И даже ведь перегорело в какой-то момент. Когда увидел их с Богданом в первый раз после Китая.
Думал, отрубило, но нет.
Лишь трансформировалось в хроническую неизлечимую болезнь со вспышками рецидивов.
Обострение строго по графику – стоит подойти ближе, чем на метр.
И меня как пьяного ведет. В ушах шумит, сердце вязнет в густой, раскаленной крови, и по позвоночнику прокатываются токи.
Ведьма кудрявая… Тянет.
Но я избавлюсь от этой херни. Ничего в Эндж нет реально особенного, я просто слишком долго думаю об этом.
Фантазирую уже не про секс даже, а про что-то вообще непонятное типа встретить рассвет, сидя на червивом бревне на берегу нашего озера у дома. Идиот…
Вот сейчас трахну ее и все пройдет. Я в этом уверен. Почти.
***
Коробком по серной спичке,
Словно ногтем по стеклу.
Из груди дыханье вышло,
А вдохнуть я не могу -
Тянет.
Ярким огоньком консоли,
Тенью темной на стене,
Птичкой, запертой в неволе,
Образом в тревожном сне
Тянет.
Бьющейся на шее жилкой,
Пальцами на рукаве,
Смехом, речью слишком пылкой,
Предназначенной не мне,
Тянет.
Наказанием, проведением,
Предназначенной судьбой,
Вызывающей сомнение,
Прожигающей тоской
Тянет.
В отражении зеркальном,
В окружении огней,
Тянет.
Это пока тайна.
Притянись ко мне смелей!
(Стихи от TinaVokh)
Глава 7. Ярик
Уперев подошву кроссовки в край низкого столика, стоящего передо мной, я растекаюсь по кожаному дивану и лениво цежу минералку из стеклянного горлышка.
На балконе "Винсклаба" не так шумно, как на танцполе внизу, но, для того, чтобы поддерживать нормальную беседу, все равно надо или орать, деря глотку, или буквально облизывать собеседнику ухо, пока пытаешься что-то донести.
Меня устраивает. Я не болтать пришел.
Мне всего лишь надо забить уши битами электронной музыки, а глазам дать пищу для наблюдения. В общем, сделать все, чтобы мозг перестал продуцировать больные фантазии, мешая их с кадрами воспоминаний.
Я хочу отвлечься от мыслей о том, как пройдут мои выходные с Коршуновой. Клуб для этого вполне сойдет.
Тем более, что он, кажется, набит одними нашими университетскими, и следить за ними вызывает хоть какой-то вялый интерес.
Анжелики конечно нет среди них.
Гребаная тихоня. Жаль, что так и не пришла…
Мне нравится, как она танцует. Будто в трансе. Прикрыв глаза, немного ломано и не выделываясь для публики. От нее словно расходятся волны гипнотического кайфа, не созданного для привлечения внимания, а чисто для нее самой.
Могла бы и прийти…
Но, видимо, так же, как меня, Кудряху не колотит.
И она сейчас спокойненько себе читает на ночь какую-нибудь очередную фантастику, по которой прется и в которой я не рублю, лежа в кровати.
Лида отплясывает на танцполе. Ее диваны через два от тех, что занял Колоб с парнями, и где сижу я. Периодически вижу сестру, когда она поднимается на балкон передохнуть, раскрасневшаяся и веселая, в окружении своих подружек.
Ко мне постоянно кто-то подходит, протягивает ладонь для рукопожатия и обменивается парой слов. Девчонки, здороваясь, слюнявят щеки. Некоторые как бы случайно скребут при этом ноготками по моему затылку, чувственно ероша ежик волос и непрозрачно намекая, что не против этим вечером пообщаться поплотнее.
Обычно я тоже не против, но не сегодня.
Я мысленно уже кружу в орбите Коршуновой где-то под Калининградом, и впервые все эти другие бабы воспринимаются мной чуть ли не как измена.
Мозг – удивительная штука и странно устроен.
Но поделать с собой ничего не могу – шарахаюсь весь вечер от любого намека на интим. Тем более, я сделаю все, чтобы он у меня скоро был. Вот только с совсем другой девочкой.
– Яр, подвинься, – Макс с размаху плюхается на диван рядом со мной и с неосторожным стуком ставит два сета шотов на столик.
На диване напротив устраиваются Богдан Фоменко и Эмиль. Случайно скрещиваемся с Богданом взглядами. Я свой моментально отвожу, скрипнув зубами.
Фома меня бесит. Раньше мы нормально общались – не лучшие друзья, но точно хорошие приятели. Но после того, как он подкатил к Энж, меня блевать тянет, стоит ему открыть свой поганый рот. Фома даже пытался поговорить со мной, выяснить че к чему, но…
Ну а что я ему скажу? Слезь с Коршуновой?!
Но сейчас вроде слез, и, я надеюсь, постепенно эта реакция на Фоменко у меня пройдет. Правда пока она еще со мной.
На столе появляется еще четыре длинных сета стопок, отодвигая полупустые стаканы коктейлей в сторону. Эмиль нажимает кнопку вызова официанта, чтобы обновить закуски. Парни, похоже, серьезно настроены отсюда уползти.
– Может присоединишься, бро? – Макс пихает меня локтем в бок, пододвигая трехслойный шот к моей бутылке с минералкой, – А то сидишь, морда кислая. Когда похмелье мешало перелету? Тачку водитель заберет.
– Мне еще потом до ночи на свадьбе хер пойми кого изображать, и тоже бухать там, – кривлюсь лениво, старательно делая вид, что на самом деле эта поездка с Энж мне в гробу не уперлась.
– И как ты вообще вписался в этот блудняк, – фыркает Макс сочувственно, поднося стопку к губам.
– Захотел и вписался, – вдруг влезает в наш разговор Фома, – Да, Яр?! – добавляет пьяно и агрессивно.
Это блин что-то новое…
Медленно поворачиваю голову и сцепляюсь взглядом с Богданом. Он в стельку. И впервые смотрит на меня как на врага. Раньше это было чисто моей привилегией.
– Не понял, – цежу ему с угрозой.
Пальцы сами собой сжимаются с зачесавшиеся кулаки.
О, кто бы знал, как давно я мечтаю ему всечь… Кто бы только знал!
Но Фома – аккуратный, ссыкливый сученыш. Его папашка – подчиненный моего. Так что он ни одного шанса мне не давал. До этого момента…
– Все ты блять понял, тихушник! – заплетающимся языком мелет Богдан, – Не хочет он ехать! Ага, расскажи, сука! В луже слюней же сидишь! По ней! По девушке моей! – он покачнувшись встает с дивана, быча на меня. За ним вскакивает Эмиль, хватает за плечи и пытается усадить обратно, но Фома выкручивается, продолжая наговаривать себе на перелом носовой перегородки, – Думаешь, там трахнешь ее, да? А вот хер она тебе даст! Обломишься, мудак! Решил, дождался, да?! Думал, я не просек, как ты на мою девушку смотришь, когда уверен, что не палит никто?!
От каждого его слова в моей груди разрывается очередная шашка с динамитом. Злость и адреналин колошматят в крови, раздувая вены.
Тоже подскакиваю на ноги. Перед глазами стелет красной пеленой. Рывком протягиваю руку и за ворот футболки хватаю Богдана.
Все так быстро, что поднимающийся вслед за мной Колоб двигается будто в другом, замедленном мире.
– И как же я смотрю? М?! – шиплю прямо в пьяную рожу Богдану.
– Как подыхающий Пьеро, – расплывается в издевательской улыбке он.
А в следующую секунду ее уже стирает с его лица мой кулак.
Фоменко валится назад и тянет меня за собой. Сверху наваливаются пацаны. Звон бьющейся посуды оглушает. Боль, удовлетворение, железный привкус крови во рту, крики… Все смешивается в дикий коктейль, дезориентируя.
Нас растаскивают быстро, секунд через пятнадцать. Вырубают музыку, прибегают охранники. Фома жует кровавые сопли, со стонами трогая съехавший нос.
Я сплевываю железную слюну, чувствуя жжение в треснувшей губе и жар на содранной скуле.
Блять, я наверно расписной…
Кудряха завтра не обрадуется.
Охрана клуба наседает и пытается нас выставить, но Макс как обычно берет на себя роль переговорщика и справляется с ней с блеском.
В итоге мы с ним отправляемся в випку, Богдан с Эмилем остаются на балконе. Расходимся, наградив друг друга тяжелыми взглядами.
После драки я опустошен. Адреналин откатывает, делая тело ватным. И только слова Богдана о том, что он меня спалил, не дают покоя, противно звеня фоном у меня в ушах.
Ладно, если с Энж получится на этих выходных, то это уже не будет иметь значения.
– Что там Фома нес про тебя и Коршунову? – интересуется Макс, разливая нам текилу.
Я уже не отказываюсь от алкоголя. С разбитой рожей как-то не получается на одной минералке сидеть.
– Да дебил он с паранойей, забей, – съезжаю с темы и опрокидываю в себя содержимое стопки, тут же скривившись.
Треснувшую губу ацки жжет, и, кажется, она еще сильнее надувается. Прикладываю к ранке кусок льда, выловив его из ведерка. Но чую, завтра все равно видок у меня будет пипец.
Может соврем, что я боксер, раз уж все равно сказки рассказывать.
Глава 8. Анжелика
– Заканчивается регистрация на рейс Москва – Калининград …
Это наш.
Вздрагиваю от голоса диктора и нервно перекидываю непослушную копну волос с левого плеча на правое. Затем и вовсе собираю кудри в небрежный пучок, блуждая взглядом по людям у стоек регистрации.
Тихого среди них так и нет, а на регистрацию просят пройти уже в третий раз.
Я его убью.
Это было ожидаемо.
Как вообще я могла поверить, что он согласится сделать что-то хорошее для меня и не подведет.
В моей влажной ладони греется тонкий корпус телефона. Тянет позвонить Яру и поинтересоваться, где шляется его безалаберное величество. Вернее сначала наорать, а уж потом уточнять детали, но одновременно я понимаю, что ни за что это не сделаю.
Не хочу, чтобы Яр знал, что я переживаю и жду его.
Не пришел и не пришел… Мне плевать.
Поправляю съехавший ремень спортивной сумки на плече. Вещей у меня с собой по минимуму. Летящее шифоновое платье, римские сандалии, купальник, джинсы, ветровка и пижама. Сама я стою в кедах, шортах и футболке, потому как на улице середина июня и обещают двадцать шесть градусов тепла.
Мы будем там всего двое суток…
Но, похоже, пора признавать, что будем не "мы", а только я.
Ой, все! Пошел он к черту!