найти и не могли, как сквозь землю провалился.
- Господи, - поставила лампадку в который раз Юля, - помоги моему сыну, - сложив руки, взывала она к Всевышнему. – Вразуми, - она запнулась на следующем слове, не зная, какое именно вставить. – Алису, - назвала она её по имени. – Дай сил малышке жить, на тебя, Господи, уповаю.
То ли молитва была тихая, то ли слишком поздно Юля решила её произнести, только на следующий день её ждала ещё одна новость: Дима попал в больницу.
Глава 8
Радоваться можно было только тому, что, несмотря на критическое состояние Димы, он был жив. Наверное, Юле никогда не узнать, что же именно произошло и как так вышло, но достаточно было того, что ему нанесли несколько колотых ран. Хотели напугать или лишить жизни, она не знала, лишь плакала в подушку, истязая себя ещё больше и чувствуя, что сил не осталось вынести это всё. Ей хотелось уснуть и не проснуться, чтобы пришел Миша, взял за руку и повёл за собой, потому что здесь было слишком черно и беспросветно.
- Ему нельзя возвращаться, - нервничала Лариса, сидя в гостях у сестры. - Как можно дольше тянуть момент, видать, кому дорогу перешёл.
Они сидели на кухне: одна в теле, кровь с молоком, уверенная в себе, с короткой стрижкой и желанием помочь, вторая - высохшая от горя и страданий, с худым лицом, усталым взглядом, но всё ещё живая.
- Что врачи говорят?
- Тяжёлый, - пожала плечами Юля, и в который раз расплакалась.
Если она потеряет ещё и сына, то совершит грех. Самоубийц не отпевают, Юля знала это, верила в Бога, да только что такого она сделала, что оставил ее, возложил на плечи тяжёлую ношу? За какие грехи?
- В общем, звони Алиске! - Лариса придвинула Юле телефон, решая, что дальше тянуть смысла нет.
- Зачем? - не поняла мать.
- Отлежалась в больнице и хватит. Уж за две недели в себя пришла.
- А ребенок?
- А что ребенок? Там останется, проследят. Он все равно в боксе.
- И что дальше?
- Задаток я все равно Захару оставила.
- Какому Захару? - не поняла Юля.
- Ну, адвокату! Он что-то там уже для себя определил, вот осталось Алису ему показать. Так что звони, пусть отвечает за свои слова.
Юля неуверенно взяла телефон и нашла нужный номер. Гудки были долгими и безответными.
- Не берёт, - отчиталась она.
Лариса бросила взгляд на часы.
- Странно, обед уже прошёл, может, на процедуры какие пошла?
Алиса смотрела на высветившийся номер и кусала палец. Внутреннее чутье подсказало ей, что мать просто так звонить не будет, из-за говорить с ней не хотелось. Потом перезвонит, может быть.
Таких как она в отделении было достаточно, слово за слово познакомилась с девчонками, разговорилась, оказалось, что одна из них в законах разбирается. Вот Алиса возьми и спроси, что, мол, ждёт человека при таких обстоятельствах. И расписали ей не самый лучший расклад. Лёха говорил об этом, да только она считала, что запугивает. А потом на эмоциях сказала. Теперь, когда человек со стороны сказал, что срок может ждать реальный, она задумалась, надо ли ей это.
Во-первых, Димка уже там и, наверное, привык. Нет, конечно она осознавала, что тюрьма – не сахар, да только, раз он по ту сторону, зачем ворошить осиное гнездо. Во-вторых, она женщина. Ей куда сложнее будет поставить себя в той иерархии. Она даже вздрогнула, когда представила, если срок и впрямь дадут реальный, что она будет делать. В-третьих, она мать. Ну зачем лишать ребёнка родителя, когда можно оставить всё, как есть. И был ещё четвёртый пункт: себя она любила больше, чем кого-либо ещё.
И вот теперь, когда мать звонила в третий раз, она поняла, что разговор будет серьёзным и уйти от него у Алисы не получится. Судорожно соображая, что же делать, она осознавала, что идти ей банально некуда, а мать с неё так просто не слезет. Оставалось давить на жалость и прикрываться ребёнком.
Когда Алиса смотрела на бокс, в котором лежало красное маленькое тельце, она даже иногда улыбалась, правда, не могла найти в себе те чувства, которые заставляют матерей относиться с трепетом к малышам. Будто душа её так и осталась глухой после предательства Лёхи. Вот уж кого она любила, это Алиса понимает даже теперь. Интересно, нашли его или нет, пока Алису в известность не поставили. Да она и не знает, как это всё происходит.