Мы еще немного помолчали, и он, похоже, тоже придя к такому выводу, отстраненно поинтересовался:
— И куда ты сейчас?
— В магическую школу в Соэлене, — нехотя ответил я, сожалея о своей вспышке. Глаза брата приняли форму почти правильного круга.
— С ума сойти! — простонал Гил, схватившись за голову. — Ди, ну пожалей хотя бы меня! Папе с Тери-то что, они сидят в своих палатках и в потолок плюют, а я?
— А что — ты? — заинтересовался я.
— Что я?! Что — я? — не выдержал брат. — Да я уже не могу! Нашли, маргул их за пятку с подскоком, себе почтальона! Ну конечно: «Гил, у тебя же дракон! Слетай туда, слетай сюда!» А я уже задол… — Гил оглянулся на светлых и тут же исправился: — …бодался эти письма таскать! То от папы: «Дорогая, Ди я еще не нашел!» То от мамы: «Как же там мой маленький?» То от Тери: «Найду Ди — сам убью, никого не подпущу». То от Марики: «Правильно, Тери! Так его, малявку вредную!» Я уже не могу! У меня же и своя жизнь есть! Я тоже отдохнуть хочу, полетать просто так!
Гоблины не успевали тушить свои заметки. Причем вспыхивали эти бумажки уже без моей помощи — на одном пламенном энтузиазме Гила.
Я ехидно хихикнул и вкрадчиво поинтересовался:
— Гил, а откуда ты знаешь о содержании писем?
— От каргуда! — огрызнулся брат. — Садись, поехали!
— Не поеду! — Я отступил еще на шаг. — И ты меня не заставишь.
Пару минут мы с ним мерялись взглядами, а потом на узком лице Второго Рыцаря Тьмы заиграли желваки.
— М-маргул с тобой! — неожиданно рявкнул он, махнув рукой, и, развернувшись, направился к дракону.
Стоп! А как же…
— Гил! — окликнул я брата, нагоняя его.
— Н-ну? — не оборачиваясь, спросил он.
— А… где сейчас папа и Тери? — осторожно поинтересовался я.
Гил медленно повернулся ко мне:
— Что, не знаешь, как пройти?
— Ага… — вздохнул я.
— А вот и не скажу! — В зеленых глазах Гила заплясала издевка.
— Ну Гил! — Я молитвенно сложил руки и поглядел на брата умоляющими глазами.
— Информация за информацию? — хитро прищурился брат.
— Ммммм… Хорошо, — кивнул я, мучительно соображая, чего ж это моему братику узнать захотелось?
Гил страдальчески закатил глаза к небу и потянулся к своей седельной сумке. Через минуту он вытащил оттуда карту и, брезгливо покосившись на землю, взмахнул пергаментом в воздухе. Карта, развернувшись, зависла, словно приклеенная к невидимой стене. Я тоже так хочу!
— Смотри! — Он ткнул пальцем куда-то в середину пергамента, где тотчас же зажглась зеленая точка. — Мы сейчас находимся здесь, у подножия Зайрамских гор. — А то я не знаю! — В Светлые земли ведут две основных дороги — Королевский и Оркрейский тракты. — Вышеупомянутые магистрали зелеными ниточками проявились на карте. — Обе они, а также все бездорожье сейчас контролируются войсками.
На карте возникла густая россыпь алых звездочек, покрывшая почти треть пергамента. Я потерянно уставился на брата:
— И… что же мне теперь делать?
— Не знаю! — фыркнул он, засовывая свернутую карту обратно в сумку и с иронией поглядывая на меня.
— Ну Гил! Я тогда тоже ничего не скажу! — Ни за что не поверю, что он не знает обходного пути.
Брат хихикнул и шепотом начал:
— Слушай сюда… если верить старым картам, то, пойдя отсюда на восток, можно наткнуться на заброшенную гномью шахту. От нее в сторону Светлых земель идет Мархангова тропа…. Ой, какой ужас! — фальшиво застонал он. — Сбежавший принц Диран сможет по ней уйти! Она ж не охраняется, считается, что никто в здравом уме по ней не пойдет! Надо же к папе гонца послать! Дай-ка подумать… день на то, чтобы послать гонца к отцу, еще день — на подготовку войск… Кошмар! Тропа два дня охраняться не будет!
— Спасибо, Гил! — благодарно выдохнул я.
— Давай расплачивайся! — весело хмыкнул брат.
Я тяжело вздохнул:
— Чего ты хочешь узнать?..
Брат оглянулся на светлую шайку и склонился к моему уху:
— Как ты за отцом подглядывал, что тебя не ловили?..
Я поперхнулся воздухом и уставился на брата:
— А ты откуда знаешь?!
— Да отец проговорился… Так как? — не отставал он.
— «Всевидящее Око» Микаро, — тяжело вздохнув, расстался с секретом я.
Однако я не слишком сожалел — у меня их еще три штуки осталось.
— Так там же защита! — удивился брат.
— А я изнутри навесил! — парировал я. — Вот, смотри, привязка. — И я показал ему жест активации.
Все равно отец его уже должен был скоро обнаружить…
— Еще раз спасибо, Гил. — Я хлопнул по плечу старательно повторяющего жест брата.
— Да не за что… И еще… — Он оторвался от своего занятия, положил мне руки на плечи и требовательно заглянул в глаза: — Ди, береги себя… Говорят, там действительно опасно… Может, ну его? Не пойдешь?
— Вот еще! — осторожно высвобождаясь, фыркнул я.
— Тебе решать, — вздохнул брат и, повернувшись к гоблинам, бросил: — Светлых доставить в…
— Ги-ил, — перебил я его, — они пойдут со мной.
Зеленые глаза брата заметно округлились:
— Ди, ты это действительно серьезно? Марика не соврала? Ты взял себе в попутчики светлых?!
Я только ехидно усмехнулся в ответ. Гил задумчиво подпер рукой щеку, упершись локтем в чешуйчатый бок дракона, и посмотрел на меня:
— Как я понимаю, говорить, что шляться не пойми где со светлыми Темному принцу неприлично, просто бесполезно…
— Угу, — согласно кивнул я, наклонился, сорвал уже давно облюбованный колосок и принялся его грызть.
— Взывать к совести принца из рода Властелинов — тоже…
— Угу, — еще раз кивнул я, перекатив травинку в другой угол рта.
— Тогда спросим по-другому… — Гил помолчал, а потом очень тихо поинтересовался: — Ди, это безопасно для тебя?
Я хотел взорваться (он что, тоже считает меня маленьким?!), но, увидев в глазах Гила неподдельную тревогу только слегка улыбнулся:
— Вполне. Они смирные… Местами. Рыжий вот только нервный больно. Кидается. Он чего-то темных сильно не любит. Но в принципе я с ними справляюсь.
Брат усмехнулся мне в ответ.
И в этот момент Шамит (ну что у него за шило в одном месте?) умудрился каким-то образом скинуть веревки, молнией метнулся к нам, сжимая в руке стилет… и без чувств повалился на землю, получив двойной удар «Воздушным Молотом». От меня и от Гила.
Нет, я, конечно, бил вполсилы — мне он пока нужен живым, — но и полуторная плюха «Молотом» — это вам не хухры-мухры.
Команда потрясение замерла…
Гил в тот же момент развернулся к Пиньке, собирающемуся выплюнуть струю пламени в покусившегося на любимого хозяина и не менее любимого меня, и рявкнул:
— Нер'тха!
Бедный дракон заглотнул язык пламени, уже готовый вырваться из пасти, чуть не подавившись при этом, после чего раскашлялся черными клубами дыма и, жалобно моргая, уставился на Гила. Нет, ну нельзя же так резко! А потом он жалуется, что у Пини несварение! Брат похлопал дракона по носу, успокаивая, и занялся более важными делами.
Минуты через две Шамит очухался, открыл глаза, пытаясь сесть, но, скривившись от боли, остался лежать на земле. На правом запястье вора удобно примостился подкованный каблук Гила. Второй ногой брат прижимал к земле длинные волосы рыжего. Я всегда говорил, что их подстричь надобно, а то одна морока.
Поэтому пришлось Шамиту ограничиться партией злобных взглядов и почему-то как всегда в мою сторону!
Гил легонько пошевелил ногой на запястье, заставив Шамита болезненно поморщиться, и поинтересовался:
— Так за что ты не любишь темных, оборотень?
Во взгляде Шамита сверкнула ярость. Радужка постоянно менялась, перетекая из черной в золотую и обратно…
— А за что мне вас любить, темный? — выдавил вор. — За то, что такие, как ты, вырезали за просто так мою семью?!
— Не может быть! — выдохнули мы одновременно с Гилом.
Убийство, совершенное без достаточных на то оснований (а таковыми у нас считаются, например, дуэль или кровное оскорбление), запрещено! Наказание лишь одно — смерть. А тут кто-то просто так, походя, уничтожил целую семью оборотней!
— Не может?! — взорвался вор, не обращая внимания на боль в руке. — А то, что я сам видел, как отрубили голову моей матери? Что я сам слышал, как кричала моя сестра! А ведь ей было всего восемь, темный! Всего восемь! Видел, как бросили в огонь моего отца! И за что, темный?! За то, что мы — оборотни?!
Всего лишь на миг я представил… Если бы я вернулся в Кардмор, а там… Мама… Папа… Тери… Гил… Марика…
Глаза заволокла багровая пелена, верхняя губа чуть приподнялась, обнажая клыки в яростном оскале, а из горла вырвался низкий нечеловеческий горловой рык…
— Диран! — Знакомый голос пробился сквозь алую пелену, и я ощутил, как меня встряхнули за плечо. — Диран, маргул тебя за ухо, успокойся!
Я непонимающе мотнул враз потяжелевшей головой и, сфокусировав почему-то расплывающийся взгляд на источнике звука, разглядел обеспокоенное лицо Гила.
— Что… случилось? — Слова нехотя прорывались сквозь плотно, до хруста сжатые зубы.
— Ты начал перевоплощаться, — мягко и успокаивающе пояснил брат, все еще плотно удерживая меня.
М-дя… вот только этого мне не хватало. Я же даже начальной подготовки не прошел! А Гил тем временем продолжал:
— Подними его кинжал. — И он, еще раз заглянув мне в глаза, отпустил меня.
Я повел все еще налитыми кровью глазами в сторону светлых. Те потрясенно уставились на меня. Лишь в глазах Шамита горела ненависть, да Амата тихой кучкой пребывала в глубоком обмороке.
Окончательно успокоившись, я поднял с земли кинжал Шамита, и в тот же миг брат убрал сапог с его запястья. Рыжий, как разжатая пружина, взвился в воздух и замер, напряженно уставившись на меня с Гилом.
— Где и когда это было? — ровным голосом спросил брат.
— Десять лет назад. На юге Мореании, — сквозь зубья выплюнул Шамит.
— Кто это сделал? — все так же ровно продолжал Гил.
— Зачем тебе это, темный?!