На работу я хожу пешком, тут не особо далеко, плюс лишняя разминка. По привычке и, наверное, уже традиции достаю телефон и записываю кружочек в наш с девочками чат. Все так делаем. А еще по утрам здороваемся друг с другом с заспанными лицами, вечером со смазанным макияжем, ну и дальше по списку.
– Я бегу на тренировку, – говорю им, салютуя бутылкой воды. – Все готовы сегодня умереть от степ-аэробики? – спрашиваю у них и коварно посмеиваюсь. На самые ранние тренировки они ходят ко мне с самого начала, и я точно знаю, что степ из них всех любит только Катя.
– Я бежала, – говорит Мира, которая присылает кружок вслед за моим. – А теперь думаю: так ли хотелось заниматься сегодня?
– И мы, – следом Юля с Алей отправляют видео, – бежали. Но как будто бы сегодня и без тренировки можно прожить, не находите?
– Не находим, – отвечаю им, смеюсь и уже через несколько минут встречаю всех у спортзала.
– Привет, изверг, – здороваются они со мной. – Как настроение? Как дома дела? Что было вчера после торгового центра? – интересуются сразу. Они волнуются обо мне, я знаю это, но мне так стыдно, что им приходится знать все о моей несчастной жизни.
– Нормально, – отмахиваюсь, чтобы не сильно их нагружать. – Мы не скандалили, просто не разговаривали. А сегодня я не вернулась домой с пробежки вовремя, и он сорвал мне весь телефон, не понимая, где я есть. Удивился, что бегаю, прикиньте?
– А ты ему расскажи, что тренировки ведешь, он вообще офигеет, – говорит Катя, злясь на Марка. – Как можно быть таким слепым?
– Не все такие хорошие, как твой Давид, – пожимаю плечами.
– Но и не все такие придурки, как Марк, Яна, – говорит Мира, и я решаюсь ничего не отвечать ей. Потому что я и сама знаю. С другой стороны: а вдруг будет еще хуже? А так терпимо же… Ну относительно. Наладится еще!
– Пойдемте, – зову их внутрь, прерывая разговор. Что еще говорить? Ничего нового уже, ну.
Мы идем на тренировку, после нее девчонки убегают, а у меня остается еще две. Я выматываюсь физически, чтобы помочь себе эмоционально. Это всегда работает. По крайней мере, мне так кажется.
А после работы я снова совершенно не хочу домой. Мне так сложно… Почему-то тот скандал в торговом центре вымотал меня сильнее остальных. То, что он обзывал девочек, то, что им пришлось вступаться за меня и что он мог их обидеть! А еще он говорил, что был там с коллегами… Это с теми, что говорили нам комплименты? Тогда втройне неловко, платье-то и правда откровенное. Но я ведь без задней мысли!
Боже. Все это так сложно, что у меня в голове просто каша из мыслей, а в душе какое-то опустошение абсолютное.
Я бреду по городу бесцельно, хотя такая жуткая жара, что надо бы сидеть дома под кондиционером и никуда не выходить вообще. Но я покупаю себе мороженое, сижу на лавочке, смотрю на красивые парочки и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. А люди ведь любят… Так сильно и красиво любят друг друга.
Я замечаю пару, которая сидит на лавочке напротив меня, и невольно рассматриваю их, просто не могу оторвать глаз. Девушке, кажется, стало плоховато от жары, и парень так заботится о ней! Умывает водой из бутылки, дует на лицо, целует в лоб и прижимает к себе, успокаивая. Это так мило…
Кончиками пальцев убираю слезы из уголков глаз и подхожу к ним. У меня много было лекций об оказании первой помощи в разных экстренных ситуациях, поэтому очень хочется им помочь.
Я прошу парня растирать ей ладони, а сама аккуратно мочу ладонь и прикладываю сзади к шее, опирая девушку спиной на лавку. Она просто перегрелась, и поэтому все быстро проходит, к счастью.
– Спасибо вам большое, – говорит мне парень с улыбкой и обнимает свою девушку, обращаясь уже к ней. – Я так испугался, солнышко! Давай в больничку сходим на всякий случай? Или домой? Что тебе купить? Давай твоей любимой клубники?
Я ухожу все дальше, и его голос перестает мне быть слышен, зато мысли разгоняются с сумасшедшей скоростью. Я вдруг понимаю, что мой жених не будет вот так бояться за меня. Он не знает моих любимых ягод. Он ничего не знает… Хотя еще три года назад мы были не разлей вода и правда очень сильно любили друг друга. Ну или я любила слепо, не знаю. Знаю только то, что сейчас между нами нет и доли того счастья, которое должны испытывать влюбленные люди, а я бы очень хотела…
Возвращаюсь домой, потому что жара все-таки побеждает, заказываю себе целое ведро мороженого и падаю на диван, включая сериал. Я ничего не хочу, абсолютно ничего. Чувство такое, что кто-то в душу насыпал очень много соли, а там были ранки и теперь внутри все болит. Это ощущение пришло на смену опустошению, и я подумала, что чувствовать себя пустой было не так уж и плохо.
Я ем мороженое и реву от очередной серии сериала про больницу, потому что спасли девушку, за которую я переживала примерно двадцать семь минут своей жизни. Я сто лет не ревела вот так просто и практически без причины, но день сегодня в целом очень странный, так что позволяю себе побыть тряпкой.
Марк возвращается домой снова позже обычного, хотя в целом можно сказать, что у него новый график, так часто он стал задерживаться.
Может, у него есть другая? Мысль в голову приходит очень внезапно, но сразу же врастает в нее корнями. А почему нет? Его холодность, отсутствие какой-либо тактильности, отстраненность, задержки каждый вечер. Похоже на правду, разве нет?
Самое интересное в этом случае то, что я не чувствую боли от этого. Только облегчение, что смогла бы я все это узнать – у меня был бы железный повод уйти, потому что такое предательство я никогда не прощу.
Я не выхожу встречать Марка, продолжая свой протест, но вдруг он заходит в комнату… с букетом цветов.
Серьезно?
Еще полгода назад я радовалась, когда он приходил вот так мириться, но сейчас понимаю, что ничего хуже, чем дарить букет после ссоры, просто не найти! Он думает, что каким-то веником может вернуть все сказанные слова? Господи…
– Детка, – говорит он мне, подходя, и я понимаю, что отползаю на диване подальше, только бы он меня не касался. Марк замечает, но молчит, хотя челюсти сжимает, я успеваю заметить. – Хватит дуться. Повздорили, бывает, я перенервничал, но и ты была неправа, согласись! То платье очень откровенное, я не хочу, чтобы на мою девушку пялились все кому не лень. Я не привык делиться.
– Невесту, – поправляю я его.
– Что?
– Я твоя невеста, – отвечаю на его непонимание и для наглядности поднимаю руку с уродским кольцом. – Предложение, помнишь?
– Ну да, – кивает он, а потом кладет букет рядом со мной, когда я не принимаю его. – Невеста, девушка, какая разница? Главное, что моя. А я не люблю, когда кто-то пялится на мое. Понимаешь?
Киваю. Я понимаю… Ему было неприятно из-за ревности? Ну он просто, наверное, и правда не хотел, чтобы на меня смотрели какими-то там взглядами, хотя не то чтобы я была такой суперкрасоткой, чтобы на меня пялиться. Наверняка те мужчины смотрели на моих подруг, а он просто из-за ревности ничего не понял. Как всегда.
Но ревнует – значит любит ведь, да? Цветы принес… И платье все-таки на самом деле очень откровенное, он прав, не лучший вариант разгуливать в таком при ком-то.
– Давай поужинаем? – спрашивает он, уходя в комнату переодеваться. – Что у нас сегодня?
А у нас ничего. Я не готовила, потому что весь день провела в каких-то дурацких обидках, хотя теперь даже не могу сказать ему, что была обижена, ведь мы все уладили.
– Я хотела заказать ужин сегодня, – жму плечами, придумывая на ходу. – Просто тебя ждала.
– А я ждал вкусный домашний, – фыркает он. – Но заказывай, что уж. Я в душ.
Мне внезапно становится так стыдно… Я встаю, иду ставить букет в вазу и снимаю девчонкам кружок с цветами. Чат тут же взрывается сообщениями.
Чат сучат:
Мира:Мд-а-а! Он когда-нибудь поймет, что цветами ничего не решается? Еще и веник такой никакой…
Катя: Надеюсь, ты отмудохала его ими, крошка!
Юля: Ты ведь не любишь розы, почему снова они?!
Аля: Никого не хочу обижать, но, по-моему, он немного придурок.
Ничего не отвечаю. Разрываюсь и не понимаю, кто прав, кто виноват, кто дурак, а кто я. И что-то мне подсказывает, что дурак я и есть. Ох, господи…
Заказываю ужин, Марк выходит из душа как раз, когда забираю у курьера доставку, и тут же встречаю недовольный взгляд.
– Что случилось?
– Ты выходила к курьеру в этих шортах? – спрашивает он на полном серьезе, и я даже опускаю глаза, чтобы увидеть, что не так с моими шортами? Самые обычные домашние шорты.
– Да… Что-то не так? Я всегда в них хожу.
– Выкинь их на хер в таком случае, – рычит он. – Коротко, Яна! Ты зачем все это делаешь? Специально? Тебе нравится, когда на тебя смотрят другие мужики?
– Марк, на меня никто не смотрит, ты чего? Кому я нужна-то вообще.
– Накрывай на стол, – психует он и уходит в комнату, а я еще больше ничего не понимаю. Снова ревность? Просто с чего вдруг ее стало так много, если раньше он не был особо ревнивым мужчиной.
Накрываю на стол, но кусок в горло не лезет особо, и я даже думаю над тем, чтобы не ужинать вместе с Марком, но знаю, что встречу недовольство по этому поводу, и все-таки сажусь. Не хочу очередного скандала, я так от них устала!
Мама давно еще говорила, что мудрая девушка умеет сглаживать все конфликты. Видимо, я настолько не мудрая, что могу становиться только причиной этих скандалов… И действительно, кому я такая нужна?
Марк приходит на кухню, целует меня в щеку, снова спрашивает, успокоилась ли я, и садится за стол, утыкаясь в свой телефон.
Успокоилась…
Шесть утра. Десять минут я пялюсь в стену, потом снова слушаю недовольство по поводу повтора будильника и иду на пробежку. Снова все по расписанию, никакого протеста внутри меня больше нет. Марк вчера объяснил мне после ужина, в чем я не права, я поняла и приняла. Нужно больше следить за своим поведением, он прав.