Тяга к странствиям — страница 2 из 4

ГЛАВА 7. РАЗБИВШИЙСЯ БОРОВ

Пузатый человек, от рождения имевший имя Вальдо Дидлбаум, был приблизительно тридцати пяти лет от роду и всегда гордился своей способностью узнавать и использовать возможности. Обдуманным было и его новое занятие, которым он уже занимался приблизительно двенадцать часов — предсказание. На самом деле у этого нового занятия было много общего с его предыдущей профессией, которой он зарабатывал две недели — странствующий бард.

У обеих профессий был потенциал для получения большого авторитета и соответствующего образа жизни; иногда они обеспечивали богатых покровителей или давали возможность пристроиться при дворе. Самое меньшее, они позволяли сделать хорошие деньги на улицах и в тавернах среди простого народа. Комфортная жизнь — было то, к чему всегда стремился Вальдо. Разве он, в конце концов, не заслуживал ее?

Алчный бывший карманник, жонглер, каменщик, моряк, вымогатель недавно выбрал для себя новую профессию барда, после того, как наблюдал выступление хорошо одетого барда, снискавшего всеобщее восхищение и мешочки с монетами в Телгаардской крепости на севере. Вальдо некоторое время назад служил там (и с малой для себя пользой, по его скромному мнению) в качестве третьего домашнего слуги. Он представлял это положение как временную неудачу, результат несправедливости и безуспешного вымогательства — он неосмотрительно пытался шантажировать жителя Клонисборо, когда обнаружил, что тот был предводителем самой безжалостной шайки контрабандистов в Соламнии. В интересах сохранения своей жизни Вальдо бросил все и сбежал в Телгаард.

В течение всех лет его простой жизни он с завистью наблюдал за преимуществами, которые имеют люди благородного рождения. Простое платье и изысканная речь давали ему всеобщее уважение, которое он желал, но к сожалению, уважением нельзя заполнить пустой желудок. Но, думал Вальдо, профессиональное уважение, наряду с высоким денежным вознаграждением, даст ему все, что он желал от жизни.

Модная одежда, высокопарное имя и пара-тройка побасенок были достаточными условиями для успешной карьеры менестреля, как думал Вальдо. Той самой ночью родился сэр Делбридж Фидингтон, а имя Гектор Смитсон, которое Вальдо взял как слуга было навсегда забыто.

Используя навыки, освоенные во время одного из его более ранних занятий, Вальдо позаимствовал немного хорошей одежды у своего работодателя, включая зеленый жакет и бриджи, которые он теперь носил. К этому он присовокупил несколько ценных вещей из поместья, зная, что выручка от их продажи поможет ему комфортно пережить время, пока он не утвердится как бард.

К сожалению, этот процесс занял намного большее время, чем ожидал или планировал Вальдо. Он повторял басни, услышанные им от барда в Телгаардской Крепости, но они никогда не производили в его исполнении ожидаемый эффект. Вальдо возлагал ответственность за это на толпу. Фермеры и прочая шушера, которую он был обязан развлекать, не были достаточно искушенными слушателями, чтобы оценить искусство, повергшее в изумление дворян в Телгаарде. Тем не менее Вальдо был уверен, что успех придет, как только он сможет рассказать нужное сказание перед нужной толпой.

Однако, в последние дни Вальдо начал подозревать, что возможно профессия барда не настолько легка, как ему показалось. Возможно, она требовала наличия таланта, которого, возможно, у Вальдо не было. На самом деле, возможно, он был очень плох как бард. Ему даже не удалось сорвать аплодисменты в пивной палатке, в таком болоте, как Утеха.

И затем, как подарок от небес, он встретил ремесленника с волшебным браслетом и болтливым языком.

После нападения на ремесленника прошлой ночью, Вальдо поспешно удалился от Утехи, прошел в восьми километрах к востоку от Кви-кири и затем расположился лагерем рядом с дорогой на северном краю деревни. Рано отправившись в путь, он направился к самому ближнему порту на Новом Море, чтобы увеличить расстояние между собой и оглушенным ремесленником как можно больше. Но первое средство передвижения, которое он встретил, управлялось фермером, который направлялся отнюдь не к морю. Вместо этого он возвращался домой, в отдаленную деревню под названием Танталлон, которая находилась высоко в горах Восточной Стены, так далеко, как только вела дорога.

Не испытывая любви к парусным судам — по правде говоря, они его пугали — Вальдо решил, что отдаленная деревня ничуть не уступает по привлекательности для желающего затаиться, по крайней мере на время, прогнозиста. Кроме того, девиз Вальдо был «никогда не отказывайся от бесплатного» так он относился и к поездкам.

Места на передней скамье фургона хватало только для одного, так что Вальдо поехал сзади, устроившись на нагромождении мешков, заполненных брюквой. Несмотря на неудобное положение, он сжимал в руках медный браслет и самодовольно думал «думаю, теперь моя удача со мной». Вальдо засунул браслет в свой мешок для сохранности. Откидываясь на брюкве, он тихо поблагодарил неудачливого ремесленника за свою новую удачу.

Спустя ухабистый и трясущийся час, фургон с грохотом въехал в маленькую деревню.

— Равенвейл, — сказал фермер, останавливая фургон перед магазином бакалейщика на деревенской площади.

Делбридж спрыгнул вниз, чтобы размять свои короткие ноги. Стряхивая дорожную пыль с подола своего зеленого жакета, он спросил:

— Далеко еще до Танталлона?

Фермер скосил на него взгляд, поднимая мешок с брюквой на плечи.

— Не могу сказать точно. Тринадцать… нет, скорее всего шестнадцать километров к северу. Дорога станет отсюда хуже и двигаться будем медленно.

С этими словами фермер вошел в магазин и принялся торговаться о цене за свои товары с зеленщиком.

Вид свежих продуктов спровоцировал урчание в животе Делбриджа и он причмокнул своими толстыми губами. Вспомнив еще один свой девиз — никогда не покупай то, что можешь украсть — он быстро огляделся и схватил кусок желтого сыра с прилавка у магазина. Понюхав сильный аромат сыра своим курносым носом и одобрительно кивнув, он положил его в свой тощий мешок, чтобы насладиться сыром во время дороги. Затем он умыкнул два спелых красных яблока из Гудлунда и проглотил каждый из них за три голодных укуса.

Через некоторое время появился фермер и вскарабкался назад на козлы. Делбридж устроился на несколько меньшую, но все еще неудобную груду мешков с брюквой и вгляделся вперед на то, что их ожидало, когда они снова загрохотали на север из деревни. Он с сожалением посмотрел на то, что фермер оптимистично назвал дорогой. Ее было легко принять за козью тропу, причем коза явно выпила много эля.

Делбридж решил, что первое, что он должен будет купить в Танталлоне, это новая одежда. Гадалки носили ниспадающие красочные платья и эти странные небольшие штуковины вместо шляп, которые на самом деле являлись кусками ткани, обернутыми вокруг их голов.

У прорицателей также были необычно звучащие имена, такие как Омардикар или Хосни. Делбридж остановился на Омардикаре. Омардикар Всемогущий.

Деревья расцветали, крошечные зеленые листья высовывались из покрытых корой ветвей, все еще холодных и серых от зимы. Предгорья, поднимавшиеся высоко к горам, были усеяны пушистыми зарослями бело-розового дикого яблока и сливовых деревьев в полном цветении. Их мягкие ветви стучали о бока деревянного фургона, когда он трясся вдоль узкой дороги, забрасывая Делбриджа и брюкву ароматными разноцветными лепестками.

Пасторальная красота была потрачена впустую на Делбриджа. Убаюканный теплым весенним солнцем на лице и тряской фургона на изрытой колеями дороге, бард, превратившийся в предсказателя, откинулся назад на грязных мешках и уснул.

Он был грубо пробужден некоторое время спустя, когда тяжелые колеса фургона наткнулись на очень большой дорожный камень и повозка подпрыгнула высоко в воздух. Делбридж завертелся, поворачиваясь, чтобы посмотреть на передок фургона, но увидел только затылок фермера. Будущий предсказатель изо всех сил пытался встать на колени среди мешков.

Так как фургон взгромоздился на гребень холма, Делбридж увидел, что они уже проехали предгорья и углубились в горы. Ниже, укрытый в маленькой долине в тенях от окружающих гор, стоял город размером с Утеху — Танталлон. Хотя еще не вечерело, сквозь деревья мигали фонари и ветер приносил запах дыма от домашних очагов. Быстрый, холодный ручей несся с запада, где находились самые высокие горы.

И там, величественно возвышаясь со скалистого пласта, у ручья, стояло внушительное каменное строение с высокими башенками, большими башнями и защитным барбаканом, кажущееся фиолетовым в тусклом свете.

— Что это? — позвал Делбридж фермера, который погонял лошадей, чтобы те двинулись дальше по постепенно спускающейся в долину дороге.

— Замок Танталлон.

Делбридж был заинтригован.

— Кто там живет?

— Как говорит история, — сообщил фермер, всегда готовый посплетничать. — Замок принадлежит Соламнийскому Рыцарю, чья семья, если верить слухам, покинула Соламнию на севере вскоре после Катаклизма, когда преследование рыцарей только начиналось.

Наша провинция Абанасиния, как вы возможно помните из уроков истории, тоже находилась в хаосе. И тогда, когда предок теперешнего хозяина приехал сюда в изгнание вместе со своей вооруженной свитой, он привнес на эти земли также и немного закона с порядком. Те, кто уцелел после Катаклизма, собирались под его руководством и он сумел их хорошо организовать и управлять таким образом, что его семья и все окружающие стали процветать. Даже несмотря на тяжелые времена, удача не изменила этой семье.

Фермер лучезарно улыбнулся с гордостью за свой город.

— Семья Карстон живет здесь беспрерывно в этом замке над городом, с тех самых пор, когда первый лорд Карстон построил его более чем триста лет назад.

Проезжая по городу, Делбридж был удивлен, что такой отдаленный и изолированный от остальных городок оказался таким благополучным с виду. Дороги были хорошо замощены, никакого мусора или отходов на них не наблюдалось. Здания были выкрашены в белый цвет, их каменная кладка была аккуратно подмазана известью, а крыши были застелены толстым слоем хорошей соломы. Очень немногие магазины или дома имели окна, заклеенные промасленной бумагой — дорогие витражи или непрозрачное стекло были нормой для этого города. Он напоминал городок из сказок. Такое благополучие может быть только хорошим предзнаменованием, решил Делбридж.

Фургон резко остановился на южном краю города перед приветливо выглядящей гостиницей, над которой висела табличка с рисунком и надписью «Разбившийся боров». Рисунок изображал необыкновенно большого борова, врезавшегося в ворота, а на его спине мирно лежал человек. Новые цветочные горшки украшали два окна гостиницы, прикрытые гофрированными белыми занавесками.

— Конец пути, — сказал фермер.

Делбридж поблагодарил его и спрыгнул с фургона, чтобы осмотреть гостиницу. Конечно, это было отличное место для того, чтобы узнать что происходит в Танталлоне и, кроме того, Делбридж нуждался в еде и месте для сна. Но если информацией люди делятся зачастую бесплатно, то пансион будет стоить денег.

Также это было хорошее место для того, чтобы проверить возможности своего браслета, что он обязательно должен сделать перед тем, как приняться за работу с ним. Он вытащил из своего потертого мешка браслет. Придав кисти чашевидную форму, он с усилием натянул узкое изделие себе на пухлое запястье.

— Для кого он делался, для лилипута? — бурчал он, когда металл врезался в мягкую плоть. Он не должен волноваться о потере браслета, потому что было сомнительно, что он когда-либо вообще сможет его снять.

Потянувшись к двери, он остановился, заметив кусок пергамента, прибитый в двери. Это было какое-то официальное объявление. Делбридж подошел поближе, чтобы разобрать буквы в исчезающем свете.

Королевский Суд.

Его Светлость сэр Карстон в третий день месяца Зеленорода, 344, будет рассматривать и судить обиды, просьбы и прошения своих верноподданных. Все те, кто желает получить аудиенцию у Его Светлости, должны приходить в часы между восходом солнца и началом сумерек.

— Прекрати придерживать дверь, ты, боров. Ты заходишь или выходишь?

Делбридж моргнул и отстранился. Его взгляд упал на сердитого горбоносого парня, носящего сверкающий белизной передник. Очевидно, бармен.

— Хм? Это… Простите меня, я просто читал объявление, — пробормотал Делбридж.

Хозяин нахмурился.

— Хорошо, закрывай дверь. Я не буду греть улицу.

Делбридж опомнился.

— Мои извинения, добрый господин. — Он выпрямил спину и пригладил выпуклый живот под бархатным жилетом, но человек уже возвратился к своей работе внутри гостиницы.

Делбридж проскочил вовнутрь прежде чем дверь полностью закрылась. Комната была уютной и теплой, с туманным дымом в воздухе. Восемь других посетителей сидели за столами. Большинство из них казались чернорабочими или мастерами, но двое скорее всего были солдатами. Маленький, по сезону, огонь горел в очаге. Вся восьмерка прекратила беседу, чтобы посмотреть на новоприбывшего.

Бармен только успел занять свое место за стойкой бара, когда поднял взгляд и увидел человека, с которым только что говорил в дверном проеме, уже стоящим у вешалки. Он оглянулся на дверь, затем искоса посмотрел на Делбриджа:

— Что вы хотите, незнакомец?

— Скорее всего ничего, — ответил Делбридж, стараясь выглядеть удивленным. — Я просто хотел обсудить с вами одно деловое предложение.

— Я не сдаю комнаты бесплатно, — решив, что разговор закончен, бармен вернулся к своей работе за барной стойкой.

Рука полетела к груди Делбриджа.

— Святые небеса, я никогда ничего бесплатного не прошу! Разве я сказал бесплатно? Я не верю. Нет, то, что я хотел предложить вам, является абсолютно законной деловой сделкой. Я получу что-то и вы получите что-то. Как вы проницательно предположили, мне действительно нужен ужин и комната на ночь. Но вы… вы получите от меня услуги в течении целого вечера.

Бармен фыркнул.

— И что ты будешь делать? Погоди, я угадаю. Петь? Танцевать? Рассказывать истории? И ради всего этого я должен буду накормить и предоставить ночлег тому, кто жрет как свинья и храпит как осадная машина? — Он вытер нос кромкой своего белого передника. — Мне жаль, незнакомец, но мне не интересны твои услуги. Почему бы тебе не попробовать в гостинице «Спотыкающийся Гусь» вниз по улице?

Несколько из посетителей рассмеялись, услышав слова бармена, но Делбридж был невозмутим. Вместо того, чтобы разгневаться, он выпрямился как можно сильнее.

— Я не обычный артист. Я — оракул. Могу видеть и предсказывать будущее.

Хихиканье и грубый хохот заполнили комнату. Бармен наклонился к Делбриджу и сказал:

— Я могу предсказать твое будущее, незнакомец. Я предсказываю, что если ты немедленно не вынесешь свое изворотливое жирное тело отсюда, то оно будет просто выброшено. — Смех стал громче и Делбридж впервые заметил, что у него появился отчетливо опасный оттенок.

Делбридж понял, что с браслетом или без него, пришло время поставить на карту все, так как от этого зависел его успех или поражение. В прошлом это чувство опасности всегда чудесным образом обостряло его остроумие. Он закрыл глаза и положил одну руку на лоб, а другой ухватился за барную стойку. Его разум сосредоточился, пытаясь найти какое-то предсказание, информацию, которую он мог бы использовать и затем проверить несколько мгновений позже.

Ему повезло, что он ухватился одной рукой за стойку, иначе непременно упал бы, когда поток картинок ворвался в его разум. Так это и было, он покачнулся и не упал только потому, что рефлекторно крепче схватился за прилавок.

В своем видении Делбридж увидел одного из посетителей, облысевшего господина средних лет со скрученными артритом руками, который набил себе полный рот испеченной форелью. Через мгновение он стал задыхаться и пытаться вдохнуть воздуха. Его глаза вылезли из орбит, руки сомкнулись на собственном горле, язык вывалился изо рта и тут он свалился со скамьи на пол. Там он корчился несколько мгновений и наконец затих в неподвижности.

Делбридж знал, что его промедление не было тем, чего ожидали от него враждебно настроенные оппоненты. Теперь они наблюдали за ним с подлинным любопытством, задаваясь вопросом, что этот мошенник будет делать дальше. Когда он выпрямился и вытер холодный пот со лба, он увидел, что они смотрели на него со смешанным чувством изумления и замешательства.

Если все это было работой браслета, подумал Делбридж, то ремесленник, у которого он украл его, явно преуменьшил возможности вещицы. Но, как Делбриджу нравилось напоминать себе, многолетний опыт учил его немедленно использовать любую возможность или шанс, как только он появится. Колебание было роскошью, которую он не мог себе позволить.

Со всем возможным достоинством Делбридж смело сделал два шага от стойки и, подняв руку, указал на группу посетителей.

— Я видел, что будет. Смерть находится в этой комнате и преследует одного из вас прямо сейчас. Я могу сказать вам кого — или я могу держать свой язык за зубами и позволить этому человеку умереть, так как никто все равно не верит мне, — он снова опустил руку и печально посмотрел на людей. — Мне жаль вас.

Несколько человек из группы его зрителей побледнели, что наполнило Делбрижда чувством огромного удовлетворения. Человек, который появился в видении, отмахнулся от Делбриджа рукой и вернулся к еде. Делбридж видел со смешанным чувством восторга и ужаса, что перед человеком действительно стояла тарелка печеной форели!

Один из солдат промолвил.

— Хорошо, оракул, скажи нам кто это. Я хотел бы знать, кто из нас собирается опрокинуться, чтобы купить ему выпить прежде чем это произойдет.

Даже без этой остроумной фразы, Делбридж все равно бы действовал. В то время как человек из его видения поднес кусок рыбы ко рту, Делбридж подскочил к нему и схватил его за запястье. Тот гневно отстранился, пытаясь вырвать руку из пальцев оракула, но у него не хватило сил освободиться. Делбридж отодвинул тарелку от человека и затем стряхнул содержимое вилки на стол. Повернувшись к рядом сидящему человеку, он сказал ему, внутренне молясь, чтобы все получилось:

— Внимательно осмотрите это и скажите нам, что найдете.

Человек оглянулся на своих приятелей в поисках поддержки, затем пожал плечами и поднял вилку. Он стал ковырять ею лежащее на столе рыбное филе и через несколько секунд что-то нашел. Двумя пальцами он вытащил кусочек кости и при этом почувствовал, что его ноготь оцарапало что-то. Это была отломанная часть самодельного рыболовного крючка. В изумлении человек положил его себе на ладонь и поднял, чтобы все могли видеть.

Человек, в обеде которого нашлась косточка с вонзившимся в нее крючком, проглотил комок в горле и потер шею.

— Я думаю, что нам не нужен никакой оракул, чтобы понять, что случилось бы со мной, если бы я проглотил это. — Все остальные зрители молчали. Делбридж изо всех сил пытался выглядеть соответственно самодовольным.

Человек, которому он спас жизнь, обратился к бармену:

— Шанус, не знаю, хочешь ли ты предоставить этому человеку комнату, но я хотел бы купить ему ужин. Что вы будете есть, друг?

Делбридж ответил без промедления.

— Что-нибудь кроме рыбы, — ответил он, вызывая в комнате добродушный смех.

Расслабившись после еды в своей бесплатной комнате, Делбридж наконец нашел время, чтобы подумать. Он едва ли был мудрецом, но все-таки совсем не глупцом. Это была магия, в этом он был уверен так же, как знал, что эта магия работала с помощью браслета. Это была самая грандиозная вещь, которую он когда-либо доставал.

Он понятия не имел, каковы пределы возможностей браслета или насколько велики его способности, но в любом случае потенциал его был достаточно велик, чтобы сорвать огромный куш. Он мог бы легко организовать представление для публики и сделает это, как только поймет, как управлять этой вещью.

Управление было проблемой, это верно. Делбридж почти ничего не знал о магии. Но он точно знал, что известный и уважаемый маг запросил бы нереальные деньги за то, чтобы проанализировать и изучить браслет, а оставить вещицу для изучения имеющему сомнительную репутацию магу он даже и в мыслях не мог себе позволить. Оставалось только экспериментировать с браслетом самостоятельно, изучив его методом проб и ошибок. Этот выход был сопряжен с опасностью, но Делбридж не мог думать ни о какой другой альтернативе.

Тем временем, молва о том, что случилось этим вечером распространится по всему городу. К тому же более чем вероятно, что два солдата, которые находились в таверне во время представления, расскажут о нем гарнизону в замке, где в конечном счете даже рыцарь — как его имя, Карстон? — услышит об этом тоже.

Делбридж принял вертикальное положение. Он понял, что теперь с ним могло бы произойти что-то гораздо большее, чем обычные мистические представления. Услуги настоящего провидца могли бы быть неоценимы для правителя. Это могло означать назначение его в королевский суд, что принесет Делбриджу все, что он всегда желал: комфорт, уважение, достоинство и богатство.

Мысли Делбриджа вернулись к тому моменту, когда он читал объявление на двери гостиницы. Завтра состоится королевский суд! Делбридж решил пойти на аудиенцию к рыцарю и предложить ему свои услуги. Но это значит, что у Делбриджа осталось совсем немного времени, чтобы справиться с браслетом.

Делбридж понял, что ему предстоит долгая ночь.

ГЛАВА 8. ДЕНЬ АУДИЕНЦИИ

— Прямо по этой дороге, — сказал Шанус, указывая большим пальцем. — Поверните вначале направо, после магазина модистки, а затем на лево. Вы не пропустите его, мастер Омардикар. Эээ…

— Достаточно просто Омардикар.

— Да, господин. Первый разводной мост на реке.

Делбридж подумал, что люди уже по-другому разговаривают с ним. В процессе подготовки к сегодняшнему дню, он послал из гостиницы список требуемой одежды, чтобы приобрести новый костюм, более подходящий для оракула: длинное фиолетовое платье, отороченное белым кроличьим мехом и украшенное абстрактными рисунками, и высокую кроличью шляпу. Шанус даже предложил оплатить его счет, чтобы Делбридж вернул деньги после своего назначения в замок.

Очень ободренный, Делбридж торопливо свернул по улице направо, а затем направился к реке. Большой каменный мост с подвижным дощатым настилом охватывал воду с обеих сторон. За рекой возвышался замок, вздымающийся вверх на утреннем солнце. Шаги Делбриджа по мосту были заглушены громовым рокотом стремительно несущейся воды под ним.

Делбридж оправил свою одежду и протянул руку стражникам.

— Омардикар Всемогущий, экстраординарный прорицатель, к вашим услугам. Возможно вы слышали обо мне?

Стражники с мрачными лицами и со свисающими соламнийскими усами ничего не ответили.

— Да… ну, в общем, я хочу попасть на аудиенцию к лорду Карстону. Милостивые господа, не могли бы вы провести меня в соответствующий зал?

Один из стражников бросил на Делбриджа оценивающий взгляд, фыркнул и покачал головой.

— Если бы вы пришли пораньше, то смогли бы пройти внутрь со всеми остальными. Теперь слушайте меня внимательно, поскольку я повторять не буду. Вы стоите у внешнего южного поста. Пройдите мимо меня, через внешнюю стену замка и подойдите к внутреннему южному посту. Тот, кто находится там, направит вас через вестибюль в Малый Зал в сторожевой башне, а затем в Западную Палату.

Голова Делбриджа кивала, запоминая сложные указания.

— Танталлон кажется достаточно мирным городом. Зачем же такая сложная система обороны?

— Танталлон потому и мирный, так как замок хорошо укреплен и мы всегда бдительны, — объяснил стражник с видимой гордостью. — Лорд Карстон придает большое значение подготовке. Он нанимает много местных торговцев и ремесленников, чтобы непрерывно улучшать обороноспособность замка. Его новое изобретение потребовало полной занятости для тридцати ремесленников, которые сделают солдат из камня и поставят на стенах. Это обманет вражеских разведчиков и они подумают, что у нас гораздо больше сил, чем у них.

Расходы лорда-рыцаря на обороноспособность объясняют процветание города, подумал Делбридж. Будем надеяться, что он не будет против потратиться еще.

— Вы должны поспешить, — сказал усатый стражник, — перед вами большая очередь.

Делбридж отрывисто поблагодарил стражника и прошел мимо него. Быстро пройдя внешний двор, он, следуя указаниям, подошел к внутреннему посту. Но там никого не было.

Пожав плечами, Делбридж вошел во внутренний двор замка. Внутренний двор был необычайно просторен и в нем находилось великое множество аккуратных торговых палаток, многие из которых были прочными постоянными сооружениями из леса или плетня, увенчанные соломенными крышами и закрытыми ставнями окнами. Палатки стояли напротив военных бараков и плацев, которые находились на противоположной стороне двора. Кухонные очаги в массивных кухнях, которые готовили для сторожевых башен, заполнили воздух двора аппетитными ароматами. Смешиваясь с запахами конюшен и маленьких палаток с едой, этот аромат был непохож на любые чувствуемые Делбриджем прежде. Маленькие собаки и дети бегали вокруг телег по мостовой двора, распугивая неодобрительно вопящих цыплят.

Делбридж попытался вспомнить указания стражника. Если он правильно помнил, нужно было войти в сторожевую башню, чтобы оттуда попасть в западную палату. Он повернулся налево, глядя поверх торговых палаток. Щурясь на ярком солнце, отражающимся от стен, которые окружали внутренний двор, он впервые внимательно рассмотрел это прямоугольное сооружение.

Высотой по крайней мере в пять этажей, сторожевая башня обрамлялась со всех четырех сторон круглыми башенками, с несколькими окнами в каждой. Зубцы и амбразуры окружали крышу как и на внешних стенах, защищая дымовые трубы. Балкон выступал из немного более длинных окон на третьем этаже, что давало понять, что там находятся спальни или залы для заседаний.

Делбридж подошел через арочный проем к вырезанной из тикового дерева двери. Хотя она и была двое выше его и возможно в пять раз тяжелее, она легко распахнулась на хорошо смазанных петлях из темно-серого железа.

Делбриджа немедленно окутал знакомый аромат, который он не обонял начиная со своего отъезда из Телгаардской Крепости. Аромат богатства и еще кое-чего: лимонного воска, который обычно использовали, чтобы полировать огромное количество дорогого дерева, которым были переполнены богатые дома. Делбридж провел часы, втирая гладкую, остро пахнущую пасту в перила Телгаарда во время своего оскорбительного пребывания там в качестве третьего слуги. К концу срока его жизни в Телгаарде он больше не мог выносить этот запах.

Когда его глаза приспособились к тусклому свету факела, он обнаружил что стоит в вестибюле, возвышающемся на два этажа вверх. Стены были покрыты стендами с полированной броней любого вида, от кожаной до кольчуги с полным набором доспехов. До самого двухэтажного потолка на них висело разное оружие, едва не соприкасаясь между собой (в некоторых случаях оно все же соприкасалось, образуя, к примеру, целые розетки из мечей). Длинные мечи, короткие мечи, булавы, копья, алебарды, топоры, луки, арбалеты, кинжалы, цепы и другое оружие, которое Делбридж даже не смог распознать, украсили весь зал. Все предметы казались сделанными из стали и только это означало, что рыцарь имел целое состояние в драгоценном металле. Даже не упоминая о том, что он мог бы снарядить этим оружием целую армию. Зависть Делбриджа росла.

Внезапно старое морщинистое лицо с седыми волосами высунулось из-за золотой парчовой занавески напротив Делбриджа. Тот заметил герб, вышитый на плече человека, носящего плохо сидящую на нем ливрею слуги лорда Карстона. Глядя мимо Делбриджа, он проговорил старческим и раздраженным голосом:

— Вы один? Если вы здесь для аудиенции, проходите сюда. Вас ждут. Скажите, — добавил он, хмуро разглядывая одеяние Делбриджа, — вы не тот прорицатель, о котором все говорят?

Делбридж глубоко поклонился.

— Хорошо, тогда заходите.

Непривычный к ношению официальной одежды, Делбридж проскочил занавес и очутился в длинной, устланной полированным мрамором прихожей. Потолок здесь тоже возвышался на два этажа, образуя здесь своего рода галерею. Очень узкий балкон охватывал вокруг стены на уровне второго этажа, поддерживаясь двумя рядами тонких колонн на первом этаже. Около колонн на каждой стене было три арочных дверных проема, между ними висели изящно расписанные дорогие гобелены.

Несколько дюжин человек, по-видимому, в ожидании аудиенции с рыцарем, стояли в различных почтительных позах вдоль стен.

Сутулый старик миновал их и подошел к занавесу в далеком конце прихожей. Он поднял отороченный золотом край занавеса и обернулся к Делбриджу с плохо скрываемым нетерпением.

— Идите за мной.

Делбридж не смог сдержать надменную улыбку, проходя мимо толпы и ловя их любопытные взгляды. Наряженный как провидец, он вошел в большую, покрытую коврами комнату, в которой было пусто, если не считать троих мужчин с раздраженными минами, сидящих за длинным столом в далеком конце комнаты, по крайней мере в двадцати метрах от того места, где стоял Делбридж.

— Ваша Светлость, — объявил старик. — Омардикар Всемогущий, провидец из таверны.

Делбридж пригнулся к старику и прошептал:

— А кто другие двое?

Слуга беспокойно закатил глаза.

— На бархатном кресле сидит лорд Карстон. Рядом с ним его сын, сквайр Ростревор. А там… — Слуга указал на высокого жилистого человека с лысиной на макушке, одетого в красную накидку, стоящего справа от кресла лорда, — …это Балькомб, маг лорда Карстона и его главный советник.

Получив эту минимальную информацию, Делбридж уверенно зашагал вперед, чтобы встать перед столом. Он не стал ждать предисловий или приглашения говорить.

— Лорд Карстон, у меня есть к вам предложение, самое ценное для рыцаря, обладающего такой очевидной властью и богатством.

Делбридж слышал, как его слова повторяет эхо в пустой комнате.

Рыцарь, который когда-то скорее всего был сильным и здоровым человеком, сейчас выглядел болезненным. Он носил шелковую тунику, шляпу на седеющей голове и скучающее выражение на своем морщинистом и обветренном лице. Его сын, вполне симпатичный буйноволосый парень позднего подросткового возраста, стоял слева от рыцаря, положив руку на бедро в вызывающей позе. Тонкие белокурые усы говорили о его рыцарских амбициях. Казалось, он больше всех был удивлен созерцать перед собой странно одетого, тучного человека.

Но самым интересным из всех троих, по мнению Делбриджа, был маг. Подойдя поближе, прорицатель заметил, что у человека имелся отвратительный шрам через правую сторону лица, там, где должен был находиться глаз. Веко было закрыто тканями шрама, но Делбридж мог сказать, что судя по впалой впадине глаза там не было. Левый же глаз смотрел недобро, лишенный теплоты или даже интереса. Его голова, как оказалось, не была лысой, он просто ее брил. Короткая бесцветная щетина на голове бросала серую тень на видимые синие вены. Единственными волосами на его лице были черные усы и козлиная бородка, которая полностью окружила его толстые и ярко-красные губы.

Чувствуя ощутимое неудобство под давящим пристальным взглядом мага, Делбридж снова обратил свой взгляд на рыцаря.

— Мы слышали о вас и я должен признать, что вы вызвали мое любопытство, — наконец сказал рыцарь низким аристократичным голосом. — Но будьте кратки. Я сегодня услышал слишком много просьб и утомился.

Делбридж взмахнул рукой, эффектно колебля свои волнистые рукава.

— У меня есть дар, мой лорд, которым звезды моего рождения посчитали нужным наградить меня. Этот дар — способность видеть будущее. Я готов предоставить эту силу в ваше распоряжение. Вы будете предупреждены об опасностях, угрожающих вам, вашей семье и вашему имуществу.

Рыцарь нахмурился.

— У меня уже есть маг, который выполняет почти те же функции.

— Но я не выказываю к нему пренебрежения или непочтительности, — быстро прервал Делбридж, — но даже заклинания самого могущественного мага ограничивают его способность предугадывать то, что случится и, кроме того, их можно произносить только определенное количество раз в день. Моя же сила не ограничивается обычной магией. Она функционирует беспрерывно, всякий раз, когда я пожелаю.

— Не игнорируйте этот факт, отец, — посоветовал юноша, бросив короткий взгляд на мага. — Его слова не лишены смысла. — Он повернулся к Делбриджу. — Возможно, вы продемонстрируете нам кое-что из своих возможностей, господин…

— Омардикар Всемогущий, молодой господин, — быстро проговорил Делбридж, а затем смело добавил. — Омми для клиентов и друзей.

— Я тоже за демонстрацию, — низким и бесстрастным тоном сказал Балькомб, все еще сверля прорицателя своим пристальным взглядом.

— Я буду счастлив продемонстрировать, — сказал Делбридж. — Однако вы должны понимать, что у моего дара есть свои особенности. Я должен концентрироваться на отдельном, специфическом происшествии или человеке и если что-то необычное или интересное произойдет в его будущем, я получу видение, которое опишет это. А если в будущем нет ничего интересного… — Он пожал плечами.

— Как просто и удобно, — сказал Балькомб. — И вы считаете, что Его Светлость просто поверит вам на слово и занесет вас в список придворных?

— Он сказал, что попытается, — коротко сказал Ростревор.

Снова нахмурившись, лорд Карстон посмотрел на Ростревора, затем на Балькомба.

— Я снова прошу вас, чтобы мой любимый сын и мой самый доверительный советник не пребывали в постоянных разногласиях, — вздохнул он.

— У нас нет разногласий, мой лорд, — сказал маг. — Мы хотим увидеть демонстрацию воображаемой силы этого человека. Мы не согласны друг с другом только в том, насколько строгим должна быть такая проверка.

В комната повисла неприятная тишина. Ощущая, что эта напряженность явно не служила ему на пользу, Делбридж произнес:

— С вашего разрешения я продемонстрирую то, на что я способен прямо сейчас и тогда вы сможете решить, достаточно ли этого или понадобится какое-нибудь дополнительное испытание.

Закрыв глаза и рассеянно потерев браслет пальцами своей левой руки, Делбридж сконцентрировался на людях перед ним по одному. Вначале он представил себе рыцаря. Внезапно его живот скрутило и в голове забился пульс. Он почувствовал себя погружающимся в плотный густой туман. Неожиданно ему предстало видение пожилого рыцаря, стоящего на коленях в замковой палате. Мрачные драпировки покрывали стены. Стоящий на коленях человек вопил и рыдал с таким ошеломляющим отчаянием, как если бы кого-то оплакивал, но рядом не было ни гроба, ни тела. Драматическое видение стало таким шоком для Делбриджа, что он издал короткий вскрик и его глаза распахнулись. Видение тут же исчезло.

— Что это было? — спросил рыцарь, наклоняясь вперед. Он был поражен, увидев неуверенность и жалость в глазах Делбриджа. — Что вы видели?

— Ничего, — быстро и нервно сказал Делбридж. Не мог же он сказать правящему соламнийскому рыцарю, что видел его плачущим, как ребенок! — Я ничего не видел.

Он быстро сменил тему.

— Теперь я сосредоточусь на молодом сквайре.

Делбридж представил себе ребяческое лицо Ростревора, усеянное веснушками и обрамленное бледно-желтыми волосами. Снова его окутал туман и промчался мимо. Желчь подкатила к его горлу и он стал сопротивляться болезненному чувству, в то время как туман стал испаряться.

То, что он увидел, заставило его отшатнуться назад. Снова вместо зала для аудиенций, где он только что закрыл глаза, он увидел освещенную свечой комнату где-то в замке. Сын рыцаря, Ростревор, лежит в своей кровати. Но внезапно яркий красный свет взорвался возле него, вращаясь и увеличиваясь, до тех пор, пока полностью не окутал молодого человека. Затем сквайр упал с кровати, притягиваемый источником света, крича от испуга и боли. Наконец юноша съежился напротив пульсирующей красной стены, стараясь отпрянуть от чего-то, что Делбридж не мог видеть, но чувствовал его опаляющее зло.

Глаза Делбриджа раскрылись, он с трудом ловил ртом воздух. Видение немедленно пропало, но его сердце все еще дико колотилось, а пот залил глаза. Он неловко попытался сжать свои дрожащие пальцы и тут понял, что браслет стал невыносимо горячим. В гневе и страхе он ударил рукой в браслете по бедру. Иглы боли пронзили руку и заставили его вскрикнуть.

Он быстро узнал Ростревора, который стоял перед ним и несильно тряс его за плечи.

— С вами все в порядке? Стойте спокойно и сделайте глубокий вдох.

Делбридж вытер лицо рукавом платья, сделал несколько глубоких вздохов и потер руку. Сквайр вернулся на свое место позади отца, который с любопытством наблюдал за Делбриджем. С другой стороны Балькомб, казалось, даже не пошевелился.

Лорд Карстон немного наклонился вперед на кресле.

— Теперь вы не сможете сказать мне, что ничего не видели. Если вы видели что-то, касающееся моего сына, я должен знать, что это. Говорите!

Как он мог сказать им что видел?

Делбридж судорожно сглотнул.

— Мой лорд, возможно, вы уже почти считаете меня шарлатаном, но то что я видел, я смогу описать только приблизительно. Это было непохоже на все то, что я когда-либо испытывал. Раннее виденья были кратки и ясны, показывая мне что конкретно должно случиться. Но это… это походило, почти на кошмар. Я видел намеки и знаки того, что может случиться, но не сами события. Я прошу вас, не думайте, что я хочу вас напугать. Сквайр Ростревор находится в большой опасности. — Делбридж быстро рассказал все, что видел, включая более раннее видение убитого горем рыцаря. — Я не могу описать все это лучше, но я знаю, что это правда, — закончил он.

К удивлению Делбриджа Ростревор был единственным, кто усмехнулся.

— Отец, это не имеет смысла. Похищенный красным светом! Я слишком силен — ты сам обучал меня — чтобы позволить такому случиться. Кроме того, наша семья и ты сам пользуешься большим уважением подданных. Кто бы мог сделать такое?

Лицо старшего рыцаря отразило обеспокоенность.

— Всегда найдутся недовольные, которые могут стремиться причинить мне боль через тебя. Я прожил долгую жизнь и нажил более чем достаточно врагов, чтобы нарушить мой покой.

Нахмурившись, молодой рыцарь обошел стол и крепко схватил Делбриджа рукой.

— Я думаю, что вы потратили впустую достаточно времени моего отца. Подите прочь!

— Погодите, — прервал Балькомб, протестующе поднимая руку. — Какую пользу для себя может извлечь этот человек, сделав сфабрикованное предсказание такого серьезного рода? Я согласен, что и у меня есть к нему замечания, но если эта история фальшивая, то время быстро покажет правду, — одетый в красное маг повернул свой единственный глаз на Делбриджа. — Действительно ли эта опасность неизбежна?

— Думаю, что да… да, — выпалил Делбридж. — Именно так и работает моя сила.

Чувствуя себя немного неудобно, как жук под стеклом, Делбридж почесал свой подбородок.

— Тогда, мой лорд, я предлагаю, чтобы мы предупредили эти события, — сказал Балькомб своим баритоном, — путем охраны Ростревора в его комнатах и везде, где ему может грозить опасность, по крайней мере, в течении этого вечера. Посты стражи будут охранять его двери и окна. Я также обеспечу дополнительную безопасность, поместив магические печати и защитные заклятия на всех дверях и окнах. Никто не будет в состоянии войти в его комнату в физическом или ином обличье, не вызвав магической реакции и при этом Ростревора нельзя будет никоим образом оттуда похитить. Если такая попытка будет сделана, то мы немедленно об этом узнаем. На самом деле, если мы будем действовать разумно, то никто, кроме нас четверых, не узнает и не заподозрит, что мои магические печати вообще существуют.

Старый рыцарь ухватился за эту идею.

— Превосходная идея! Это конечно помешает любым попыткам похищения, физическим или магическим.

— Но, отец… — Возразил Ростревор.

Лорд Карстон отклонил протесты своего сына.

— Ты должен потакать старику, который любит своего единственного сына слишком сильно.

Молодой рыцарь глядел с негодованием.

— Но если мы исключим любую возможность попытки, то как же мы узнаем, планировал ли кто-нибудь что-то против нас?

— Здесь останется Омардикар, как гость. Если ничего не случится, то он сможет попробовать еще раз доказать свои способности. Между тем, мы рискнем. Ростревор, твои передвижения с этого момента ограничены твоими апартаментами до завтрашнего утра. Мы с Балькомбом немедленно пойдем и посмотрим как обеспечить твою безопасность. — С непреклонным выражением на лице, рыцарь поднялся, вздрогнув от волн подагрической боли, пробежавших по его ногам.

— Фродер — крикнул он сквозь сжатые зубы. Высохший старый слуга появился у занавеса в далеком конце комнаты, — наша аудиенция на сегодня закончена.

Пожалуйста принесите мои извинения тем, кто ждет снаружи и скажите им, что их примут в следующий раз и затем проследите, чтобы каждый был размещен в пределах сторожевой башни. С вашего позволения, Омардикар, пока мы не знаем наверняка, что случится, я хотел бы, чтобы вы тоже остались в башне. Фродер, проследи за тем, чтобы ему была выделена отдельная комната.

С этими словами, тяжело опираясь на своего смирившегося сына, рыцарь вышел из комнаты. Балькомб, спрятав руки в длинные рукава мантии, пошел за ними на почтительном расстоянии.

Оставленный наедине с Фродером, Делбридж в замешательстве покачал головой. События складывались достаточно хорошо, хотя и не так, как он планировал. Однако, кто мог бы быть недовольным роскошным обедом, поданным возле камина, светящего только для его удовольствия, сопровождаемым сладким сном в чистой перине?

Небольшое покалывание в запястье Делбриджа привлекло его внимание. Он хлопнул рукой по медному браслету. Металл был весьма теплым. Делбридж был не в настроении для еще каких либо видении сегодняшним днем, особенно перед Фродером. Он попытался снять браслет, но тот сидел слишком туго. После ряда продолжительных попыток, которые исцарапали его руку чуть ли не до костей, он наконец стащил браслет со своего толстого запястья и бросил в мешок. Чувствуя себя весьма довольным собой, он проследовал за нетерпеливым слугой из зала аудиенций в роскошную сторожевую башню, ожидая воспользоваться плодами своих трудов.

Возможно, он наконец нашел свой надежный причал в этой жизни.

* * *

Делбридж проснулся, когда грубая рука встряхнула его за плечо и трясла до тех пор, пока его зубы не загрохотали в голове.

— Омардикар Всемогущий?

— Кто? Ах, да, — пробормотал он, на мгновение забывшись. Мигая от света лампы, Делбриджу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, где он. Он медленно сел и пустая бутылка из-под вина скатилась с его груди и разбилась на каменном полу. — Кто вы и что вам нужно?

Стоя над ним, большой человек в кольчуге рассмеялся и его густая рыжая борода с усами танцевали в колеблющемся свете.

— Я не отвечаю на вопросы разных негодяев. Ты арестован.

Второй солдат раздвигал занавески на окнах комнаты и бледный рассветный свет добавлялся к свету лампы. Рыжебородый человек схватил Делбриджа за руку и выдернул его из под перин и с кровати.

— О чем вы говорите? — завизжал Делбридж, пытаясь вырваться из сильных пальцев человека. — Я гость лорда Карстона! Он будет сильно рассержен тем, как вы грубо со мной обращаетесь! Я требую встречи с ним!

Сержант укрепил свой захват и ничего не ответил.

Делбридж знал, что выпил слишком много этой ночью, но он все время находился в своей комнате и вряд ли причинил какие-то неприятности.

— Возможно, вам нужен небольшой стимул, — намекнул Делбридж, потянувшись к столу, где лежал небольшой мешочек с монетами, но стражник одернул руку Делбриджа и завернул ее за спину.

— Не пытайся испробовать на мне свою магию, трус.

Стража в доспехах потащила Делбриджа из его комнаты на втором этаже вниз по узкому лестничному маршу и в восточные двери сторожевой башни. Еще двое стражников с алебардами присоединились к ним, когда они пересекли замковую стену и достигли сводчатого прохода, над которым висела табличка «Тюрьма».

Делбридж истерично засмеялся.

— Разве вы не понимаете? Вы спутали меня с кем-то другим, это часто бывает в день аудиенции с незнакомцами, — он попытался вырвать свои руки из рук своих тюремщиков. — Если вы только позволите мне уйти прочь, я забуду об этом неуважении.

Вместо этого руки напряглись. Делбридж инстинктивно попытался отстраниться, когда они переступили порог и вошли в темные, холодные и грязные коридоры тюрьмы. Вытащив ключи на кольце, рыжеволосый стражник со скрипом отпер тяжелую деревянную дверь. С криками о своей невиновности в неизвестном преступлении, Делбридж влетел и упал на колени в сырой, неосвещенной камере. Дверь с лязгом закрылась позади уходящих стражников.

Звук ржавых железных петель эхом отозвался в темноте.

ГЛАВА 9. ТАНЦЫ В ЛЕСУ

Небольшая фигура молодой женщины была обернута темно-синим плащом самого прекрасного покроя. Шелковый шарф василькового цвета полностью окружил ее лицо, завязываясь под подбородком и спускаясь по ее плечам до самой талии. Черты ее лица были практически идеальны, ее полные губы необычно краснели на фоне бледного угловатого лица.

— Если бы я не знала вас лучше, мастер Огненный Горн, — сказала она глубоким голосом. — Я бы могла подумать, что вы пытаетесь избегать меня. — Ее глаза цвета морской волны, столь же широкие, как две стальные монеты, смотрели на удрученно опущенные глаза Флинта.

Флинт поднял глаза, его щеки были пунцовыми.

— Конечно, нет… О, великий Реоркс! — простонал он. — Я не могу врать, если хочу спасти свою душу. Я избегал вас, но не по той причине, о которой вы думаете.

Танис заметил, что пешеходы на мосту стали останавливаться, чтобы поглазеть на необычно выглядящую женщину и взволнованного гнома.

— Давайте поговорим здесь, — быстро сказал он, проталкивая Флинта и Тассельхофа внутрь в свой дом. Женщина двинулась следом с истинно королевской осанкой. У Таниса в горле перехватило дыхание от ее красоты. Она напомнила ему о волнах, накатывающих на берег.

В доме Таниса Флинт подавленно обрушился в ивовое кресло-качалку напротив холодного очага, которое Полуэльф держал в комнате специально для гнома. Он обхватил руками свою всклокоченную голову:

— Я не знаю с чего начать…

— Ты мог бы начать с представления нас друг другу, — пропел Тассельхоф. Без промедления он поставил свой хупак в угол и протянул свою тонкую руку. — Тассельхоф Непоседа, к вашим услугам. — Женщина неуверенно посмотрела на руку, как бы не зная, что предпринять, затем неловко пожала ее.

После этого выступил вперед Танис, держа в руках четыре стакана и пыльную бутылку вина с пряностями, который он берег для особых случаев. Он улыбнулся женщине и сказал:

— Танис Полуэльф.

Она внимательно посмотрела на его симпатичное лицо, немного суженные глаза и слегка заостренные уши, почти скрытые его рыжевато-каштановыми волосами.

— Я уже думала, что вы выглядите слишком крепким для эльфа и слишком красивым для человека… — Сказала она.

Настала очередь Таниса покраснеть.

— Все, что мы знаем о вас, это ваше имя, которое поведал нам Флинт, — торопливо сказал он. — Селана, не так ли?

Он предложил ей один из стаканов. Женщина протянула свою почти прозрачную руку, чтобы принять его. Рука ее немного дрожала, когда Танис принялся наполнять вином сосуд.

— Да, меня зовут Селана. — Она поспешно сделала большой глоток вина и закашлялась. Тассельхоф похлопал ее по спине. — Я думала, это вода, — выдохнула она.

— Вода? — кендер, рассмеявшись, хлопнул себя по колену. — Только людоед может выпить воду, похожую по цвету на болотную тину.

— Тассельхоф, — предупреждающе проговорил Танис, когда заметил взволнованное выражение лица Селаны. Она сделала еще один, маленький глоток вина. Слезы показались на ее глазах, но она больше не кашляла. Решительно поджав подбородок, она обернулась к сидящему на кресле-качалке Флинту.

— Флинт Огненный Горн, я здесь для того, чтобы забрать свой браслет. Я не настолько глупа, чтобы не заметить, что что-то пошло не так. Вам не удалось его сделать? Вам лучше рассказать мне все прямо сейчас.

Флинт покачал головой.

— Нет, я сделал его, получился отличный красивый браслет, который был… то есть… — Торопливо поправился он, мучительно потирая свое лицо в тщетных попытках придумать лучший способ объяснить ситуацию.

Тассельхоф плюхнулся на пол и сел со скрещенными ногами у ног Селаны.

— Послушай, это все — моя вина. Ну, хорошо, не полностью моя вина. Это просто по глупому стечению обстоятельств браслет оказался на моем запястье в первый раз. Конечно я знал, как много значит этот браслет для Флинта, после того как он почти обезумел, потеряв его в первый раз. Я знал, что он будет разъярен и взбешен, когда обнаружит, что был достаточно небрежен, чтобы потерять его во второй раз.

— Хватит! — проревел Флинт кендеру. — Я не нуждаюсь в твоих медвежьих услугах! — Гном продолжил, описывая некоторые события прошедших дней, от пропажи браслета, попавшего «неизвестно как» в карман Тассельхофа до ограбления фургона ремесленника.

— Мы уже отправились в путь, чтобы найти этого вороватого барда и вернуть ваш браслет, когда встретили вас у дверей. Я очень сожалею обо всем, что случилось, — сказал Флинт, повесив голову. — И даже при том, что я хотел бы задушить этого кендера, — проговорил гном сквозь сжатые зубы, его глаза превратились в узкие щелочки, — все это возмутительное происшествие целиком моя вина. Я с удовольствием вернул бы вам ваши деньги, но я уже потратил их на припасы, — робко добавил он.

— Мне не нужны деньги, — сказала молодая женщина. — Мне нужен мой браслет и я настаиваю чтобы вы немедленно вернули его.

Ее властный тон заставил Флинта вспыхнуть в замешательстве, но Танис только почувствовал раздражение.

— Конечно, браслет не должен был быть потерян, — сказал он натянуто. — Но не думаю, что вас слишком затруднит проявить немного терпения и понимания. Флинт же рассказал вам, что пытался вернуть браслет.

— Ты знаешь, Флинт, что я подумал, — прервал кендер. — Очень хорошо, что появился я. Только Реоркс знает кто мог бы взять твой браслет с того места, где ты его так небрежно оставил, если бы я не предпринял некоторые действия, чтобы сохранить его.

— Небрежно оставил? — взвыл Флинт, вскакивая на ноги. — Этот браслет спокойно лежал в моей витрине! И ты предпринял некоторые действия не для того, чтобы сохранить его, а украсть! Ты, вороватый маленький…

— Вор! — вскричал в негодовании Тас, его кулаки сжались и он вскочил перед извергающим проклятия гномом. — Я сыт по горло брать на себя ответственность за просчеты других! Послушай ты, старый… ай, Танис! — Тассельхоф впился взглядом в Полуэльфа, который втиснулся между ними и крепко схватил кендера за плечо.

— Прекратите оба! — скомандовал Танис. — Это не поможет нам найти браслет.

Он повернулся к бледной женщине, которая недвижимо и потрясенно стояла во время сцены, на ее лице отражалась досада.

— Если вам нужен браслет, почему бы Флинту не сделать для вас другой?

— Вы не понимаете! — вскрикнула Селана, раздраженно топнув ногой. — Даже если бы на это было достаточно времени, специальные компоненты были единственными в своем роде. Вы понятия не имеете на что я пошла, чтобы получить их. — Она всхлипнула при воспоминании.

— Почему вы нам не сказали? — настойчиво сказал Танис. Ее реакция только укрепила его растущие подозрения в том, что здесь происходит нечто более угрожающее, чем просто пропажа браслета. — Все время, которое вы здесь вы ни разу не упомянули о том, зачем хрупкой девушке нужен магический браслет, предсказывающий будущее.

Тонкая рука полетела к ее рту.

— Вы знаете?

Танис покачал головой.

— До сих пор мы слышали только путанный рассказ суеверного ремесленника и подозрения Таса.

В гневе ее глаза вспыхнули, потемнев, как зеленое море во время шторма.

— Какое вы имеете право знать об этом? Вы обманули меня! — Она подняла руку, чтобы ударить его.

Миндалевидные глаза сузились и Танис поймал ее запястье.

— Не больше, чем вы нас, когда поручили Флинту сделать «обычный» браслет. Вы должны знать насколько гномы с подозрением относятся к магии. Какое право было у вас скрывать магическую природу браслета от него?

— Я никогда не говорила, что он обычный, — парировала она. — Я искала хорошего мастера, чтобы тот сделал работу, за которую ему хорошо заплатили. Вы оповещаете вашего портного обо всех особенностях вашей одежды, которую он будет шить для вас?

— Это не то же самое! — резко сказал Танис.

Теперь настала очередь Флинта вступить между враждебными сторонами. Танис отпустил запястье Селаны под пристальным взглядом гнома.

— Что на тебя нашло? Независимо от того, какими свойствами обладает этот браслет, это моя вина за его пропажу. Я не должен был спускать с него глаз. Теперь я просто должен вернуть его.

Его тирада, призванная успокоить всех, вызвала тревожный вскрик Селаны.

— Сколько времени на это понадобится?

Флинт выглядел удивленным.

— Если этот парень, Делбридж, пошел на север и если мы сможем найти его… — Он пожал плечами, — три дня… если повезет, то меньше. Если нет — возможно, около недели.

— А если вы не сможете найти его? Или он потерял браслет? Что тогда? — ее обычно низкий голос повысился от волнения.

— Почему этот браслет так важен для тебя, Селана? — тихо спросил Танис. — Кто ты, вынужденная скрывать себя такой одеждой?

Хотя в ее прекрасных, но суженных от гнева глазах блестели слезы, она не стала сопротивляться, когда Танис протянул руку и развязал сине-зеленый шарф на ее голове. Шарф плавно упал назад и лег на ее плечи.

— Морской эльф! — выдохнул Танис, глядя как серебряно-белые волосы замерцали на ее лице. Он не видел, но слышал о морских эльфах-отшельниках, дальних родственниках его эльфийской родни в Квалинести. Ему рассказывали, что их кожа настолько прозрачная, что кажется лазурной, но у Селаны она была молочно-белой. Ее глаза были совершенно круглыми и очень большими, в отличие от миндалевидных глаз земных эльфов. Обладая человеческой формой, морские эльфы жили под водой. Танис никогда не слышал, чтобы хоть один из них покинул море и путешествовал по земле.

Непрошеные слезы показались в глазах Селаны. Раздосадованная, она смахнула их.

— Да, я эльф Даргонести. — Она схватила концы своего шарфа и принялась тревожно крутить их, прохаживаясь по комнате.

Флинт забыл о своих печалях, так как его охватило отеческое беспокойство за очевидно замученную девушку.

— Скажи нам, какие проблемы заставили тебя оставить море?

Селана остановилась, пристально вгляделась в лица всех троих и затем покорно вздохнула.

— Простите меня, но я не привыкла доверять незнакомцам. На самом деле я жила обособленной жизнью и мало с кем встречалась.

Она высоко подняла подбородок.

— Мое имя на языке Даргонести звучало бы для вас труднопроизносимой тарабарщиной. На вашем же языке мое имя звучит как Селана из Рифов, Где Танцуют Морские Ветви И Стрелой Мчатся Угри, Преследователь Акул, Смех Лунного Луча, — она замолчала, увидев какими озадаченными взглядами смотрят на нее присутствующие. — Принцесса Селана Сонлуанаау. Мой отец был Солунатуаау, Беседующим-С-Лунами.

Она дала им время, чтобы они перевели дыхание в изумлении.

— Я говорю был, потому что он внезапно умер во время последнего полнолуния. — Она отвергла их жалостливые взгляды. — Хотя я ужасно по нему скучаю, он жил плодотворной жизнью. Пришло его время. Это наш путь.

Она вытерла последнюю из слезинок тыльной стороной ладони.

— Наш путь также и в том, что наш правитель должен обладать способностью предвидеть будущее. Мой отец обладал ею. Он знал о нависшей над ним смертью и держал это в тайне, пока не стало слишком поздно.

— Я понял, — крикнул Тассельхоф. — Тебе нужен браслет, чтобы ты смогла стать королевой своего народа!

Селана нахмурившись поглядела на кендера и покачала своей переливающейся серебром головой.

— Нет, мне не нужна корона для меня. Только для моего старшего брата.

Брови Тассельхофа задумчиво сдвинулись.

— Теперь я действительно не понимаю. Если у него есть врожденная способность предвидеть будущее, то зачем тебе браслет?

Миловидное лицо морской эльфийки приняло выражение невыносимого отчаяния.

— Мой брат, Семунель, хороший эльф, мудрый и сильный. Но по причине, о которой может знать только милостивый Хаббакук, — вздохнула она, — у него нет врожденной способности предсказывать будущее. Семунель станет хорошим правителем, но если только поднимется на трон. Но он не сможет этого сделать, если не продемонстрирует регентам из Дома Закона свои возможности в предвидении. Без браслета он не пройдет это испытание.

Селана снова принялась шагать по комнате.

— Недостаток Семунеля был тайной, разделенной между отцом, братом и мною. Тайной даже для моей матери. Есть фракции, которые были бы рады видеть падение Дома Сонлуанаау.

Пытаясь успокоить эмоции, бурлящие в ней, принцесса сосредоточила свое внимание на одной из книг на полке и принялась перебирать пальцами ее корешок.

— Мы надеялись, что возможно эта способность была скрыта и со временем разовьется. Но этого не произошло… Теперь мой отец умер и больше нет времени ждать.

Танис откашлялся.

— Не хочу показаться дерзким, но не будет ли нечестно обманывать регентов — и в конечном счете народ — если твой брат не обладает навыком, которого требует ваш закон? Возможно у Хаббакука были причины для того, чтобы не наделять Семунеля этой способностью.

Селана хлопнула книгой по полке из-за наглой речи Таниса.

— Нечестно желать справедливо управлять народом, вместо того чтобы передать власть тем, кто станет ею злоупотреблять? — в этот момент она посмотрела на Полуэльфа в его сельской, домотканой одежде и с взъерошенными волосами. Морская эльфийка высокомерно рассмеялась. — Что ты вообще знаешь о придворной политике, Полуэльф?

Танис тоже рассмеялся, но в его смехе не было ни капли юмора.

— Больше, чем желал бы, моя дорогая принцесса, — сказал он сухо. Лицо его побледнело от ярости и он ушел из комнаты в кухню.

— Ну и дела, какая муха его укусила? — спросил Тас.

Флинт отметил, что Селана тоже с изумлением посмотрела вслед Полуэльфу. Он один знал причину такой реакции, но женщина, возможно, и не предполагала, какие глубокие раны она могла открыть своими словами. Флинт не мог сказать принцессе, что никто не знал политику придворных лучше, чем Танис, жертва их злобы.

Полукровка пережил безрадостное детство при дворе Квалинести, как подопечный самого Беседующего-с-Солнцами. Прошло уже много лет с тех пор, когда гном встретил там несчастного молодого Полуэльфа. Флинт обнаружил в нем родственную душу, которая так же как и он не могла приспособиться к жизни среди соплеменников. Танис перенес ужасную конфронтацию со своим опекуном — обвинение в убийстве. Хотя и оправданный, Танис решил, что лучше приспособится к жизни среди людей Утехи, вместе с Флинтом.

— Танис, или Танталас, как его знают эльфы Квалинести, не так прост, как кажется внешне, — это было единственным объяснением старого гнома.

Селана выглядела взволнованной.

— Я сожалею, если оскорбила его, но я волнуюсь о своем браслете и у меня нет понятия о ваших обычаях, — она пригладила свою одежду цвета индиго и подошла к двери. — Теперь, если вы не против, я хотела бы начать поиски этого человека, барда.

— Да, мне уже тоже становится скучно. Давайте пойдем, — сказал Тас, вставая и направляясь к двери.

Флинт в недоумении чуть не поперхнулся, сделав последний глоток своего вина.

— Принцесса, я не думаю, что вы правильно понимаете то, что мы собираемся сделать. Жизнь на дороге груба, неудобна и отвратительна. Никакой цивилизации, — добавил он, надеясь что принял правильный тон. — Вам будет гораздо удобнее и намного более безопаснее подождать нас в Утехе, в то время как мы пойдем и отыщем браслет.

— Совсем нет, — сказала она. — Я не беспомощна и не неподготовлена. Я добралась до Утехи одна.

Флинт энергично покачал головой.

— Я уверен, что вы хорошо проявили бы себя в путешествии, но как только мы доберемся до цели, нам будет противостоять отчаянный вор.

Танис, слыша разговор из кухни, добавил:

— Вы только замедлите наше передвижение. Просто позвольте нам разобраться с этим делом самим.

— Пожалуйста, не нужно опекать меня, — сказала она натянуто и обратилась к Флинту. — Без обид, мастер Огненный Горн, но я однажды оставила свою вещь в чужих руках и не намерена делать этого снова. — Селана отметила смущение Флинта. — Я пойду с вами или без вас.

Флинт знал ее не слишком долго, но он достаточно много играл в карты, чтобы распознать блеф. Принцесса Селана не блефовала. Не могло быть и речи о том, чтобы отпустить ее одну. С глубоким, тяжелым вздохом он сдался:

— Хорошо, вы победили.

Селана позволила себе улыбнуться.

— Вы еще увидите — я буду полезна для вас.

Стоя в сводчатом проходе на кухню со скрещенными на груди руками, Танис недоверчиво фыркнул.

Флинт хлопнул в ладоши и натянул шляпу на свои пепельно-серые волосы.

— Хорошо, — сказал он, игнорируя Таниса. — Так чего мы ждем?

* * *

Никто не считал этот денек хорошим, даже Тассельхоф. В предгорьях гор Восточной Стены они остановились, чтобы передохнуть. Селана спокойно сидела на сухом пне. Танис сидел на земле у ее ног, прислонившись спиной к этому пню. Флинт сердито кружил вокруг кендера, который лежал на животе, упершись локтями в мягкую землю, рассматривал карту, расстеленную перед ним.

— Откуда мы можем знать, что эта гора не новая? — спрашивал, защищаясь, кендер. — Они возникали здесь во время Катаклизма как грибы после дождя, и справа, и слева, и по центру. Моя карта совершенно точная. — Тас сделал особое ударение на последней фразе.

Просмотрев перед уходом из Утехи несколько карт Тассельхофа, спутники увидели, что только три поселения разных размеров располагались на севере: Кви-тау, Равенвейл и Танталлон. Единственный обнаруженный путь на север заворачивал слишком сильно к востоку, прежде чем фактически развернуться на север. Они решили сэкономить время и пройти по бездорожью, напрямик, сократив путь через ландшафт, который на карте Таса был абсолютно свободен и чист. Они вышли из Утехи, прошли вдоль восточного берега озера Кристалмир и пересекли область, которая называлась Ближние Поля. В течении всего этого пасмурного дня они шли на север у подножия гор Восточной Стены, ища место, чтобы повернуть на восток. Уже давно они прошли ту точку на карте, которая обозначала место, где заканчиваются горы.

— Тассельхоф, — терпеливо начал Флинт. — Скажи честно, был ли ты когда-либо в этих местах? Ты сам рисовал эту карту?

Тассельхоф выглядел оробевшим.

— Не совсем. Однажды я просто нашел ее среди остальных в моем мешке, так что я точно не знаю, откуда она появилась у меня. — Его брови поднялись от какой-то пришедшей в голову мысли и он вытащил перо и пузырек чернил из своего мешка. — Тем не менее, я часто добавлял к ней новые сведения и сейчас как раз тот случай. Надо отметить здесь оставшуюся часть горной цепи, не так ли?

Он принялся царапать бумагу пером, кусая губы в сосредоточенности.

— Теперь нет никакого смысла в нотациях, Флинт, — устало сказал Танис, вручая гному кусок твердого хлеба и немного вяленого мяса. — Давай просто поедим и снова отправимся.

Флинт взял еду, сел на траву и принялся жевать. Посмотрев на исчезающий солнечный свет, он сказал:

— Это место ничуть не лучше другого, чтобы заночевать здесь. Кроме того, я уверен, что ноги Селаны раздулись до размеров окорока и не пройдет и десяти минут, как она не сможет больше идти.

Все взгляды повернулись к потрепанной принцессе, которая жевала корку хлеба, презрительно отвергнув мясо.

Без сомнения, Селана переживала свои не лучшие деньки. Ее щеки были испещрены каплями засохшей грязи, испачканные во время сна на дороге или многочисленных падений. Подол ее красивой синей одежды был изодран, так как беспощадные кусты постоянно цеплялись за него. Ее мягкие кожаные ботинки затвердели от грязи и уже не были так удобны на твердой земле. Частично как следствие всего этого, настроение принцессы было не из лучших. Она раздражалась по малейшему поводу и старалась держаться особняком, отвечая только на прямые вопросы и отказываясь от любых предложений помощи.

— Со мной все в порядке, — слабо проговорила она. — Я просто не привыкла ко всей этой ходьбе.

— Это понятно! — воскликнул Тассельхоф. — Вероятно, ты в основном плаваешь, если вспомнить откуда ты. Но разве вы никогда не ходите по морскому дну?

Селана посмотрела на его заинтересованное лицо и покраснела.

— Иногда, — ответила она срывающимся голосом.

— Я рад, что ты поддержала разговор, потому что у меня имеется много очень важных вопросов к тебе, — сказал кендер, всегда готовый узнать что-то новое. — Под водой светит солнце? Держу пари, что нет, но как тогда вы видите? У вас там есть двери и вообще здания? Если нет, как вы охраняете свое имущество от воровства. А что насчет разговоров? Когда бы я ни пытался говорить под водой, всегда получал только пузыри и полный нос воды. Получается, вы должны все время всплывать, чтобы говорить. А вот что я действительно не могу понять — как вы дышите под водой? Возможно, ты смогла бы как-нибудь показать мне это при помощи какого-нибудь ведра.

— Тассельхоф! — ошеломленно крикнул Танис.

— Что? — спросил кендер с широко открытыми невинными глазами.

Вместо того, чтобы оскорбиться, Селана впервые рассмеялась.

— Я не буду обвинять Тассельхофа в том, что он интересуется теми, кто отличается от него — признаюсь я также испытывала любопытство по отношению к земным обитателям, — сказала она Танису и повернулась к кендеру. — Не знаю как насчет ведра, но я буду счастлива ответить на твои вопросы, если ты ответишь на мои и поможешь мне изучить ваши обычаи.

— С удовольствием! — сияя, Тассельхоф схватил ее руку и потащил принцессу морских эльфов в сторону другого пня, у цветущей дикой яблони. — Давайте продолжим наш разговор один на один. — Он фыркнул через плечо в сторону Таниса.

Флинт и Танис наблюдали за их уходом.

— Разве это не забавно, — сказал Танис нахмурившись им вслед. — Я задаю ей несколько здравых вопросов — разумеется, не личных, ради богов — и в итоге я дерзкий осел, не имеющий право на жизнь. — Сердитый Полуэльф махнул рукой в сторону кендера, который со счастливым видом уселся рядом с морской эльфийкой, ведя беседу. — А он открыто оскорбляет ее и они становятся лучшими друзьями. Она вероятно находит его милейшим симпатягой или что-то вроде этого.

— Ты что, завидуешь кендеру? — поддразнил его Флинт, наблюдая за Полуэльфом уголком глаза.

— Конечно, нет! — раздраженно ответил Танис, — «Я хотел бы только понять правила. И это все».

Все еще бросая на Селану озадаченные взгляды, Танис отправился на поиски дров. Почувствовав внезапный холод, он посмотрел на темнеющее небо и опустил рукава своей замшевой куртки для того, чтобы согреться. Но Полуэльф знал, что этот холод не имеет никакого отношения к погоде.

Обед, поданный два часа спустя, состоял из тушеной ветчины и большого количества хлеба. Флинт вытер остатки вкусного соуса хлебом и засунул в рот, проглотив его целиком. Он прислонился к валуну, лежащему возле костра, погладил свой набитый живот и удовлетворенно отрыгнул.

— Никто не сможет сказать, что ты плохой повар, Тассельхоф, — сказал он. Гном скрестил пальцы за головой. — Почему бы кому-нибудь сейчас не рассказать какую-нибудь историю?

Танис поднял руки.

— Мои ты слышал уже тысячу раз.

— Селена знает одну хорошую историю, — выпалил Тас.

Морская эльфийка покраснела.

— Я уверена, что они не хотели бы услышать ее, — она смотрела на Таниса.

— Я уверен, что они очень хотели бы! — воскликнул Тас. — Скажи ей, что ты хочешь услышать ее, Танис!

Флинт заметил недовольное выражения лица Полуэльфа.

— Нам было бы интересно услышать что-нибудь о вашем народе, то, что вы пожелаете рассказать нам, — любезно сказал он.

— Мне всегда интересно слышать рассказы о других обычаях и культуре, — наконец удалось сказать Танису. Он с усмешкой повернулся к кендеру. — Так как ты уже слышал эту историю, Тас, я думаю, что теперь настала твоя очередь пойти в лес по дрова.

— Вне света от костра очень темно, — сказал Селана. — Вот, возьми это, Тассельхоф. Она засунула руку в складки своей одежды и вытащила оттуда маленькую, кривую морскую раковину. — Это особенная раковина. Держи ее прямо здесь… — Она положила руку Тассельхофа на округлую середину раковины, — и направляй туда, где хотел бы подсветить.

Тас и все остальные были поражены, увидев как из отверстия раковины показался слабый желтый свет.

— Ничего себе! Как она это делает? — спросил Тас. — Именно так вы видите под водой?

— Нет, это мое собственное изобретение, — неопределенно сказала морская эльфийка.

— Вы имеете в виду, что это магическая вещь, — вмешался Танис. — Вы не упоминали, что были чародейкой.

— Да, я заклинатель с некоторыми способностями, — ответила Селана. — Вы никогда меня об этом не спрашивали. Кроме того, после вашего комментария в Утехе я подумала, что этот факт мог бы расстроить Флинта.

— Вы думали, что он не позволит вам идти с нами из-за этого!

— Я не думаю, что он вообще позволял мне идти, — ровным голосом сказала она. — Я сказала ему, что пойду или с ним, или без него.

— А ну прекратите вы оба говорить обо мне как будто меня здесь нет! — прервал Флинт. — Я на самом деле невысокого мнения о магии, Танис. Но этот факт еще не причинил нам никаких проблем.

— И не причинит, — твердо заявила Селана. — На самом деле я долго спрашивала себя как я найду браслет и бросила заклинание поиска по карте Тассельхофа. Теперь я думаю, что браслет находится в городке под названием Танталлон. Это должно ускорить события.

Флинт и Танис обменялись взглядами. Это были хорошие новости — Танталлон находился не очень далеко. Они могли найти дорогу к нему и без карт Тассельхофа. Но магия нервировала их и они оба промолчали.

Стремясь сменить тему, Селана повернулась к кендеру. Очарованный светом раковины, Тас был занят тем, что вертел лучом света в разные стороны.

— Если ты столкнешься с неприятностями, Тассельхоф, — сказала Селана, — просто подуй в раковину.

Морская эльфийка продемонстрировала как, прижимая губы к раковине. Тас с любопытством повторил ее движения и с силой дунул в отверстие.

— Потрясающе! — кричал счастливый кендер. — Она звучит точно как труба! — Он наклонился, чтобы подуть снова, но рука Флинта оттянула раковину от его губ.

— Запомни, Тассельхоф, что ты должен подуть в него, если только попадешь в беду. И поверь мне, что если я застану тебя дующим в нее ради удовольствия, тебе действительно понадобится помощь. — Гном не был уверен, дошла ли угроза до кендера, который весело побежал к ряду деревьев, чтобы собрать ветки и проверить силу света раковины.

Танис откинулся назад и попытался устроиться поудобнее.

— У вас интересное имя, принцесса. Что означают эти титулы: Преследователь Акул и Смех Лунного Луча?

Селана мгновение пристально смотрела на Таниса, как будто гадая, был ли его вопрос искренним или таил в себе какую-то ловушку.

— Каждый ребенок Даргонести получает два особенных имени, которые вы назвали титулами, одно от матери, другое от отца. Только члены семьи могут пользоваться ими, хотя они известны всем.

— Смех Лунного Луча — мое имя по матери, оно довольно распространенное. Светлыми ночами лучи луны, проникающие сквозь волны, восхищают маленьких детей, которые гоняются за ними туда-сюда, пока родители не отправляют их спать. Преследователь Акул — мое имя по отцу. Он дал его мне, когда мне было четырнадцать и я очень горжусь им.

В процессе разговора Селана стала понемногу расслабляться.

— День Спасения, — продолжила она, — является очень важным праздником моего народа. Он ознаменовывает день, когда Накаро Серебряный След, один из наших самых великих героев, закончил свои поиски потерянного меча Потрошителя Волн. Это было оружие Дрударха Такалуриона, основателя нашей нации и самого первого Беседующего-с-Лунами. Накаро должен был пойти далеко, в царство коалинтов и лацедонов — гоблинов-рыб и морских вампиров — и выстоять перед многими ужасными испытаниями, чтобы возвратить потерянный меч. Каждый год мы празднуем этот великий день торжествами и экскурсиями.

Когда мне исполнилось четырнадцать лет, моя семья отправилась в Армах Уквооб, «суходол в море», чтобы отпраздновать День Спасения. Ваши предки знали этот город как Хорвард, который располагался на острове Малый Коскет, до того, как Катаклизм погрузил его в море. В древние дни он был нашей столицей, но в дни моего детства он обозначал границу наших земель. Там мы охраняем наши земли от вторжения злых морских существ: коалинтов, лацедонов и их союзников скрагов, осьминогов и акул. Вы, живущие на поверхности земли, считаете что они просто животные, но это не так. В глубинах океана они умны и хитры, планируя в своих темных пещерах и затонувших руинах козни против моего народа на собственных языках.

Во время рассказа вернулся Тассельхоф с охапкой веток, сопровождаемый ярким светом из раковины. Он игриво поднес раковину к губам, затем свалил ветки на землю и уселся около Флинта. Кендер подтянул колени к груди, обернул их руками и положил подбородок на колени.

— Не обращай на меня внимания, — сказал он, — я слушаю.

Затрещало пламя и плюнуло искрами в воздух, когда Селана возобновила свой рассказ о море.

— В тот День Спасения мы собрались на песчаной равнине вне города для церемоний и празднеств. Я должна была сидеть возле своего отца на коралловых санях, когда он приветствовал горожан. Но когда пришло время, меня нигде не смогли найти. Мой отец не мог задержать церемонию, хотя и был разъярен моей безответственностью. Он послал капитана своей личной стражи, чтобы он разыскал меня.

Тас, широко открыв глаза, прошептал:

— И где же ты была? Спорю, что в какой-то опасности!..

Селана задумчиво улыбнулась.

— Да, но не в такой, как мой кузен Трударккуо. Ему было только восемь лет и он куда-то запропастился перед церемонией. Моя тетя, сестра отца, обезумела от волнения и попросила меня помочь найти его. Все это происходило всего за несколько часов до начала церемонии. Мы искали его на коралловых шельфах, где он обычно играл, но никого не нашли там. Подумав, я поплыла в город, в пустынную область, где нам запрещали бывать. Как и все дети, молодые Даргонести обожают такие запретные плоды. И там я обнаружила его, он исследовал окрестности и играл в Накаро Серебряный След, свершающего свои легендарные поиски.

Практически незаметно для себя Танис увлекся ее рассказом. Селана сильно напоминала ему Лорану, дочь Беседующего-с-Солнцами, с которой вместе он воспитывался. В ней чувствовалась подлинная теплота, скрывающаяся за надменным, эгоистичным поведением.

— К этому времени я уже знала, что церемония началась и меня будет ругать отец. Мы торопились вернуться, но когда мы проплывали мимо заброшенного здания, я безошибочно уловила запах акул, наших заклятых врагов. Я посмотрела на это здание и увидела там трех больших белых монстров, собравшихся здесь, без сомнения для того, чтобы подстеречь и убить нескольких Даргонести и тем сорвать наш праздник. Но они также почуяли и Трударккуо и теперь разрывались от жажды убийства.

— Акулы, со своими ужасными острыми зубами и массивными хвостами, баламутили воду вокруг испуганного ребенка. Они не заметили меня и это дало мне огромное преимущество. Воспользовавшись своим самым сильным заклинанием, я создала шесть иллюзий самой себя и окружила ими эти существа. Я придала иллюзиям самый свирепый взгляд, на который была способна и двинула их к акулам, как бы в намерении атаковать их. Подумав, что численное преимущество теперь не за ними, акулы сбежали — и попали прямо на празднество!

— Я преследовала их и когда они ворвались на фестивальную площадку, началось большое столпотворение. Мой народ не воинственен и акулы в безумии нырнули прямо в толпу для прикрытия. К счастью, телохранители моего отца очень хорошо обучены и они немедленно атаковали акул. В течении нескольких минут монстры были отогнаны от толпы и убиты. Никто серьезно не пострадал.

— Когда тела наших врагов унесли на кухни, мой отец возобновил церемонию, поставив меня около себя. Во время своего обращения к народу он объявил меня «Преследователем Акул». Это был самый гордый момент в моей молодой жизни.

— Ничего себе история! Ты можешь себе такое представить, Танис? — Тассельхофа почти разрывало от волнения. — Акулы, врезающиеся в толпу, преследующие их солдаты и иллюзии Селаны, бросающиеся на них отовсюду. Это наверно надо было видеть!

— Конечно, Тас, — согласился Танис, потягиваясь. — Видно, вы любите приключения, принцесса.

Хотя трудно было сказать в мерцающем свете от костра и еще труднее из-за бледной кожи Селаны, но Танис подумал, что принцесса морских эльфов слабо покраснела.

— Жизнь в море красива и величественна, но также часто и опасна.

Это был конец разговора и повисла неуклюжая тишина. Наконец Танис сказал:

— Я стою вахту первым.

Ночь была теплой, но слабый весенний ветерок, дующий от все еще заснеженных гор с востока привнес небольшой холод. Тас вскарабкался на нижние ветви осинового дерева и мгновенно крепко заснул в своем пушистом жилете, прижимая к себе хупак.

Флинт улегся у костра, положив косматую голову на мшистый камень и надвинув шляпу на глаза. Селана отвернулась ото всех спиной, набросила на себя свою накидку и заснула в предохранительной позе со скрещенными ногами, которая казалась довольно неудобной. Танис набросил на себя свое одеяло и уселся, наблюдая за округой.

Луна почти что была уже над их головами, когда два часа спустя Танис бросил горстку камешков в дерево, чтобы разбудить кендера. Тас что-то с готовностью пробормотал и легко соскользнув с дерева, принялся в свою очередь нести вахту.

Спустя два часа после этого, менее бодро пробудился Флинт и остаток ночи прошел без происшествий.

Немногое было сказано и утром. Танису казалось, что Селана теперь была еще более замкнута, чем прежде. Он надеялся, что вчерашний рассказ больше сблизит ее с ними и сделает частью команды, но сейчас она казалась еще сильнее не настроенной сближаться и как будто была смущена тем, что вообще рассказала историю о себе. Он знал, что бесконечная молчаливая ходьба очень утомляет ее и Полуэльф нашел ее высокомерное отношение к ним раздражающим.

Когда они остановились перекусить, Селана безмолвно устроилась в нескольких метрах от компании.

— Извините меня, принцесса, — натянуто сказал Танис. — Не могли бы вы на время проснуться, чтобы принести нам немного воды для обеда?

— Ради воды я сделаю все что угодно, — парировала она. С негодованием глянув не него, она выхватила у него из рук маленькую кастрюлю и, прихрамывая, двинулась на звук стремительного водного потока.

Флинт положил руку на предплечье Полуэльфа. Серые глаза смотрели на обеспокоенное лицо Таниса.

— Что на тебя нашло, Танис? Ты обычно легко находишь контакт со всеми. А с принцессой ты был груб уже несколько раз.

Танис покачал головой.

— Я знаю, Флинт. Но иногда она так напоминает мне Лорану и ее высокомерные королевские манеры.

Лорану Флинт знал, она была дочерью опекуна Таниса, Солостарана. Ее эгоистичная любовь к Танису вызвала неприятности, которые в итоге заставили его покинуть свой родной Квалиност.

Танис устало потер лицо.

— Спустя так много лет я удивляюсь, что такой тип женщины до сих пор может рассердить меня.

— Когда-нибудь вы с Лораной решите все свои проблемы, — предрек Флинт. — У нее и Селаны есть много общего, согласен, и не самая малая часть этого общего между ними это аристократическое эльфийское воспитание. Но не нужно наказывать одних за ошибки других.

Обед был готов. Они ждали двадцать минут, но Селана так и не появилась. После еще двадцати минут Танис стал раздражаться, а Флинт беспокоиться.

— Я уверен, что с ней все в порядке, Флинт, — сказал Танис. — Она просигналила бы нам своей раковиной, если бы попала в беду.

Тассельхоф, разглядывавший свои карты под теплым солнцем, поднял голову.

— Ммм… вероятно, она просигналила бы, если бы у нее была раковина. Я хотел отдать ее ей вчера вечером, действительно хотел, но потом мы все заснули и это выскочило у меня из головы. Первое, что я сделаю, когда увижу ее снова, это отдам ей эту вещь.

— Если вообще кто-нибудь из нас увидит ее снова, — пробормотал Флинт, в отчаянии обыскивая пейзаж глазами. — Набрать воды не слишком долго. Пошли, мы должны поискать ее.

— Вероятно, она добралась до ручья и не смогла удержаться, чтобы не поплавать, — предложил разумный довод Танис, пытаясь подавить собственное возрастающее беспокойство. Он бежал по неровному холмистому торфянику рядом с Флинтом и Тассельхофом на звук шума воды. — Разве ты не видел, как она любит плескать себе в лицо водой из бурдюка?

Они пересекли заросли колючих кустов и внезапно перед ними открылся водный поток. Селаны нигде не было видно.

— Что это? — спросил Тас, привлекая внимание спутников к беспорядочно затоптанной животными земле. — Это похоже на следы копыт, — он озадаченно вытаращился. — Козы? Селана убежала со стадом коз?

Флинт и Танис обменялись понимающими взглядами.

— Не козы. Сатиры. Им нравятся эльфы и женщины. Особенно эльфийские женщины.

Тут же откуда-то неподалеку раздался меланхоличный звук, стенающий из тростниковых труб. Танис попытался выкрикнуть предупреждение и хлопнул ладонями по своим ушам, но было слишком поздно. Он успел услышать мелодию сатира и был немедленно очарован.

— Что это за чудесная мелодия и откуда она раздается? — спросил околдованный Полуэльф, его глаза потускнели.

Безмятежно улыбаясь до заостренных гномьих ушей Флинт указал толстым пальцем на рощу осиновых деревьев вниз по течению вдоль берега реки.

— Думаю, музыка раздается оттуда.

— Давайте пойдем туда! — счастливо выкрикнул Тассельхоф, и первым припустил вниз и они все вместе, как дети, побежали в направлении жалобного звука труб. Вопя от восхищения, Тассельхоф сорвал стручок молочая и игриво бросил его прямо в лицо Флинту. Хихикая, покрасневший гном, шутливо толкнул Таса и тот, хохоча, кубарем покатился по склону. Танис, откинув назад голову от смеха, подхватил несчастного кендера и посадил его себе на плечи.

Затем они быстро побежали к роще.

Продравшись сквозь кольцо деревьев, они увидели Селану. Ее плащ был распахнут, показывая плотно облегающую тунику, заканчивающуюся выше коленей. Радостно откинув назад голову, она танцевала джигу в центре круга из шести полулюдей-полукоз.

Один из них вылил смесь из бело-красного вина в ее открытый рот и она со счастливым видом проглотила напиток.

Увидев новоприбывших, дико резвящиеся полудюди-полукозы принялись махать им своими человеческими руками и козьими копытами. Спустя мгновение все трое присоединились к пляске, схватив за руки гостеприимных хозяев веселья и дико скача по лесу.

— Тассельхоф, Флинт, Танис! Мои дорогие друзья! — кричала Селана, бросившись радостно обнимать их. Она взмахнула рукой в сторону сатиров. — Познакомьтесь с моими новыми друзьями — Энфилдом, Бомарисом, Гиллиамом, Пенденисом, Келом и Монаханом! Разве их музыка не очаровательна? — спросила она с мечтательным выражением на лице. — Сыграйте снова эту прекрасную песенку! — взмолилась она.

— Для вас все что угодно, моя дорогая принцесса, — ответил красивым басом сатир по имени Энфилд. Все шестеро синхронно наклонили головы, увенчанные короткими рогами и прижали деревянные дудки к губам. Снова раздалась ритмичная джига.

Радостной очарованный Флинт схватил предложенный ему кувшин с вином, поднес его к губам и розовая жидкость потекла по его бороде. Он передал кувшин Танису, который, в свою очередь, отдал его Тасу.

Пенденис хлопнул кендера по маленькому плечу.

— Жизнь слишком коротка, чтобы быть серьезным, не так ли, мой маленький друг? Ну, поднимайся на мою спину и я покажу тебе какое веселье ждет тебя в глубине лесов.

— Позвольте пойти нам всем! — вскрикнул Флинт, запрыгивая на спину Кела. Хотя он обычно с подозрением относился к поездкам на любом животном, в тот момент гном не мог себе вообразить более естественный способ передвижения. Наклонив голову, Гиллам игриво поднырнул под Таниса сзади и бросил смеющегося Полуэльфа на свою козью спину. Селана, верхом на Энфилде, уже унеслась вперед.

Распевая все похабные песенки, которые только могли вспомнить, они веселились как дети, свободные и беззаботные в лоне природы. Танцы, выпивка и такое веселье, которому они не предавались никогда в жизни, погрузили их в мир сатиров, мир радости и удовольствия, свободный от раскаяния, чувства вины и совести. Они исчезли в лесах за занавесом отречения от мира.

* * *

Танис был первым, кто проснулся в тихой роще. В костре тлел пепел и полоска розового солнечного света виднелась на восточном горизонте. Как ни старался, он не мог припомнить что он здесь делает, но кое-что давало ему понять, что произошло что-то очень, очень неправильное.

Во-первых, его голова чувствовала себя подобно перезрелому помидору. Во-вторых, Тассельхоф лежал прямо поперек его ног. Полуэльф мягко встряхнул кендера. Тас только всхлипнул во сне, откатился прочь и свернулся вокруг большого камня.

На расстоянии в несколько метров на спине лежал гном, громко храпя. Пустой бурдюк свисал с его губ.

— Флинт! — прошипел Танис.

Флинт фыркнул, просыпаясь и разлепил глаза.

— У? Кто здесь?

Вздрогнув, он дотронулся рукой до своего виска и положил ее на глаза, заставляя их закрыться снова.

— Кто бы ты ни был, пожалуйста, прекрати распиливать мою голову и поторопись!

— Прекрати шутки, — упрекнул его Танис.

— А кто шутит? — проворчал Флинт, наконец открыв глаза и садясь. — Что случилось? Где мы?

Танис покачал головой.

— Без понятия, — он немного помолчал, затем проговорил. — Судя по солнцу, сейчас утро, хотя я не уверен сколько времени прошло. Последнее, что я помню — ручей, возле которого мы стояли днем. Мы искали Селану, а нашли…

— Пир сатиров! — простонал Флинт. — Нас околдовали их дудки!.. — он отчаянно огляделся и разглядел скрутившегося кендера. — Вон Тассельхоф, но где же принцесса? Ты думаешь, они похитили ее?

Оба вскочили на ноги и заметались по поляне, пока не обнаружили принцессу морских эльфов под одним из кустов. Она лежала неподвижно, только дышала. Во сне она широко улыбалась, ее плащ цвета индиго лежал под нею. Туника была измята и скручена на теле, волосы взъерошены с застрявшими в них палочками и травинками.

— Благодарение богам, она в безопасности, — вздохнул Флинт.

Танис устало потер лицо.

— Не знаю, как ты, но я совершенно не помню, что произошло, — он посмотрел на спящую принцессу. — Мы должны разбудить ее и отправиться в путь. Одни боги знают, сколько времени мы потеряли.

— Мы потеряли не только время, — внезапно раздался голос Тассельхофа за их спинами. — Проверьте свои карманы. Светящаяся раковина Селаны пропала.

Танис и Флинт вывернули карманы и проверили свои мешки — пусто.

— Проклятье! — вскрикнул гном. Он взглянул на кинжал на бедре Таниса и, почувствовав, что его собственный топор все еще висит на спине, с облегчением вздохнул. — По крайней мере нам оставили оружие.

— С этими колдовскими дудками они явно не беспокоятся о своей защите, — ответил Танис, находя свой лук и колчан со стрелами, висящими на нижних ветках дерева.

Странно, но только кендер, чьи мешочки были полны нетронутых ценностей, никак не мог успокоиться. Его лицо яростно пылало. Он топнул ногой.

— Они, конечно, могут устроить отличную вечеринку, — бушевал он, — но, скажу вам, я не очень впечатлен сатирами как расой! Не могу даже вообразить такое бесстыдство! Взять вещь, не принадлежавшую вам!

— А ты попытайся, — тихо пробормотал Флинт.

ГЛАВА 10. ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Больше всего в крошечной камере Делбриджу досаждала влажность, затхлый запах гнили, которую не могла преодолеть даже свежая солома. Некоторое время он пытался дышать короткими вдохами через рот и это помогло, но вызвало болезненные ощущения в горле.

Также он ненавидел скуку. Камера была темной, так как в ней не было не только ни единого оконца, но даже полосы света под дверью, и скоро Делбридж потерял счет времени. Вначале он занялся тем, что попытался подсчитать количество каменных блоков на полу, ощупывая их пальцами, но скоро нащупал что-то такое, что вызывало в нем отвращение во время прикосновения. Таким образом он прекратил подсчеты и остановился на тридцати трех блоках. Где-то невдалеке он слышал, как капает вода. Тогда он принялся считать капли, но вынужден был сдаться на счете «девятьсот семьдесят два», когда вода стала литься дождем и звук падающих капель не превратился в неразличимый поток.

В конечном счете кто-то отворил дверь, но глаза Делбриджа настолько отвыкли от света, что он смог разобрать не больше, чем неясный силуэт человека в освещенном дверном проеме. Он попытался расспросить этого человека, подползти к нему, но, кто бы это ни был, он только что-то прорычал и бросил что-то на пол перед тем как снова захлопнуть дверь перед лицом Делбриджа. На холодном каменном полу Делбридж нашел кусок несвежего пористого хлеба и кожаный бурдюк с водой, содержимое которого пахло подобно внутренностям животного, из которого бурдюк был сделан. Даже Делбридж, при всей своей тучности, не смог заставить себя есть и пить.

Его главным занятием стало концентрирование мыслей на мелочах, которые досаждали ему, так как в другом случае ему пришлось бы думать о большой проблеме, такой как его затруднительное положение. Его явная беспомощность повергала его в панику. Прежде он никогда не оказывался в сложной ситуации, из которой не мог бы выйти солгав, обманув, украв или подольстившись. Он просто не знал, что ему делать в сложившейся ситуации, где он не видел никаких способов выпутаться.

Если кто-то придет сюда, как он сможет объяснить то, что произошла ужасная ошибка? Днем ранее он появился перед лордом Карстоном и узрел видение несчастья, которое произошло с единственным сыном рыцаря. Этот арест каким-то образом должен был быть связан с этим видением, поскольку Делбридж не сделал больше ничего с момента своего прибытия в Танталлон.

Почему же его схватили? Если то, что Делбридж увидел в видении, было предотвращено, все должны быть счастливы, они просто должны завалить его вознаграждениями. А если ничего не случилось и сыну лорда Карстона вообще ничего не угрожало, то они должны были бы быть еще более счастливыми. Не может же быть, что Делбриджа заперли только потому, что посчитали его шарлатаном?

Внезапно его поразила мысль о еще одном варианте развития событий. Что, если со сквайром Ростревором случилось что-то ужасное? Делбридж сглотнул. Вчера эта перспектива казалась несколько невероятной. Конечно же, окруженный стражниками рыцаря и заклинаниями мага Балькомба, мальчик был в безопасности от любых угроз.

Ну а если все-таки не был? Без сомнения, Делбридж схлопотал арест из-за видения. Возможно, это видение осуществилось и теперь Делбриджа посадили в тюрьму.

Так или иначе, они считают, что он вовлечен в это! Это было единственным разумным объяснением. Мальчик пропал и рыцарь обвинил в этом Делбриджа. Мошенник опустился на каменный пол своей камеры и обхватил руками голову. Зачем бы, во имя богов, ему понадобился бы этот мальчик — или кто-либо другой? Он по горло сыт своими собственными проблемами!

Но даже если он не сделал этого сам, со стороны выглядело, будто он знал об этом заранее.

Делбридж попытался думать оптимистичнее. Возможно, его видение было только подобно тому, что произошло с Ростревором. Возможно, он мог бы развить эту тему, сказав, что он только предсказал несчастье, но не вызывал его. Трагедия случилась, потому что Карстон и его маг оказались неспособны защитить мальчика. Возможно, он смог бы убедить в этом кого-нибудь, если этот кто-то придет, чтобы поговорить с ним. Делбридж вздохнул и посмотрел в сторону двери. Когда она откроется снова?

Вся эта неразбериха была из-за ошибки этого проклятого браслета! Делбридж засунул руку в карман, нащупал холодный металл браслета в его глубинах, сжал его и, разрывая ткань кармана, выдернул вещь.

— Маленький кусочек дрянной удачи, — пробормотал он, бросая браслет в глубину воняющей камеры. Браслет звякнул на камне и с унылым шелестом зарылся в соломе. Делбридж засунул руки в карманы и зашагал по камере.

Если лорд Карстон еще не умертвил его, то этого следует ожидать с минуты на минуту.

В конечном счете Делбридж нашел участок сухой соломы и уснул. Некоторое время спустя его пробудил свет от открытой двери.

— Унеси свои жалкие отбросы прочь, — пробормотал заключенный, не оглядываясь на дверь и не вставая. — Я не ел дерьмо, которое ты принес ранее и не буду есть дерьмо, которое ты принес сейчас. Ты, немытая тупая обезьяна, выдающая себя за тюремщика. — Изо всех сил стараясь сесть, Делбридж решил испытать свою удачу. — Я требую, чтобы сюда пришел тот, кто ответственен за мое неправомерное лишение свободы! Немедленно!

— Ты не в том положении, чтобы что-то требовать, — пророкотал чей-то баритон. — Возможно, ты не понимаешь серьезность обвинений, которые возложены на тебя.

— То-то и оно! Я не знаю, каковы вообще эти обвинения! — заскулил Делбридж, враз забыв о своих высокоблагородных выходках. — В любом случае, кто вы такой? Я не могу видеть ваше лицо. Нельзя ли немного посветить здесь, принести факел, к примеру? И вообще, что еще лучше, почему мы не идем куда-нибудь..

— Шала деларз.

Делбридж отпрыгнул назад, когда перед его глазами вспыхнул огонь, опалив брови. Когда он немного пришел в себя, то с испугом увидел, что огонь охватывает левую руку вошедшего человека. Еще более странным было то, что человек стоял спокойно неподалеку от Делбриджа в то время как его пылающая рука была вздернута вверх, подобно факелу. Делбридж инстинктивно попытался дотянуться к ней, чтобы прихлопнуть огонь. Человек остановил его, поведя рукой перед Делбриджем.

— Не прикасайся ко мне. Это простое заклинание пламени, чтобы осветить эту комнату. Я нахожу это менее утомительным, чем переноска факелов, — он медленно поворачивал рукой, любуясь ею. — Разве ты не согласен, это производит отличное впечатление?

— Да, конечно… — Делбридж отстранился и осторожно наблюдал за человеком в свете неестественного огня. Делбридж понял, что это Балькомб, маг, которого он видел раньше. Советник лорда Карстона. Теперь, стоя вблизи мага, Делбридж был вынужден задирать голову, чтобы посмотреть Балькомбу в лицо, так как человек был гораздо выше среднего роста. Он носил длинную ярко-красную накидку с капюшоном, лежащим черным пятном на сильных широких плечах. Накидка была скреплена большой драгоценной брошью. Кожа лица мага казалась почти прозрачной и бумажно-тонкой, синие вены пульсировали под противоестественно гладкой поверхностью. В отличие от вчерашнего дня, сегодня на его правом глазу была темно-красная вышитая шелковая повязка.

Слегка улыбаясь при виде обескураженности Делбриджа, человек задул огонь и той же рукой, все еще курящейся, вытащил из глубин своей накидки тонкую палочку. После произнесения тихой команды, внутри палочки засветился свет, который стал расти, пока не залил своим мягким свечением всю комнату.

— То, что ты рассказал вчера, было весьма интересным, — деловито сказал Балькомб ровным баритоном.

— Спасибо. Я рад, что вы так думаете, — сказал Делбридж и в его голосе послышался сарказм. — Возможно, вы будете ко мне достаточно добры, чтобы поведать, почему я тогда оказался в тюрьме.

Маг спрятал руки в рукавах одежды и качнулся на пятках.

— Всему свое время. Твоя история произвела большое впечатление на лорда Карстона. Откуда ты узнал эту информацию?

Почувствовав возможность спасения и самооправдания, Делбриджа покинули неуверенность и страх, хотя оставалась еще маленькая толика и того и другого. Он вытянулся во весь свой, хотя и небольшой, рост.

— Это было подлинное прорицательство будущего. Я говорил вам, что я — оракул, провидец. Если мои способности позволили мне заработать положение при дворе, то, должен сказать, что мне не очень нравится, каким способом вы здесь переносите эти новости. Вероятно, мне придется пересмотреть свои интересы при этом дворе или, по крайней мере, пересмотреть свои притязания по поводу причитающегося вознаграждения. — Делбридж взмахнул руками, недвусмысленно указывая на камеру. — Этот небольшой спектакль, очевидно предназначенный для того, чтобы проверить мой характер, ничуть не смешной, скажу я вам.

— Это не спектакль и никакое не испытание.

Голос мага был подобен скрежету тяжелых дверных петель. Балькомб принялся медленно и спокойно шагать по комнате и подол его одежды мягко шуршал на холодном каменном полу. Он остановился и посмотрел на Делбриджа, прижав кончики пальцев к губам.

— Омардикар… Я не слышал такого имени. Вы нездешний, не так ли?

Делбридж покачал головой.

— Я только что прибыл, чтобы посетить Замок Танталлон и предложить свои услуги лорду Карстону. Я из… — Тут Делбридж вспомнил свое позорное бегство из Телгаардской Крепости. — Скажем так, я много путешествовал.

— Сын господина похищен какой-то энергетической ловушкой и унесен куда-то далеко, чтобы предстать перед подавляющим злом, оставив свою семью в горе от тяжелой утраты… Какая трагическая судьба. — Балькомб вытащил что-то из одного из своих карманов и поигрывал этим в ладони. — Это все, что ты видел или было что-то еще в твоем «видении»?

Делбриджу не понравилось упоминание о его открытии и его плечи снова поникли.

— Нет. Я рассказал вам абсолютно все. — Конечно, ему не нравилось, какой оборот принимала беседа и глаза Делбриджа сузились. — Кажется, я отвечаю на слишком много вопросов, учитывая, что не владею практически никакой информацией. Я даже не знаю почему я здесь. Почему вообще я должен разговаривать с вами?

Маг рассеянно поигрывал палочкой и вторым объектом в руке, который, как видел Делбридж, был достаточно большим синим драгоценным камнем. Затем Балькомб повернулся лицом к Делбриджу.

— Ты должен говорить мне то, о чем я спрашиваю, потому что я — человек, который был послан для того, чтобы допросить тебя. Если ты удовлетворишь мое законное и профессиональное любопытство, то я могу сделать так, что тебя выпустят из этой клетки. Если же ты этого не сделаешь — если, вместо этого твоя личность породит еще больше вопросов или возбудит тревожные сомнения насчет твоих намерений или побуждений — тогда ты можешь остаться здесь еще на очень, очень долгое время, — наклонившись ближе к Делбриджу, он добавил. — Или, что хуже, на очень, очень короткое время.

Маг выпрямился с ничего не выражавшим лицом.

— На самом деле, я думаю, что ты, возможно, прекрасно знаешь почему ты здесь. Я расскажу тебе, чтобы убедиться, что мы говорим об одном и том же, — он зашагал, перекатывая синий драгоценный камень между большим и указательным пальцами. — Этим утром, когда мы открыли комнату сквайра Ростревора, она была пуста. Сквайр пропал, исчез без следа. Стражники и мои заклинания были на своих местах и, насколько мне известно, ничего не входило и не выходило из этой комнаты. Тем не менее сквайр был похищен.

Глаза Делбриджа широко раскрылись в изумлении. Сбывались его худшие опасения: сквайр Ростревор был похищен и он был виноват в этом.

Одноглазый маг остановился перед Делбриджем.

— Только один из тех, кто знал о нашем плане, мог совершить такое смелое проникновение.

Делбридж неудержимо задрожал. Он предвидел трагедию для кого-то и теперь становился ее жертвой.

Эти печальные мысли были прерваны баритоном Балькомба.

— Конечно, ты сильно вляпался. Если ты скажешь мне, что случилось со сквайром и как было совершено это преступление, но твоя казнь будет милосердной.

— Казнь! — угроза смерти заставила Делбриджа проснуться. — Я не имею никакого отношения к исчезновению этого парня! Я даже не знал до вчерашнего дня аудиенций, что у лорда Карстона вообще есть сын. Каким образом я мог похитить его? Зачем мне похищать его?

— Именно это я и намереваюсь узнать.

Несмотря на охватившую его панику, Делбридж понимал, что в этой битве он потерпит поражение. Тут несомненно было вовлечено колдовство, намного более темное, чем магия браслета. Он и раньше видел такую охоту на ведьм. Если следствие пойдет путем, которого он боялся, то чем меньше свидетельств того, что он виновен, будет найдено, тем более виновным он будет выглядеть. В то же самое время он не мог себе позволить говорить что-либо, что могло бы быть истолковано как признание или доказательство виновности.

— Ваша Светлость, я прошу вас подумать в чем вы меня обвиняете. Если бы я был вовлечен в это преступление, зачем бы мне заявлять о своем намерении заранее?

Балькомб надежно закрепил светящуюся палочку в трещине в стене и схватил синий драгоценный камень большим и указательным пальцами левой руки. Он держал его так, чтобы свет от палочки мог бы преломиться о камень, проливая крошечные блики на стены камеры.

— Драгоценный камень в дикой природе — странная вещь. Ты когда-нибудь видел драгоценный камень, который еще не был кем-то найден и обработан?

Делбридж безучастно покачал головой и Балькомб продолжил:

— Они совсем не выглядят как совершенные эталоны красоты, которую мы так ценим в них. Грубые, темные и бесформенные. Нетренированный глаз мог бы с готовностью отказаться от бесценного драгоценного камня как от простого скального обломка. Но наметанный глаз, глаз, который понимает все в драгоценных камнях, видит в невинно-выглядящем камешке то, что он представляет на самом деле, несмотря на то, что тот очень пытается скрыть свою природу, — он положил камень на ладонь своей правой руки и сомкнул пальцы. Делбридж рассеянно заметил, что у человека отсутствовал большой палец на правой руке. — Так же, как и необработанный драгоценный камень, побуждения злых людей никогда не являются ясными или прямыми.

— Как я мог похитить сына Карстона? — завизжал Делбридж. — Я не маг. Я никогда не смог бы преодолеть ваши заклинания.

— Ладно тебе, — ответил Балькомб снисходительным тоном. — Не надо считать нас дурнями. Конечно, у тебя были сообщники. Если ты не хочешь признаваться в содеянном, просто назови их имена. Твое сотрудничество в этом вопросе будет учтено, когда состоится вынесение приговора.

— Я невиновен! — вскрикнул Делбридж, оседая вдоль каменной стены. — Как я могу защититься? Если я признаю вину, вы мне поверите и тогда я обречен. Если же я скажу, что невиновен, то вы ответите мне, что я лгу. Зачем вы пришли сюда? Мучить меня? Я не сделал ничего плохого!

Балькомб спокойно стоял, наблюдая как Делбридж, обхватив себя руками, качается взад и вперед.

— Я здесь потому что лорд Карстон послал меня.

Делбридж окинул мага холодным взглядом, но ничего не сказал.

— А также мне нужно удовлетворить мое собственное любопытство. Очевидно, что в этом деле участвовала магия. А магия — моя забота. — Балькомб погладил свою козлиную бородку. — Давайте на минуту представим, что ты не имеешь никакого отношения к данному преступлению. Даже если мы предположим, что ты невиновен, останется несколько оставшихся без ответа вопросов. Главным из которых является — откуда ты узнал что случится прежде чем это случилось? Возможно, если бы ты смог ответить на этот вопрос и удовлетворить мое любопытство, то твое положение могло бы улучшиться.

— Однако, если ты продолжишь упорствовать и избегать ответов на мои вопросы, то я немедленно покину это место и передам свой отчет моему господину. И отчет этот будет резко отрицательным.

Конечно, Делбриджу не хотелось раскрывать все свои карты, но он чувствовал, что его загнали в угол. Он хорошо понимал, что этому магу было нечего терять и он сделает все, чтобы извлечь пользу от положения Делбриджа, независимо от того, что на самом деле произошло с сыном Карстона.

— Я сказал вам все, что знаю, — вздохнул Делбридж. — Я обладаю способностью предсказывать будущее. Это удивительный дар, который я всегда стремился не слишком афишировать и использовать. Но теперь я пытаюсь помочь людям, как могу, в это темное время. Вчера я пытался помочь лорду Карстону.

Тучный человек нервно покрутил на пальце декоративное кольцо.

— То, что я рассказал вчера было тем, что я видел. Я не был уверен, как это истолковать. Видение было настолько ярким и пугающим… И, конечно, я не имел ни малейшего подозрения о том, что силы, показанные мне в видении, не сможете остановить даже вы… — Делбридж уверенно шагнул вперед. — Если только бы я обладал достаточным умением управлять своей силой, но я уверен, что смог бы принести огромную пользу…

— Достаточно, — прервал его Балькомб. Его горящий пристальный взгляд пытался вытащить из Делбриджа большее, чем он сказал. Сцепив руки за спиной, Балькомб зашагал по периметру камеры. Все это время он не сводил с Делбриджа своего взгляда, пока тот не понял, что вряд ли полностью убедил мага.

Прошагав взад-вперед по камере десять или двенадцать раз, Балькомб остановился прямо перед Делбриджем. Заключенный с некоторой тревогой отметил, что маг стоит ужасно близко к лежащему в соломе браслету.

— Думаю, что часть твоей истории действительно правдива, — начал Балькомб. — Не большая, и даже не одна треть, но кое-что действительно правда. Например, я полагаю, что ты можешь распознать малую толику того, что произойдет в ближайшем будущем. Также я полагаю, что ты с трудом понимаешь, что именно ты испытываешь.

— Остальная же часть твоей истории… нет, я не верю ни одному ее слову. Например, я не думаю, что ты обладаешь врожденной способностью предсказывать будущее. Если бы это было так, то эта способность проявляла бы себя до сих пор. Также я не думаю, что ты когда-либо использовал эту способность, чтобы принести пользу любому, кроме самого себя.

— Так что давай попробуем еще раз и посмотрим, сможем ли мы еще чуток приблизиться к правде. Расскажи мне подробно, что ты именно «видел» в своем вчерашнем видении. В частности, есть ли у тебя какие-либо предположения кто стоял за исчезновением сквайра?

Разговор повернул в более приятное для Делбриджа русло. Он подумал, что, возможно, впервые в жизни сказать правду будет наилучшим выходом. К сожалению, он боялся, что его ответы разочаруют Балькомба.

— Я впервые узнал о будущем похищении сквайра вчера, когда стоял перед вами, — голос Делбриджа дрогнул, непривычный говорить правду. — Я стоял там, полностью остолбеневший. Я не имел понятия, что мне говорить. Я надеялся, что на меня снизойдет вдохновение. Но я был полностью не готов к тому, что увидел.

Балькомб окинул Делбриджа пристальным взглядом. Затем он отстранился от него, как будто в оскорблении.

— И это все? Больше ничего: ни имен, ни лиц, ни предположений?

— Нет, господин, — сокрушенно сказал Делбридж.

— Не слишком много.

Балькомб стоял около дверного проема, обдумывая рассказ Делбриджа. Свет от палочки заставил его бледную кожу выглядеть серой и ненастоящей. На мгновение Делбридж почувствовал себя разговаривающим с самой смертью. Он быстро отогнал эти мысли, напоминая себе, что этот человек был его единственной, хотя и очень слабой, надеждой на спасение.

Наконец Балькомб заговорил, уставив холодный и немигающий взгляд своего единственного глаза на Делбриджа.

— Если я расскажу эту историю лорду Карстону, то он не поверит в нее. Я чувствую, что в твоем рассказе есть правда, но нет никаких доказательств этому. Для людей типа Карстона намного легче полагать, что ты был посвящен в некий заговор, чем убедить себя в том, что тебя посетила какая-то волшебная сила.

Во время этой речи тон мага изменился. Он больше не был допрашивающим или обвиняющим. Теперь его голос был голосом доверенного лица или защитника на суде. Маг возобновил свою прогулку по камере.

— Лорд Карстон — соламнийский рыцарь. Он верит в свой меч. Он понимает и верит в вещи, которых он может коснуться, в вещи, которые он может победить своим мечом. Возможно, он вообще не поверит твоей истории.

— Если ты можешь что-то прибавить к своей истории, то я рекомендую тебе рассказать об этом сейчас, потому что, если я просто перескажу лорду Карстону твой рассказ, то он точно ему не поверит и немедленно вынесет приговор.

Балькомб повернулся к двери, оставив Делбриджа за спиной.

— Я уверен, что приговор будет — повешение.

Делбридж прикинул варианты развития событий. Он смутно вспомнил, как однажды в таверне, при стечении большой толпы, один старый солдат рассказывал, что во время угрозы неминуемой смерти его шестое чувство неимоверно обострялось и именно так ему удалось выжить такое долгое время. Сам Делбридж тоже это когда-то испытывал. Но теперь его голова находилась в тумане и беспорядке. Он яростно встряхнул ею, надеясь разогнать этот туман. Тем не менее он никак не мог сконцентрироваться.

Пот бисером выступил у него на лбу. Он стек на глаза и ужалил их, заставляя Делбриджа моргнуть. Его мысли блуждали, а затем обратились к браслету. В нем был корень всех его проблем. Если он избавится от него, то, может быть, проблемы тоже решатся?

— Поверит ли лорд Карстон моей истории, если он смог бы увидеть кое-какое подтверждение? Прикоснуться к чему-то материальному? У меня есть доказательство. Вы могли бы показать его ему.

Балькомб повернулся к Делбриджу и его бровь изогнулась.

— Какое доказательство?

— Магическое устройство, — быстро выговорил Делбридж. — Медный браслет. Я не знаю, откуда он. Я сам получил его от ремесленника, два… нет, уже три дня назад.

— Где этот браслет? — потребовал Балькомб. — Он все еще у тебя?

Дрожащая рука указала на угол, куда Делбридж бросил медный браслет. Балькомб выхватил из стены осветительную палочку и нетерпеливо прошел в угол. Он разбрасывал в стороны почерневшую солому, пока не увидел, как свет отразился на чем-то железном. Маг медленно наклонился и поднял браслет. Отраженный драгоценными камнями свет от палочки Балькомба заплясал на каменных стенах.

Балькомб пристально рассматривал браслет, но не надевал его. Все еще держа его в руке, он повернулся к Делбриджу:

— Если это устройство именно то, о котором ты говорил, то я считаю, что у тебя есть шанс, что лорд Карстон смягчит твой приговор. Я буду свидетельствовать перед ним в твою защиту.

Завершив свое дело, Балькомб постучал по двери своей палочкой. Она распахнулась, скрипнув петлями. Когда маг ушел, камеру вновь окутала тьма и дверь захлопнулась с глухим ударом.

* * *

Треск засова и визжание петель пробудили Делбриджа. Он змеей отскочил от яркого света факела, текущего через дверной проем, прикрыв глаза в далеком углу камеры. В тот же момент он полностью проснулся и понял где находится.

Медленно поворачиваясь и все еще прикрывая глаза рукой, он, прищурившись, посмотрел на дверной проем.

Кто-то стоял там, подсвеченный вспыхивающим факелом. Делбридж увидел очертания навершия шлема и вертикально поставленного копья.

— Выходи, теперь у тебя свидание с лордом Карстоном, — голос был груб и в нем чувствовался сарказм.

Делбридж весь сжался и съежился в дальнем углу.

— Что происходит? Он послал за мной? Меня освобождают?

— Отвечать на вопросы — не моя работа. Не заставляй меня вытаскивать тебя оттуда.

Очертания второго человека вступили в круг света.

— Хорошо, Тозеф, жди в коридоре, — тихо проговорил голос. Затем прибавил, уже погромче. — Заключенный, поднимайся и выходи. Пришло время встретиться с лордом Карстоном.

— Я оправдан? Где Балькомб?

Оба стража проигнорировали его вопрос. Делбридж медленно встал с коленей и осторожно приблизился к двери. Наконец его глаза приспособились к свету факела.

В коридоре он увидел еще троих солдат помимо того, который вошел в его камеру. Все они, очевидно, ожидали, чтобы сопроводить его к лорду Карстону. Делбридж чуть споткнулся, когда выходил из камеры. Как только он появился в коридоре, солдаты обступили его со всех сторон. Они пошли, не говоря ни слова, через длинные коридоры под замком, мимо закрытых дверей и открытых сводчатых проходов. Наконец они поднялись по каменной лестнице и прошли через деревянную дверь.

Делбридж ожидал, что окажется во внутренних помещениях замка, и был ошеломлен увидеть, что его вывели наружу, во внутренний двор. Небо было розовым и холодным, по нему проносились нахмуренные черные тучи. Внутренний двор казался сумрачным, так как восходящее солнце все еще было скрыто массивными стенами.

Делбридж в панике огляделся. Он не видел ни Карстона, ни мага Балькомба. Внутренний двор был разделен на две части, одна была заставлена палатками торговцев и мастеров, другая отведена под плацы и казармы. Делбридж вместе с эскортом прошел между зданием бараков и коммерческой областью и понял, что они направлялись к большой открытой площади. Когда они завернули за угол, колени Делбриджа подкосились.

Утреннее солнце только начинало заливать своим светом виселицу.

Два солдата подхватили Делбриджа под руки и поддержали его, то ли желая помочь ему, то ли стараясь побыстрее доставить его на место. Глаза Делбриджа были крепко закрыты, его ноги бесполезно тянулись по земле.

Отряд остановился перед рядом солдат при оружии, которые стояли по стойке «смирно».

Позади них стояла сотня или больше граждан города, и отдельно от них, но в пределах видимости от виселицы — направо от ворот замка — лорд Карстон собственной персоной восседал на могучем каштановом мерине. Пожилой рыцарь роскошно выглядел в своих соламнийских доспехах, его шлем висел на луке седла. Рядом с Карстоном и немного позади него на черной кобыле сидел Балькомб.

Ровным голосом сержант объявил:

— Омардикар Всемогущий, вы стоите перед судом, обвиняясь в заговоре, похищении и магическом зле. Вы заявляли о своей невиновности в этих преступлениях. Желаете ли вы изменить это заявление теперь, стоя в присутствии Его Светлости лорда Карстона Танталлонского?

Делбридж открыл глаза. Хотя выступившие слезы и застилали ему взор, он мог видеть рыцаря, сидевшего вдалеке на своей лошади, глядящего на него измученным и мрачным лицом. Челюсти Делбриджа несколько раз открылись и закрылись, но он не смог произнести ни звука. Через несколько мгновений он скорее прокаркал, чем произнес, единственные слова, которые смог выдавить:

— Я невиновен.

Глаза сержанта были холодны и беспощадны, когда он свысока поглядел на осужденного. Затем он сказал ясным голосом:

— Тогда лорд Карстон объявляет вас виновным.

Сержант перевел взгляд на солдат.

— Стража! Исполняйте свою обязанность!

Городская толпа ликующе взвыла. Делбридж попытался бороться с держащими его руками и выкрикнул далекому магу:

— Балькомб! Ты обещал помочь мне!

Но гудящая толпа заглушала его слова даже для тех, кто был с ним рядом.

Ноги Делбриджа отказались ему служить, когда его подтаскивали к виселице и подняли по лестнице. Когда петля была накинута ему на шею, он повернулся, чтобы снова увидеть Балькомба.

Его голос был тонок от страха, когда он выкрикнул свои последние слова:

— Браслет! Что насчет браслета?

Последним, что увидел Делбридж в своей жизни, прежде чем солдаты неожиданно убрали у него из-под ног лестницу, был Балькомб, улыбающийся и поглаживающий свою козлиную бородку, а утреннее солнце вспыхнуло на чем-то медно-красном на запястье мага.

ГЛАВА 11. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА

— Ты точно уверена, что твои заклинания сработали правильно? — спросил Тассельхоф, прищурившись на солнечном свете, заливающем Селану. Сидя со скрещенными ногами, он снова опустил глаза и принялся играть в «крестики-нолики», водя пальцем по пыли. — Я имею в виду, что мы расспрашивали всех в городе и в замке, но никто даже не слышал о парне по имени Делбридж.

Кендер провел пальцем третий крестик и затем перечеркнул все три, объявляя себя победителем одиночной игры.

— Я знаю, что мой браслет где-то в этой крепости, — упрямо сказала Селана, стоя над ним и скрестив руки поверх порванного и грязного темно-синего плаща. Ее лицо под свободно повязанным голубым шарфом было исцарапанным и загорелым на солнце.

— Мое первое заклинание указывало, что Делбридж пошел в Танталлон. А то, которое я бросила только что, безошибочно указало, что мой браслет где-то здесь.

Сине-зеленые глаза морской эльфийки обратились к большой прямоугольной башне, построенной из квадратных блоков серого ребристого гранита.

Усевшись на каменный край поливочного бассейна, Танис прислонился к холодной стене маленького насосного домика и лениво качал одной ногой, закинутой на другую. Опустив в бассейн руку, он набрал воды и ополоснул свое потное, покрытое грязью лицо, вытерев его рукавом. Закрыв глаза, он повернул лицо в сторону теплоты солнечных лучей.

Рядом с ним, лежа на земле у стены, старый гном глухо храпел в свою надвинутую на лицо шляпу. Как он часто напоминал Полуэльфу, он не настолько молод, как был раньше; даже при том, что его разум не мог припомнить что происходило с ним во время действия чар сатиров, его тело помнило все. Бочкообразное тело Флинта содрогалось от боли и спазмов.

Отношения между небольшой компанией стали еще более напряженными спустя приблизительно восемь часов со времени их пробуждения среди разгрома лагеря сатиров. Если это было вообще возможно, то морская эльфийка стала еще более настойчивой и упрямой в своей цели возвратить свой браслет и вернуться обратно в море.

Самым удручающим было то, что сатиры забрали у всех буквально все, имеющее хоть какую-либо ценность, кроме Таса. Кендер чувствовал себя почти оскорбленным тем фактом, что они не обратили внимания на его алебастровую пробку для чернил и крошечный портретик его родителей, и даже не взяли ни одну из его карт.

— Ну?

Вздрогнув, Танис открыл один глаз.

— Что ну?

— Почему никто не пойдет и не спросит, там ли находится этот человек, Делбридж?

Танис рассмеялся.

— Это не пивная, Селана, — сказал он. — Это дом самого влиятельного человека в городишке, в котором мы являемся чужаками. Возможно, наш вор — его гость. Вы не можете просто прийти и сказать «отдайте мне этого толстого жулика в зеленой куртке».

— Почему нет? — спросил Тас.

При этих словах Флинт тоже засмеялся, показывая, что он не спит и слушает.

— Я не маленькая дурочка из моря, Танис Полуэльф, — сказала Селана, метнув сверкающий взгляд на гнома и заставляя того неловко замолчать. — Я просто скажу им правду о том, что я проделала долгий путь, чтобы найти вора, который украл мой ценный браслет и что я полагаю, что вор находится где-то в этой крепости. Карстон — Соламнийский Рыцарь и, конечно, благородный человек. Он послушает меня без предубеждения.

Танис кивнул, удивленный, что вынужден согласиться.

Тас вскочил на ноги.

— Я пойду с тобой, Селана, — предложил он, утомившись от бесконечных побед в «крестики-нолики». Флинт дернул его назад на землю.

— Мне не нравится посылать ее одну, — сказал он, качая косматой пепельного цвета головой. — Но зная о недоверии, которое испытывают рыцари к любому, кто не является человеком, у нее может быть достаточно проблем, даже если с ней не придут кендер, гном и Полуэльф. На всякий случай, накройте голову шарфом, — посоветовал он, отечески похлопывая Селану по руке.

Морская эльфийка нахмурилась из-за этой необходимости, но все же аккуратно обернула свой грязный шелковый шарф на голове. Прокручивая в голове несколько вариантов своего разговора, она прошла через арочный портик и подошла к резной двери. Взяв медный дверной молоточек, она несколько раз постучала им о металлическую пластину на двери.

Неожиданно дверь приоткрылась и в щели показалось морщинистое лицо старика, обрамленного странного цвета серо-желтыми волосами. Его глаза, слегка подернутые белизной ранней катаракты, были покрасневшими. На мгновение пораженный видом невозмутимого морского эльфа, он затем протиснулся между массивной дверью и проемом. Селана увидела, что вокруг бицепса его правой руки обернута черная лента.

— Извините меня, господин, — начала она таким любезным тоном, какой только смогла изобразить. — Меня зовут Селана и я ищу человека по имени Делбридж Фид…

— Никогда о таком не слышал. Уходите. — Сутулый старый слуга повернулся, чтобы протиснуться обратно.

— Погодите! — закричала Селана. — Мне очень важно найти его и у меня есть серьезные основания полагать, что он находится здесь, в сторожевой башне. Возможно, я могла бы поговорить с лордом Карстоном?

Она приветливо затрепетала ресницами.

— Не пытайтесь испробовать ваши уловки на мне, молодая особа, — грубо сказал старик. — Его Светлость никого не принимает. А теперь, уходите…

Селана стремительно ухватилась за дверной косяк.

— Возможно, он сделает маленькое исключение.

Человек грустно покачал головой. Ее настойчивость, по-видимому, тронула его.

— Боюсь, ничего не получится. Молодой Ростревор исчез, похищенный две ночи назад из его спальни, прямо под носом у своего отца. Сторожевая башня находится на территории замка и у меня есть строгие приказы не тревожить лорда Карстона. — Слуга выглядел взволнованным. — Я — бедный старый человек, который рассказал вам больше, чем должен бы. Оставьте нас нашему горю.

Селана безмолвно покачала головой.

— Мне очень жаль, я не знала… — Наконец удалось пробормотать ей и она, спотыкаясь, вернулась назад. Встретив вопросительные взгляды остальных, морская эльфийка быстро сообщила им новости.

— Нас преследуют неудачи, — сказал Танис.

— Разве? — быстро проговорил Флинт, задумчиво скребя бороду. — Жулик-авантюрист прибывает в город, сын рыцаря похищен и теперь ни осталось и следа ни одного из них. Но браслет все еще где-то в сторожевой башне. Совпадение?

— Ты думаешь, что тот неповоротливый бард, которого нам описал Гезил, по какой-то странной причине похитил сына рыцаря и затем, по еще более странной причине, оставил здесь браслет? — недоверчиво спросил Танис.

Гном проигнорировал его скептическое заявление, выставляя заросший подбородок.

— Я думаю, что необычные события, случающиеся одновременно, могут быть связаны между собой. И это все.

Танис с тревогой нахмурился. Догадки гнома обычно оправдывались. Если браслет был так или иначе связан с исчезновением молодого человека, вся эта авантюра могла оказаться намного более сложной, чем просто обнаружение Делбриджа и отбирание у него украденных ценностей.

— Хорошо, — сказала Селана. — Мы в любом случае не найдем браслет здесь, во внутреннем дворе.

— Но есть небольшое препятствие, — указал Тас на закрытую деревянную дверь.

— Мы не будем просить войти, чтобы поискать там его.

— Если ты думаешь украдкой проникнуть туда, — сказал Флинт. — То мы должны подождать до ночи.

— Так поступают абсолютно все, — начал Тассельхоф, поднимая палец. — Но я бывал в разных обстоятельствах. Я знаю, что вы не поверите мне, но несколько раз, во время моих путешествий, я вдруг оглядывался и обнаруживал себя не там, где я думал. Я имею в виду волшебное кольцо, которое телепортировало меня к логову одних великанов, но то были особые обстоятельства.

— Так или иначе, — продолжил он, отметая вариант с кольцом взмахом своей тонкой руки. — Самое смешное, что если вы похожи на тех, кто имеет право где-нибудь быть, то люди обычно думают, что вы действительно имеете. Что вы такие же, как и они.

— Ты предлагаешь нам просто прогуляться через парадную дверь? — недоверчиво вскрикнул Флинт.

Тас пожал плечами, беспечно поигрывая своим хохолком.

— Если ты предпочитаешь найти заднюю дверь, то пусть так и будет. Мои инструменты все еще у меня и я могу открыть эти замки.

— Ты имеешь в виду — взломать, — вздохнул Танис, устало взъерошивая волосы. — Я не хотел бы думать, что мы опускаемся до взлома — это доводит нас до уровня вора Делбриджа.

— А причем тут воровство? — усмехнулся Тас. — Мы же просто войдем.

— Мы не опускаемся! — согласилась Селана, сморщив нос. — Делбридж украл что-то, что не принадлежало ему. Мы просто заберем то, что и так наше по закону.

Танис поднял руки в слабом сопротивлении, а затем опустил их.

— Ладно. Веди, Тас.

Тассельхоф бодро вышел из тени насосного домика и остановился, положив руки на бедра и изучая сторожевую башню. Флинт в волнении топтался рядом с ним, нервно сжимая рукоятку топора и оборачиваясь через плечо. Селана и Танис следовали прямо за ним. Через несколько секунд Тас определил то, что хотел и беспечно пошел к сторожевой башне. Его друзья суетились позади.

Тас выбрал место, где сторожевая башня примыкала к меньшему строению. Там, где встречались эти два здания, глубоко втиснутый в стену дверной проем вел непосредственно в башню. Кендер шагнул прямо к проему и исчез в тени. Дверь отступала вглубь стены почти на два метра, так что в проеме легко смогли поместиться все четыре путешественника.

Селана очарованно наблюдала, как Тас вытаскивал промасленный сверток из своего мешка. Оттуда он извлек изогнутую проволоку и нож без ручки, с глубокими метками на лезвии.

Через несколько мгновений приглушенный щелчок дал понять, что замок открылся.

— После вас, — сказал Тас, открывая дверь и уступая дорогу. Остальная троица прошла мимо него в узкий коридор, временно освещенный солнечным светом. А затем Тас тихо прикрыл дверь.

Ожидая, пока глаза приспособятся к тьме, Тас проговорил:

— Здесь темно, как в Бездне.

— Мы не можем зажечь свет, — прошептал Танис и Селана с Флинтом что-то тихо пробормотали, соглашаясь с ним.

— Конечно, вы, гномы и эльфы, можете видеть в темноте. А как же я? Здесь черным-черно.

— Лучше всего делай то, что можешь, — сказал Танис. — Просто держись за человека впереди себя. Я буду идти впереди, за мной Селана, Тас и Флинт последний. Что ты думаешь об этом месте, Флинт?

Гном всмотрелся во тьму, приспосабливаясь к своей врожденной способности видеть контуры строений в темноте.

— Я не могу тебе ответить определенно, Танис. Это похоже на тупик: я не вижу в поле зрения никаких дверей, хотя что находится дальше, чем шесть-семь метров, я не могу сказать. Кажется, проход уходит налево и он довольно узок.

Танис кивнул.

— Единственный способ узнать что впереди — это дойти до какого-нибудь перекрестка.

Они медленно двинулись по коридору, их шаги тихо отзывались эхом во влажном воздухе. Тас ковылял, держась одной рукой за каменную стену, а другой вцепившись в уголок шарфа Селаны.

— Где именно нам бы поискать перво-наперво? — прошептал Тас, ни к кому в частности не обращаясь. — Подумай, Селана, почему бы тебе не бросить сейчас это твое заклинание? То, которое покажет, где находится браслет?

— Это не волшебная палочка, Тассельхоф, — объяснила морская эльфийка. — Заклинание дает мне только неопределенные указания, хотя я могу сузить круг поисков, задавая правильные вопросы. Но я могу бросить его только один раз в день и сегодня я уже делала это.

Сзади тихо откашлялся Флинт.

— Старик в воротах сказал, что сын рыцаря был похищен из своей спальни. Я думаю, что стоит посмотреть там. Если Делбридж ответственен за похищение, то он, возможно, потерял там браслет, убегая в поспешности.

— Единственная проблема в том, чтобы осуществить это предложение, — прошептал Танис. — Состоит в том, что этот коридор, кажется, постепенно понижается, а не повышается. И если мы пойдем назад, то найдем только ту дверь, в которую зашли.

Флинт, отчаянно пытаясь передвигаться как можно тише по каменному полу в своих тяжелых, подбитых гвоздями ботинках, толкнул Тассельхофа в плечо.

— Хорошая работа, дверная ручка. Наверно, ты выбрал единственный вход в этом замке, который не ведет в сторожевую башню. И теперь мы протискиваемся только боги знают куда по этому бесконечному коридору. Мы даже не видели ни одной двери.

— Мы внутри, не так ли? — огрызнулся Тас. — Кроме того, я не помню, чтобы ты…

Танис хлопнул ладонями по своим остроконечным ушам.

— Довольно! — прошипел он, оборачиваясь. Селана отскочила в сторону. — Ваша перебранка может заставить мою голову расколоться надвое, я уже молчу о том, что ее можно услышать на добрую сотню метров вокруг.

Гном и кендер пристыжено замолкли.

— Вон то, слева… это дверь? — спросила Селана, указывая через плечо Полуэльфа.

Танис бросил в указанную сторону беглый взгляд и увидел неопределенные очертания приблизительно в шести метрах вниз по коридору. Сделав полдюжины быстрых шагов, он потянул руку и коснулся деревянной поверхности. Слева он нащупал ручку.

— Погоди! — прошептал Тассельхоф, пробираясь мимо Селаны к Танису. — Никогда нельзя так просто подойти и распахнуть такую странную дверь, особенно не в таком месте, как это. Тут могут быть ловушки, или сирены… или какие-то другие вещи типа этого.

Кенедер порылся в мешке, быстро нашел то, что нужно и приступил к задаче поиска пружинок, проводков, замочков и других опасностей, о существовании которых только могли предположить его спутники.

Танис был рад, что они стоят во тьме, потому что покраснел до корней волос. Он так стремился добраться хоть куда-нибудь, что напрочь отринул здравый смысл. Только безусый юнец мог бы ломиться через дверь в таких тревожных обстоятельствах.

— Думаю, дверь безопасна, — наконец сказал Тас. — Но она была заперта. Никогда нельзя пренебрегать осторожностью. Однажды самый старший сын самого старшего брата моей матери, старый дядюшка Лечлифтер… на самом деле получается, что он мой двоюродный брат, не так ли? А почему же его называют дядюшкой, как вы думаете? Ну да ладно, в общем, старый дядюшка Лечлифтер — не дядюшка Пружина, который был большим знатоком в таких вещах — дядюшка Лечлифтер однажды небрежно обошелся с одним замком… Бабах! Конечно, такие вещи случаются с вами только один раз, не так ли?

— Открой дверь, Тас, — ровным голосом приказал Танис.

— Конечно. — Тас открыл дверь и ступил внутрь. — Прежде чем умереть, старый дядюшка Лечлифтер дал мне один совет. «Никогда не бей совком по лбу своей матери», — говорил он мне — «Это плохо отразится на ее соображалке». — Тронутый воспоминаниями, Тассельхоф встряхнул хохолком. — Бедный дядюшка Лечлифтер. Он был безумен, как лунь.

Внутри спутники обнаружили маленькую комнатку, не больше трех метров на четыре, со столь низким потолком, что даже гном испытал желание пригнуть голову. Вторая, более маленькая дверь виднелась в дальней стене. Комната была почти пуста, в ней стояло несколько больших урн, связка дров, аккуратно лежащих в углу и грубо сколоченный закрытый ящик размером с человека, стоящий у второй двери.

Селана в отвращении сморщила нос.

— Пахнет так, как будто здесь кто-то умер.

— Вероятно, крысы, — сказал Танис, выдыхая сырой белый пар.

Селана инстинктивно придвинулась поближе к Полуэльфу.

— Бес шедаль, — прошептала она и тусклый свет неизвестного происхождения заполнил комнату янтарным туманом. Морская эльфийка дрожала под своим тонким плащом, глядя на пол в поисках шмыгающих крыс.

— Должно быть, мы глубоко под землей.

Флинт тоже дрожал, но не от холода или мыслей о грызунах.

— Из-за этого места у меня мороз по коже, — признался он. — Браслета здесь нет, так что давайте…

— Великий Реоркс!

Танис, Флинт и Селана подпрыгнули при звуках голоса Тассельхофа. Обернувшись, они увидели его у деревянного ящика. Его рука застыла на полуоткрытой крышке.

— Вот откуда эта ужасная вонь, — подперев крышку плечом, кендер пытался откинуть крышку полностью.

— Погоди, Тас… — Начал Танис, но его слова запоздали.

Пыхтя от усилий, Тассельхоф отбросил деревянную крышку и всмотрелся в ящик. Его глаза широко открылись от удивления, затем заслезились от вони, пока он не моргнул, чтобы слезы не застилали его взор.

— Тело! — выдавил он. — Парень, выглядит отвратительно, весь синий и опухший. Идите посмотрите.

Флинт и Танис посмотрели на Селану, которая держалась за живот и выглядела более бледной, чем обычно.

— Тас, закрой эту крышку. Мы уходим отсюда немедленно, — скомандовал Полуэльф, беря Селану за руку и разворачивая ее к двери.

Тас пристально всмотрелся в тело в ящике.

— Что-то в этом парне выглядит очень знакомым, Танис, — пробормотал он. — Невысокий, толстый, курносый…

Флинт, уже собиравшийся строго отчитать кендера, тоже узнал описание. Глубоко вдохнув и задержал дыхание, он подошел к ящику, заглянул в него и уверенно кивнул.

— Ставлю свой любимый топор — это наш парень.

Несмотря на испытываемое отвращение, Селана явно приободрилась.

— Кто-то должен посмотреть, на нем ли еще браслет!

Тас быстро наклонился к ящику.

— О, нет. Ты не станешь этого делать, — предупредил Флинт низким голосом. Он схватил кендера и сопроводил его назад к двери, через которую они вошли в эту комнату. — Ты не должен больше прикасаться к этому браслету, я так считаю. Стой тут, подальше от неприятностей и смотри вместе с Селаной, — он сглотнул, добавив. — Мы с Танисом проверим парня.

Флинт и Танис осторожно приблизились к ящику. Они подошли к нему с противоположных сторон, с отвращением глядя внутрь.

— Я ожидал, что когда мы его поймаем, то хорошенько помучим, но он обдурил нас, а, Танис?

Танис ухмыльнулся черному юмору друга.

— Вряд ли он хотел выбрать это. Давай побыстрее закончим.

Танис присел на колено и притронулся к ящику, затем инстинктивно убрал руку и вытер ее о кожаные штаны. Раздраженно он посмотрел на свою руку, как будто она предала его и снова засунул ее в ящик, на сей раз ухватив рукав рубашки на левой руке мертвеца. Он потащил, но кисть была согнута и засунута под тело. Он потащил сильнее и наконец вытащил ее. Используя уже обе руки, Танис отодвинул рукав от запястья, но обнаружил только опухшую серую плоть.

Флинт, обследовавший правую руку, тоже ничего не обнаружил.

— Как ты думаешь, отчего умер наш парень? — спросил он. — Я не вижу на теле никаких ран.

Слова Флинта были прерваны сиплым вздохом Таниса. Гном посмотрел через ящик и кровь едва не застыла в его жилах.

Рука мертвеца, с искрящимися кольцами на серых пальцах, сомкнулась на левом плече Полуэльфа, безжизненные глаза были широко открыты, но взгляд был бессмысленным. Тело с трудом приняло сидячее положение, голова с бледным лицом неестественно склонилась на чрезмерно длинной шее, подобной вытянутой и сломанной пружине.

— Зомби! — выкрикнул Полуэльф, отчаянно пытаясь правой рукой дотянуться до кинжала на левом бедре. Его пальцы сомкнулись на рукояти и через мгновение выхватив оружие, он ударил по холодному, мертвому предплечью Делбриджа. Но зомби, казалось, едва заметил как лезвие, вспоров его плоть, проникло вглубь тела.

Флинт подскочил через мгновение, обрушившись топором на руку мертвеца. Танис отшатнулся от ящика, когда зомби вновь обрушился на него, уже без левой руки. Дрожащая отрубленная рука мертвеца все еще цеплялась за Полуэльфа, но Танис, отчаянно орудуя кинжалом, оторвал пальцы зомби по одному и рука наконец упала на пол с унылым глухим стуком.

Зомби, не колеблясь и не крича, снова продолжал изо всех сил стараться ухватиться за край ящика своим окровавленным обрубком.

Флинт тоже не медлил. Гном высоко поднял свой топор и рубил снова и снова с ритмом опытного лесоруба, не обращая внимания на брызжущие во все стороны сукровицу и гной, или на Таниса, стоящего рядом и орудующего своим кинжалом. Он знал, что зомби не отступится от своей цели, пока не будет уничтожен, освобожден жрецом или отозван своим хозяином.

— Думаю, ты можешь теперь остановиться, Флинт, — задыхаясь, сказал Танис, схватив гнома за плечо. Неупокоенное существо или то, что от него осталось, рефлекторно дернулось два раза и замерло.

В ушах Флинта громом стучала кровь, его забрызганные руки сжимали и разжимали ручку его страшного топора.

Селана и Тас смотрели на все это в невыразимом ужасе и шоке. Комната, все еще купающаяся в мягком желтом свете заклинания морской эльфийки, погрузилась в тишину, прерываемую только неровным дыханием спутников.

Почти что бесстрастно Тассельхоф наблюдал за небольшим красным пятнышком, появившемся в стропилах. Казалось, оно росло прямо на глазах: переплетающийся алый водоворот, включающий в себя все градации красного цвета. Вскоре пятно увеличилось до размеров головы Таса.

К этому времени остальные тоже заметили растущее пятнышко и каждый из них понимал, что в комнате, где находится зомби, это не может означать хорошие новости.

— Бегите! — почти одновременно крикнули Танис и Флинт.

Но прежде чем кто-либо из них смог пошевелиться, воздух в крошечной комнате разорвался вспышкой молнии, опалившей бороду Флинта и зашипевшей на хохолке Таса, оставив после себя облако удушливого, маслянистого дыма.

Посредине грязного облака стояла недвижимая фигура, почти двух метров высотой. Селана закричала, увидев рогатую голову и темные, кожистые крылья. Но затем Тас, обернувшись к ней, вскрикнул:

— Это не монстр, а человек! — и она поняла, что рога на самом деле были шлемом, сделанным из бараньего черепа, а крылья были плащом, который свисал на плечах фигуры.

Огромный шрам прорезал правую сторону лица человека и закрыл глазную впадину. Оставшийся целым глаз сверкал яростью.

— И кто это у нас тут? — чародей сосредоточил внимание своего единственного глаза на покрасневшем Полуэльфе и гноме, стоящими возле раскромсанного зомби, а затем перевел взгляд на кендера с выпученными глазами и дрожащую женщину, стоящих у противоположной стены комнаты. — Что вы сделали бедному Омардикару Всемогущему?

Его тон был весел и насмешлив, но его левый глаз сердито вспыхнул, когда снова обернулся к Танису и Флинту. Маг молниеносно поднял руки и пробормотал одно-единственное слово. В воздухе появилась гигантская сеть, простирающаяся от пола до потолка и тут же сеть обернулась вокруг Таниса и Флинта. Липкая субстанция, капающая с краев сети, намертво приклеила сеть к борющимся жертвам. Чем больше они выкручивались и боролись, тем сильнее запутывались в сеть, пока она не опутала их настолько, что они не могли больше двигаться и рухнули на пол.

Затем, с быстротой профессионала, маг обратил свое внимание на двоих у двери. Снова он пробормотал волшебное слово и сеть устремилась к Тассельхофу с Селаной. Но тут сеть неожиданно наткнулась на невидимое препятствие и скользнула на пол, затем вспыхнула пламенем и исчезла. Селана мрачно усмехнулась противнику.

— Ты удивила меня, женщина, — сказал маг внушительным баритоном, на его отвратительном лице появилось смешанное выражение восхищения и раздражения. — Но я не буду удивлен дважды.

Селана уже готовила новое заклинание и ей удалось наверняка удивить Балькомба еще раз. Морская эльфийка протянула вперед руки с растопыренными пальцами и прокричала:

— Дазен филинда!

Из ее пальцев вырвалась цветная струя и окатила мага, проносясь вокруг его тела. Маг завертелся вокруг своей оси и, отступив назад к стене, споткнулся за сломанную половую дощечку и растянулся в пыли. Отвратительный бараний шлем слетел у него с головы, укатился в темный угол и разломался. Великолепные цвета продолжали циркулировать вокруг тела мага, в то время как он пытался дотянуться до разломанного шлема.

— Не связывайся с Селаной или она превратит тебя в жука! — крикнул Тассельхоф, подбегая вместе с морской эльфийкой к запутанным в сеть Танису и Флинту. Но сети Балькомба были жесткими и липкими. Тас вытащил свой кинжал и распилил несколько нитей, чтобы освободить руку Таниса, в которой был зажат кинжал. Полуэльф яростно заработал кинжалом и Тас переключился на Флинта.

— Поспешите, заклинание не продлится долго, — поторопила Селана. Но липкие нити сети прилипали к лезвиям ножей и все еще крепко держали руки и ноги Таниса и Флинта.

— Мне повезло, что мои заклинания вообще сработали против него, — прошептала эльфийка Полуэльфу. — Кто бы он ни был, он намного более силен, чем я. У меня больше нет заклинаний или компонентов.

Как будто в подтверждение ее слов, правый кулак Балькомба неожиданно взвился в воздух через циркулирующие цвета. На одном из его пальцев пылало кольцо.

— Бегите! — снова одновременно закричали Танис и Флинт. Руки Балькомба метались в воздухе, он что-то бормотал, все еще лежа на спине. Вокруг него потрескивали искры, руки постепенно становились красными и горячими.

Оторвав свой кинжал от липких сетей, Тассельхоф прыгнул вперед и ударил им мага. Но лезвие остановилось в сантиметре от горла чародея, как будто отведенное невидимой рукой. Балькомб зло усмехнулся и потянулся к Тасу своей левой рукой. Синие искры, как маленькие молнии, плясали между его пальцами.

Тас отпрыгнул подальше, чтобы увернуться от пылающей руки. Пятясь, он врезался в урну в углу. Обеими руками подняв ее, он свалил урну на Балькомба, затем прибавил ногой в живот. Урна развалилась на куски, только коснувшись руки Балькомба, а пинок Таса причинил ему такой же ущерб, как и раннее кинжал. Но, по крайней мере, маг на время потерял сосредоточение.

Танис продолжал кричать «Беги, Тас, и не останавливайся!», пока Флинт корчился и извивался, пытаясь избавиться от сетей.

Инстинктивно кендер схватил Селану за талию и потянул ее к двери. На мгновение он остановился и оглянулся назад в слабо освещенную комнату.

Балькомб, стряхивая с себя обломки урны, готовил новое заклинание. Кендер посмотрел туда, где Танис с Флинтом все еще боролись против запутанной сети.

— Не беспокойся о нас, ты, дверная ручка! Выведи Селану в безопасное место!

Тас повернулся и помчался за Селаной по темному коридору. Внезапно вспышка молнии из кулаков Балькомба ударилась о стену в начале коридора. Разрушив несколько камней, молния отрикошетила от стены и устремилась по узкому коридору вдогонку бегущей паре.

Тассельхоф обернулся через плечо и увидел сверкающие зигзаги синего света, быстро приближающиеся к нему, вырывая огромные куски от стены всюду, где бы ни прикасались. Он почти нагнал Селану к тому времени и отчаянным огромным прыжком набросился на нее и свалил на холодный пол. Волшебная стрела прошипела над ними, забрасывая их обломками стены. Мгновение спустя Тассельхоф снова был на ногах и потащил Селану вперед.

К тому времени, когда Балькомб заглянул в коридор, там не было ничего, кроме щебня и обломков камней стены, заваливших пол коридора. Его ноздри заполнил свежий запах озона, перемежающийся с пылью, но он не почувствовал характерного запаха горелой плоти.

С рычанием разгневанный маг вернулся к своим двум оставшимся пленникам.

— Ваши приятели бежали. Пока бежали. Для них было бы лучше, если бы они умерли в туннеле.

Балькомб вытащил из складок своего плаща свиток. Сломав восковую печать и развернув его, он принялся читать вслух, кривя губы, чтобы воспроизвести странные магические звуки. Во время его чтения пучки дыма стали подниматься из свитка.

Танис видел, как на свитке появлялись коричневые пятна, как будто слишком высокая температура нагревала пергамент с другой стороны. Дочитав до конца, Балькомб выпустил свиток из рук и он медленно стал падать. Прежде чем пергамент дотронулся до пола, он воспламенился и исчез, осыпав пол густым порошкообразным черным пеплом.

В комнате сильно потеплело, но тут же сильный порыв ветра бросил облако пыли в лица Флинта и Таниса, подхватив шлем Балькомба. Маг продолжал недвижимо стоять, глядя вперед пристальным взглядом.

Танис почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом, когда в комнате появилась черная точка, циркулирующая и растущая, формирующая чудовищные формы и снова распадающаяся только для того, чтобы принять еще более большую и отвратительную форму. Когда оно достигло полного размера, оно стояло на уровне глаз Балькомба. Это была гигантская кошка, пантера или пума, но она не была настоящей. Танису она показалась созданной из густой тени, двигающейся и пульсирующей в странном ритме.

Балькомб обратился к таинственной силе:

— Кендер мужского пола и эльф женского пола вызвали мое недовольство. Убей их.

Он бросил лукавый взгляд на пленников.

Зловещий свистящий звук заполнил комнату, затем постепенно стихая в коридоре, куда теневая тварь устремилась в поисках своей добычи.

* * *

Тас распахнул двери в конце узкого коридора и они с Селаной выпали в затемненный альков, закрывая глаза, слезящиеся на ярком солнце.

— Где мы можем спрятаться? — кричала Селана, вытирая пыль и пот с лица.

— Мы не можем спрятаться, — ответил Тас. — По крайней мере пока. Тот маг последует за нами. Мы должны убежать отсюда прежде чем он нас догонит. Давай, поторопись.

Он попытался поднять Селану на ноги, но эльфийка воспротивилась.

— Куда нам бежать?

— На рынок. Я могу запутать любого на рынке, особенно если он переполнен, — могучий толчок заставил Селану встать на ноги и они оба побежали к рынку.

Тут же они услышали грохот позади них. Оглянувшись назад, они увидели, что дверь, из которой они только что вышли, была снесена с петель и брошена на землю. Было видно, что она расцарапана огромными когтями, которые разорвали толстые деревянные доски и даже разрезали железные петли. Затем из тени появился гигантский магический фантом, который устремился по направлению прямо к ним.

— Что это?

— Проблема! — выкрикнул Тас, снова толкая вперед замороженную страхом эльфийку. Ведомые ужасом и решимостью, кендер и принцесса мчались с головокружительной скоростью через открытое пространство к переполненному базару. Бросив назад еще один взгляд, Тас увидел черные очертания и тучу пыли, которая отметила след монстра, который неуклонно приближался.

Они свернули за угол и побежали прямо в фургон фермера. Он был загружен весенним луком и чесночными связками. Тас упал на колени и забрался под него, Селана последовала его примеру.

Задыхаясь, Селана спросила:

— Что это? Маг превратился в эту штуку?

— В этом нет никакого смысла. Я думаю, что это волшебный монстр, которого он вызвал. Невидимый охотник, который тебе может казаться тенью. Маги обычно вызывают их из другого плана бытия, чтобы они выполняли их приказы. Это неприятные штуки, но недолгие. Мы должны продолжать двигаться.

Тас посмотрел на узкие аллеи и быстро выбрал лучший путь к спасению. Как только Селана выбралась из-под фургона, они снова побежали прочь.

Позади них взорвался фургон с луком. Животное врезалось в него и раздробило в щепки, забрасывая все вокруг луком и чесноком. Крики торговцев смешались с ужасающим ревом чудовища, которое на мгновение вынуждено было задержаться возле разломанного фургона, чтобы расшвырять преграждающих путь людей.

Беглецы же не тратили время попусту. Они бежали через рынок вызывающей головокружение дорогой, направо, налево, затем снова налево, пока Селана не потеряла всякое понятие о том, куда они бегут. Она могла только слышать указания Таса сквозь бешено стучащее сердце, когда кендер стал петлять через мелкие путанные переулки. Когда Селане уже казалось, что ее ребра проколют живот и она задохнется, Тас наконец замедлился и затем остановился в узком переулке.

— Думаю, мы оторвались от теневого монстра, — задыхаясь сказал он, согнувшись и положив руки на колени. — Пока что оторвались…

Селана посмотрела на Таса, она так задыхалась, что не могла говорить. Затем она наконец сумела прошептать:

— Думаешь, он уже исчез?

— Нет, мы не использовали и половины его времени, как мне думается. Я подозреваю, что он все еще где-то поблизости.

— А что эта тень может нам сделать? — спросила она.

— Ты — чародейка и спрашиваешь об этом? — Тас покачал головой. — Я привык относиться с уважением к существам с другого плана бытия.

Со стоном Селана собиралась опуститься на землю, когда Тас схватил ее за руку.

— Ты не чувствуешь запаха? — он пристально посмотрел на нее. — Чеснок и лук…

В страхе обменявшись взглядами, они осторожно оглянулись. Внезапно темная голова появилась за углом, недалеко от них. Когтистая лапа взвилась в воздух и Селана закричала. Они снова побежали. Тас держал Селану за рукав, существо преследовало их по пятам.

Кендер сделал еще несколько поворотов и обернулся назад, но увидел только теневого монстра. Селаны не было! У кендера в руке все еще оставался клочок от ее рукава, но ее самой не было видно. Видя, что существо нагоняет его, Тас прыгнул в гущу быстро рассеивающейся толпы. Повернув за еще один угол, кендер наткнулся на груду корзин, споткнулся, проскользил через коврик со стоящими на нем ботинками и шлепанцами, и врезался в столб. Удар выбил воздух из его легких и на какой-то момент его дыхание остановилось. Пытаясь прийти в себя, он вскарабкался на ноги. Через груду корзин в него вглядывался теневой монстр, черные зубы мерцали под черными глазами. Тас с испугом заметил, что позади него тупик. Местные жители стремились оказаться в безопасности и кендер услышал щелчки замков и стук засовов, запирающих те немногие двери и окна, примыкающие к тупику.

Чувствуя, как сердце стучит от притока адреналина, Тас обернулся и встал перед монстром. Он сделал несколько быстрых, но бесполезных попыток очистить с помощью деревянного столба лезвие своего кинжала от остатков магической сети. Держа обмотанный нитями кинжал перед собой, он ждал нападения.

Теневой монстр присел и зашипел, взмахнув чернильным хвостом. Затем он прыгнул, преодолевая за раз все расстояние до того места, где стоял Тас. Даже зная, что его реакция не идет ни в какое сравнение с реакциями магического животного, Тас бросился в сторону в надежде ускользнуть от прямого удара.

Одна из лап ударила кендера и послала его кувырком в кучу кож. Он откатился и вскочил на ноги, ожидая что через мгновение будет разорван на куски, но ничего такого не произошло. Темное чудовище запульсировало, замерцало и затем распалось на множество быстро исчезающих пучков тьмы.

Помятый и пыхтящий, Тас вскинул руки и торжествующе вскрикнул. Заклинание выдохлось! Ликующий кендер забарабанил в двери и ставни головкой кинжала, крича:

— Я убил его! Эй! Можете выходить!

Танцуя и подпрыгивая, кендер прошел через разбросанные товары назад к главной аллее. Люди медленно выходили из домов.

А где же Селана, внезапно подумал Тас. Пытаясь отдышаться и путаясь в мешочках на бедрах, он вышел из узкого переулка обратно на главную улицу. Переходя на бег, он заприметил оставленную без присмотра телегу пекаря. На глаза попался длинный белый батон хлеба. Тас схватил его и, подвернув под рукой как мячик, продолжал бежать, выискивая глазами плащ Селаны цвета индиго.

— Немного странно, что телега с едой оставлена вот так, без присмотра, — пробормотал он себе, — но очень удачно для меня. У меня как раз небольшие затруднения с наличностью. Я должен не забыть разыскать и заплатить этому пекарю, когда у меня появится свободное время.

Тас оглянулся на случай, если Селана появится по его следу из переулка. Но он не увидел никого, кроме старухи, подбирающей разбросанные овощи. Он завернул за другой угол.

Внезапно чьи-то пальцы схватили его за руку. Он крутанулся, и тут же другая рука зажала ему рот и его втянули во тьму под лестничной площадкой.

Немедленно укусив нападавшего за пальцы, Тассельхоф двинул его локтем свободной руки в живот. Обернувшись, он встал в защитной позиции, держа в поднятой руке кусок хлеба.

— Селана!

Упав на колени и издавая стоны, морская эльфийка поочередно прижимала руки к животу и пыталась остановить кровь, выступившую на укушенных пальцах. Уязвленный, кендер вытащил хлопковую тряпицу из своего мешочка и подошел, чтобы перевязать ей руку.

— Боги, Селана! Я ужасно сожалею. Я не знал, что это ты, — бормотал кендер. — Это не слишком хорошая идея — нападать так на людей. Я мог бы убить тебя!

Он осмотрелся в темной дверной нише и помог эльфийке встать на ноги.

— С тобой все в порядке?

Морская эльфийка очевидно пребывала все еще в шоке, одна ее рука прижималась к животу. Она с большим усилием выпрямилась и коротко кивнула.

— Я решила побежать в другом направлении, чтобы монстр смог последовать только одного из нас, — прохрипела она, все еще с трудом дыша.

Тассельхоф скрестил руки на груди и выставил вперед подбородок.

— Значит я защитил тебя, — раздраженно сказал он. — В любом случае монстр исчез.

Васильковый шарф эльфийки упал на ее плечи и она устало вернула его назад на волосы.

— Что мы будем делать теперь?

Не привыкший отказываться от борьбы, обычно спокойный кендер почувствовал себя рассердившимся на их промедление. Он уставил длинный ломоть хлеба на Селану.

— Мы оставили наших друзей в этой крепости. Мы не можем отвернуться теперь от Таниса и Флинта. Я считаю, что мы должны вернуться и вытащить их оттуда.

Тассельхоф сделал шаг на улицу, но рука Селаны схватила его за ремешок мешка и втащила назад.

— Отпусти меня! — зашипел кендер, ловко выкручиваясь из ее хватки.

— Подумай, Тассельхоф! — глаза Селаны сверкали и впервые Тас увидел ее такой, какой она была в собственной стране — не смущенной и по-дурацки упрямой, а исполненной королевского величия и отдающей приказы. Он послушался.

— Должно быть, абсолютно все в этом замке видели, как мы удирали от того монстра, — сказала она. — Если тебе и удастся пройти незамеченным к сторожевой башне снова, то что ты скажешь? Что ты бродил по башне, нашел зомби и был изгнан магом — их магом? Все, что бы ты ни сказал, даст им повод только арестовать тебя, что никак не пойдет на пользу Танису и Флинту.

Тас засунул руки в подмышки и пожал плечами.

— Мы не можем оставить там Таниса и Флинта, — мрачно сказал он.

Селана впилась в него взглядом.

— Конечно, нет, — морская эльфийка нахмурилась, задумчиво грызя ногти. — Что-то действительно странное происходит в этой сторожевой башне и думаю, что мы столкнулись только с маленькой частью этого. Если только мы могли бы вернуться и поискать еще…

— Мне жаль, что у меня больше нет моего магического телепортирующего кольца, — прервал ее Тассельхоф. — Тогда мы могли бы проникнуть без спросу куда бы ни захотели. Я рассказывал тебе о моем телепортирующем кольце?

Конечно, он рассказывал. Тассельхоф рассказывал об этом мистическом устройстве всем, с кем встречался. Но упоминание о нем натолкнуло Селану на какую-то мысль. Скривив губы, она засунула руку в глубину своей просторной одежды и вытащила длинный, тонкий пузырек, сделанный из гладкого фиолетового стекла. Пробка из затуманенного стекла была сделана в форме морского папоротника. Селана несколько минут разглядывала пузырек, затем приняла решение.

— Мы выпьем это!

ГЛАВА 12. ОДНОГО ПОЛЯ ЯГОДА

— Что это? — вопросил Тассельхоф, инстинктивно потянувшись к маленькому фиолетовому сосуду, который Селана держала в руке.

Морская эльфийка отодвинула руку.

— Зелье.

— Что оно делает?

— Это зелье полиморфизма, — ответила она, все еще держа руку подальше от кендера.

Лицо Тассельхофа исказило замешательство.

— Поли… что?

— Полиморфизма. Оно позволяет человеку, который выпьет это, принять любую по желанию форму.

— Ты имеешь в виду, что можешь пополнеть или похудеть, стать коротышкой или выше ростом? Или можно еще изменить цвет волос и что-то в этом роде? — спросил Тас. — Тогда нас никто не узнает. Мы можем идти прямо в замок.

Селана улыбнулась.

— С помощью зелья можно сделать все перечисленное тобой и даже намного больше. Ты можешь превратиться в кого-нибудь — в собаку, в лошадь или даже в рыбу.

Глаза Таса расширились от удивления и он уставился на тонкий пузырек. В его голове проносились невероятные возможности.

— Чего мы ждем? — он снова импульсивно потянулся к сосуду, но Селана отодвинула его руку.

— Поосторожнее! — огрызнулась она. — Это все, что у меня есть.

Тас робко отодвинулся, но его глаза были прикованы к зелью в руке Селаны.

— Я только хочу сказать, что чем скорее мы приступим, тем скорее мы вытащим из неприятностей Флинта и Таниса.

— И тем скорее я получу назад свой браслет. Есть только одна проблема, — медленно продолжила Селана. — Здесь одна доза. Боюсь, что только я должна использовать его.

Лицо Таса пошло пятнами.

— Ты не можешь бросить меня! Тебе будет нужна моя помощь. Ты ничего не знаешь о замках. Эта сторожевая башня настоящий лабиринт, не говоря уже о укромных уголках и нишах в близлежащих зданиях. Я могу помочь тебе найти дорогу.

Селана слабо пожала плечами.

— Боюсь, Тассельхоф, я ничего не могу сделать. У меня есть только одно зелье.

— Но если ты не возьмешь меня с собой, то тот маг пошлет головорезов, которые, конечно, поймают меня, станут пытать и заставят рассказать о тебе и зелье! Подумай об опасности, в которой ты тогда окажешься!

Морская эльфийка спрятала удивленную улыбку.

— Знаешь, у меня есть мысль, — продолжал давить Тас. — А что случится, если мы разделим зелье на двоих?

Селана несколько мгновений раздумывала перед тем, как ответить. Она знала, что кендер может сделать что-нибудь безрассудное и это может выдать его. Но единственный замок, кроме сегодняшней сторожевой башни, в котором она когда-то была, была башня, упавшая на дно моря во время Катаклизма и теперь лежащая в руинах. Здания людей поверхности казались ей странными — насколько же более странным мог оказаться замок? Возможно, она действительно нуждается в помощи Тассельхофа.

— Если мы разделим зелье на двоих, — медленно проговорила она — то его действие продлится только половину того времени, какое было бы отпущено одному. Я знаю, что если бы один из нас выпил его, то эффект продлился бы четыре-пять часов в зависимости от веса. А мы оба довольно легкие.

Селана пристально посмотрела в глаза кендеру.

— Я хочу задать тебе один важный вопрос, Тассельхоф. Ты на самом деле думаешь, что мы вдвоем смогли бы пробраться в сторожевую башню и в остальную часть замка, найти Флинта и Таниса и освободить их, обнаружить мой браслет и скрыться менее чем за два часа?

Тассельхоф выпятил грудь.

— Я знаю, что я смог бы это сделать. Я был во множестве замков от Кровавого Моря до Омраченного Леса. У меня есть мастерство, позволяющее мне свободно проникнуть в замок и выйти из него. Со мной эти дела решатся так же легко, как и ловля рыбы в луже.

— Жалко, что мы не можем приблизиться к замку, чтобы выпить зелье буквально в последнюю минуту, — пробормотала Селана. — Но мы не можем рисковать быть замеченными. Мы должны выбрать, какую нам принять форму. Эта форма должна быстро двигаться.

— Ты имеешь в виду лошадь? — предложил Тассельхоф.

— Я имею в виду что-то неприметное. — Селана снова погрызла ноготь в задумчивости. — Возможно, птица.

— Прекрасно! — вскрикнул Тас. — Я всегда хотел полетать. Сокол… или кондор? Это было бы здорово! Или, возможно, гигантский козодой…

— Я даже не знаю, что это. Послушай, Тассельхоф, — терпеливо сказала Селана. — Мы пытаемся остаться незамеченными. Мы должны выбрать обычную птицу, чтобы не привлекать внимания.

В этот момент маленькая коричневато-серая птичка запрыгала неподалеку от них в поисках крошек.

— Вот, такую как эта, — сказала Селана.

— Воробей? — надулся Тас. — Они ужасно малы и невпечатляющи.

— Они прекрасны, — сказала Селана, открывая пузырек. Она поднесла его к своим губам, но прежде чем сделать глоток, пристально посмотрела на нетерпеливое лицо кендера. Селана даже не слышала о кендерах до того, как вышла на землю. Тассельхоф, единственный ее знакомый кендер, казался верным и достаточно искренним, но непредсказуемым. Она замерла.

— Тассельхоф, это не игра. То, что мы собираемся сделать, может быть опасным. Обещай мне, что ты будешь держаться поближе ко мне и не тратить напрасно время.

— Ну а сейчас кто напрасно тратит время? — лукаво сказал кендер, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

Селана закатила глаза, затем снова поднесла пузырек к губам и выпила немного меньше, чем половину содержимого. Поглядев на то, что оставалось, она сделала еще один маленький глоток и вручила зелье Тассельхофу.

С расширенными, как полные луны, глазами, кендер рассеянно уронил ломоть хлеба и без колебания выпил остатки островатого на вкус зелья.

— Я не чувствую изменений, — немедленно сказал он, для верности ощупав руками свое тело. Тут у него во рту стало покалывать, как будто занемел язык. Это чувство быстро распространилось вниз по глотке, достигнув живота и затем помчалось во все части тела. Закончилось все резким покалыванием в пальцах рук и ног. Затем чувство пропало.

— Я чувствую себя просто фантастически! Что делать теперь?

— Просто думай о том, чтобы стать птицей, — сказала Селана. — Я не знаю, как лучше объяснить это на вашем языке. Ты должен расслабиться и просто представить это. Но не слишком усердствуй, иначе ничего не получится.

Тассельхоф изумленно наблюдал, как тонкие завитки сверкающего янтаря закружились вокруг Селаны. За мгновение морская эльфийка пропала. На ее месте сидела крошечная птица с необычно большими глазами.

— Селана? — спросил Тас, широко улыбнувшись. — Очень ловко! Я…

Небольшая птица приземлилась на плечо Таса и нетерпеливо защебетала.

— Хорошо, я понял, — сказал кендер. Сильно зажмурившись, чтобы сосредоточиться, он попытался вообразить свои руки, покрытые перьями и трепещущими по бокам. Приоткрыв один глаз, он изумленно выдохнул, увидев там, где у него раньше были руки пестро-серые крылья. Посмотрев вниз, он, однако, узрел свои ноги. Он не превратился в птицу, он все еще был кендером, но кендером с крыльями!

Что-то щебетало и отчаянно трепыхалось вокруг его головы. Не останавливаясь, чтобы увидеть не смотрит ли кто на него, Тас снова закрыл глаза. Он помнил совет Селаны и глубоко задышал, представляя себе воробья. Поглощенный этим, Тас внезапно понял, что мир стал казаться ему гораздо большим и полным звуков, что его ноздри заполнились ароматами, которые он никогда прежде не замечал — запахи камней, земли, пыльцы смешивались с гудением насекомых и грохотом шагов. Внезапно сильный ветер ударил в него и поднял над землей. Пораженный, он открыл глаза. Все цвета исчезли, он видел все черно-белым.

— Эй, Селана! — попробовал сказать он, но получилось какое-то щебетание и свист. Затрепетав, он всмотрелся в свой нос и обнаружил причину этого — теперь у него был клюв! Он протянул руки и почувствовал, как перья поймали ветер. Это более здорово, чем телепортация, подумал кендер.

Тассельхоф расправил крылья и взлетел. Он опустил одно крыло и полетел в сторону от крыльца, недооценил расстояние и задел краем крыла стену. Восстанавливая равновесие, чтобы вылететь на открытое пространство, он постарался обучиться управлять своим новым телом, проверяя его особенности. В тот же самый миг, когда он решил, что понял как все работает, через окружающие здания промчался ветер и подбросил его подобно листу.

— Тассельхоф, не надо бороться с потоками ветра, — сказал голос, похожий на голос Селаны, но со странным акцентом. Тас огляделся и увидел морскую эльфийку, превращенную в воробья, летающую кругами в нескольких метрах от него. Ее голос казался намного близким, чем она была на самом деле.

— Да, ты слышишь меня, — сказала маленькая птица, покачнув крыльями. — Но на самом деле я не говорю. Я бросила заклинание, которое позволит нам слышать мысли друг друга, иначе мы не смогли бы общаться вообще. Если птицы и говорят друг с другом, то я не знаю как и у нас нет времени научиться этому.

— У нас также нет времени наслаждаться, — продолжал говорить в голове Таса ее тихий голос. — Работай с потоками — позволь им нести тебя. Это сильно походит на плавание.

Тассельхоф нашел это сравнение не слишком подходящим для него, так как он плавал за свои восемнадцать лет не слишком больше, чем летал. Однако он последовал совету и обнаружил, что воздушные потоки не так уж неприятны.

Селана позволила ему потренироваться в течении нескольких минут, затем спросила:

— Ты уже чувствуешь себя достаточно уверенно, чтобы отправиться в замок? Мы действительно должны поспешить.

Тассельхоф слегка тряхнул своей хохлатой головой. Взмахнув крылом, призывая Таса следовать за ней, Селана полетела в небо над старыми улицами Танталлона. Стараясь не отставать, Тас махал крыльями позади нее, чувствуя себя птенцом, впервые вылетевшим из гнезда.

Ох, мир выглядит совсем другим глазами птицы, сказал себе Тас. Он видел все яркими оттенками серого — в этом цвете оказалось больше оттенков, чем он предполагал. Его зрение настолько обострилось, что он смог разобрать жуков на листьях далеко внизу. Одна особенная гусеница попалась ему на глаза, выглядя настолько полной и сочной, что Тас полетел назад, смакуя предчувствие вкусной закуски. За секунду до того, как он собрался накинуться на несчастного червяка и проглотить его своим нетерпеливым клювом, Тассельхоф понял, что собирается сделать и задрожал, встопорщив перья.

— Фу! Селана, я почти что съел жука! — пожаловался он.

Увидев страдание на его коричнево-черном лице, Селана снова заговорила у него в мозгу.

— Ты действуешь инстинктивно, — сказала она ему. — Помни, что ты теперь птица.

— Как я могу забыть это? — ответил он. Ощущение полета было острее и прекраснее, чем он когда-либо представлял, хотя в своей короткой жизни он представлял его не один раз. Но всякий раз, когда он думал об этом в прошлом, он изображал себя или в собственном теле, размахивающим руками, или в теле какой-нибудь величественной хищной птицы. Такой, к примеру, как филин.

Внезапно он почувствовал себя более тяжелым и массивным. Ветер не изменился, но он уже нес его не так быстро. Он почувствовал в крыльях огромную силу, его взор невероятно обострился. Он увидел мышь, снующую среди нескольких бочонков в переулке и закружился над нею, наблюдая за сочным маленьким кусочком, бегущим по своим делам и не подозревающим, что за ним следят.

Крик в голове потряс Тассельхофа. Он обернулся и увидел, что Селана устремилась к нему.

— Тассельхоф! Прекрати дурачиться и сконцентрируй мысли на воробьях!

Внезапно Тас понял, почему он почувствовал себя по-другому. Он превратился в филина. Кендер дважды взмахнул крыльями и устремился вперед, затем ввысь, верхом на потоке теплого воздуха. Сила и изящество этого тела возбуждали его.

— Разреши мне остаться как есть, Селана. Только до замка, — умолял голос Таса в голове Селаны.

— Нас обязательно заметят, — резко ответила она. — Воробей!

Тас снова неохотно сосредоточился на более маленьком тельце птицы. Через мгновение он снова почувствовал себя более легким.

— Так лучше, — услышал он голос Селаны. — Посмотри вниз и увидишь, что мы уже пролетели над ручьем.

Действительно, через несколько секунд они пролетели крепостные валы с каменными часовыми.

— Мы прилетели, дальше я не была, — сказала Селана. — Куда мы должны направиться сейчас?

Тассельхоф уже увидел здание с табличкой «Тюрьма» на двери. Он думал, что маг скорее всего переместит Флинта и Таниса именно сюда, так как это было бы безопасней. Однако, не лишним будет осмотреться здесь и изучить строение замка.

— За мной, — сказал он, махнув Селане и устремился через зубцы башни стражи, расположенной в центре, чтобы получить представление о входах и выходах в сторожевую башню во внутренний двор.

Тас спустился вниз вместе с несколькими другими птицами — преимущественно воробьями, а также несколькими тучными голубями, которые держались обособленно с инстинктивной подозрительностью. Солнце пригревало его перья и глаза Таса стали слипаться.

— Не клюй носом и даже не думай о том, чтобы прилечь на солнышке, — предупредила его спутница низким голосом. Затем она несильно клюнула его.

— Ой! — темные глаза-бусинки Тассельхофа открылись. — Я не спал! Просто прищурился, чтобы лучше видеть на ярком солнце!

Он встопорщил перья и отодвинулся от птицы подальше.

— Неважно, — ответила Селана. — Куда мы отправимся теперь?

— Видишь здание с табличкой «Тюрьма»? — спросил он. Здание примыкало к основной стене и было присоединено к сторожевой башне галереей, открытым со всех сторон проходом под крышей.

— Если нам повезет, они там. В противном случае они все еще в глубоком подземелье, в которое будет намного труднее пробраться и выбраться. — Тас оглядел здание тюрьмы в поисках щелей, в которую могла бы проникнуть птица. — Давай подлетим к тому высокому окну около задней стенки. Мы сможем проникнуть внутрь оттуда.

Несколько секунд спустя они перелетели открытое пространство и взгромоздились на выступе окна. Тас всмотрелся во мрак и был удивлен тем, как быстро его глаза приспосабливаются к тусклому свету. Было очевидно, что эта комната — тюремная камера. Тяжелая деревянная дверь с металлической решеткой закрывала вход. Окно, у которого они стояли было слишком узким для любого человека, чтобы выбраться сквозь него. Это было бы трудно даже для Тассельхофа в его обычном обличье.

— Здесь никого нет, — сказала Селана. — Как ты думаешь, сколько там таких комнат, как эта?

— Вероятно, две или три, — ответил Тас, поднимая голову. Толстый жук несся по подоконнику с другой стороны окна к маленькой трещинке в замазке. Тас поближе всмотрелся в него, что вероятно встревожило жука и он еще сильнее заторопился к безопасной трещине.

Тас расправил крылья.

— Мы должны продолжать двигаться.

— Погоди!

Крик Селаны перехватил Таса почти в полете. Пытаясь остановиться, он вместо этого свалился с выступа внутрь в камеру. Он отчаянно затрепыхался, тщетно пытаясь выбраться из груды заплесневелой соломы на полу.

— Быстрее! — кричала Селана. — Ты должен это увидеть!

С соломой, все еще застрявшей в перьях и в сильном раздражении, Тас взлетел на выступ.

— Что случилось?

Голос Селаны, хотя и звучащий только в разуме Таса, дрожал от волнения.

— Посмотри вниз, на галерею. Лысый человек в красных одеждах. Это маг! Посмотри, что у него на запястье!

Острые глаза Таса впились в человека внизу. Сейчас тот был одет в теплый камзол поверх мантии.

— Вероятно, он возвращается после заключения Таниса и Флинта в темницу, — пробормотал Тас. Птица-кендер вгляделся в руку человека. Рукав немного отодвинулся, показывая медно-красное нечто.

— Ты права! Это браслет! — закричал Тас. Даже через такое расстояние он был уверен, что это и есть та драгоценность, которую Флинт сделал для морской эльфийки. Он мог видеть каждую линию и камень на браслете.

— Давай полетим и заберем его!

— Как?

Тас раздумывал только секунду.

— Мы превратимся в медведей и откусим ему руку!

Селана задрожала.

— Это отвратительно. И опасно. Хотя мы действительно можем быть похожими на медведей, но у нас останется наша сила, морского эльфа и кендера. И мы будем вынуждены сражаться с многочисленной стражей, не говоря уже о его магии, — она покачала головой. — Нет, мы должны последовать за ним и придумать более легкий способ получить браслет, в более уединенном месте.

Селана понятия не имела, где могло бы быть это место или как им забрать браслет, тем более, что эффект от зелья мог закончиться в любое время.

— Мы не можем просто так порхать в замке, — заспорил Тас. — Кто-то обязательно попытается поймать или прогнать нас, — он мельком взглянул на быстро исчезающего мага. — Мы должны что-то придумать, очень быстро.

— Делай то, что делаю я, — быстро проинструктировала Селана. — И даже не помышляй о том, чтобы съесть меня.

Среди крошечного вихря фиолетовых искр воробей превратился в муху.

— Это то, о чем я не подумал! — воскликнул Тас. Это могло бы быть интересным, подумал он. Птица-кендер зажмурилась и сконцентрировалась. Полетели искры и внезапно он почувствовал себя действительно крошечным. Когда он открыл глаза, то почувствовал головокружение, увидев множество изображений сквозь призму своего зрения. Возможно, он бы упал, если бы не шесть ног, поддержавших его. Несколько мгновений он пытался разобраться со своим зрением.

Перво-наперво ему удалось сосредоточиться на Селане, полетевшей к тому месту, куда направлялся маг. Тас поднялся в воздух и ветер подхватил его.

— Помедленней, Селана, — пожаловался Тас, напрягаясь, чтобы не потерять ее взглядом. — Я могу видеть только то, что впереди меня и я уверен, что не могу видеть слишком далеко.

— Я не думала, что со зрением будут проблемы, — согласилась Селана. — Мы обязательно привыкнем со временем. А пока старайся держаться поближе ко мне. Можешь делать все, что угодно, только не думай о том, чтобы стать кем-то другим.

— Хорошо, но если мы быстро не нагоним его, то мы потеряем его в сторожевой башне.

Массивная центральная каменная структура, которая казалась не больше, чем темной каплей в глазах Таса становилась однако все больше и больше. Внезапно невыразительная серая масса превратилась в камни.

— Мы слишком забрали налево, — закричала Селана. — Двери галереи там, справа от нас.

Обе мухи повернули резко вправо, держась параллельно стене.

Таса осенило, что его глазами, устремленными прямо вперед (что казалось единственным положением, в котором они могли быть) он мог видеть каменную стену слева, Селану впереди и расплывчатые очертания тюрьмы и внутреннего двора справа. Он мог сконцентрироваться на любой части этого поля зрения, не поворачивая голову или глаза.

«Как только приспособишься, все становится не настолько плохо», — сказал он себе.

Затем он задумался, что делать с ногами. Будучи птицей, ему казалось естественным подвернуть их под телом. В настоящее время все шесть ног свисали под ним, бесполезно колыхаясь. Тас с трудом подтянул их к животу. Нет, подумал он. Это положение тоже не слишком удачно. Он решил в будущем уделять больше внимания летающим насекомым.

— Пожалуйста, прекрати это, — попросила Селана. — Ты чертовски отвлекаешь меня. Помни, что все, о чем ты думаешь, отзывается эхом в моем мозгу.

— Хорошо, прости за то, что я думаю, — пробормотал Тас, слишком поздно поняв, что этот комментарий также передался Селане.

— Ты заметила, что мы двигаемся очень быстро? — теперь, когда он привык к своему зрению, Тас поразился как быстро они летели. Прежде чем Селана смогла ответить, Тас понял, что они уже на галерее, рядом с дверью, куда направлялся маг.

— Закрыто, — подумала Селана. — Мы можем проникнуть внутрь над дверью или под ней?

— Это не понадобится. Обернись.

Из расплывчатой дали к ним шел человек, лысый и в мантии. Тас задрожал при виде отвратительного правого глаза мага с навсегда запечатанным шрамом веком.

— Мы опередили его! — закричал кендер. — Мы двигались намного быстрее, чем я думал.

— Быстро к стене. Когда он откроет дверь, мы полетим вслед за ним.

Обе мухи сели на каменную стену на высоте талии мага за мгновение до того, как открылась тяжелая дверь. Их окатил поток влажного воздуха и маг ступил внутрь. Мухи полетели следом, Селана врезалась в мантию человека, когда он остановился и повернулся, чтобы закрыть дверь. С глухим стуком солнечный свет пропал, оставив всех троих в слабо освещенном коридоре.

Селана заметалась взад и вперед, пытаясь выбраться из тяжелых сгибов одежды мага. Наконец она вырвалась на свободу, но уцепилась за внешний край мантии, незамеченной путешествуя на человеке, в то время как он шагал по коридору, проходя через дверные проемы, освещенные капающими свечами. Тассельхоф жужжал где-то впереди, пытаясь сосчитать двери, которые они миновали, чтобы знать куда идти в случае, если им придется возвращаться этим же путем. Его подсчеты были потревожены мысленным предложением Селаны.

— Тассельхоф, приземлись на его спину. Тогда ты точно не потеряешься.

Вначале кендеру понравилась эта мысль, но он очень скоро понял, что это легче сказать, чем сделать. Тело мухи было не таким изящным, как у воробья, а спина мага постоянно двигалась. Его одежда поднималась и опускалась с каждым шагом.

Первый заход Таса закончился промахом на много сантиметров. Во время второй попытки он врезался в двигающуюся поверхность одежды и был отброшен назад.

— Это слишком трудно, — сказал Тас. — Я потеряю счет дверям.

Маг вышел из очередных дверей, и пошел по лестнице, которая вела вверх, а потом забирала налево. Когда они поднимались, Тассельхоф почувствовал, как он устал.

Он подумал, что возможно, у мух отсутствует выносливость. Его крылья болели и он сильно хотел есть. Он понял, что голод пришел недавно — мухи переваривают пищу ужасно быстро. Он полагал, что должен поискать что-то съестное, но вспомнив чем, как он видел, питаются мухи, выбросил эту идею из головы. Кендер решил подождать, пока не отыщет нормальную еду, а затем превратится в того, кто может эту еду съесть.

Тем временем они приблизились к вершине лестницы. Маг вышел через открытый дверной проем и повернул налево. Мчась прямо за ним, Тас неожиданно столкнулся с чем-то невидимым и увяз намертво. Он попытался двинуть крыльями, но правое застряло. Одинокое левое бесполезно гудело, затем тоже к чему-то прикоснулось и застряло.

Голос Селаны зазвенел в его мозгу.

— В чем дело? Почему ты остановился?

— Я не знаю, — ответил Тас. — Я в чем-то застрял, но… о, боги.

— Что случилось?

Голос Таса был полон мрачных предчувствий.

— Это паутина и я полностью запутан в ней. Мои ноги и крылья пойманы в сети и чем больше я борюсь, тем больше запутываюсь.

— Погоди. — Селана взлетела со спины мага и вернулась к дверному проему. Только она появилась в поле зрения, как Тас, пытающийся освободить ноги, услышал мысленное подобие крика.

— Над тобой, Тас! Паук!

Кендер посмотрел вверх как раз вовремя, чтобы увидеть коричневого волосатого монстра с покрытыми ядом клыками, мчащегося к нему через липкую сеть. Прежде чем он смог что-нибудь предпринять, монстр уже стоял над ним, продолжая прясть нити сети и обертывая ими пойманную муху при помощи задних лап. Тас чувствовал, как нити все плотнее обхватывают его.

Он не был напуган — кендеры редко испытывали это чувство — но ситуация действительно казалась серьезной. В то же самое время Тас был очарован, поражаясь эффективности работы паука и его скорости. Каждый раз, когда монстр переворачивал его, он мог видеть собственное темное лицо, отраженное в многогранных паучьих глазах.

Селана беспомощно жужжала вне сети, слишком напуганная, чтобы приблизиться и слишком шокированная, чтобы попытаться что-то придумать. Сети стали опутывать лицо Таса. Чудовищные глаза паука колебались около его шеи, монстр приготовился вонзить свои парализующие клыки в свою жертву. Тас резко закрыл глаза и расслабился. Мгновение спустя, окруженная крошечными сверкающими вспышками, муха превратилась в небольшую коричневую мышь. Нити паутины, скрутившие кендера, разорвались, а сама сеть рассыпалась и Тас мгновенно полетел на пол, крутясь в воздухе и приземлившись на свои четыре лапы. Паук тоже стал падать, затем ухватился за одну из нитей и торопливо поднялся по ней, стараясь как можно быстрее оказаться в безопасности потолка.

С облегчением и почти истерически смеясь, Селана приземлилась рядом с Тасом и тоже обернулась мышью. Она стояла на дрожащих лапках, в то время как Тас потягивался своими занемевшими членами.

— Почему ты не сделал это сразу же? — спросила она.

— Я не слышал, чтобы ты предложила мне это, — парировал он. — Кроме того, все закончилось хорошо. Чего ты так взвилась?

Селана не ответила.

— А вон и наш старый приятель, Одноглазый, — сказал Тас. Они увидели, что маг стоял перед дверью в конце длинного коридора, освещенного свечами. Две мышки понеслись по коридору, держась в тенях поближе к стене. Маг открыл простую деревянную дверь и зашел внутрь. Тас, бегущий перед Селаной, смог заметить, что внутри находилась комната, а не еще один коридор. Но дверь закрылась прежде чем они добежали до нее.

Мыши осторожно приблизились к двери. Своим острым слухом они слышали, как маг ходит с другой стороны. Нижний край двери отставал от каменного пола почти на три сантиметра, что было вполне достаточно для двух небольших мышек.

— После вас, — подумал Тас, кивая своей заостренной мордочкой. Селана бесшумно шмыгнула под дверь в сопровождении кендера и каждый из них спрашивал себя, с какими ужасами им придется столкнуться с другой стороны.

ГЛАВА 13. ДВУСТОРОННЯЯ МОНЕТА

Пользуясь здоровой рукой, Балькомб вытряхнул остатки беличьих мозгов в керамическую чашу. Его рабочее пространство ограничивалось высоким деревянным столом в лаборатории, которая примыкала к его квартире в Танталлонском Замке. Комната была довольно маленькой для обычной магической лаборатории, но довольно большой если сравнивать с другими палатами замка. Одна узкая бойница во внешней стене пропускала сюда небольшое количество света, но факелы были нужны здесь для полного освещения.

Скривившись, он слизнул последние терпкие капли из фарфоровой чаши, которую держал в правой руке. Черновое заклинание, состоящее из белого жемчуга и совиного пера, погруженных в вино, неприятным образом обостряло его чувства. Шумы стали более резкими, наполняя его голову пронзительными отзвуками; запахи приносили с собой тревожащее чувство времени и результаты содеянного в прошлом. Хуже всего, цвета и формы предметов стали более четкими и выраженными, как будто уже не были связаны между собой и могли быть выделены и изучены отдельно. Конечно, это были побочные эффекты. Эликсир наделял его способностью идентифицировать особенности магического предмета. Он мог, вполне реально, увидеть, ощутить, услышать или почувствовать запах магических способностей артефакта, с которым обращался. В настоящее время он исследовал медный браслет на своем запястье.

Балькомб погладил пальцами браслет, так нежно, как человек гладит любимого. Ему нравилось чувствовать тяжесть драгоценностей, иногда он ощущал почти реальное удовольствие. Этот предмет особенно стимулировал его в этом отношении. Кроме того, на браслете имелись еще и драгоценные камни. Балькомб обожал ограненные камни любого вида.

Балькомб видел, что браслет показывал будущее путем видений, как и говорил этот трогательный мелкий жулик. Намного более любопытным была сама основа браслета. Казалось, что он был выкован гномом, но можно было также безошибочно распознать признаки магического влияния. Он не мог идентифицировать какое королевство эльфов было вовлечено в разработку браслета, но это точно не Сильванести или Квалинести. Маг ощущал слабый, но постоянный солевой аромат, с которым никогда не сталкивался прежде. Возможно, артефакт происходит из острова Санкрист, возможно даже откуда-то дальше.

Независимо от того, где сделали браслет, Балькомб подозревал, что опытный хозяин в любое время суток сможет найти ответы на множество определенных вопросов, касающихся ближайшего будущего. Потенциал артефакта был огромен в руках квалифицированного пользователя, хотя научиться управлять им будет стоить огромных усилий. Он решил носить его в течении всего дня на ближайшей неделе, но сейчас слишком устал, чтобы экспериментировать и таким образом изо всех сил попытался стащить браслет со своего запястья. Подгонка была весьма тесной. Наконец ему это удалось и он положил артефакт на стол.

Плечи мага поникли от усталости. Это заклинание требовало не менее десяти часов на кастинг. Первые восемь уходили на то, чтобы очистить браслет для идентификации, удалив внешние влияния, которые могли бы извратить или ослабить его магическую чувствительность. Балькомб уже собирался закончить заклинание, когда его прервало пробуждение в темнице его новейшего зомби, раннее известного как Омардикар Всемогущий.

Его раздражение стало еще большим, когда он обнаружил странную компанию из четырех незнакомцев, которые, к тому же, уничтожили его зомби, которым он даже ни разу не воспользовался. Плененные гном и Полуэльф выдали ему немного действительно полезной информации, за исключением того факта, что они пришли сюда за браслетом, хотя маг так и не понял почему.

Балькомб подумал о тех, кого сегодня заключил за решетку. Обладающие гораздо большим интеллектом и проницательностью, чем давешний провидец, они постарались бросить вызов уму мага. Он исследовал их, и устно и магически. Гном, обладая врожденной стойкостью к магии, дал ему немного информации. От Полуэльфа маг получил не намного больше, так как тот сам был с магией.

Они имели какую-то связь с тем, кого называли Делбриджем, недолгим зомби Балькомба — хотя они никогда не встречали его и заклинание, обнаруживающее ложь, показало магу, что это правда. К концу допроса Балькомб уверился, что они ничего не знают о его связи с исчезновением Ростревора.

Из них получатся превосходные зомби.

Он с тревогой ждал известий о том, что двое сбежавших, странно бледная молодая женщина и кендер, погибли из-за его теневого монстра. Он не мог рисковать теперь, когда был так близок к своей цели.

Балькомб зевнул и моргнул тяжелеющими веками. Напряжение заклинания подкосило его физически, но события в подземелье и в тюрьме не давали отдохнуть его мозгу. Он чувствовал отчаянную потребность в расслаблении. Он взял с буфета синий кубок и бритву, которой обычно брил голову и понес их через лабораторию в богато украшенную коврами и обставленную спальню. Там он обосновался на сиреневом, покрытом бархатом диване и откинулся назад в перьевые подушки.

Маг поставил чашу на пол. Протянув свою левую руку над чашей, он открыл бритву и приложил ее острое лезвие к ладони. На несколько мгновений он застыл в предвкушении того, что собирался сделать. Несколько тонких зарубцевавшихся шрамов виднелись на ладони параллельно приложенному лезвию.

С вспышкой безумия в глазах он надавил на лезвие достаточно, чтобы оно сильно прижалось к коже. Затем, широко улыбаясь, он медленно потянул бритву на себя. Металл врезался в кожу и разрезающаяся плоть почти скрыла лезвие. Тонкая струйка крови побежала теплым красным потоком по его наклоненной ладони, капая в чашу на полу. Поток усилился в ритме пульса и голова мага при этом качалась в такт каждому успокаивающему удару. Скоро крошечные ручейки крови испещрили его руку сетью. Спустя несколько мгновений ладонь была полностью пропитана кровью и стала липкой, так как кровь стала сгущаться.

Понимание того, что вид собственной крови может успокоить его, что уколы боли, причиненной самому себе, возбуждали его, наполнило мага ужасом десять долгих лет назад. В таком состоянии, той залитой лунным светом ночью, истерзанный маг-ученик стоял на краю Бездны, но потом обманул смерть, заключив сделку с самим злом.

С тех пор Балькомб многому научился. Прежний неофит обеспечил себе положение мага при дворе параноидального и изгнанного с родных мест Соламнийского Рыцаря в забытом всеми уголке Абанасинии. Он получил возможность совершенно свободно — и даже за плату — отточить свои магические навыки, окруженный роскошью, без препятствий и нежелательного внимания. Он получил возможность свободно подкидывать масло в огонь своей злобы на тех, кого он считал ответственным за его провал Испытания в Башне — Конклав Магов, которые управляли Испытанием, а затем бросили его умирать.

Он никак не мог решить, кого из трех лож он ненавидел больше всего за участие в его унижении. Глава Конклава, Пар-Салиан, был сильным магом Белых мантий. Однажды Балькомб встречался с ним, это было, когда он получил свое первое задание, как ученик. Архимаг Добра средних лет показался ему рассеянным и отстраненным, как будто беседа с учеником отвлекала его от его настоящей работы, которая, казалось, имела слишком большой упор на теорию. Балькомб думал, что вероятно, Пар-Салиан проектировал Испытание.

В те времена, когда Балькомб проходил Испытание, Юстариус был только недавно назначен Главой Красных Мантий, к которым Балькомб и стремился присоединиться. Теперь же мага приводил в бешенство нейтралитет ложи, потому что именно он, вероятно, препятствовал Юстариусу вступиться за молодого Балькомба во время Испытания.

Осталась Ладонна. Также средних лет, чародейка с седовато-коричневыми волосами была Главой Ложи Черных Мантий. Балькомб знал он ней меньше, чем о других, потому что во время его формального обучения никогда не планировал носить черную мантию. По правде говоря, он считал Ладонну наименее ответственной из их всех, из-за ее преданности злу.

Именно поэтому маг и стремился заменить собой Ладонну в Конклаве.

Какую бы большую месть он мог бы придумать для Пар-Салиана и Юстариуса, чем вынудить их назвать Балькомба, провалившего их невозможное Испытание, своей ровней? Он получит намного большую власть, чем мечтал, когда совершил ту первую поездку в Вайретский Лес.

Если только Хиддукель согласится завершить сделку.

Балькомб много узнал о торговле со дня заключения этой договоренности. Спустя десять лет и бессчетное количество душ, переданных злому богу после соглашения с ним в Вайретском Лесу, у мага был план, который поможет ему достигнуть своей цели и аннулировать договор с Хиддукелем. Он предложит богу сделку, торговцу душами, душу, такую древнюю и бесценную, что бог сам пожелает разорвать словесный контракт с Балькомбом только чтобы получить ее.

Но Балькомб намеревался запросить за душу еще более высокую цену. Хиддукель давно обещал ему власть и месть. Первое было выполнено, так как Балькомб стал самым могущественным магом в регионе. Теперь он хотел получить свою месть, потребовав должности Ладонны в Конклаве.

Думая, каким образом обратиться с таким предложением к богу, Балькомб сжимал рану на ладони, пока поток крови не остановился, затем крепко перевязал ее чистой шелковой полоской из коробки у подножия дивана. Затем он вернулся в лабораторию, держа в руке чашу. Там он смешал со сгустившейся кровью какие-то душистые порошки, чтобы получилось что-то вроде пасты. Все это он поставил на раскаленную жаровню и окунул голову во вздымающееся облачко дыма, устремившееся из чаши. Этот насыщенный пар уничтожил истощение предыдущих десяти часов и Балькомб снова почувствовал себя энергичным и сильным.

Этот ритуал он уже выполнял бессчетное количество раз, чтобы призвать Хиддукеля. Каждая беседа с злоязычным богом была соревнованием желаний. Хиддукель был бессмертным повелителем контрактов. Любое, что могло бы быть сказано во время этой беседы, независимо от того, каким бы незначительным ни казалось, могло бы обернуться вечной кабалой. Балькомб давно понял, что любые предосторожности были оправданы, когда имеешь дело с таким существом.

Чувствуя себя успокоившимся и поддержанным, Балькомб отошел от рабочего стола к богато украшенному шкафчику, стоящему в углу. Внутри были симметрично расположены полки вверху и внизу, а посередине ряд множества маленьких ящичков. Маг выбрал один ящик и полностью вытащил его из шкафа. Затем он засунул руку в пустую ячейку от ящика и вытащил еще одну, более маленькую квадратную коробочку приблизительно пять на пять сантиметров, сделанную из полированного серого сланца и наглухо закрытую. Маг вытащил из шкафчика еще один ящик и ловко вытащил крошечный бронзовый ключик из потайной панели ящика. Вернувшись к сланцевой коробочке, он поворачивал ее в руках до тех пор, пока не нашел ту сторону, которую искал. Когда он осторожно провел бронзовым ключиком по этой стороне коробки, на ней появилось замочная скважина. Балькомб вставил ключ и коробка немедленно открылась, показывая маленький синий бархатный мешочек.

Балькомб осторожно расправил мешочек, который казался пустым. Горловину его закрывала необыкновенная защита — шесть крошечных стальных рук, сжимавших ткань мешочка. Маг проговорил «булди ветивич», снимая защитное заклятие и шесть рук исчезли.

Дрожа от нетерпения, Балькомб перевернул кажущийся пустым мешочек и из нее выпал отлично ограненный рубин размером с кулак. Держа драгоценный камень на свету одной из многих свечей в комнате, Балькомб смог разобрать испуганное молодое лицо, глубоко спрятанное в гранях камня винного цвета, смотрящее на него и пытающееся что-нибудь разглядеть вне магической темницы.

Они так облегчили ему задачу, этот рыцарь и его сын, а в особенности простак Делбридж, который, раскрывая тайный план, предоставил всем алиби, кроме самого себя. Поместить драгоценный камень в постели Ростревора, занимаясь при этом кастованием на комнату защитных заклинаний, было просто как детские игры. В тот же момент, когда сквайр коснулся камня, он был втянут в него и пойман в ловушку, как джинн в бутылку. Когда утром Балькомб распечатал комнату, он просто забрал незамеченный никем камень. Все остальные были слишком озабочены необъяснимым исчезновением сквайра, чтобы что-нибудь заметить.

Но все-таки заманить душу в ловушку было не так просто, даже для мага такого уровня, как Балькомб. Вначале маг должен был подготовить хранилище, которое непременно должно быть очень ценным драгоценным камнем, иначе он разрушится, как только душа проникнет в него. Затем было необходимо зачаровать камень, сделав его восприимчивым к магии. И, наконец, маг должен был создать магический лабиринт в камне, чтобы сформировать тюрьму, в которой будет содержаться душа. Все эти действия необходимо предпринять до произнесения заклинания, которое заманит душу в ловушку и должны были быть выполнены каждый раз, когда Балькомб искал жертву, чтобы утолить голод Хиддукеля.

На самом деле голод, возможно, было неправильное слово. Балькомб часто задавался вопросом, как Хиддукель использует души, которые его последователь поставляет ему. Он потребляет их как пищу или ему вообще не нужно питаться?

Возможно, они становились рабами в каком-нибудь царстве кошмара, какое смертный даже не может себе представить. Или, что Балькомб рассматривал как интересное применение, Хиддукель использовал их как форму расчетов в деловых отношениях с существами, даже более отвратительными, чем он сам. В конце концов Балькомбу было наплевать, что случается с душами. Его любопытство было чисто академическим.

Балькомб помедлил несколько минут, уставившись на большой камень кошмара, потом засунул руку за пазуху. Он ненавидел беседы с Хиддукелем. Однако это был единственный способ получить то, что он желает.

Кончики пальцев мага коснулись небольшого, почти необнаруживаемого шрама, расположенного на левой стороне груди. Он постучал по груди четыре раза — два быстрых стука и два медленных. Потайной карман, который находился за пазухой, открылся. Маг извлек оттуда золотую монету. Какое-то время после того, как он получил монету Хиддукеля из водоворота кружащихся осенних листьев в Вайретском Лесу, он рассеянно носил ее вместе с остальными монетами. До того дня, когда он по рассеянности почти что не обменял ее на цыпленка на местном рынке. Тогда он впервые задумался о последствиях подобной небрежности и тем же самым днем создал потайной карман в мантии. Больше монета никогда не покидала его.

Балькомб подошел к стоящей на столешнице зажженной свече, затем снова помедлил. Он рассматривал монету, лежащую на ладони. У каждого лица была своя отличительная особенность, этот факт маг находил интригующим и полезным. Часто соглашение, которое не могло быть заключено с одним, заключалось с другим. Нередко маг переключался с одного на другое во время одной и той же беседы. Но все чаще и чаще оба воплощения Хиддукеля казались ему отвратительными, а их требования невыносимыми.

Наконец, сделав более серьезное лицо, Балькомб зажал монету большим и указательным пальцами. Медленно он поднес ее к пламени свечи, чувствуя, как металл начинает нагреваться. По мере повышения температуры монеты, Балькомб чувствовал, что его пальцы горят от ожогов. Когда жар стал почти невыносимым, лицо на монете неожиданно оживилось. Рот раскрылся и пламя свечи показалось в нем. Глаза открылись, и осмотрев комнату, уперлись в Балькомба.

— Ты! Я был как раз посреди экстраординарной сделки! — прорычало дородное лицо. — Слишком рано для твоей обычной поставки. Немедленно говори почему вызвал меня, или я сниму твою кожу с твоего тела и отдам демонам грызть твои кости!

— Ты этого не сделаешь, — сказал Балькомб, давно зная, что Хиддукель скорее бравирует, чем на самом деле разъярен. — Я все еще нужен тебе из-за душ, которые даю тебе.

— Я не нуждаюсь ни в каком смертном, — проревело гневное лицо.

Балькомб в притворном удивлении прижал руку к груди.

— Значит, все эти годы я ошибался? Я думал, что истинные боги могут проникнуть на Кринн только через аватары, такие как эта монета, но без своих божественных полномочий. Но если ты можешь сам прийти на Кринн и самостоятельно собрать себе души, — сказал он, начиная блеф, — то я с удовольствием объявлю нашу сделку выполненной и больше не буду поставлять тебе их.

— Наша сделка будет выполнена, когда я скажу так! — оба лица на монете внезапно рассмеялись раздражающим рассинхронизированным смехом. — Кроме того, как ты смеешь называть душами те несчастные ошметки, которые попадают ко мне от тебя в последнее время? Бешеные собаки и гоблины лучше удовлетворили бы мои потребности. Ты опасно приблизился к невыполнению условий контракта, человек.

Балькомб постарался, чтобы его голос остался ровным.

— Как ты думаешь, сколько стоящих тел и душ может незамечено исчезнуть в деревне размером с Танталлон? Я беру то, что не принесет мне неприятностей!

Глаза Хиддукеля выпучились.

— Твои мелкие проблемы меня не интересуют, маг! Я сделал тебя тем, кто ты есть и прошу взамен совсем немного.

— Тогда ты будешь обрадован, увидев то, что я приготовил для тебя на сей раз.

Темно-красные грани большого рубина вспыхнули в факельном свете.

Кусая губы в восторженном предвкушении, Балькомб погладил граненую поверхность рубина прежде чем поднять его до уровня монеты.

Выражение лица Хиддукеля предвещало бурю.

— Мне случалось видеть драгоценные камни, маг. Зачем ты своими играми тратишь впустую мое время?

— Посмотри внутрь, господин, — вкрадчиво сказал Балькомб. Он придвинул зачарованную в драгоценном камне темницу поближе к монете.

Золотая безделушка перевернулась на ладони Балькомба. Коварное лицо Хиддукеля, прищурившись, смотрело в глубины камня.

— Я вижу лицо симпатичного молодого человека. Оно мало чем отличается от лиц других, которых ты поставлял мне и ничего не говорит о его душе, — скептически сказал он.

— Ах, но посмотри в его глаза, — нараспев произнес Балькомб. — Это не лицо обычного сапожника или уличного бездельника. Это Ростревор, единственный наследник лорда Карстона. Вскормленная Кодексом и Мерой Соламнийских Рыцарей, его душа чиста и верна, как горный ручей. Готов поспорить, что на всем Кринне мало найдется таких незапятнанных душ, — он сделал эффектную паузу. — Я даю его тебе…

Даже лукавая сторона Хиддукеля едва ли могла скрыть его жажду обладания.

— …в обмен на одну последнюю услугу.

— Ты помнишь, кто здесь устанавливает правила?

— Я никогда об этом не забывал.

Пристальный взгляд Балькомба уставился на монету. Нельзя выказать слабость, напомнил он себе.

— Я честно служил тебе десять лет, обменивая души на жизнь, которую ты мне вернул. В тени башни ты поклялся помочь мне осуществить месть за то, что со мной сделали в Башне Высшего Волшебства во время Испытания. Сейчас я прошу выполнить данное обещание. Предоставь мне место Ладонны в Конклаве Магов.

Хиддукель был ошеломлен.

— Это невозможно!

— Нет ничего невозможного для бога.

Хиддукель понял, что стоит на грани ловушки. Ожившее на монете лицо погрузилось в раздумья.

— Ты — бог зла. Ладонна — первая среди черных мантий. Подумай об этом. — Балькомб снова поднес рубин к глазам Хиддукеля, алые блики света безумно танцевали на стенах.

— Когда?

Балькомб проглотил торжествующую улыбку.

— Я вызову тебя из храма, как обычно. Тогда мы сделаем обмен.

Монета перевернулась обратно непокорной стороной.

— Мне необходимо время, чтобы подготовиться! Ладонна не дура!

— Но, конечно, она не может равняться с богом, — слушая слова, которые он произносит, маг внутренне задыхался от собственной дерзости. Не слишком ли он перегнул палку, испытывая тщеславие Хиддукеля, когда был так близок к получению того, что хотел?

— Поосторожнее, смертный, — жестким тоном предупредила монета. — Я не так легко впадаю в ярость, но ты провоцировал меня слишком долго и упорно. Это не я в долгу у тебя, а ты у меня. Пока этот паритет сохраняется, все, что я дал тебе, может быть мною же и отобрано, включая твою жизнь. Подумай об этом до того, как соберешься еще раз засомневаться в моей силе.

Балькомб действительно никогда не испытывал силу Хиддукеля на Кринне, но то, что он видел в прошлом, было внушительным. Он знал, что Хиддукель вполне может воплотить свои угрозы в жизнь, если не самостоятельно, то через других последователей. Немногие люди открыто поклонялись хитрому богу торговли, но у Балькомба были серьезные основания предполагать, что многие, так же как и он, служили ему тайно. Не раз в прошлом Хиддукель требовал, чтобы Балькомб доставил ему душу определенного человека. Хиддукель никогда не говорил об этом, но Балькомб не сомневался, что эти жертвы были последователями Хиддукеля, которые его предали или вызвали у бога неудовольствие. Мысль, что такие убийцы, как он, могли бы скрываться в его собственной тени, отрезвила Балькомба. Тем более, что смерть означала, что его душа станет утехой злому богу.

— Прошу прощения, Хиддукель. Мысли о моей окончательной мести, которая так близка, сделали мои речи безрассудными. Ты знаешь, что все эти десять лет я честно служил тебе. Я прошу только то, что ты сам пообещал мне. И подумай еще об одном — тебе не помешало бы иметь преданного слугу в таком высоком положении, как член Конклава Магов. Мы оба могли бы получить выгоду от этого.

Балькомб знал, что лучший способ оградить себя от гнева Хиддукеля — обратить внимание бога на что-то другое. Как обычно, лучшей приманкой оказывались две вещи, которые бог жаждал после душ: выгода и власть.

— На самом деле, — изрекло веселое лицо с монеты. — Я много думал о тебе все эти годы. Ты — очень перспективное вложение.

Но затем монета снова перевернулась, показывая строгое лицо. Балькомб знал по опыту, что это означало трудные переговоры по контракту. Строгое лицо управляло более серьезными сделками, чем веселое лицо. Но также это означало, что сделка будет заключена на значительно более высоких долях.

— Однако, не обманывай сам себя, — прорычало лицо. — Существуют и другие, кто жаждет должности Ладонны. Некоторые из них могут заслуживать ее больше, чем ты. Кое-кто более предан, кое-кто более почтителен. Почему я должен одобрить именно твою кандидатуру?

Как всегда, когда он говорил с Хиддукелем, разум Балькомба напрягался в сосредоточении.

— Другие могут жаждать должности, но мне необходима месть. Мы оба знаем, что однажды пообещав, ты должен выполнять свои обязательства. Я долго терпел, Хиддукель, но я жду уже слишком долго. И теперь я принес тебе душу, какую ты не видел уже очень долгое время.

Монета прервала Балькомба прежде, чем он смог договорить.

— Что ты знаешь о времени, человек? Я прожил такое количество времени, что ты не в состоянии себе это вообразить. Меня изгнали из твоего мира, отобрали души, которые я жажду в течении такого долгого времени, что не хватит лет, чтобы измерить его. Что такое твое ожидание, по сравнению с моим? Эти патетические просьбы не производят на меня впечатления.

— Но твое время не имеет никакого отношения ко мне, — ответил Балькомб. — В отличие от тебя, я старею. Мое время в этом мире ограничено. Чем дольше ты будешь медлить с реализацией моей просьбы, тем меньше времени я смогу прослужить тебе в высоком положении. Подумай о душах, которые я мог бы послать тебе, если буду сидеть в составе Конклава. Удовольствие от них не сможет сравниться ни с чем, что ты когда-либо испытывал. И мы могли бы начать прямо с Ладонны. Мы оба получили бы то, что хотим больше всего.

Годы опыта научили Балькомба играть на жадности Хиддукеля наиболее эффективным способом. Если бы его слова не убедили бы бога, он нашел бы другие. Балькомб не сжигал позади себя всех мостов, но он не мог придумать более убедительного аргумента против бога, который промышляет ловлей душ.

Монета, щелкнув, перевернулась на веселую сторону. Балькомб безуспешно попытался поймать ее и вынудить строгое лицо остаться, но он был слишком медленным. Теперь он понял, что веселое лицо, несклонное заключать такие серьезные договоры, прервет переговоры.

— Принеси душу в назначенное место, где я смогу изучить ее более близко, — с улыбкой сказала монета. — Тогда мы рассмотрим эту проблему более подробно.

Затем рот закрылся и металл в руке Балькомба снова стал гротескной монетой.

Не уверенный в том, расстраиваться или ликовать, Балькомб зажал монету в руке. Бог не дал ему никаких новых обещаний или гарантий. В то же самое время его просьба не была полностью отвергнута и только это одно было хорошим знаком. Пока Хиддукель желал подумать над перспективами, была причина надеяться на хороший исход.

Потянувшись своим мускулистым телом, Балькомб вернул монету в потайной кармашек, затем осторожно поместил драгоценный камень души обратно в тайник.

Теперь, сказал он себе, надо подготовить алтарь к церемонии, которая доставит душу сквайра Хиддукелю. Балькомб знал, что церемония должна пройти безупречно, потому что вряд ли когда-либо такая привлекательная душа еще раз попадется ему в руки. Однако, с этим были трудности, так как алтарь не находился в замке. Не желая рисковать случайным обнаружением алтаря, маг не мог его разместить непосредственно в городе. Если бы его нелицеприятные занятия или даже его поклонение Хиддукелю были бы раскрыты или рассказаны лорду Карстону, то карьера и, вероятно, его жизнь, подойдут к концу. По этой причине алтарь был хорошо спрятан в нескольких километрах от города в труднопроходимой местности гор Восточной Стены.

Путешествие туда пешком отняло бы у Балькомба по крайней мере день, а может быть и больше, тяжелого перехода. Но он мог бы быть там чуть больше чем через час, воспользовавшись заклинанием полета.

Тем не менее, это была трудная и опасная поездка. Более высокие области гор были населены враждебными существами. Церемония самого переноса отнимала много времени, что означало, что магу понадобится хорошее оправдание своему отсутствию при дворе, чтобы избежать подозрений. Верный своему соламнийскому воспитанию, Карстон не доверял магии и ее носителям. Он держал при дворе мага только потому, что у человека в его властном положении это было необходимо и потому, что Балькомб много раз доказывал свою нужность. Но ничего из вышеперечисленного не давало повода думать, что Карстон полностью доверял своему магу.

Балькомб обернулся и изучил диаграмму лунных циклов на стене. Три криннские луны — Лунитари, Солинари и Нуитари — управляли силой магии в мире в соответствии с фазами. Будучи богом зла, Хиддукель был более всего силен, когда Нуитари, черная луна, была в полной фазе. То же самое относилось и к последователям Хиддукеля. Единственным временем, когда Балькомб мог передать души Хиддукелю, было время полной Нуитари, то есть каждые семь дней из двадцати восьми.

Балькомб знал, что завтрашняя ночь будет первой ночью полнолуния Нуитари. Через день Нуитари и Лунитари соединятся на одну ночь. В течении этого времени сила каждого мага на Ансалоне увеличится, особенно сила черных и красных магов. Балькомб напрягся, вспомнив неудачное Испытание, которое не допустило его в Ложу Красных Мантий и подтолкнуло его служить Хиддукелю. Так как он служил злому богу, он получал силу от Нуитари, как и любой маг в черной мантии.

Все еще размышляя о своем приближающемся путешествии к алтарю, Балькомб рассеянно наблюдал за маленьким пушистым грызуном, бегущим по его рабочему столу. Замок был полон мышей и крыс и Балькомб подружился со многими из них за эти годы, также легко используя их в своих экспериментах. Им нравилось грызть упавшие на пол частицы компонентов и пить мутные жидкости из его ступок.

Балькомб был уверен, что никогда прежде не видел такую особенную мышь в своей лаборатории. Он обязательно запомнил бы такое небольшое ясноглазое маленькое существо. Он смотрел, как мышь бежала среди инструментов и чаш, обнюхивая крошки тонкими усиками.

Внезапно его внимание было привлечено каким-то движением в конце стола. Пушистая коричневая мышь прыгнула вперед, изо всех сил вытягивая челюсть, чтобы схватить браслет своими маленькими острыми зубками.

— Что за… — Начал Балькомб, одновременно рассерженный и озадаченный. Он потянулся, чтобы схватить смелую мышь, в то время, как она изо всех сил пыталась подтянуть тяжелый браслет к краю стола.

Именно тогда вторая мышь, меньшая, но проворная, выпрыгнула из-за синей чаши и сомкнула острые зубы на руке Балькомба. Вскрикнув от боли и ярости, маг сбросил мышь с пальца на пол, где она бессознательно затрепыхалась.

Тем временем мышь на столе все еще пыталась подтянуть браслет к краю, но ей это не удавалось. Увидев разъяренного Балькомба и его руку, протянутую к себе, грызун бросил последний отчаянный взгляд на браслет и бросился со стола.

Но мышь так и не приземлилась на пол. Посреди полета она изменилась перед пораженными глазами Балькомба на колибри и вылетела наружу через узкое оконце. Балькомб почувствовал, как у него в животе похолодело.

Это были не мыши.

В бешенстве маг поискал на полу вторую мышь.

— Кто ты? Что тебе нужно?

Наконец он увидел мышь, пролезшую под дверным проемом Балькомба и пропавшую в замке, исчезнув с поля зрения мага. Он не мог даже надеяться поймать перепуганную мышь.

Если это были не гном с Полуэльфом, сбежавшие, приняв форму мыши, то еще какие-то два существа знали, что браслет у него. И этими двумя могут быть женщина и кендер, избежавшие сети! Гном и Полуэльф благополучно сидели в замковой тюрьме. Балькомб предположил, что его теневой монстр сделал свое дело с другими двумя. Могли бы они быть достаточно могущественными или удачливыми, чтобы избежать теневого монстра?

Хуже всего то, что они несомненно слышали его беседу с Хиддукелем. Хотя они не имели представления, где находится алтарь, существа, обладающие силой полиморфа, обязательно обнаружат его местоположение. Чтобы обеспечить свою безопасность, он должен немедленно добраться до алтаря, сделать передачу души и занять место Ладонны в Конклаве. Таким образом он поднимет себя выше влияния любого провинциального мага в Танталлоне или за его пределами.

Балькомб торопливо, как только возможно, готовился к отъезду, но два вопроса жгли его разум как негасимое пламя.

Кто эти женщина и кендер и как много они знают?

ЧАСТЬ 3