У меня двое сыновей. Он просто это принял, да и сам проявлял инициативу. Глупо, наверное, теперь считать, что у нас просто секс и ничего больше. Но мне все равно сложно поверить, что отношения перешагнули эту грань и двинулись дальше. Страшно, что это может оказаться не так и реальность однажды меня накроет.
Я не прошу Рому остаться на ночь. Ему завтра утром вставать, поэтому через полчаса мы прощаемся. Дети накормлены, вещи на завтра приготовлены и отстираны. Мне остается только разговор, хотя я предпочла бы что угодно, кроме него.
У двери, ведущей в их комнату, я останавливаюсь. В груди непривычно щемит, сердце барабанит о грудную клетку, готовое выпрыгнуть. Я не знаю, чего боюсь, но отхожу от двери и шагаю туда-сюда в коридоре. Решаюсь, захожу. Напряженная обстановка заметна сразу. Несколько лет назад, когда парни стали достаточно взрослыми, а Аня сняла квартиру, у них появились раздельные комнаты. Правда, тусили они всегда в одной, а ночевали в другой. В итоге получилось что-то вроде игровой и спальни.
В игровой нахожу только Олега. Он увлеченно играет на новом яблочном планшете, которого я ему, естественно, не покупала. Как-то за истерикой и времени не было оценить Славины подарки, а они оказались ничего такими. Не джедайские мечи, и на том спасибо.
Пашки в комнате нет, хотя обычно они каждый вечер тут и вместе уходят в спальню. Видимо, поссорились, правда, Олег выглядит спокойным. Отвлекается от экрана только чтобы посмотреть, кто пришел. Через секунду утыкается обратно и не обращает на меня никакого внимания. Не существует тебя здесь, мам.
— Паша в спальне?
— Угу.
Вот и поговорили.
Останавливаться на этом не планирую. Иду за вторым сыном. Пашка лежит на кровати, увлеченно читает книжку. При виде меня откладывает ту в сторону и улыбается, садится на кровати.
— Я хочу с вами поговорить, Паш. С обоими. Можешь выйти к Олегу?
— Да, конечно.
Я вдруг ловлю себя на мысли, что не помню, чтобы он мне когда-то отказывал. Вот и сейчас послушно выходит в игровую, садится в кресло-мешок. Олег отрывается от экрана не сразу, лишь тогда, когда понимает, что в комнате находится на один, но при этом все молчат.
— Нотации будешь читать? — спрашивает, отложив планшет.
Парни сидят рядом, и я понимаю, что даже внешне они сильно отличаются, хотя раньше я как-то не акцентировала на этом внимание. Олег похож на отца: такое же надменное поведение, решительный и уверенный взгляд и ухмылка. Я не видела этого раньше, потому что Славу последний раз лицезрела еще три года назад и тогда он был смешным пухляшом, а не уверенной в себе сволочью. Характер у Олежки сложный, но у него период такой, переходной. Поэтому за дерзко брошенные слова не виню и не отчитываю. Вздыхаю, сажусь на пуфик.
— Нотации я вам никогда не читала, — говорю с улыбкой. — Вы у меня парни взрослые и самостоятельные, значит и решения должны уметь принимать сами.
Оба кивают.
— Отец хочет с вами видеться. Я против, потому что мне неприятно его присутствие, и я не хочу, чтобы он сделал вам больно, когда пропадет в очередной раз.
— Он не пропадет, — уверенно заявляет Олег.
Я стискиваю зубы и больно впиваюсь ногтями в ладонь. Такой бурной защиты сходу я, конечно, не ожидала, поэтому даже растерялась.
— Заткнись, — бросает Пашка. — То-то он о тебе все эти годы думал и скучал. Так сильно, что аж каждый день звонил. А, может, хоть раз в месяц? Ни разу!
Я шокированно смотрю на Пашу. За все двенадцать лет я впервые вижу его настолько злым, причем заводится он за мгновение. Его ноздри широко раздувается, взгляд горит дьявольским огнем, что даже страшно становится. Паша больше похож на меня: спокойный уравновешенный, с мягкими чертами лица и красивым телосложением. Все же у мальчиков даже увлечения разные. Олежка любит музыку и компьютерные игры, а Пашка больше пропадает в спортзале и на футболе. С секциями Олег не дружит, поэтому и выглядит слабее брата.
— Ты просто злишься, что айпод только мне достался, — ухмыляется Олег.
— Прекратили! — повышаю голос.
— Мне не сдались его подарки, а тебя, оказывается, так легко купить!
Ребята словно меня не слышат: продолжают сыпать обвинениями в адрес друг друга и гневно смотреть. Паша винит Олега в том, что взял подарки, а Олег Пашу, что он не любит отца. Я впервые не знаю, как решить конфликт, потому что не знала, что он будет. Поэтому когда ребят со слов переходят к делу и начинают драться на моих глазах, я бегу на кухню, беру бутылку воды и лечу в комнату. Откупориваю ее и обливаю их, немного остужая пыл. От неожиданности они прекращают, удивленно на меня таращатся:
— Вы что устроили?! — говорю, едва подбирая слова.
Сердце бьется сильнее, чем до прихода сюда. За сыновей я переживаю, будто то обычная ссора или, как сегодня, настоящая драка. Я хочу, чтобы они ладили, потому что все эти годы они нормально сосуществовали. Одно появление Славы заставило их вгрызться в глотку друг другу.
После того, как я их обливаю, они удивленно на меня смотрят, затем на их лице появляется стыд и раскаяние. Наконец-то нормальные чувства на лицах двенадцатилетних парней. Они рассаживаются по разным сторонам комнаты, друг на друга не смотрят.
— Извини, мам, — первым догадывается Пашка.
Олег подхватывает:
— Прости.
Все слова, которые я с трудом заготавливала для разговора с ребятами, вылетают из головы.
— Ваш папа хочет с вами видеться, я хотела лишь узнать ваше мнение по этому поводу. Я могу решить все за вас, но подумала, что вы бы хотели принять участие. Я не требую от вас ответа прямо сейчас, подумайте. Он ваш отец, вне зависимости от моего желания, решение остается только за вами.
— Я не буду! — упрямо заявляет Паша.
— А я буду.
Я устало вздыхаю и предлагаю им подумать некоторое время. Надеюсь, Слава оставит нас в покое это время и не станет ломиться в квартиру уже завтра с утра.
Ребят я оставляю в комнате и ухожу. Шок от всего увиденного никак меня не отпускает. Я все еще не могу поверить, что мои сыновья позволили себе затеять драку прямо при мне. Да что там при мне! Они подрались, чего никогда не делали! Славу в этот момент я ненавижу еще больше, потому что уверена, что он сделал это специально.
Глава 6
В покое Слава, конечно, никого не оставляет. Приходит на следующий же день, но тогда, когда меня нет дома. Я в это время работаю, звонков Лили не слышу и не вижу, улыбаюсь в камеру. Сегодня работаю с Даней. С ним приятно, он спокойный, уравновешенный, помогает сниматься, но все равно долго. Как итог — около тридцати пропущенных от Лили. Мое сердце пропускает удар, потому что она вообще никогда мне не звонит. Только в крайних случаях. Я чувствую, что это связано со Славой и не ошибаюсь.
— Соня, — взволнованно говорит Лиля. — Я не знаю, как так получилось, я не могла их остановить и теперь…
Она вздыхает. Я останавливаю ее и прошу медленно и по порядку рассказать, что случилось. Оказывается, пока я тут работала, Слава пришел снова. Решительно зашел в квартиру и забрал Олега с Пашкой.
— Жди меня дома, я сейчас буду.
Когда снимаю платье, которое надевала на съемку, трясутся руки. Замочек поддается не сразу, и я рву его с мясом. Отбрасываю в сторону ткань, натягиваю джинсы с кофтой, затем накидываю куртку и хватаю сумку. К выходу добираюсь практически беспрепятственно, меня останавливает лишь Даня, предлагает подвезти, но я мотаю головой и бегу дальше. По пути домой набираю Рому, обрисовываю ему ситуацию. Советуюсь, потому что больше не с кем. Я прекрасно знаю, что Слава сделал это специально: забрал детей без договоренности, чтобы я понервничала.
У него получилось.
— Подожди, что значит забрал? — успокаивающим тоном произносит Рома. — А Лиля?
— Ребята захотели пойти, Ром. Что делать? Звонить в полицию?
Отчаяние подогревает мою кровь. Я чувствую, как закипаю внутри. Поверить не могу, что Слава себе это позволил. Рома успокаивает, просит не спешить и никуда пока не звонить. Обещает приехать.
Домой я добираюсь, нарушая все правила дорожного движения. Плюю на то, что нужно остановиться, потому что на пешеходном переходе ждут люди. Мои сыновья непонятно где, они ушли, не спросив моего разрешения. Каким-то шестым чутьем я понимаю, что Слава не сделает им ничего плохого. Тот Слава, которого я знала. Каким он стал не имею ни малейшего понятия.
Когда я приезжаю, следом останавливается и автомобиль Ромы. Он паркуется неподалеку, выходит из машины и ровным уверенным шагом идет ко мне.
— Звонила ему?
Я лишь мотаю головой. У меня и номера-то его нет, иначе первым делом я бы набрала его и сказала немедленно вернуть моих детей. Где? Где их искать?
— Детям звонила?
Мысленно называю себя идиоткой. Моим детям далеко не по два года, они взрослые самостоятельные парни и у каждого из них есть мобильный телефон. Дрожащими руками достаю свой смартфон, набираю вначале Пашку, но он не отвечает, а затем и Олега, который берет трубку.
— Вы где, Олег? — мой голос звучит грубо, хотя я пыталась его смягчить. Не получилось от эмоций и леденящего душу страха.
— Ой, мальчики телефоны видимо оставили, — слышу в трубку и разочарованно стону.
Мне отвечает Лиля. Растерянная и, судя по шмыгаюнию, заплаканная. Я не в состоянии ее сейчас успокаивать и говорить, что она ни в чем не виновата. Обязательно скажу об этом позже, когда найду детей.
— Нужно звонить в полицию, писать заявление.
— Это ничего не даст. Они с отцом, Соня. Никто не станет их искать, да и прошло всего несколько часов.
От безысходности хочется выть. Понятно, что садиться в машину и ездить искать их по всему городу нет смысла. У нас множество заведений, кафе и детских развлекательных центров, что их, без преувеличения, можно искать везде.
Рома советует выбрать тактику ожидания. Ждать, пока Слава привезет ребят домой. Он уверен, что это должно произойти, ведь он вряд ли оставит их ночевать у себя. С одной стороны — логично, а с другой…