— Да, есть. Номер двести один. Еду можно заказать до полуночи, а завтрак у нас с шести до десяти.
Она достала из ящика карточку-ключ и широко улыбнулась.
— Помочь вам с сумкой?
— Нет-нет, спасибо, я справлюсь.
Я взяла карточку и направилась к лифту.
Это был самый смелый поступок за всю мою жизнь, и теперь, когда этот момент настал, мне казалось, что я наблюдаю за собой со стороны. Лифт открылся. Я вошла, прижимая к себе сумку. Палец скользнул к кнопке второго этажа. Меня внезапно охватил приступ клаустрофобии, даже голова закружилась. К счастью, пытка длилась недолго, двери открылись. Я потащила сумку по коридору, прислушиваясь к гулким ударам собственного сердца. Перед дверью в номер я замерла, едва дыша. Выбор сделан. Если войду, обратного пути не будет.
Глава 4
Лишь оказавшись в безопасности гостиничного номера, я позволила себе расслабиться: сбросила туфли, распаковала сумку, повесила вещи в гардероб. Раскладывая туалетные принадлежности, увидела себя в зеркале. Косметика расплылась от слез, а лицо раскраснелось от облегчения и волнения. Губы сами собой растянулись в улыбку.
Я умылась, но глаза все так же были опухшими, а щеки красными, так что я заново накрасилась и нанесла на запястья по капле духов. Знакомый сладкий запах всегда успокаивал. Я проверила телефон. Новых сообщений не было, да я их и не ждала. Заурчало в животе, и я поняла, что умираю с голоду. Похода в ресторан я бы не вынесла, поэтому заказала вино и сэндвичи в номер.
Мне было как-то непривычно валяться на кровати в гостиничном номере наедине с телевизором. В это время шли обычные вечерние программы — те, что мы всегда смотрели с Томом по пятницам. Иногда мы пили вино и болтали, но чаще смотрели молча. Если я видела, что Том не в духе, то старалась подстраиваться под него и помалкивала.
Я не могла сосредоточиться ни на чем. Из головы не выходил последний разговор с Томом. Я ждала, что он будет угрожать, брызгать слюной, оскорблять меня и обвинять. Любой ценой сделает мне больно. И чем дольше я буду держаться, тем сильнее он будет стараться. Раньше я не выдерживала, но за последние годы научилась уходить в себя, не замечать, что он говорит, будто его слова обращены к кому-то другому. Естественно, Том это заметил и удваивал свои старания. Это была не игра, а скорее война.
Я боялась, что уйти будет трудно — не потому, что Том применит силу: когда мы ссорились, он всегда держался на расстоянии. Просто мой муж привык, что последнее слово должно остаться за ним. Это выматывало, если не сказать большего.
Иногда он возвращался к спорам, проигранным много лет назад, чтобы на этот раз выйти победителем. Этого я опасалась. Почему он так легко меня отпустил? При воспоминании о сообщениях Тома меня кольнуло острое чувство вины. Он не всегда был ужасным человеком — бывал добрым и щедрым. Эти сообщения напомнили мне, каким Том был, когда мы впервые встретились.
Мои размышления прервал шум, донесшийся из коридора. Я подалась вперед и прислушалась. Тяжелая противопожарная дверь коридора медленно закрылась, что-то грохнуло. Я вскочила на ноги, распахнула дверь и увидела портье, подкатившего к соседнему номеру тележку с напитками.
— Простите, — сказал он, — ужасно неудобная дверь. Надеюсь, я вас не побеспокоил.
— Ничего страшного, я просто подумала, что вы принесли мой заказ, — разочарованно ответила я.
Я вернулась к телевизору и снова принялась переключать каналы: сериалы, ток-шоу, новости — ничего интересного. Я не догадалась захватить книгу и пожалела, что не забрала планшет. По привычке я встала и начала расхаживать по комнате, но не успокоилась, а пришла в еще большее возбуждение. Вернувшись на кровать, я вытащила телефон и пролистала новости. Мысли разбредались в разные стороны. Разговор с Томом не только вымотал меня, но и чрезвычайно удивил.
Из коридора послышался звон посуды и стук в дверь: привезли мою еду.
Как только портье ушел, я налила себе большой бокал вина. В окна стучали крупные капли дождя. Почему-то это успокаивало, как в ненастный выходной, когда просыпаешься утром и понимаешь, что не надо идти на работу. Я долго стояла у окна, глядя на огни автомобилей, расплывающиеся на мокром стекле. Все машины проезжали мимо. Где же он?
Потребовалось некоторое время, чтобы я осознала, что Гарри сегодня не появится. Около десяти часов я решила принять ванну. Чтобы не пропустить звонок или сообщение, я положила телефон на раковину рядом с ванной, подстелив под него полотенце. Телефон не подавал признаков жизни. К счастью, Том не звонил. Родители тоже молчали, и даже Сара, подруга с работы, не давала о себе знать, хотя мы с ней частенько болтали по вечерам, если в офисе были слишком заняты. Я радовалась, что она сегодня не позвонила, понятия не имела, что ей сказать. К тому же, болтая с Сарой, я могла пропустить звонок или сообщение от Гарри. Вдруг у него что-то срочное?
Я прекрасно знала, где он. В тот вечер он находился в таком же положении, как я: должен был сказать своей жене Эмме, что уходит. Мы все спланировали. Мне оставалось только ждать его.
Глава 5
Я встретила Гарри полтора года назад. Компания, в которой я тогда работала, перебазировалась в Эдинбург, и мне пришлось уволиться. Я долго и безуспешно искала что-нибудь постоянное, пока незадолго до Рождества мне не предложили временную позицию в компании «Шеридан», офис которой находился в десяти километрах от моего дома. Они искали временную замену уволившейся ассистентке управляющего директора с перспективой перевода на постоянную работу. Директор Гарри Шеридан считал, что это самый надежный способ выяснить, подходит ли ему сотрудник.
Он уточнил в агентстве, смогу ли я приехать на пару дней сразу после Рождества, чтобы ознакомиться с работой в спокойной обстановке. В мой первый рабочий день в офисе не было ни одного сотрудника, кроме него самого. Администратор за стойкой отправила меня на третий этаж. Гарри встречал у лифта. Высокий, подтянутый, с короткими светлыми волосами, в джинсах и пуловере. Будущий начальник показался мне симпатичным, хотя я не увидела в нем ничего особенного. Пока он не улыбнулся.
Мы обменялись рукопожатием.
— Здравствуйте, я Гарри Шеридан.
— Руби Дин.
— Спасибо, что пришли. Я подумал, что лучше ввести вас в курс на этой неделе, пока у нас спокойно. Надеюсь, это не испортило ваши рождественские каникулы.
— Ничуть.
Я даже радовалась возможности вырваться из удушающей атмосферы дома — мы с Томом очень сильно поссорились и уже несколько дней не разговаривали. Собираясь на работу, я видела, что он умирает от желания узнать, куда я иду. Однако молчал, а я не собиралась говорить, пока сам не спросит.
Гарри показал мне свой кабинет, отделенный от общего офиса стеклянной стеной, и мое рабочее место — рядом с женщиной по имени Сара, ассистенткой другого директора. Прошло всего два дня после Рождества: офис опутывали рождественские гирлянды, на столах скучали полупустые коробки с шоколадными конфетами.
За чашкой кофе Гарри рассказал мне о своем бизнесе и как все начиналось.
— Я работал в офисе крупного промышленного предприятия, — сказал он, — и в окрестностях не было ни одного магазина. В столовой для персонала не готовили нормальную еду, а в автоматах — сплошные соль и сахар, в том или ином виде. Все жаловались, что неправильно питаются и набирают вес. Если не принес еду из дома, то приходилось есть этот мусор. Вот я и подумал: а что, если организовать доставку полезной еды прямо на рабочее место? Оказалось, что это прекрасная идея. Кто-то заказывает еду каждый день, другие — раз в неделю, обычно в понедельник утром или в пятницу после обеда. Наши дела идут превосходно. — Он засмеялся. — Забавно: люди готовы купить все, что угодно, если продавать это в небольшом количестве и в симпатичной упаковке.
— Интересно, — заметила я. — Но чтобы судить, действительно ли идея так хороша, я должна сама попробовать.
— Запросто, — вновь рассмеялся он.
В начале встречи я отдала ему свое резюме. Гарри вытащил документ из конверта.
— Так вас уволили из «Джексон и Грини»?
— Да, они закрыли местный офис и переехали в Эдинбург. Я была помощником генерального директора, Лео Джексона.
— Вы не захотели жить в Эдинбурге? Прекрасный город.
— У моего мужа здесь работа, — ответила я, — и переезд не входит в его планы.
Я не стала говорить, что у нас в семье последнее слово всегда было за Томом, поскольку он больше зарабатывал.
— Кроме того, здесь живет его сын от первого брака, и он хочет быть рядом. Да и жизнь в Эдинбурге значительно дороже.
К тому времени мы как раз выплачивали последние взносы по ипотеке, и Том сказал, что нет смысла вновь залезать в долги.
Гарри внимательно читал мое резюме.
— Надо же, вы окончили Ливерпульский университет! Я тоже там учился, правда, несколькими годами раньше.
Следующие пару часов мы говорили о чем угодно, только не о работе. Между нами оказалось много общего: выросли в районе Пенни-Лейн, ходили в одни и те же бары и проводили летние вечера в Сефтон-парке.
Эти два дня в офисе не появлялся никто, кроме меня и Гарри, и к вечеру пятницы мне казалось, что я знаю его как минимум несколько месяцев. Мы вошли в лифт и одновременно потянулись руками к кнопке первого этажа. Между нами проскочил электрический разряд. Я сначала подумала, что меня ударило током от металлической панели, но через мгновение поняла, что прикоснулась к его руке. Я отскочила назад и засунула руки в карманы, не смея взглянуть на него. Мы оба стояли молча, пока не поняли, что лифт не движется — никто из нас так и не нажал кнопку.
Гарри нервно усмехнулся. Украдкой взглянув на него, я заметила, что его лицо залила краска.
— На Новый год мы не работаем, так что увидимся в среду, — официальным тоном сказал он, когда мы вышли на улицу.