Похоже, она не ожидала, что все получится так быстро. Мне показалось, она даже немного растерялась.
— Значит… значит ты можешь вылететь в любое время? — полувопросительно-полуутвердительно произнесла она.
— Значит, — подтвердил я.
И с этого момента все закрутилось еще быстрее.
10
За два дня до отъезда я встретил Светлану.
— Привет, Игорь. Что-то ты… — начала она, видимо пораженная моим нездоровым видом, но вовремя спохватилась. — А я все собиралась позвонить тебе.
«Да ну? Как говорится, весьма польщен».
Я вопросительно взглянул на нее.
— Там… у тебя осталась моя куртка, замшевая, помнишь? Еще кое-что по мелочи. Хочу забежать на днях, забрать. Ты когда бываешь дома?
— У тебя же есть ключ.
— Да, но… неудобно как-то.
«Раньше было удобно», — подумал я.
— Так когда можно?
— В любое время, Света. Тем более, что я уезжаю. Так что все будет очень удобно.
— И когда? — поинтересовалась она с облегчением.
— Через два дня.
— В эту, как ее… в Аджакуту?
— Э-э… почти.
Мы постояли еще минуту или две, не зная, что сказать друг другу — пока мне не пришла в голову счастливая мысль с озабоченным видом взглянуть на часы.
— Мне еще надо это… в общем, пора.
— Ну… счастливо тебе съездить, — проговорила Света.
Я впервые увидел Светлану после нашего разрыва. В нашем провинциальном городишке, где большинство жителей ходят одними и теми же улицами, такая встреча рано или поздно должна была произойти.
Странное дело, ничто не шевельнулось у меня внутри, когда я вновь увидел ее — женщину, с которой меня еще совсем недавно связывало так много. Нам не нашлось поговорить о чем-либо, кроме замшевой куртки, а я не испытал ровным счетом ничего — ни досады, ни обиды…
Тут я поймал себя на мысли, что вот уже несколько недель меня не тревожат мои беспокойные ночные воспоминания о ней.
Похоже, моя любовь зарубцевалась, как старый шрам.
«Вот и еще одна неслучайность, — подумал я. — Кто-то там, наверху, устроил эту встречу, чтобы дать мне окончательно понять: того, что я чувствовал когда-то к этой женщине, больше нет».
11
Прощаться мне, кроме Инны, было не с кем — наоборот, все попрощались со мной: Сева, укативший в Америку, Света, ковавшая себе новое семейное счастье с бывшим сокурсником, даже, наверное, в каком-то смысле Щербак, записавший меня в онкопациенты.
Инна провожала меня на Центральном вокзале. Накрапывал дождь.
— Уезжать в дождь — хорошая примета, — заметила она.
Я не стал возражать, хотя накануне вечером меня, впервые за три недели, опять внезапно посетила тупая боль в желудке — еще и теперь она пульсировала слабым эхом внизу живота. И меня охватил страх — не столько за себя, сколько за то, что я могу не оправдать ее надежд. И еще мне было неприятно оттого, что с самого начала скрыв от Инны свое состояние, я в какой-то мере обманул ее.
Но отступать было поздно.
— «На первый путь первой платформы прибывает скорый поезд номер 22 «Прага — Москва». Нумерация вагонов…»
— Ну вот и все, — произнесла Инна. — У тебя какой вагон?
— Десятый.
— Все, Игорь, давай, — она легко, как тогда, поцеловала меня в щеку. — Долгие проводы — лишние слезы. Успеха тебе. Нам.
Мимо на скорости пронесся десятый вагон. Я, неловко бросив «пока», будто уезжал всего на пару дней, побежал догонять его, держа в одной руке дорожную сумку, в другой билет и лист с ксерокопией паспорта: сам паспорт с визой дожидался меня где-то в кабинете Геннадия Исаковича Марголина.
Вагон оказался полупустым. Я бросил сумку на нижнюю полку купе и подошел к окну. Приникнув щекой к холодному стеклу и скосив глаза, попытался разглядеть фигурку Инны.
Но увидел лишь идущего по перрону милиционера в блестящем от дождя плаще.
12
Некоторое время я вполглаза наблюдал, как черноволосые стюардессы компании «Олимпик эрвейз» безмолвно демонстрируют правила обращения со спасательными жилетами и кислородными масками. «Если мы грохнемся с такой высоты, не поможет ни то, ни другое», — подумал я.
Самолет сразу ушел за облака, и большую часть пути мне оставалось созерцать лишь серебристое крыло, заметное покачивание которого как раз и наводило на всякие нехорошие мысли.
Чтобы уйти от них, я надел наушники, пощелкал переключателем каналов в подлокотнике и остановился на кратком курсе греческого языка. Бархатный женский голос многократно повторял «калимера», «калиспера», «калинихта», «паракало», «пуйне туалеттес» и тут же переводил фразы на английский. В конце концов, из всего набора мне запомнилась лишь «пуйне туалеттес» и «паракало». Я снял наушники и задумался о своем.
С чего мне начать поиски Дмитрия Захаропулоса, загадочно пропавшего — или погибшего — в районе острова Самотраки? К сожалению, Инна не знала, по какому адресу снимал комнату ее супруг. Визит к хозяину, сдавшему ему жилье, тоже мог бы облегчить поиски. Значит, сначала придется навестить Софию Стефану, проживавшую — адрес я запомнил наизусть — на леофорос Демократиас, 133. Эта встреча должна была многое прояснить. Но — только в том случае, если София дома. То, что она не ответила на письма, факт многозначительный и малоприятный. Если ее нет, можно попробовать поговорить с ее соседями. Однако те могут быть и не в курсе.
Вторая зацепка: вырезка из неизвестной греческой газеты на русском языке, копию которой я вез с собой. Где она выходит и как называется? Кто автор, скрывшийся под расплывчатым определением «Соб. инф.»?
Заметка, в свою очередь, выводила меня на «рыбаков деревни Лаккома», обнаруживших перевернутую лодку. Уж они точно что-то видели и что-то знают. Значит, мне придется посетить Самотраки. Смогу ли я объясниться с «туземцами»?
Тьфу, черт, только тут я сообразил, что со всей этой беготней по Москве в последний день забыл купить русско-греческий разговорник, который мне, несомненно, помог бы в общении с местным населением! Тоже мне, частный сыщик Фил Марлоу! Оставалось надеяться, что мне поможет фото супруга Инны.
Я вез с собой также и фотографию Софии Стефану. Снимок гречанки, распечатанный Инной на простой бумаге, был не очень качественным — в принтере кончался цветной картридж. Тем не менее, даже по этому фото было видно, что внучка очень молода и красива: правильный овал лица, по-детски припухлые щеки, короткая мальчишеская стрижка. Чувственные губы, сложившиеся в чуть ироничную усмешку, — по всей вероятности, юная особа знала себе цену.
— …уайт уайн ор ред уайн, мистер?[1] — тронула меня за плечо симпатичная стюардесса.
Я вернулся к действительности.
— Сорри, уот дид ю сей?[2]
Девушка старательно повторила:
— Вуд ю лайк уайт уайн ор ред уайн, мистер?[3]
— Уайт, — проговорил я и добавил: — Паракало.
Стюардесса улыбнулась. Я откинул столик, и она поставила передо мной пластмассовый стаканчик и маленькую бутылочку вина.
«Шардоне». Как в «Пицца-плюс».
«Итак, официальный спонсор поисков Дмитрия Захаропулоса — фирма «Шардоне»!» — мелькнула в голове дурацкая мысль.
13
Несомненно, Афины — отличный город. И, конечно, в нем есть что посмотреть, недаром в страну ежегодно приезжают миллионы туристов. Тот же Акрополь, например, который мне до сих пор приходилось видеть лишь на фотографиях. Увы, по прибытии в греческую столицу я мог ознакомиться лишь с достопримечательностями афинского аэропорта с труднопроизносимым названием «Элефтериос Венизелос»: от рейса на Александруполис меня отделяло всего два часа.
«Ну и ладно, — подумал я. — Как говорится в одном пошлом анекдоте, а я и не хотел».
Устав от трехчасовой неподвижности в самолете, я с удовольствием побродил по огромному, заполненному многоязыкой толпой пассажиров пространству. Время от времени слышалась русская речь, чаще с грузинским или армянским акцентом. Не расскажи мне Инна о том, что в начале 90-х в страну хлынули сотни тысяч российских понтийцев из Армении, Грузии, Казахстана, я, наверное, удивился бы. А так я видел в этом дополнительное преимущество: в случае затруднения всегда можно было обратиться за помощью к бывшему соотечественнику.
Затруднение не заставило себя ждать.
Когда, по моим подсчетам, до вылета на Александруполис оставалось чуть более часа, я решил отыскать нужную мне стойку регистрации. Терпеливо пробегая глазами надписи на табло, я, однако, не обнаружил искомого слова.
Я решил подождать еще немного и побродил по магазинчику с компакт-дисками, отметив, что цены на музыкальную продукцию по нашим меркам здесь просто заоблачные. И вообще, кто будет платить двадцать евро за альбом, который можно скачать из Интернета бесплатно?! По крайней мере, мой Сева за годы учебы в университете составил себе неплохую коллекцию из таких «скаченных» дисков.
Я вновь обратил свой взор на табло.
Слово «Александруполис» так и не возникло.
Гм… послабления на регистрацию на внутренние рейсы, конечно, могли быть, но не в такой же степени! Или они вообще садятся в самолет без проверки?
— …звонила, что вылетает завтра. Так надо встретить, ладно? — послышалось за моей спиной. — Я сам не смогу…
— Да, конечно, о чем речь!
Я обернулся.
Разговаривали двое: высокий худой мужчина «кавказской» внешности и симпатичная женщина средних лет, вероятно, той же национальности.
— Простите, — начал я, — вы не подскажете, где регистрация на Александруполис?
Мужчина пробежал взглядом несколько табло и уверенно ткнул пальцем в одно из них.
— Вот. В конце зала.
— А почему?..
— Слово длинное, не влезает! — засмеялся он. — Вот они и сокращают.
Только теперь я обратил внимание на разделенную косой чертой надпись «Алекс/поли», которую принял поначалу за название другого города.